Николай задумался только на минуту. Потом кивнул головой.

– Вы правы, – сказал он, – я готов к исповеди.

Он уселся поудобнее, прикрыл глаза и начал:

– Своего отца я не помню. Он ушёл из семьи, когда я собирался в первый класс, и никогда больше я его не видел, Я жил с мамой и бабушкой. Я очень любил их обеих, и они любили меня. Мне было тепло и уютно с ними, и казалось, что так будет всегда. Но когда я был в десятом классе, умерла бабушка. Для меня это было страшное горе. Мне казалось, что весь мир погрузился в траур, и было больно, когда кто-то смеялся. Я до сих пор помню и люблю её. Она была замечательной, моя бабушка. Она была мне другом даже больше, чем мама. После школы я не сразу продолжил обучение, не прошёл по конкурсу. Отслужил в армии. Вернувшись, поступил-таки в институт радиоэлектроники, куда рвался. Мне казалось, что я могу всё. Учёба шла легко, я отлично успевал, и мне предложили аспирантуру. Но тут случилось второе несчастье в моей жизни – тяжело заболела мама, не просто заболела, а переслала ходить. Мне нужно было зарабатывать деньги и ухаживать за мамой. Аспирантура была забыта. Я пошёл работать туда, где больше платили, и ещё подработки искал. Так продолжалось тринадцать лет. Потом мама умерла, и я остался один в пустой трёхкомнатной квартире. Я продолжал работать на своём прежнем месте и долго приходил в себя. Немного оклемавшись, стал подумывать о более серьёзной работе – надо было приводить в порядок свою жизнь. И тут я случайно познакомился с Людой. Очень миловидная девушка, она сразу взяла меня в оборот. Я и не заметил, как оказался с ней в ЗАГСе. Она перешла жить ко мне, прописалась. А до этого, как я позднее узнал, жила в общежитии, так как была иногородней. Работала она на конфетной фабрике. Люда совсем закружила мне голову своей страстью, и я отдался этим новым ощущениям с головой. Ведь до того я был практически лишён этой стороны жизни – не до того было. Она ластилась ко мне и просила всё новых покупок. Мне снова пришлось крутиться, чтобы приносить в дом деньги. О новой работе я забыл и думать. Я уставал до изнеможения, но все её прихоти удовлетворял, хотя на постельные дела у меня оставалось всё меньше сил. Так продолжалось три года. А потом Людмила заявила мне, что я ей надоел, что я слабак в постели, и она требует развода. Разумеется, с разменом квартиры. Через четыре месяца я оказался снова холостяком и в однокомнатной квартире, хотя благоустроенной и в хорошем месте. И тут я дал слабину – я запил. По-чёрному запил. С работы не вылетел только потому, что давно был на этом месте и мог делать то, чего не умели другие. Начальник прощал мне запои, но в светлый период требовал работу по полной программе. Так продолжалось с полгода. Я отощал, вид имел жуткий, и самочувствие такое же. И один раз ко мне заявился Иван и прочистил мне мозги основательно. Он взял с меня слово, что я возьмусь за ум. А раз я слово дал, то и вынужден был его сдержать. Трудно было очень. Но видно я ещё не совсем пропащий был, выкарабкался. И последние пару лет живу нормальной жизнью. Только для чего живу, не знаю. Люда, уходя, сказала, что я пропащий мужик, и ни с одной женщиной жить уже не смогу. Ехидно так сказала. Я, говорит, до дна тебя выпила, и теперь ты пустой мужик, а я себе настоящего найду. С тем мы и расстались. И я после этого к женщинам даже и не подступался. А когда Вас увидел, потерял покой. Только зачем я Вам такой никудышный? Ну вот, я Вам всё сказал, а теперь пойду и больше беспокоить Вас не буду. Ни к чему это всё, я сам понимаю.

Николай горестно вздохнул и собрался уходить.

– Погодите, – остановила его Ирочка. – Я так понимаю, что Вы на своей жизни крест поставили? А Вам ещё жить и жить. Неужели не хотите стать, наконец, счастливым человеком? Эта стерва, иначе не скажешь, использовала Вас по полной программе, за Ваш счёт жизнь свою устроила, но, как я поняла, никогда не любила. Она, возможно, вообще не знает, что это такое – любовь. А ведь есть она на свете, любовь эта. Хоть на молодожёнов наших посмотрите. Расцвели ведь оба, как ранние розы в саду. Вы вот что. Выбросьте из головы всё, что с этой Людой связано было. Как будто и не встречали её никогда. То, что квартиру сменили, так это даже хорошо – слишком много горя с прежней связано было. В новой Вам легче будет восстановиться. И начинайте себя приводить в порядок. Собой займитесь, работой своей – Вы ведь классный специалист, Иван говорил. Вы ещё подняться высоко можете. А я вам другом буду. Сама в жизни хлебнула немало, понимаю, что к чему. Вы можете мне звонить, когда захочется поговорить. Сходить можем куда-то, чтобы немного отвлечься. Вы сильный, Вы справитесь сами, мне кажется, без психотерапевта. А на худой конец и к его помощи прибегнуть можно, ничего зазорного тут нет. Договорились?

Николай улыбнулся слабой, дрожащей улыбкой. Говорить он не мог, только поцеловал Ирочке руку и ушёл. Через пару дней позвонил – голос стал более твёрдым, уверенным. Сказал, что хорошо обдумал всё, что говорила ему Ирочка, и согласен с ней. Его жизненная позиция – это такая же слабина, как и запой. Он понял это и теперь справится сам, без всякого психотерапевта, особенно если Ирочка ему немного поможет. Она со смехом пообещала свою поддержку, и они договорились сходить в субботу вместе на выставку – в Дом учёных привезли какие-то редкостные экспонаты из древнего мира, стоит посмотреть. С этого начались их встречи. Домой она его пока не приглашала, но они сходили в театр, на концерт, просто гуляли по городу. Благо, было лето – тепло, вечера долгие, цветы вокруг.

Юбилей Ирочки отметили всей компанией в хорошем кафе. Команда-то разрослась. Николай, конечно, был тоже, и ещё три человека с работы её. Хорошо прошёл праздник. Николай принёс потрясающий букет и подарил ей замечательную шкатулку из малахита – под будущие украшения, сказал. А подруги сообща купили ей как раз то, что в шкатулку положить можно, – серьги и подвеску из красивого дымчатого топаза, как раз под её ореховые глаза. Сговорились они что ли? Ирочка была счастлива. Как жила она раньше под маминым диктатом и в условиях жёсткой тирании, теперь и вспоминать не хотелось. Спасибо подругам, что так быстро на ноги её поставили, когда мама уехала к своему Франтишеку, а ей казалось, что жизнь кончена. Жизнь-то только начиналась, правы оказались подруги.

Когда лето уже было на исходе, Николай решился и пригласил Ирочку к себе. Устроил маленький праздник на двоих: цветы, вино на столе, сладости. Он всё же решился – признался Ирочке в любви. И всё случилось, и прошло замечательно. Волновался очень, но когда дебют его успешно состоялся, и он понял, что все его мужские достоинства при нём остались, расчувствовался до слёз и всё благодарил любимую за помощь.

– Это не я, Коля, – ответила она, нежно гладя его по щеке. – Это любовь. Её и благодари.

А когда в середине сентября объявилась по телефону Ираида Семёновна и заявила, что она расстаётся с Франтишеком и возвращается домой, Ирочка даже не очень и огорчилась. Пожалуйста, сказала, это твоё право, только на меня больше не рассчитывай. Сама теперь, мама, сама. Ираида Семёновна была потрясена сверх меры. Как же она справится сама-то? Она ведь не привыкла. Как все, мама, отвечала полностью отбившаяся от рук дочь. Вот что значит оставлять без присмотра своё дитя. И года не прошло, а она вон как заговорила.

Когда Ираида Семёновна вернулась домой, её ждала полная неожиданность. Практически пустая квартира, которую она сама же и опустошила, уезжая в далёкие края за собственным счастьем. Но, главное, в квартире не оказалось ни Ирочкиных вещей, ни самой дочери. Она, конечно, встретила мать, привезла домой. Вместе с ней был какой-то высоченный мужчина, который представился Николаем. Подруги были, разумеется. Одна из них, Света, тоже с мужчиной, представила его мужем своим. Что творится, Господи, что творится! Как же теперь?

Ирочка объяснила матери, что она переехала жить к Николаю, они уж и заявление в ЗАГС подали, свадьба в начале декабря. Холодильник она на первое время заполнила, а дальше уж мама как-нибудь сама справится. Не маленькая ведь. Небось Франтишеку своему готовила, теперь и о себе позаботиться сможет. Тут Ираида Семёновна чуть ли не со слезами призналась, что из-за этой самой готовки она с Франтишеком и рассталась. Ему всё время чего-то вкусненького хотелось, домашнего. А она ведь этого не любит, не хочет она у плиты стоять. А теперь что? Ну, тут ей Ирочка всё и объяснила.

– Я, мама, всю молодость на тебя положила, – сказала. – Ты прости меня, но я жить начала по-настоящему только, когда ты уехала. Я на твоего Франтишека молиться готова была, когда поняла, как можно жить. Спасибо, подруги помогли, на работу хорошую устроили. Теперь вот Коля у меня есть. Мы вполне нормально в его однушке устроились. А ты уж тут сама. Если что, если помочь надо, я здесь, недалеко. Но только помочь при надобности, мама. Всё остальное теперь – сама.

Ну что тут скажешь? Невезение полное у женщины. Думала, что вернётся в привычный рай на всё готовое, а тут такой сюрприз неприятный. Франтишеку звонить и мириться, что ли?


А Дина всё это время в работе была, закопалась по самые уши. Как по волшебству заказы повалили. Там обоснование писать, здесь презентации одна за другой, пациенты косяком пошли. Без продыху работала, но нельзя же к удаче спиной поворачиваться – она и отвернуться может.

В итоге она уже могла позволить себе многое из того, что представлялось несбыточной мечтой. Первое, что позволила, – туристическую поездку за рубеж, разумеется, чтобы Дрезден увидеть. Путёвку взяла самую недорогую, автобусом. Ну и что, что сидеть придётся по многу часов. Даже ночные переезды есть. Зато сколько впечатлений. В программе у неё Чехия – Прага, замок Штернберк, Карловы Вары. И, конечно, Дрезден. На закуску, так сказать. Поездка в середине сентября – отличное время. Ещё зелено и тепло, но жары уже нет. И автобус легче перенести.

Готовилась тщательно. Ведь надо как-то умудриться, чтобы и вещей немного было, и всё необходимое под рукой. Кое-что из спортивной экипировки пришлось купить. Так ведь удобнее, в спортивном. Подруги, конечно, рядом были, что-то советовали, что-то покупали для неё. Так уж у них повелось. Все волновались, чтобы с погодой повезло. Повезло по полной программе, отличная погода всю неделю была.

Уезжала Дина из Львова. Приехала туда рано утром, и ещё экскурсию по городу получила – это предусмотрено в программе. Очень хорошо, она давно хотела Львов посмотреть. Город ей понравился. Вся его многовековая история в камне отпечаталась. Улочки узкие, уютные такие. Фешенебельный центр. А театр! А памятники! А дворики! Времени мало, а то ходила бы и ходила без устали по этому древнему и такому современному городу.

В автобус загрузились ближе к четырём часам. Тут и ехать-то до границы всего ничего, меньше ста километров. Соседка у Дины симпатичная попалась. Женщина-историк. Она прямо завалила Дину информацией об истории города. Ночью пересекли границу с Польшей, утром были уже в Чехии.

Прага Дине понравилась. Красивый город – широкая Влтава, знаменитый Карлов мост, Рыночная площадь, часы с фигурками, старинные кареты для туристов… Всё это хорошо, но сердца почему-то не затронуло. Сердце дрогнуло, когда подъехали к замку Штернберк. Вокруг лес, а на скале высоченной этот замок. И ничего, вроде бы, такого нет в нём, никакой особенной красоты, а душу трогает. Особенно когда с высоты замковой стены на окружающую местность смотрела. И поняла неприступность этого замка по тем временам, когда воевали рыцари между собой отчаянно в попытке захватить побольше и стать побогаче. И ещё поняла Дина со всей очевидностью, что юношеская романтика вовсе не исчезла из её души, а просто спряталась, задавленная житейскими трудностями. Это её порадовало.

Карловы Вары удивили её своей «пряничностью». Есть в старой сказке пряничный домик, а это – пряничный город. Весь такой разноцветный, яркий, праздничный, красивый, как драгоценный камень в оправе из зелёных гор вокруг. Ну, конечно, попробовала здесь знаменитую Бехеровку и не менее знаменитые карловарские вафли, с собой прихватила – друзей угостить. Хорошо здесь, да, красиво. Но покидала она этот сказочный курорт без сожаления. Познакомились – и хорошо.

Зато когда подъезжали к Дрездену, душа пришла в волнение. И чем захвалил её этот древний саксонский город, Флоренция на Эльбе, как говорили раньше? Где читала о нём, что память до сих пор держит впечатление? В каком сне видела?

Автобус подвёз туристов прямо к Театральной площади в центре старого города, где король Йоганн приветствовал их со своего каменного постамента. Дина вышла из автобуса и ахнула. Прямо перед ней было потрясающее здание Дрезденской оперы, музыка в камне, подумалось, а слева возвышалась впечатляющая мощностью и одновременно удивительным изяществом громада Цвингера. Тут бы ходить и ходить, но времени в обрез. Картинная галерея – это обязательно. Ох! Как же здорово! От «Мадонны» Рафаэля оторваться просто невозможно. Такая энергия от этой картины идёт! Подумать только, сколько веков прошло, а она всё держит людей, не отпускает. Вот что значит гений!