Л. Мари Аделайн - О чем мечтают женщины

Но тест на отцовство все же был проведен, и результат оказался вполне предсказуемым. Трачина позже сказала мне, что невозможно было бы представить себе более грустной картины, чем вид Уилла, повесившего голову и уходившего из родильного центра со смятым листком результата в руке.

Она пыталась задержать его, поговорить. Даже Каррутерс предложил проводить его немножко. Но Уилл просто ушел.

А я, проверяя поступившие звонки после зарядки севшего аккумулятора телефона, чуть не пропустила Уилла, вышедшего из дверей госпиталя.

–  Уилл! Уилл! – закричала я, бросив телефон.

Однако я совершенно не знала, можно ли сейчас подойти к нему… Хотя по его лицу было понятно, что именно показал тест.

Я выскочила из машины и на бегу окликнула его еще три-четыре раза, через всю парковку, и наконец он остановился и обернулся, уже возле своей машины, держа в руке ключи.

–  Хочешь, я сяду за руль? – спросила я, сгибаясь и опираясь ладонями о колени, чтобы восстановить дыхание.

Формально уже наступила осень, но полуденное солнце жарило, как в разгар лета. Мы оба провели в госпитале целые сутки, по очереди убегая вздремнуть в кабине грузовика Уилла.

Уилл медленно обернулся, качнув связкой ключей.

–  Знаешь, что во всем этом самое поганое? – спросил он, не глядя мне в глаза, а таращась в воздух как бы в надежде найти там ответы. – Я никогда не хотел иметь детей. Вряд ли я тебе говорил об этом. У всех моих друзей есть дети, и у моих братьев, и у кузенов… у всех, но я всегда думал: «Нет уж, этой мелюзги и так достаточно в мире». И к тому же я слишком много работал, а денег на хорошее воспитание у меня все равно было недостаточно. Тем кафе владел мой отец. Он был не слишком умудрен в этом деле. И вечно оставался в убытке. Но вот что я скажу тебе, – закончил Уилл, показывая на здание родильного центра. – Этого ребенка я хотел! И… черт побери!

Его захлестнули чувства. Все, что кипело в нем последние девять месяцев, все его страхи и сомнения насчет того, сможет ли он стать по-настоящему хорошим отцом для ребенка, мать которого он старался полюбить, хлопоты по расширению бизнеса и оплате процентов по банковской ссуде, а еще влечение к другой женщине… Все это внезапно взорвалось, и Уилл зарыдал. Но длилось это всего несколько секунд. Я стремительно обняла Уилла, вдохнула запах больницы, которым пропитались его волосы… Но он не обнял меня в ответ, а закрыл лицо ладонями, перепачканными краской. И я неохотно отпустила его. Уилл отступил на шаг и как будто разом стряхнул с себя всю боль. Если бы в этот самый момент вы въехали на полупустую стоянку (что и сделал на самом деле Джесси Тернбул), то увидели бы просто двух знакомых, которые встретились на минутку и теперь уже прощались.

Джесси высунулся из кабины своего грузовика, который был, конечно же, новее и лучше, чем грузовик Уилла, и сказал:

–  Привет, малышка! Я вот подумал, что по пути на работу мог бы привезти тебе кофе и завтрак. – И протянул мне упаковку с завтраком навынос – гамбургер с соевым соусом.

Он не стал бы называть меня малышкой, если бы знал, с кем я только что обнималась и через что пришлось пройти Уиллу совсем недавно… через что нам пришлось пройти. Джесси был совсем не таким человеком. Он не был хвастлив, не был собственником. А Уилл очень редко бывал невежливым… Но сейчас Уилл был таким ранимым, его сердце было так истерзано, что он только и смог, что сделать вид, будто не замечает Джесси. Уилл бросил на меня полный боли взгляд, вытащил ключ из замка зажигания своего потрепанного грузовика и, обойдя его, забрался на пассажирское сиденье и начал там в чем-то копаться. В этот момент он походил на подростка, растерявшегося в неожиданной ситуации.

–  Это твой босс? – спросил Джесси, подавая мне кофе. Я кивнула. – Он как, в порядке.

–  Знаешь что? Нет, он не в порядке.

–  Мне очень жаль. Могу я тебя куда-нибудь подвезти?

–  Нет, мне в другую сторону. К тому же у меня такое чувство, что мне не помешает хорошая прогулка. А потом хороший сон. Знаешь, ночка была еще та, да и утро тоже.

–  Но все нормально?

–  Ребенок в порядке, мама тоже… и папа. Я беспокоюсь только об Уилле.

–  Я думал… Так отец не он? – (Я поморщилась вместо ответа.) – Ладно, хватит об этом! Ты-то как?

Я сказала, что всего лишь устала, но это не тот случай, когда следует беспокоиться. Правда, мне казалось, что у меня повысилась температура… Однако в больницах ведь обращают внимание только на тех, кого привезли на каталке или кто лежит в постели. А что еще я могла сказать Джесси? Я не могла соврать, что рада его появлению, но при этом испытывала тайную темную радость из-за того, что столь неожиданный поворот событий освободил Уилла… Но мне все равно приятно было видеть лицо Джесси с синими солнцезащитными очками, приятно было видеть его руки, шероховатые с тыльной стороны, но с ладонями мягкими, поскольку он целыми днями размешивал тесто с кокосовым маслом и марципанами… Те самые руки, которые были уже знакомы с каждым дюймом моего тела. Я даже сейчас желала его, и дверь грузовика притягивала меня, как огромный магнит, и лицо мое уже было совсем близко от лица Джесси… Он обхватил рукой мой затылок и притянул меня к себе, чтобы крепко, основательно поцеловать. Его губы имели вкус хорошего кофе.

–  Ладно, малышка. Я позвоню тебе попозже, – сказал он и уехал, оставив меня с новыми мыслями, тут же загудевшими в голове.

Я хотела Джесси. Я хотела Уилла. Но хотела ли я Уилла? И кто знает, хотел ли меня Уилл после всей этой драмы, или сейчас ему нужна была любая женщина, просто для успокоения? Кроме того, он ведь мог и подумать, что я теперь вообще ударилась во все тяжкие. Сначала в его кафе является тощий музыкант, а теперь еще какой-то тип вдруг привозит мне кофе и гамбургер… Мне захотелось расхохотаться прямо здесь и сейчас. Я представила, что Уилл считает меня кокеткой, а то и вовсе шлюхой… То самое словечко, которое категорически запрещала Матильда… И тем не менее. Что-то было в эту минуту во взгляде Уилла… что-то такое, от чего я похолодела.

И я сделала то, что всегда делала, когда не в силах была думать о чем-то. Я пошла гулять. Я прошагала десять кварталов по направлению к Особняку, к тому единственному человеку, который всегда помогал мне во всем разобраться.

* * *

Было воскресенье, однако Матильда оказалась в Особняке. И она была одна.

–  Знаешь что-нибудь о налоговых скидках на благотворительность? – спросила она вместо того, чтобы поздороваться.

Я прошла за ней в ее кабинет, где на столе были разложены бухгалтерские книги.

–  Боюсь, ничего не знаю. Ты чем-то занята?

–  Да просто разбираюсь в бумагах. Пытаюсь подсчитать, сколько мы тратим. И сколько еще сможем оставаться на плаву. Как ребенок?

–  Девочка, крошечная и прелестная.

–  Дофина уже звонила тебе?

–  У меня телефон не работает, разрядился. Ох, боже мой! У нее же прошлой ночью была фантазия с Марком! Я совершенно забыла! Как все прошло? Ты с ней говорила?

–  Она ушла отсюда около часа назад.

Я посмотрела на часы. Около двух дня.

–  Фантазия на восемнадцать часов? Ну… я так понимаю, все хорошо?

–  Может быть, даже слишком хорошо.

Она обрушила на меня массу подробностей, и должна признать: я позавидовала Дофине. Хотя я и знала, что Марк – мужчина ее типа, но представления не имела, что они оба созреют для чего-то более серьезного, да еще так быстро.

–  Такое же случилось с Полин два года назад, с одним новобранцем, – сказала Матильда. – Нечто похожее. Но Полин осталась с нами. А Дофина ушла, как ни печально. И Марк тоже. Они оба невероятно счастливы… А теперь мне почему-то кажется, что мы и тебя потеряем. Я угадала?

–  Ты имеешь в виду Джесси? Нет, мы до такого не дошли. Пока нет. Или ты подразумевала Уилла? С Уиллом, пожалуй, ничего не выйдет.

–  Ты уверена?

Я рассказала Матильде о драме отцовства и о странной головоломке, с которой я столкнулась. Уилл или Джесси? Я ведь не могла иметь их обоих.

–  Уилл просил тебя быть с ним?

–  Нет.

–  А Джесси?

–  Вроде того. Я хочу сказать, он… Мы… Ну, у нас все хорошо, понимаешь? Мне действительно нравится Джесси, а секс с ним просто потрясает. Но думаю… что люблю я все-таки Уилла.

–  А ты сказала Уиллу об этом?

–  Нет.

Матильда в задумчивости сложила пальцы домиком:

–  Ну и чего ты ждешь? Ты не должна позволять ему метаться между двумя женщинами.

–  А как же Джесси?

–  Что-то мне подсказывает, что Джесси это переживет. И у него всегда есть мы.

У меня все сжалось внутри при мысли о том, что Джесси окажется с кем-то другим… Матильда испытывала к нему особую привязанность. «Что я натворила? Что я делаю?»

–  Когда ты в этом разберешься, дай нам знать. Я надеялась, что ты скоро войдешь в Комитет. По крайней мере с твоим голосом мы бы наконец смогли заполучить того рыжего… Ну а пока мы приглашаем прессу и разных важных гостей на некое событие… – продолжила она, плавно выдвигая ящик письменного стола. И протянула мне какую-то карточку. – Надеюсь, ты со всем справишься. Но подумай, прежде чем назначать свидание. Любому из них.

На карточке было написано:

Общество С.Е.К.Р.Е.Т. с удовольствием приглашает Вас на торжественное открытие нашей новой благотворительной инициативы в пользу неимущих женщин и детей по адресу: Латробс-он-Роял.

Вечерний костюм, галстук-бабочка.

Я была потрясена, увидев название «С.Е.К.Р.Е.Т.», написанное знакомым затейливым шрифтом на публичном приглашении.

–  Матильда! Но это же особое название! Я хочу сказать, ты так откровенно выставила его напоказ! Я даже не могу ничего сказать Уиллу! Он тут же начнет задавать кучу вопросов!

–  А, ты об этом! Не беспокойся. Мы собираемся жертвовать деньги под нашим официальным названием: «Сообщество Единомышленников по Креативному Равноправию, Единению и Трансформации личности». Ты вполне можешь состоять в такой организации, разве нет?

Она перевернула одну из бухгалтерских книг, чтобы показать мне написанное на обложке официальное название общества – совсем не то, к которому я привыкла.

–  Мы платим налоги. У нас есть недвижимость. Мы благопристойные горожане. И когда люди нас спрашивают, чем мы занимаемся, мы говорим, что помогаем нуждающимся женщинам. Ты можешь привести человека вроде Уилла на наше публичное мероприятие без всяких опасений, а наша тайная жизнь охраняется очень серьезно. И конечно, если ты решишь пригласить Джесси, а не Уилла – это твое личное дело.

–  Тут я действительно в затруднении.

–  Понимаю. Но это прекрасное затруднение. Я назвала бы его прогрессом, – сказала Матильда. – А ты?

И в самом деле…

После встречи с Матильдой я была как выжатый лимон, но я знала, что Делл к этому времени, скорее всего, уже едва держится на ногах, потому что ей пришлось вчера закрывать кафе, а сегодня утром – открывать. А потому, вместо того чтобы забраться в постель, я приняла душ, переоделась и отправилась на работу. К тому же мне нужно было выяснить, как там Уилл.

Его грузовика не было на обычном месте ни за кафе, ни на парковке перед ним, на звонки он не отвечал, и я решила: Уилл куда-нибудь поехал, чтобы проветрить мозги… или поплакать подольше, чем он это позволил себе в моем присутствии.

В кафе было пусто. Клэр выскочила из кухни в изящно сидевшем на ее голове чепчике, ничуть, впрочем, не сдерживавшем светлые растрепанные кудри; ее руки были измазаны маслом и крошеной капустой. Мне нравилось открытое, простодушное лицо Клэр и то, что несколько недель жизни в доме Уилла как бы сдули с нее всю ее угрюмость и превратили в нормального болтливого подростка. И она просто обожала Делл, мгновенно научившись у нее готовить многие блюда, на что мне лично понадобились долгие месяцы.

–  Где то дезинфицирующее мыло для рук? Розовое, которым Делл пользуется?

–  Я тебе покажу, – ответила я. – А ты что, одна здесь?

–  Ага. От Делл уже никакого проку не было после утреннего наплыва, так что она ушла домой.

Клэр была физически слишком зрелой для своих семнадцати лет, что, решила я, вряд ли было очень уж хорошо. Конечно, я сама немного запоздала с сексуальным созреванием (до тридцати с лишним лет), но Клэр и ее новые подружки из школы уж как-то чересчур быстро развивались. Они даже немного пугали меня, когда приходили в наше кафе с сигаретами, разукрашенные пирсингом, невероятно уверенные в себе и сексуальные.

Неделю назад я спросила Клэр, как это она позволяет себе курить, будучи вегетарианкой.

–  Да так же, как ты умудряешься быть слишком любопытной и при этом очень милой, – поддразнила она меня.

Я нашла на полке над раковиной бутылку с розовым дезинфицирующим мылом, лежавшую на боку, и выдавила немного на руки Клэр.