— Петров? Это Козлов. — Тот едва ворочал языком со сна.

— Доктор, проснись. Ты опять подрабатываешь в детской «Скорой помощи»?

— Угу.

— Доктор, я в заднице.

— Опиши.

— Что?

— Симптомы.

— Не могу, здесь дамы.

— Если бы ты знал, как я хочу спать, ты бы не морочил мне голову.

— Козлов, ты давно был в отпуске?

— Рабам отпуски не положены.

— К тебе приедет моя сестра и объяснит ситуацию.

— Она симпатичная?

— Кто?

— Сестра.

— Она не по этой части.

— Господа душу мать! — выругался Козлов. — Петров! Ты здоров? Дети здоровы? Какого дьявола ты не даешь мне спать?

— Мне нужна твоя помощь.

— Говори.

— Не могу. Сестра скажет.

— Я понял. У тебя есть уродина сестра. Но женские бзики не по моей части.

— Значит, она к тебе приедет?

— Ладно.

— Если ты откажешь, я на тебя не обижусь.

— Иди к черту!

— Козлов, какое сегодня число?

— Второе июня.

— А я тебе звоню двадцать седьмого мая. Ты понял?

— Нет.

— Я тебе звонил в конце мая, поздравлял с днем медика.

— День медика еще не грянул. Ты мне вообще не звонил.

— Годится. Я тебе вообще не звонил. Запомни!

— Я тебя к черту уже посылал?

— Посылал. Спокойной ночи!

— Петров?

— Ну?

— Знаешь, что вредно делать зонтику в заднице? Раскрываться!

Козлов первым положил трубку, Петров не успел ответить. Он рассмеялся и подумал о том, что общается со всякой шушерой, ходит по ресторанам, а порядочного парня Козлова ни разу даже в загородный дом не пригласил.

— Он спрашивал обо мне? — насторожилась Таня.

— Сестренка, слушай меня внимательно, — не обратил внимания Петров на ее вопрос.

Петров инструктировал ее несколько часов. Он продумал каждый шаг Татьяны и Козлова, если тот станет партнером. Каждый поступок сестры, если она окажется в одиночестве. Так в кино натаскивают шпионов, засылаемых во вражеский тыл Петров заставил Татьяну несколько раз повторить инструкции, находил в ее речах ошибки и объяснял их опасность, снова просил повторить урок.

Татьяна держалась молодцом. Чтобы помочь брату, она отбросила страхи и привычные разумные опасения, старательно репетировала роль праздной туристки. Она не могла допустить, чтобы Павел навечно остался в бомжатнике, а именно такой ей виделась альтернатива.

Забрезжил рассвет, газеты, которыми были заклеены окна, из старо-желтых превратились в грязно-серые. Татьяна и Петров решили немного отдохнуть. Легли на пол, на старые тряпки.

— Помнишь, мы в детстве у бабушки вместе спали? — спросила Таня.

— Ты всегда одеяло на себя тянула, — отозвался Петров.

— А ты брыкался!

— Спи, моя хорошая. — Петров погладил сестру по голове. — Спи, отдыхай, все будет хорошо.

— Пусть попробуют! — прошептала Таня, засыпая.

— Мы им покажем, — закончил ее мысль Петров.

* * *

Виктор Полищук, Витек Маленький, беседовал с Зиной в своем кабинете. Ее надежды («Меня встретят добрые люди и протянут руку помощи») оправдывались. Витек держался любезно и дружески участливо.

— Понимаю, — сказала Зина искренне, — что моя квалификация, вернее ее отсутствие, делает весьма сомнительной мою полезность вашей фирме.

— Квалификация — дело наживное, — подбодрил Витек.

«Я бы тебя и в секретарши не взял, только в уборщицы, не будь ты женой Петрова, — подумал он. — Блажь барыньке в голову стукнула. И хорошо. Раз она здесь, значит, муж одобряет. Петров далеко не дурак. Он понимает, что теперь «Имиджу плюс» он должен открывать «зеленую улицу». Это означает выгодные контракты».

Витек не знал, что Петров отошел от дел, — все изменения в «Классе» держались в строгой тайне.

— Итак, вы у нас художник, — дружески улыбнулся Витек.

— Ну, какой я художник! — возразила Зина.

— Начинающий, перспективный, я уверен. Но знаете, Зина, я бы не стал сейчас сразу заключать с вами контракт как с художником-дизайнером, чтобы вас не пугала ответственность. Давайте оформим вас менеджером по рекламе? Конечно, вы не будете искать клиентов. Присматривайтесь, учитесь, осваивайтесь.

— Спасибо! — поблагодарила Зина.

— Хотите кофе? Или пойдем знакомиться с народом?

Предложение выпить кофе, поняла Зина, было только любезностью. Она отказалась и поднялась.

— Ужасно волнуюсь, — доверительно призналась она.

Витек дружески приобнял ее за плечи, ведя к дверям:

— Все будет отлично, не переживайте!

Он убрал руку, как только они вышли за порог.

В большом зале, разбитом невысокими панелями на клетушки-кабинетики, трудились менеджеры. У дизайнеров и выпускающих редакторов журналов были отдельные комнаты. Витек провел Зину по всем помещениям. Она не запомнила и половины имен сотрудников, с которыми ее знакомили. Называла себя, улыбалась в ответ на дружеские улыбки.

Она не догадывалась, что Витек, никогда прежде не снисходивший до того, чтобы знакомить сотрудников, водил ее как священную корову. Он давал понять, что Зина находится под его личным покровительством. Витька не обманывали искусственные улыбки подчиненных, он прекрасно знал, что за особый статус они уже возненавидели Зину. Но вонзить в нее зубы побоятся. На первых порах, во всяком случае. А потом она поймет, что только он и брат — ее защита и опора, а также цари, боги и воинские начальники.

Кабинет Витька Большого был последним, в который они зашли.

— Очень приятно! Добро пожаловать!

Зинина рука утонула в двух пухлых и влажных ладонях Витька Внешне он походил на Дениса — такой же грузный великан. Всех толстяков Зина считала добродушными и покладистыми.

— Хотите кофе или чаю? — предложил Витек Большой.

«У них наверняка масса работы, — подумала Зина. — Ведь они не присели на диван, предлагая кофе. Хорошо воспитанные люди. Приятно иметь с такими дело».

— Тогда я провожу вас на рабочее место? — сказал Витек Большой после ее вежливого отказа.

Зине было невдомек, что проводить ее могла и секретарша. Сопровождение второго хозяина фирмы удвоило затаенное недоброжелательство коллег.

В табеле о рангах Зинино рабочее место соответствовало статусу офис-менеджера, попросту секретарши, девушки на побегушках у рекламных агентов. Отгороженный только за спиной и с правого боку, ее стол с компьютером находился в начале большого зала, на проходе. Зине это не понравилось, но она не сочла возможным капризничать и в первый же день требовать улучшения условий. Недалеко от ее стола находилось рабочее место офис-менеджера — женщины Зининого возраста, но с прической подростка — двумя хвостиками над ушами.

К ней и обратился Витек Большой:

— Принеси для Зины подшивки журналов и альбомы.

Когда женщина-девочка ушла, он сказал Зине:

— Листайте, знакомьтесь, постарайтесь ухватить наш стиль и понять требования. С вопросами обращайтесь в любое время к любому сотруднику.

— Спасибо. А как ее зовут? — Зина кивнула на стол офис-менеджера. — У меня все имена перепутались.

— Понятия не имею. То ли Таня, то ли Маня, — пожал плечами Витек.

Возвращаясь к себе, он встретил несущую подшивки журналов сотрудницу.

— Как тебя зовут?

— Ира.

— Подойди к Зине и назовись.

Полчаса назад их представили друг другу.

— Меня зовут Ира, — проглотив обиду и положив журналы на стол, сказала офис-менеджер.

— Очень приятно, а я Зина.

— Запомню.

Витьки пили кофе и обсуждали новенькую.

— Хорошенькая лошадка, — заметил Большой.

Они рассматривали женский персонал фирмы как гарем общего пользования.

— Дура, конечно, — заключил Большой.

— Естественно, — подтвердил Маленький.

— Может, их с мужем в ресторан пригласить?

— Еще рано, и они должны пригласить первыми — обмыть событие.

— Она не намекала?

— Нет. Вибрирует от волнения.

— Правильно делает. Нас она полюбила?

— Как родных.

— Нужно продумать, что мы можем слупить с «Класса».

— Правильно, поручи кому-нибудь собрать все их рекламные материалы.

— Раздраконим их как профессионально убогих?

— Верно. Ты заметил, какие у нее ножки?

— У нее все путем, аппетитная сучка.

— Не ошиблись мы, посадив ее у всех на виду?

— Нет, будет себя хорошо вести, кабинет выделим, она нам пятки целовать будет.

— Тоже правильно.

* * *

У Зины рябило в глазах от ярких фото, она вчитывалась в статьи и мало что понимала от волнения.

В семь вечера никто не покидал рабочих мест, гул телефонных разговоров, пиликанье компьютеров не затихали. Зина беспокоилась о Маняше: гувернантка уже ушла.

— Зачитались? — К ее столу подошел Витек Маленький. — Почему не идете домой? У нас не принято воровать время у семьи.

— Спасибо! — Зина с радостью вскочила.

Она уловила злобный взгляд Иры; но не успела подумать, чем вызван, — отвлек вопрос Виктора:

— Муж за вами заедет?

— Нет. Он… он на охоте. Я сама вожу машину.

— Правда? Какая у вас?

— «Ауди».

В руках у Иры треснул карандаш. Зина и Виктор оглянулись на звук. Ира с каменным лицом выбросила обломки в корзину, тряхнула хвостиками и застучала по клавиатуре.

— До завтра, Зина, — попрощался начальник.

— До завтра! — улыбнулась она в ответ.

* * *

Зина вышла на улицу и полной грудью вдохнула воздух теплого московского вечера. Она устала сегодня, но это была приятная усталость. Ей повезло и с местом работы, и с руководителями, и с коллегами. Нужно будет обязательно позвонить Лене Ровенской и еще раз поблагодарить за протекцию. Дать номер своего рабочего телефона. У нее есть рабочий телефон!

На Садовом кольце Зина попала в пробку, позвонила домой: «Я еду», набрала телефон Лены, излила свои радость и благодарность.

— Вот видишь, — рассмеялась Лена, — а ты боялась. Витьки — отличные ребята.

— Замечательные! — подтвердила Зина.

— Кстати, оба неженаты, имей в виду.

— Ой, ну что ты говоришь!

— А что? Ты у нас теперь девушка на выданье.

— У меня трое детей!

— Подумаешь! Ты с двумя младенцами Петрова окрутила, он и пикнуть не успел.

— Ты неправильно думаешь, — расстроилась Зина.

— Да какая разница? Я тебя поддержать хочу.

— Спасибо! Ты настоящая подруга.

— На том стоим. Целую! Пока!

* * *

Дома Маняша радостно кружила вокруг Зины и отчитывалась за прожитый день:

— Мамочка, мне без тебя было очень одиноко, но весело. Мы ходили гулять и пускали цветные пузыри, а еще я учила профессии. Спроси меня.

— Кто лечит детей?

— Врач.

— Кто строит дом?

— Строитель.

— Кто делает прически?

— Парикмахер.

— Кто шьет платье?

Маня задумалась на секунду и выпалила:

— Шилка!

Зина расхохоталась и, поддразнивая дочь, спросила:

— Сапоги точит сапожник, пироги печет…

— Пирожник!

— Вот и неправильно! Одежду шьет портной, а пироги делает повар.

— Зато я знаю, как по-другому называется жених.

— Как же?

— Кобель шальной! Вот!

— Кто тебе сказал? — нахмурилась Зина.

— Оксана с Настей разговаривали. У Оксаны кобель шальной, а у Насти просто жених. Ваня и Саня не могут быть моими женихами, верно? А я тоже хочу!

— Иди умываться, невеста, — отправила ее Зина, а сама пошла объясняться с Оксаной, которая мыла посуду после ужина.

На Зинину просьбу не вести при дочери взрослых бесед домработница огрызнулась:

— Рот мне заклеить, что ли? Сижу здесь, запертая в четырех стенах, света белого не вижу.

Зине хотелось сказать: «Ты не особенно себя утруждаешь. На мебели пыль, цветы не политы, игрушки разбросаны, белье не выстирано. Так хозяйство не ведут». Но она боялась потерять помощницу в момент, когда остро в ней нуждалась.

Оксана трепетала перед Петровым, которому ничего не стоило отчитать домработницу. А Зина миндальничала, если и делала замечания, то извиняющимся тоном. Оксана ее не уважала. Завидовала, но не уважала.