— Он не продешевит.

— Зато петровский пакет мы получили за бесценок.

— А этот, Каблуков? Его не раскопают?

— Из могилы? Я же тебе рассказывала. Я снимала у Каблукова квартиру, он жил у дочери в каком-то Зарюпинске, там и помер. Паспорт его не нашли, я припрятала. Квартиру родственнички до сих пор сдают.

— Ты считаешь, все концы надежно спрятаны?

— Сам посуди. До Каблукова не добраться, Тренер и его братки слиняли за рубеж. Они меня в глаза не видели, я с ними только по телефону говорила. И вышла на них окольными путями. Мой брат двоюродный однажды обмолвился, что его тренер в бандиты подался. Найти Тренера было делом техники, но я не наследила.

— Как ты думаешь, где они… Петрова? Они его… точно? — запинался Юра.

— Не думай об этом! — успокоила Лена. — Он сам во всем виноват. Если бы он не взбрыкнул, разве мы бы решились? Ты сам говорил, большой бизнес не детские бирюльки, тут не заявляют: «Я больше не играю!»

— Точно! Поставил меня раком, а сам на тюленей решил охотиться. Тюленелов хренов!

— Он тебя не уважал. Помнишь, в ресторане какой тост поднял? Пришел на нашу годовщину и заявил, что мы зажрались, скромность потеряли.

— Не помню.

— Не важно. В скромности пусть его брошенная жена утешение находит.

— А как Зина?

— Нормально. Я ее устроила в «Имидж плюс».

— Витьки, по слухам, редкие негодяи. Почему к ним?

Лена не могла признаться мужу, что не простила Зине Петрова, уведенного из-под носа много лет назад. Красавица обиду спрятала далеко, но не забыла. Теперь представился случай заставить Зинку поплясать на углях.

— Она сама к ним просилась, — пожала плечами Лена. — Я отговаривала, но Зина считает, ей подходит по профилю. Мол, не хочет она парниковых условий.

Лена не боялась врать мужу — он никогда не снизойдет до того, чтобы интересоваться подробностями Зининой жизни.

Ровенский и вправду забыл о Зине, не успела Лена договорить. Его интересовало только собственное бытие. Принялся строить планы развития бизнеса Лена дала мужу выговориться, похвалила его за деловую сметку, а потом заговорщически спросила:

— Отгадай, где я сегодня была? В секс-шопе! Я там купила такие смешные штучки! Идем в кроватку, сейчас ты будешь поражен.

На лице Ровенского заиграла самодовольная улыбка.

* * *

Петров отслеживал действия сестры, ежедневно выходя с ней на связь по спутниковому телефону.

Пять дней Татьяна провела в Омске, собирая деньги на поездку. Вылетела в Москву, сняла номер в маленькой гостинице у метро «Орехово», встретилась с Козловым, который согласился помочь, в магазине горящих путевок купила десятидневные туристические путевки в Дубай. Козлов сказал домашним, что путевку ему подарил благодарный родитель вылеченного ребенка. У Козлова не было заграничного паспорта, пришлось платить немалые деньги турфирме, которая оформила документы за три дня.

Татьяна ежедневно отчитывалась об отдыхе: загорали на пляже, побывали на крабовой охоте, на верблюжьих бегах, в аквапарке, ездили на экскурсию к бедуинам. Представляешь, в Арабских Эмиратах на содержание одной взрослой пальмы тратят две тысячи долларов в год! Причем все под компьютерным контролем: подкормка, полив, подогрев.

Наконец в один из дней прозвучала условная фраза:

— Сегодня были на золотом рынке. Я купила себе сережки за двадцать долларов. Отличные!

Петров заходил в Интернет по спутниковому каналу связи — очень дорогому, но единственному доступному в его положении. В сайтах финансовых печатных изданий он искал сообщения о холдинге «Класс». Результаты аудиторской проверки, годовой отчет, котировки акций — никакой информации об изменении состава акционеров. Значит, Ровенскому удалось нейтрализовать бандитов. И сделать это тихо, не привлекая прокуратуру и не поднимая шума в прессе. Станут ли теперь друзья искать его, Петрова?

Он не допускал мысли, что Юра и Потапыч могут бросить друга в беде. С другой стороны, в электронном почтовом ящике Петрова лежали только письма от детей. А этот канал коммуникации был элементарным и достаточно закрытым. Если друзья не сочли возможным бросить ему пару строк, значит, либо они в курсе того, что Петрову нужно скрываться, либо считают его погибшим.

Отсутствие информации тревожило и раздражало. Единственным свидетельством того, что в Москве произошли какие-то изменения, была замена паролей доступа к локальной компьютерной сети «Класса». Причем кодировку произвели не по старому принципу, зная логику которого, Ровенский, Потапыч и Петров могли всегда высчитать новый пароль, а по неизвестной Петрову системе. Теперь «Класс» был для него наглухо закрыт.

— Ты, Петя, что ли, писатель? — спросил однажды Вася.

Петров в этот момент колотил по клавишам, играя с компьютером в шахматы.

— С чего ты взял?

— Стучишь и стучишь целыми днями.

— Точно, Вася, роман ваяю. И посвящу его тебе.

— Иди ты! — вспыхнул от гордости Вася.

— Зуб даю!

— А про что роман?

— Про любовь и ненависть.

— Жизненно. Так и напишешь: «Посвящается Сидоркину Васе»?

— Сидоркину Васе, человеку большой души, не понятому обществом.

Посвящение смахивало на эпитафию, но Вася проникся к Петрову еще большим почтением.

С появлением жильца Васино бытие значительно улучшилось. Как и прежде, он уходил из дому утром, но теперь имел выданные Петровым деньги и список необходимых покупок. Чтобы не привлекать внимания, вещи покупались постепенно.

Ватный матрас, который положили на ящики, соорудив Петрову ложе, портативный радиоприемник, маленький холодильник, электрочайник. Это из крупного. А также массу бытовых мелочей от вилок-ложек до наволочек.

Вася не бросил свой промысел по сбору бутылок.

Жилец не вечен, а упустишь свою территорию, захватят бомжи, потом только драться с ними.

Петров не выходил из квартиры, но его все-таки застукала соседка. Она ворвалась в комнату, Петров едва успел накрыть компьютер подушкой, и принялась орать:

— Так и знала! Так и знала! Бомжатник устроили!

Заросший бородой Петров был принят за коллегу Васи.

— Я же слышу! — верещала распалившаяся тетка, руки в боки. — Бу-бу, бу-бу за стенкой, и радио играет. Откуда? — Она ткнула пальцем в холодильник. Воруете, сволочи? Я милицию вызову.

— С помойки, тетенька, — прохрипел Петров.

— А кто банки от импортного кофе выбрасывал? А пельмени кто ел? На кофе деньги есть, на пельмени есть, а как коридор общий мыть, так Пушкин? Из третьей квартиры жилец не моет, так он мне десять рублей в месяц платит.

Петров мог тут же достать деньги, но он точно знал, что проблемы с мытьем полов улаживать не умеет. Скандалящая соседка по облику и темпераменту была родной сестрой бабы Клавы, с которой мама Петрова вела подъездную войну.

Он прикинулся дебильным отморозком: глупо таращил глаза, экал, мэкал и даже пускал слюни изо рта.

Проблему решил Вася. Соседка работала приемщицей стеклотары. Вася обязался сдавать бутылки только ей и за восемьдесят копеек, а не за рубль, как положено. Вася уверил Петрова, что пока соседка имеет гешефт, в милицию она не обратится.

* * *

Татьяна приехала вместе с Козловым. Петров насторожился, увидев в проеме дверей внушительную фигуру доктора.

— Какого черта ты приперся? — буркнул он, расцеловавшись с сестрой.

— Так теперь новые русские здороваются? — усмехнулся Козлов. — Не боись, Штирлиц, мы соблюдали все правила конспирации. Ползли под покровом ночи, натянув на голову трусы. Не мог я, понимаешь, отпустить девушку одну с мешком денег.

— Ой, нашел беспомощную, — кокетливо улыбнулась Таня.

— Перед отъездом я звонил твоим, — сообщил Козлов.

— Как они? Что с ними? — Петров тут же забыл о своих опасениях.

— Ваня и Саня на море отдыхают. Маняшка здорова, с ней гувернантка. А Зина устроилась на работу.

— Зачем? — удивился Петров.

— Этого вопроса, как ты понимаешь, я задать не мог. Но в целом все нормально. Голос у Зины бодрый и веселый.

Пришел с промысла Вася:

— Здрасте, Таня. У нас гости?

— Добрый день, Василий, — ласково отозвалась Татьяна — А это наш друг Саша, — представила она Козлова.

Глядя на доктора снизу вверх, Вася задумчиво изрек:

— Выпивки не хватит.

— Сбегай, купи еще, — подал голос Петров, протягивая деньги.

Вася ушел. Татьяна накрывала на стол По тому, как она отдавала распоряжения Козлову, по готовности, с которой доктор подчинялся, по улыбкам, которые вспыхивали на их лицах, стоило гостям нечаянно соприкоснуться, Петров понял: между сестрой и Козловым что-то произошло. Что-то, выходящее за рамки целомудренной дружбы.

Петров присмотрелся к сестре: похорошела, загорела и помолодела. Козлова он давно не видел и внешних изменений не находил. Но, глядя на балагурящего доктора, он вспомнил собственное состояние в период влюбленности: сродни вдохновению — ощущение неисчерпаемых сил, интеллектуальных и физических.

У Татьяны семья, муж Андрей и сын. У Козлова дети и неработающая жена. Взрослые люди. Их дела. Сами разберутся. Петров решил ничем не показывать, что раскрыл их тайну.

Пока не было Васи, ему нужно было разобраться с деньгами. Он не спросил прямо, подтолкнул косвенным вопросом:

— Как прошла операция хавалы?

— Будто в кино про шпионов, — рассмеялась Таня.

Козлов понял намек и выложил из сумки пачки долларов:

— Примите кассу, пахан.

Петров отсчитал пять тысяч и протянул сестре:

— За компьютер, телефон и путевки. Много съела спутниковая связь, но я только ею могу пользоваться.

— Что ты! — замахала руками Таня. — Не надо!

— Бери и закрой рот.

Он протянул две тысячи Козлову:

— Гонорар.

Козлов молча покачал головой. Он не нашел слов, которые мог произнести в присутствии дамы.

Между ним и Петровым состоялся мысленный диалог, который для Тани, переводящей взгляд с одного на другого, не остался секретом.

«Я за твои денежки отдохнул, впервые в жизни, за границей. И вообще там всякое, а ты мне деньги суешь?» — «Но ты же рисковал. Риск оплачивается». — «Засунь эти деньги знаешь куда?» — «Знаю!»

— Уговорил, — согласился Петров и убрал доллары.

— Имей в виду, — сказал Козлов, — если тебе придется менять коленный сустав, то шведский эндопротез стоит от двух до трех тысяч долларов. И столько же операция.

— Я не могу сейчас лечиться.

— Можешь, я договорился с приятелем в военном госпитале. Они открыли платное отделение для штатских. Мой приятель из козлов.

— Лестная характеристика, — хмыкнул Петров.

— Точно, — подтвердил доктор. — Я в институте был старостой группы. И однажды преподаватель нас похвалил: «Ваша группа, Козлов, одна из лучших». Аудитория свалилась на пол, а нас с тех пор зовут группой козлов. Любя, конечно. Потому что среди козлов нет ни одного барана.

— Меня примут в госпиталь без паспорта? — спросил Петров.

Козлов задумался.

— Что, если попросить у Васи его паспорт? — предложила Таня. — Или купить?

— Или стащить? — весело подсказал Козлов и, влюбленно глядя на Татьяну, осуждающе покачал головой. — Ай-ай-ай! Это у вас семейное? Уголовщина в крови?

Они стали весело препираться, забыв о Петрове.

«Ох, ребята! — думал он. — У вас выросли крылья. Резать их по живому будет очень больно».

* * *

Расставаясь с Васей, Петров хотел оставить ему деньги, но потом отказался от этой затеи. Вася находился в равновесии потребностей и возможностей, тихо двигаясь к могиле. Любые взносы могли только ускорить движение.

Вася и не ждал материальной благодарности. Вернее, уже имел ее. Петров оставлял столько барахла, что можно было не печалиться, если подведет бутылочный бизнес. Паспорт гостеприимный хозяин отдал, не задавая лишних вопросов, только смущенно извинился, что книжица больно потрепанная и не единожды залитая всякими жидкостями.

По просьбе Павла Татьяна сходила на почту и отправила денежный перевод дочери Василия. На бланке она написала: «Ваш отец много лет назад оказал мне большую услугу. Теперь я имею возможность его отблагодарить. Берегите, пожалуйста, Васю! В глубине души он замечательный человек!»

Часть третья

ОХОТА НА ТЮЛЕНЕЙ

Глава 1