– Имеешь в виду адвоката из Талсы?

Энни вздохнула. Последний раз, когда Бен звонил ей, она ему рассказала о неожиданном появлении Джейка.

– Новые проблемы? – серьезно спросил Бен.

– Началась бессонница.

– Почему?

«Почему-почему. Целует слишком горячо». Энни старалась выбросить подобные мысли из головы, но они упорно возвращались.

Она старалась убедить себя, что это не более чем импульсивный порыв, но у нее ничего не получалось.

Никогда раньше ни один поцелуй не оставлял после себя такого впечатления. Он все изменил.

Изменил ее. Но Энни никак не могла объяснить или даже понять как. Это все потому, что они совместно произвели на свет ребенка, говорила она себе. Но это ведь не объясняло того первого впечатления, которое Джейк произвел на нее.

– Энни? Ты слышишь меня? – Да.

– Что там нового по поводу отцовства? Энни переложила трубку под другое ухо.

– Анализ крови показал, что Джейк – отец Маделин. Последовало долгое молчание.

– Я знаю, что ты этого не хотела, – проворчал Бен, – но может, для Маделин это и неплохо, Энни. Отец важен для ребенка.

– Возможно, – мягко сказала она.

– Мне кажется, главное здесь, что вы оба беспокоитесь о девочке. Ты ведь говорила, что он очень добр к Маделин.

– Да. Терпелив и ласков, он заставляет ее смеяться. Джейк ей все больше нравится.

– Знаешь, собаки и дети хорошо чувствуют людей. Я понял, что наша такса тоже от него не убегает.

Энни фыркнула:

– Да она следует за ним, как нитка за иголкой. Бен поцокал языком.

– Ну вот видишь! Этот парень как будто со всеми подружился – разве что только не с тобой. – Последовала многозначительная пауза. – Как вы ладите?

Физически все слишком уж хорошо. Энни еще раз толкнула качели.

– Мы очень разные. Он любит, чтобы все было четко, ясно, распланировано наперед.

Бен почмокал языком.

– Представляю, как это плохо совмещается с твоим характером.

– Да, как я уже сказала, мы полные противоположности.

– Может, это и хорошо. Создает какой-то баланс между вами. Для Маделин хорошо.

– Наверное, – вздохнула Энни. – Но, Бен, ты не можешь себе представить, как мне ненавистна мысль, что я с кем-то должна ее делить.

– А он этого хочет?

– Он хочет прав на совместное воспитание, на совместную опеку родителей. И Генри утверждает, что он скорее всего этого добьется.

– Ты все еще боишься, что он может увезти ее?

– Нет, теперь, когда получше его узнала, я так не думаю. Джейк понимает, насколько Маделин привязана ко мне, а он действительно беспокоится за нее.

– А что он чувствует по отношению к тебе?

– Ко мне?! – вскрикнула Энни. – Какое это имеет отношение ко всему остальному? Да и откуда мне знать?

Бен засмеялся:

– Вы, девушки, знаете обо всем. Он ведь не женат. Не так ли?

Энни нахмурилась. И эту мысль она старалась гнать от себя прочь.

– Он вдовец, но не собирается вступать с кем-либо в серьезные отношения.

– Мужчины вообще не стремятся к браку, но у большинства из них есть глаза, Энни, девочка. – Бен минуту помолчал. – Роман между вами решил бы кучу проблем. Случались и более странные вещи.

– Не тот вариант. Он сказал, что никто никогда не сравнится с его женой, а я не хочу играть роль второй скрипки. Со мной это уже было в моем первом браке. – Энни опять переложила телефон к другому уху. – А потом, мы слишком уж разные.

– Ну, ты знаешь, что говорится о противоположностях. А потом, если он похож на Маделин, то не может быть безобразным.

– О, он совсем не безобразный!

Бен снова поцокал языком. Энни покраснела, поняв, что попалась на его приманку.

Она с облегчением увидела, как во двор вышла миссис Форест. Прикрыв ладонью трубку, Энни вопросительно посмотрела на нее.

– Не хотелось бы вас беспокоить, Энни, но у вас гостья, – сказала женщина.

– Мне нужно идти, Бен, – сказала Энни в трубку, – ко мне кто-то пришел.

Энни попрощалась с Беном и выключила телефон.

– Кто это?

– Сьюзен Моррисон.

Имя ничего Энни не говорило.

– Она сказала, что ей нужно?

– Нет. Сказала только, что хочет видеть вас и Маделин.

– Не объяснила зачем?

Вид у миссис Форест был обескураженный.

– Дама сказала, что она бабушка Маделин.

– Бабушка Маделин? – Родителей Джейка нет в живых, а мать Энни в Европе.

Энни, наверное, выглядела слишком растерянной, потому что глаза сиделки округлились.

– Она упомянула, что она неофициальная бабушка или что-то в этом роде. Я подумала, что, может, это ваша мачеха. Я удивилась, потому что ваш муж, когда нанимал меня, сказал, что у вас нет родных…

– Он мне не муж, – автоматически возразила Энни. Морщина между бровями у миссис Форест стала глубже.

– О, я хотела сказать – бывший муж.

Энни не стала ее разуверять. И так все слишком запутано. Видимо, эти сложности будут преследовать ее всю жизнь. Она тяжело вздохнула:

– Не важно. Посмотрите за Маделин?

– Конечно.

Энни вошла в дом через черный ход и направилась через прихожую к входной двери. Открыв ее, она увидела высокую темноволосую женщину в дорогом черном брючном костюме, с теплой улыбкой на милом лице.

– Привет, – сказала женщина. – Я Сьюзен Моррисон, теща Джейка. – Она протянула руку.

Энни пожала ее, пытаясь что-то понять.

– Ваша дочь была женой Джейка?

– Да.

– Я Энни Холлистер, приятно познакомиться. – Если Рейчел походила на свою мать, то неудивительно, что Джейк до сих пор не может ее забыть. Сьюзен была на редкость привлекательна – красива той холодной, ухоженной красотой, которая всегда вызывала у Энни восхищение. – Джейк рассказывал мне о несчастье. Мне очень жаль.

Сьюзен кивнула. На какой-то момент ее глаза затуманила грусть, но она, вздохнув, улыбнулась:

– Я знаю, что мой визит может показаться вам странным, но я боялась, что если позвоню вам, то вы откажетесь встретиться со мной.

– Почему?

– Ну… потому, что ситуация очень необычная. Я не знала, что вы чувствуете по отношению к Джейку и захотите ли встретиться с его семьей. – Сьюзен улыбнулась. – Мы не кровные родственники, конечно, но Джейк для меня все равно что сын.

Женщина была такой искренней, что не могла не понравиться Энни.

– Я рада познакомиться с вами. Проходите, пожалуйста. – Широко распахнув дверь, она отступила назад.

Сьюзен последовала за ней в гостиную, восхищенно осматриваясь.

– Какой великолепный антиквариат! – Она ласково погладила маленький столик.

– Благодарю вас. Все это принадлежало моим прадедушке и прабабушке.

Женщина остановилась возле шкафчика для лекарств.

– Очаровательно, просто как из музея.

– Мой прапрадедушка в 1800 году владел в Салине аптекой. И лекарства тут еще сохранились с тех пор, он сам их придумал.

Сьюзен, наклонившись, рассматривала содержимое шкафчика.

– Тогда действительно пользовались «Весенним тоником»?

Энни улыбнулась:

– Боюсь, что да. Моя бабушка говорила мне, что помнит, как мама заставляла ее пить его.

– Бог мой, мыло, мази, лосьоны – и какой ассортимент чая!

Энни кивнула. Интересно, рассказал ли Джейк Сьюзен об их семейном даре гадать по чайной заварке. Решив не выяснять это, она показала на диван:

– Садитесь, пожалуйста.

– Спасибо. – Сьюзен присела на краешек, аккуратно подобрав длинные ноги. – Я еще раз прошу меня извинить за то, что я вот так, без предупреждения, приехала к вам. Меня потрясла новость, что у Джейка есть дочь. – Ее темные глаза смотрели тепло и дружелюбно. – Джейк и Рейчел на протяжении нескольких лет пытались завести ребенка. Известие, что у Джейка есть ребенок, сначала покоробило меня, должна вам признаться. Но потом я поняла, что это реальный шанс для меня стать бабушкой. Поэтому я набралась мужества и приехала к вам.

– Я рада, что вы это сделали. – В действительности так и было. От Сьюзен исходило такое тепло и обаяние, что Энни показалось, будто они давно дружат. К тому же это дает ей возможность побольше узнать об отце Маделин. – Как давно вы знаете Джека? – спросила она, устраиваясь рядом на стул.

– Да почти уже двадцать лет.

– Двадцать лет? – удивилась Энни. Сьюзен кивнула:

– Мы были ближайшими соседями Джейка и его родителей. Они жили в соседнем доме, когда Рейчел и Джейк были подростками.

– Я этого не знала.

– О да! Они были влюблены друг в друга со школы.

В силе непонятных причин это известие опечалило Энни.

– Вы хорошо знали родителей Джейка? Сьюзен кивнула:

– Мы были членами одного и того же клуба, и я помогала собирать средства на исследования, которые они проводили.

– Значит, вы были близкими друзьями. Сьюзен задумалась.

– Да, мы были друзьями, но я не знаю, что вы называете «близкими друзьями». Не думаю, что они были по-настоящему близки с кем-то. Они отдавали все свое время работе и мало общались с окружающими. К тому же им приходилось часто уезжать.

– Для Джейка это, наверное, было тяжело.

– Думаю, что да. Он хотел заслужить их одобрение, но, по-моему, так и не получил его. Они были очень заняты…

Энни вспомнила о намерении Джейка проводить как можно больше времени с Маделин.

– Джейк практически жил у нас, когда был подростком, – продолжала Сьюзен. – Он всегда был очень серьезным молодым человеком. Во всем стремился добиться наивысшего результата. Рейчел была на него в этом плане похожа.

– Она тоже была адвокатом?

– Нет, экономистом. Рейчел была очень прагматичной личностью. Она считала, что юриспруденция – это не ее, так как много всяких уловок и ходов. – Сьюзен улыбнулась. – Пожалуй, я не знала никого другого, кто еще в подростковом возрасте так распланировал свою жизнь. Она знала, когда и чего должна достичь. И достигала.

– Она, видимо, была незаурядной личностью. Сьюзен кивнула, тяжело сморгнув:

– Рейчел была очень целеустремленной. Теперь мне кажется, что она чувствовала, что ей отпущено мало времени. – Несмотря на усилия Сьюзен сдержать слезы, две слезинки покатились по ее щекам.

Не говоря ни слова, Энни, пересев на диван, погладила ее по плечу. Женщина схватила ее за руку:

– Извините меня, я плачу каждый раз, когда говорю о ней.

– Это вполне естественно, – мягко сказала Энни.

– Мой врач говорит то же самое. – Открыв сумочку, Сьюзен достала носовой платок. – Сразу после случившегося я не могла плакать. Все держала в себе. Мне казалось, что если я дам горю выход, оно разорвет меня.

Сердце Энни переполняли жалость и чувство симпатии.

– Это, должно быть, ужасно.

– Да. Подруга наконец вытащила меня к врачу. Теперь я чувствую себя лучше. – Сьюзен грустно улыбнулась. – Но не всегда. Я плачу по любому поводу.

– Моя бабушка говорила, что выплакаться полезно.

– Правда? Ваша бабушка была мудрой женщиной. Моя бабушка учила мою мать и меня, что леди никогда не должна показывать своих чувств. Она была правильной дамой с Юга. «Леди, – говорила она, – всегда должна быть приятной и сдержанной. Не говоря уже о том, что ухоженной и гостеприимной».

Энни усмехнулась:

– Не забудьте еще добавить: лояльна, храбра и чтобы на нее можно было положиться.

Сьюзен засмеялась:

– Мы говорим о дамах или скаутах?

– Наверное, о тех и других.

– Я не уверена, что бабушке понравилось бы утверждение о храбрости. Это потребовало бы мужества, а оно в те времена не котировалось.

– А я считаю это большим достоинством.

– Я тоже, дорогая. – Женщина улыбнулась. – И должна сказать, что вы им обладаете.

– Вы тоже, иначе не приехали бы сюда.

Они улыбнулись друг другу. Энни показалось, что она знает эту женщину всю свою жизнь.

– Вы бы хотели увидеть Маделин? – спросила она.

– О, очень!

– Тогда пойдемте. Она во дворе.

– О, Том, она такая чудесная! Ты даже не можешь себе представить. – Голос Сьюзен был полон энтузиазма, когда она рассказывала мужу о Маделин. – Она так похожа на Джейка. У нее его темные густые волосы, его карие глаза. А улыбка! Да при виде ее изюм может из булок выскочить.

Том нахмурился. Он сидел за своим столом красного дерева и барабанил по нему кончиком карандаша. Он был откровенно недоволен.

– У меня просто в голове не укладывается, как ты могла к ней поехать.

Настроение у Сьюзен испортилось.

– Почему нет? Это ребенок Джейка.

– Ребенок, тайно зачатый женщиной, которую он никогда не видел.

– Да, но ребенок-то не виноват. И Энни во всей этой путанице виновата не больше, чем Джейк. Вся ответственность лежит на враче.

– Черт побери, Сьюзен, какая разница, кто виноват? Важно лишь то, что это ошибка. А ты все еще больше усложняешь, стараясь сделать эту незнакомку и ее ребенка чуть ли не членом нашей семьи.

– Это не ошибка, это ребенок.