– А как Тая вообще умудрилась скрыть ребенка? И как нас развели тогда? На кого девочку записали? Нет, я далеко не юрист, но я в курсе, что закон защищает интересы обоих родителей…

– Закон! Ага. Закон что дышло… Не будь наивным. Ну да, ребенок на тебя был записан. Ты – отец. Статья сорок восьмая Семейного кодекса…

– Даша, я хочу поговорить с Таей.

– Зачем?

– Хочу понять…

– Не смей. Не смей ворошить все это. Не смей мучить Таю. Ты думаешь, ей легко было? Не смей! – исступленно повторила Дарья. – Думаешь, я не понимаю, зачем ты Таю сейчас хочешь найти? Чтобы ей лишний раз показать, какой ты благородный и прекрасный, а она – сволочь. А вот не смей. Поступи хоть раз как мужик. Не лезь. Сдержись.

– Хорошо. Хорошо. Только как мне теперь жить, после всего этого?

– Как обычно. Как раньше жил. Забудь обо всем. Это был сон.

– Я так не могу…

– А вот смоги. Ради Таи. Пожалуйста, – глядя Егору в глаза, серьезно попросила Дарья. – У нее сейчас… новая жизнь. Новый мужчина! Вот. Все налаживается вроде. А тут ты припрешься.

– Мужчина? Кто?

– Да тебе-то какая разница! Пожалей ты ее, дай возможность начать все снова!

И Егор подумал: а она права. Наверное, Тае и так нелегко пришлось. Потеря ребенка и все такое. Бедная Тая. Бедная, глупая Тая…

– Хорошо. Я не буду искать Таю, – сказал Егор.

– Ты обещаешь?

– Я обещаю, – вздохнув, твердо ответил он.

– Спасибо… Ты не совсем кретин, оказывается.

Егор махнул рукой на прощанье, вышел из медцентра, сел в машину.

Он не понимал пока, что с ним творится.

С одной стороны, в его жизни произошло нечто огромное и важное. Был ребенок, девочка. Он – отец, оказывается?.. С другой стороны, все уже закончилось. Больше нет никакого ребенка. И, в общем, Дарья права, сказав, что это его счастье, что так и не узнал ничего… Но сейчас-то ему как быть? Переживать или нет? Что делать-то?

И у Таи кто-то есть, оказывается. Мужчина. Ну и хорошо, и слава богу. Она здоровая, она еще родит. И все забудется. И свой ребенок от Лизы, наверное, когда-нибудь родится у Егора.


Надо относиться к жизни проще. Егор тронул машину с места.

…Лизе он ничего не сказал. Он, обычно такой открытый, прямой, вдруг промолчал.

Но тайна угнетала его. И пусть он не знал той девочки, погибшей под колесами мотоцикла, но она же – была? Существовала, жила в этом мире – его плоть и кровь?

Да, а как звали девочку? Дарья этого не сказала, а он сам не догадался спросить. Сколько месяцев или даже недель ей исполнилось, этой девочке? Совсем кроха, или… Дарья упомянула коляску, но в колясках дети до скольких лет ездят?..

Егор не знал.

И эта неопределенность давила его. Вот какое-то странное ощущение… Вроде не больно, а… давит все равно что-то. Невозможно забыть услышанное, невозможно вдохнуть полной грудью.

И невозможно начать снова жить – работать, общаться с друзьями, любить Лизу… Надо еще раз встретиться с Таей, поговорить с ней, а потом спокойно вернуться к своей прежней жизни. И плевать, что он там Дарье обещал.

Нет, Егор не собирался вытрясать из бывшей жены душу, он не хотел упрекать и казнить Таю – да как ты могла, да ты скрыла от отца родного ребенка, такая-сякая… мать-ехидна… Нет, нет. Егор испытывал жалость к бывшей жене. В самом деле, он и в ус не дул, а она страдала, переживала. Прошла через это горе. И еще он просто хотел узнать что-то о своей дочери.

Почему Егор не может посочувствовать Тае, нормально и спокойно поговорить о дочери? К черту обещание… Но вот только как найти бывшую жену? Дарья ее адреса точно не скажет… К детективам, что ли, обратиться?

Но для начала надо пойти по самому легкому пути. Самому легкому и простому. Вдруг получится?

* * *

Тая взяла на раздаче «суп дня» (сегодня лапша с курицей) и салат из свежих овощей. С подносом расположилась на своем любимом месте, возле окна. Очень удобно, и никто не смотрит, весь зал теперь за спиной.

Напротив, через дорогу, на бульваре, гуляли люди. Снег растаял, и появилось много прохожих. Велосипедисты катались уже…

Говорят, в этом году ранняя весна.

Тая ела суп, наблюдала за тем, что происходило за окном.

Кто-то сел рядом. Прокашлялся.

Она повернула голову и обомлела. Нет, не так. Еще не повернув головы, еще не посмотрев даже, кто там рядом, Тая уже – знала. Ну, каким-то образом, словно предчувствовала. Это он.

Потому что она ждала его. Опять не так. Да не ждала она его специально! Но она догадывалась, что он придет снова. Появится из ниоткуда…

Тая повернула голову и увидела его. Егора, своего бывшего мужа. И внутри у нее все сжалось, задрожало.

Поскольку Егор смотрел на нее с печальной, какой-то вымученной улыбкой. И он – тоже знал?..

– Привет, – растерянно сказала Тая. – Ты что опять здесь делаешь?

– Тебя искал.

– Да… Надо же. А зачем?

– Поговорить, – пожал он плечами. – Я ведь Дашу вчера видел.

– Дашу? – всполошилась Тая. «Я с ней вчера говорила по телефону, вечером… Она мне ничего не сказала. Но голос у нее странно звучал! Значит, она после Егора такая была. Ой, что сейчас начнется…» – с тоской подумала молодая женщина.

– Тая. Таечка. – Он осторожно взял ее руку в свою. – Я не хочу тебя ни в чем упрекать. Но почему…

«Точно. Знает!» – ухнуло сердце куда-то вниз, в район желудка.

– Что тебе Даша сказала? – шепотом спросила Тая.

– Она взяла с меня слово, что я не буду тебя искать. Она сказала мне правду…

– О чем?

– О ком.

Тая на миг прикрыла глаза, потом открыла. И у нее вырвалось:

– Прости.

– Как ее звали?

– Кого?

– Нашу дочь.

– Ли… Лида, – пробормотала Тая. Замолчала и прислушалась к себе. Нет, вроде бы все в порядке. Она может говорить, она не будет плакать. Она в состоянии говорить с Егором о Лидусе.

– Лида. Лидия? Лида… А сколько ей было? Ну, когда…

– Год и одиннадцать… Два года почти. Я ее звала Лидусей.

– Его посадили?

– Того мотоциклиста? Нет. Он ехал на красный, но… Его не посадили. У него отец, ну… Не последний.

– Скоты. Убил бы.

– Перестань, – ласково сказала она. – Прости меня.

– Все хорошо. Я просто. Я просто хотел поговорить, узнать имя… какое у нее было имя, возраст. У Даши забыл спросить. Не забыл. А не подумал. У тебя кто-то есть?

– Что?

– Даша сказала, что у тебя кто-то есть.

– Что?

– Ну. Она сказала, что у тебя есть мужчина, что у тебя все хорошо. Так?

– Да, да… И я тебе о том же намекала еще в прошлый раз, помнишь?

– А, точно. Забыл. Я… желаю тебе счастья, знаешь? Кто он, твой избранник? Кем работает, как к тебе относится? У вас с ним серьезно?

– Егор!

– Я хочу быть уверенным, что у тебя все хорошо, что ты в надежных руках…

– Это тебя не касается, – вырвалось у Таи.

– Но тебя моя жизнь до сих пор волнует – где я, с кем, куда поехал, что делаю…

– Не сходи с ума. Мне вот – абсолютно все равно, где ты и с кем, – стараясь выглядеть спокойной, твердым голосом заявила молодая женщина.

– Нет, и тебе не все равно. Ты в прошлый раз у меня выпытывала, куда я еду, и сейчас тоже…

– Это ты у меня все выпытываешь! – возмутилась она.

– Потому что я мужчина. Мне можно. И ты не чужой мне человек.

– Я тебе чужой человек.

– Нет, не чужой, – сквозь зубы, с ненавистью проговорил Егор. – Я о тебе беспокоюсь… И сюда я приехал тоже потому, что беспокоюсь о тебе.

– Если бы ты беспокоился обо мне, то ты… ты…

– Что я? Что я? Тебе было настолько на меня плевать, что ты мне даже ничего не сказала о ребенке.

– Мне не было на тебя плевать, – чувствуя, как внутри поднимается какая-то волна, мрачно произнесла Тая. – Наоборот, я всегда желала тебе счастья. Я не хотела омрачать ваш с Лизочкой медовый месяц…

– Омрачать? Ты говоришь о нашем ребенке – «омрачать»?! Господи… – Он, кажется, был готов ударить бывшую жену. – Что это у тебя? – протянул он руку к ее лицу.

Тая невольно отклонилась назад.

– Где?

– Какая-то сажа у тебя на лице, что ли… Иди умойся, – с раздражением произнес Егор. – Да иди, не бойся, я посмотрю за твоими вещами!

Тая спрыгнула с высокого стула, на подкашивающихся ногах ушла в туалет. Там рассмотрела свое лицо. И правда, темная полоска на щеке. Тая умылась холодной водой, некоторое время стояла, склонившись над раковиной, чувствуя, как в груди отчаянно бухает сердце. «Ну вот, он узнал о Лидусе… Я хотела, чтобы он узнал. Я все время думала о том, какое у него будет лицо, когда он услышит, что у нас есть ребенок… А теперь… А теперь он узнал, что ребенок был… Что Лидуси больше нет».

Она отдышалась, сердце постепенно перестало колотиться как сумасшедшее, успокоилось.

Вернулась в зал, забралась обратно на кресло.

Егор смотрел на улицу, вертел в руках свой мобильный, молчал.

– Прости, – устало произнесла Тая.

– Да что ты все извиняешься… Перестань. Я тоже виноват. Если бы я вел себя как-то иначе, раньше… То ты бы, наверное, не стала так поступать со мной.

– Ты сказал Лизе? – тихо спросила Тая.

– О ребенке? Нет еще. Я сам только вчера узнал об этом.

– А скажешь?

– Не знаю, – сухо ответил Егор, не поворачивая головы.

Все-таки он изменился. Из юноши, из молодого человека превратился в мужчину. Серьезного и сильного. Красавцем Егор никогда не был, так, обычная внешность, симпатичный… Но сейчас определенно выглядел очень хорошо. Наверное, женщины на него заглядываются.

Он слишком хорош для Таи. Слишком. Не пара. Она бы не удержала его все равно…

Любила ли она его до сих пор? Нет, конечно. Все давным-давно прошло, отболело. И совсем не хотелось, чтобы Егор жалел ее, приходил зачем-то. Пусть думает, что у нее кто-то есть. Когда-то давно они договорились с Дашей, что если вдруг (вдруг!) она встретит Егора, то скажет ему, что Тая – не одна.

И она сама в последнюю их встречу намекнула Егору на то же. А он не запомнил. Со второго раза только, после Дашиных слов, до Егора – дошло. А что это значило? Это значило, что Егору было глубоко все равно, устроена Таина личная жизнь или нет. И даже эти вопросы сегодняшние – кто он, Таин кавалер, какой он? – это не из ревности Егор спрашивал и даже не из любопытства, это… Это другое, словом. Мужской контроль? Да, наверное.

Да и вообще, Тая говорила всем окружающим (не сама, не первой, а если только спрашивали), что она не одна. У нее есть мужчина рядом. Так проще. Так никто не лезет в твою жизнь. Ведь большинство людей, особенно женщины, обожают копаться в чужой жизни, давать советы… Сочувствовать.

Проще наврать, что у тебя все хорошо. А еще проще – сменить всех знакомых и не искать новых…

– Я все равно не поняла. Как ты узнал… Почему ты пошел к Даше?

Егор пожал плечами. Затем положил свой телефон в карман куртки, повернулся к Тае:

– История странная. На той вечеринке… Помнишь, в тот раз я на нее ехал? Так вот, я приехал в ресторан, а там уже Ася сидела. Ася Каткова. Я ей сказал, что только что тебя встретил. Ну, и слово за слово… Она вдруг вспомнила, что семь лет назад видела тебя в женской консультации и ты прошла к врачу без очереди. Ну, как все беременные. Ася об этом забыла и вот спустя столько лет вдруг заговорила. А ты меня знаешь, я же остановиться уже не могу… Я тебя стал искать, провел собственное расследование, в конце концов из Даши вчера все вытряс.

– Да, вполне в твоем духе… Недаром же говорят, что все тайное рано или поздно становится явным.

– Если бы Ася сказала мне это сразу, тогда, семь лет назад…

– Ничего бы не изменилось. Я бы стала все отрицать. Я была очень зла на тебя, – призналась Тая.

– То есть ты собиралась растить ребенка, ничего мне не говоря? – спросил Егор со странным, каким-то перекошенным лицом.

– Не знаю. Я собиралась тебе сказать, чисто теоретически… Я понимала, что рано или поздно ты узнаешь о Лидусе.

– Рано или поздно… – эхом отозвался Егор, все с тем же странным выражением лица. – Только поздно это случилось, поздно. Слишком поздно!

– Да. Я виновата. Ну казни меня теперь, казни. Добивай.

– Ты… у меня просто нет слов, что ты за человек такой, Тая…

– Я собиралась тебе рассказать. Сразу, как родила. Только я боялась чего-то, все тянула. Одно, другое, третье. С маленьким ребенком крутишься, как белка в колесе, и время летит совершенно незаметно. Я не успела тебе сказать, да. Ну а потом было уже слишком поздно.

Егор некоторое время смотрел на нее, затем резко поднялся и ушел прочь.

Тая осталась одна. С недоумением уставилась на тарелку холодного супа перед собой. Потом взглянула на часы. Разрыдается она или не сейчас, впадет ли опять в истерику, как когда-то?

Нет. Таю охватило то знакомое, спасительное ощущение кокона. Она внутри. Все эти эмоции – где-то там, снаружи. Она все видит, слышит и понимает, но ее сердца ничего не касается…