– Дафна, я скучала.

– Как я рада тебя видеть!

– Только посмотрите на Эви! Какая же она хорошенькая!

– Бедная, бедная Дафна! Я ведь тоже вдова и прекрасно понимаю, как тебе тяжело!

– Дафна, я так за тебя счастлива! Ты будешь очень красивой невестой!

– Дафна, ты не больна? Почему ты такая худая?

Дафну встречали тепло и радушно, и казалось, приветствиям не будет конца. Она старалась не пропустить никого и обнимала и целовала каждого, даже совершенно не знакомых ей людей. Меньше всего ей хотелось показаться надменной или неблагодарной, ведь в действительности такая теплая встреча и выражение любви были ей очень приятны.

Каждому взрослому досталось ее теплое: «Yia sou, Thea» или «Yia sou, Theо»[18]. Более молодых она приветствовала: «Yia sou, Ksalthelfi» и «Yia sou, Ksalthelfo»[19], – хотя и не знала их по именам. В том, что она на Эрикусе своя, была особая прелесть: все жители острова приходились ей родней, так что, даже не зная, кто перед тобой, всегда можно было выкрутиться благодаря обращению «тетя», «дядя», «сестра» или «брат».

Вглядываясь в бурлящую толпу людей – они все продолжали подходить к ним с Эви, – Дафна наконец увидела бабушку и закричала:

– Yia-yia! Yia-yia!

Крепко сжав руку дочери, она потянула ее в другой конец порта. Как всегда в черном бесформенном платье, черном платке и чулках, несмотря на ужасную жару, бабушка стояла одна, в стороне от толпы, опираясь на бамбуковую палку и держа поводья Джека – ослика, которого Дафна когда-то назвала Jackass[20].

– Бабушка, бабушка, – расплакалась Дафна, крепко обнимая старушку. Yia-yia отбросила палку и поводья и вцепилась в Дафну, словно не хотела больше отпускать ее от себя.

Они простояли так какое-то время, не сдерживая слез и раскачиваясь с каждым всхлипом: бабушка в выцветшем черном платье из полиэстера и Дафна в платье из ажурно-тонкого белого льна.

– Мама, возьми! – Дафна почувствовала, что кто-то дергает ее за подол юбки, и, опустив глаза, увидела Эви – дочка улыбалась и протягивала платок, который Попи сунула ей в карман.

– Спасибо, дорогая! – Дафна взяла платок и вытерла разводы туши с лица. – Эви, это Yia-yia, – широко улыбаясь, сообщила она дочери.

Неожиданно, без подсказки со стороны матери, Эви сделала два шага вперед и обхватила маленькими ручками ноги под черной тканью и, крепко сжав их, произнесла:

– Yia sou, Yia-yia. S’agapo[21].

Бабушка наклонилась и дотронулась до ангельского личика малышки. Положив морщинистую щеку на голову правнучки, она принялась гладить ее по волосам, и ее слезы падали на темные кудри, как капли летнего дождя на землю.

– Я люблю тебя, Эви mou, – сказала в ответ она, использовав весь свой запас английских слов.

Дафна с тревогой смотрела на дочь и бабушку. Выдержит ли нервная система Эви такое количество новых людей вокруг? Дома Эви была очень замкнутой, и Дафна переживала, как она воспримет толпу новых родственников. Эви всегда была обращена в себя: ребенок-интроверт, боящийся новых впечатлений и знакомств. Честно говоря, ей пришлось неделями уговаривать Эви и даже пытаться подкупить ее, чтобы она подняла глаза на Стивена, о разговоре не шло и речи. Поэтому вчера, на Корфу, Дафне странно было видеть, как легко Эви сошлась с Попи. И сейчас, когда Эви моментально прониклась доверием к бабушке и решила употребить единственную фразу на греческом, которую знала, Дафна задумалась, не оказал ли воздух Эрикусы свое волшебное воздействие и на ее дочь.

– Дафна, – заговорила Yia-yia, – Дафна, это не ребенок, а ангел, посланный нам с небес. – Узловатыми пальцами она взяла девочку за подбородок, и ее рука тут же перестала дрожать.

– Да, она ангел, как и ты, – ответила Дафна, нагибаясь, чтобы поднять палку.

– Ты говорила по телефону, что она очень застенчива, но это не так! Девочка полна жизни! Только посмотри на нее! – закудахтала старушка, продолжая разглядывать правнучку.

– Так было дома. Но стоило нам приехать сюда, и ее словно подменили.

– Никто ее не подменял, – настаивала бабушка. – И дома, и на острове – это одна и та же чудесная девочка. Дафна mou, все дело в любви. Она чувствует любовь, которая окружает ее.

Эви в это время тянулась к Джеку, пытаясь погладить его.

– Дафна mou, дети чувствуют, когда вокруг них царит любовь, – продолжала Yia-yia. – И могут определить, есть она или нет. Я вижу, что у нашей девочки дар.

– Дар?

– Да, она особенная! Я вижу это в ее глазах! – Yia-yia подняла голову и улыбнулась. Легкий, едва заметный бриз пролетел по порту. – И ветер подтверждает это! – Она взглянула на верхушки деревьев, словно и здесь слышала обращенный к ней шепот кипарисов.

Дафна опустила голову бабушки на плечо. Когда-то давно та поведала ей, что слышит шепот кипарисов здесь, на острове! Дафна очень долго верила ее словам: молилась, мечтала и умоляла деревья поведать свои тайны и ей. Но этого не произошло, и ее надежды постепенно угасали, превращаясь в тихое эхо бабушкиных рассказов. А потом случилось так, что она перестала верить и мечтать.

Договорившись встретиться с Дафной за кофе через некоторое время, Попи отправилась в другую сторону от порта к небольшому дому, который она унаследовала после смерти отца. А Дафна и Yia-yia погрузили весь багаж на спину ослу, не забыв оставить место для Эви. На острове, где почти все дороги были слишком узкими для машин, транспорта почти не было. Дафна с восторгом отметила про себя, что ослики до сих пор заменяют здесь автомобили. У них с Джеком, ее старинным другом, было много приключений в прошлом, и она знала, что Эви не терпится повторить их или придумать что-то новое.

Они медленно двигались вперед по вымощенной камнем главной дороге острова, которая вела из порта в крошечное поселение. Со стороны их группа наверняка выглядела забавно: впереди сгорбленная старушка в черном, в одной руке крепко сжимающая палку, а в другой – поводья; сияющая Эви сверху на груженном багажом осле, похлопывающая его по шее каждый раз, когда он спотыкался на неровной разбитой мостовой, и Дафна, которая шла сзади, не сводя глаз с дочери, готовая поймать ее, если она вдруг соскользнет вниз.

Когда они подошли к бело-голубой вывеске с надписью: «Добро пожаловать в гостиницу “Нитца”!» – Yia-yia остановилась и повернулась к Дафне:

– Дафна mou, ты не хочешь поздороваться с Нитцей? Показаться ей? Она каждый день спрашивала, когда ты приедешь. Тебе нужно обязательно увидеть ее, она суетится так, словно готовится к свадьбе собственной дочери! – сказала она, качая головой. Ее тон вдруг изменился, и она глубоко вздохнула.

Дафна отлично знала, что будет дальше, и собралась с силами, чтобы выслушать горестные причитания бабушки. Стоны и жалостливые рассказы местных женщин всегда казались ей страшнее скрипа пальцев по меловой доске.

– А-ах, – Yia-yia покачала головой и заголосила, растягивая гласные: – О-о-о, бедная Нитца! Потеряла мужа и так и не нажила детей! Она как будто собирается выдавать замуж собственную дочь, которой у нее никогда не было и уже не будет. Бедная, бедная Нитца, она одна-одинешенька!

Нитца – приятная пожилая женщина, владелица маленькой гостиницы на острове, содержала ее в таком порядке, словно это был курортный отель сети «Ритц-Карлтон». Других гостиниц на острове не было, да и эта предоставляла минимальный набор услуг. Но отсутствие роскоши с лихвой восполнялось чистотой и гостеприимством. Из внутреннего холла через небольшую стойку регистрации, являвшуюся также барной, можно было выйти в чудесный увитый цветами внутренний двор. Дафна знала, что это идеальное место для свадебного ужина.

Нитца пришла в восторг, когда Дафна позвонила ей, чтобы сообщить о свадьбе, и попросила забронировать всю гостиницу для праздничной церемонии. В последнее время дела в гостинице шли неважно, и эта новость оказалась для нее спасением. Ведь без мужа ей приходилось самой сводить концы с концами, а поток туристов был непостоянным.

Дафна перевела взгляд с бабушки на двери отеля. Ей очень хотелось увидеть Нитцу, но сейчас она не готова была обсуждать деловые вопросы. Она мечтала лишь о том, чтобы добраться до дома, сбросить туфли, сесть на улице под лимоном и насладиться едой, которую приготовила для них Yia-yia.

– Yia-yia, давай пойдем домой! Я могу зайти к Нитце позже.

– Хорошо, – согласилась бабушка. – Пойдем домой. Ты, наверное, устала и хочешь есть. Я приготовила тебе множество приятных сюрпризов! А с Нитцей можно и позже увидеться. Ella, Джек, пойдем! – Yia-yia несколько раз щелкнула языком, подавая сигнал ослику, что пора двигаться дальше.

Едва она подняла свою палку, чтобы сделать первый шаг, двери гостиницы распахнулись, и на пороге появился высокий загорелый мужчина с бородой. Его можно было назвать красивым, но не в общепринятом смысле этого слова. Он выглядел отчасти неряшливо, но был красив особой, дикой, красотой: нос с горбинкой – похоже, он был сломан когда-то в пьяной драке, – обветренное лицо с густой щетиной с проседью. Дафна никогда прежде не видела его на острове.

– Янни mou! – вскричала бабушка, подняв вверх палку.

– Тетя Евангелия! – тепло улыбнулся он, заметив старушку. Они обнялись и расцеловались.

– Янни mou! Как же давно я тебя не видела! Я волновалась! Уж не позабыл ли ты обо мне! – бабушка, конечно, шутила.

– Тетя Евангелия! Ни за что! Ты единственная женщина на этом острове, которую невозможно забыть! Я виноват, нельзя было уезжать, не попрощавшись, но я и не подозревал, что пропаду так надолго. Мне нужно было забрать кое-что для лодки на Керкире. Тот malaka в прошлый раз прислал мне порченую лебедку, и я угрохал целых два дня, собирая сети… Зато сейчас… – В руке у него был сверток из простой пергаментной бумаги, но он сжимал его как нечто очень ценное. – Теперь я готов снова выйти в море… – Бабушка прижимала его ладонь к своей щеке, а он вглядывался в ее лицо.

Дафна во все глаза смотрела на них. Кто этот мужчина? Бабушка ни разу не упоминала при ней его имени.

– Янни mou! – Yia-yia помахала палкой, продолжая держать его за руку. – Это моя правнучка Эви. Правда, красавица? – С сияющим лицом бабушка указала палкой на девочку. Сидя на спине у осла, Эви гладила и ласкала его, словно котенка.

– Да, очень хорошенькая, – согласился Янни, оглянувшись на Эви. На Дафну он так и не взглянул, как будто и не замечал ее присутствия.

– А это… – объявила бабушка, – это моя Дафна, моя внучка, та самая знаменитая хозяйка ресторана в Нью-Йорке, о которой я тебе рассказывала.

– Ну да, – кивнул он, так и не взглянув на Дафну. – Та самая Amerikanida[22].

Он произнес это таким тоном, что Дафна озадаченно уставилась на него. Ее родители сделали все возможное, чтобы называться американцами, и она гордилась своей принадлежностью к этой стране. Но в его тоне не было слышно гордости, скорее он обвинял ее.

А бабушка продолжала:

– Да, это моя Amerikanida, и она ох как умна! Мы здесь угощаем родных и друзей бесплатно, а она продает такие же блюда в Нью-Йорке за сотни долларов.

Обычно Дафна смущалась от бабушкиных хвалебных речей, но сейчас ей было все равно. Пусть этот человек знает, кто она, эта Amerikanida, и чем занимается.

– Да, тетя Евангелия, я знаю, как они делают это в Нью-Йорке, – хмыкнул Янни. – Там достаточно надеть на палочку кусок дерьма, придумать ему красивое название, и на улице тут же выстроится очередь из желающих его попробовать. Они такие богатые, но такие скудоумные! – Янни снова притронулся к плечу старушки и осторожно сжал его так, словно скрытый смысл этой шутки был понятен лишь им двоим. Дафне же она не показалась смешной.

– Видишь ли, Нью-Йорк знаменит ресторанами… – резко начала она. – Впрочем, ты лучше меня разбираешься в высокой кухне и отлично знаешь Нью-Йорк! – Произнеся в запальчивости эти слова, Дафна тут же засомневалась: неужели она сказала это вслух? Такая ничем не прикрытая грубость была совершенно не в ее стиле.

– А вот в этом, шеф-повар из Америки, ты ошибаешься. Я знаю Нью-Йорк лучше, чем тебе кажется! – Янни наконец-то повернулся к Дафне. – И еще я знаю, что люди, которые говорят, что чувствуют себя как дома в любой стране, часто самые невежественные и невоспитанные.

Если незнакомец намеревался оскорбить Дафну, то ему это удалось. У нее перехватило дыхание, и она резко втянула в себя воздух. Но, пока она искала ответ, чтобы задеть его побольнее, вмешалась бабушка:

– О, Янни, ты как всегда за словом в карман не лезешь! И я согласна с тобой. Мне не нужны эти огромные города, полные незнакомых людей, ведь здесь у меня есть всё и все, кто мне дорог! – Yia-yia рассмеялась, откинув назад голову. Платок соскользнул ей на плечи, открыв волосы, которые она, как всегда, заплела в косы. – Янни, я буду молиться, чтобы твои сети всегда были полными! – Она повернулась к Дафне: – Янни отличный рыбак, внучка. Он не так давно на Эрикусе, но любит наш остров так же, как мы. Будь к нему добра! Все дары моря появятся на твоем свадебном столе благодаря ему. – И бабушка снова взяла незнакомца за руку.