Ви Киланд - О, мой босс!

– Ты в норме? – спросила я.

Он кивнул.

– Я могу чем-то помочь?

– Ты могла бы снять футболку. Когда твоя грудь прижимается к моей спине, то это очень даже помогает в борьбе с кошмарами.

Я заметила:

– Но ты уже проснулся. Не думаю, что это хоть чем-то поможет в борьбе с уже приснившимся кошмаром.

– Может, и не поможет, но всегда есть завтра.

Я улыбнулась, слегка подалась назад и сняла футболку через голову, а потом, прижавшись обнаженной кожей к его, спросила:

– Так лучше?

– Определенно.

Мы сидели так целых десять минут и дышали в унисон в тихой темной комнате.

– Отец Пейтон бросил их, когда она была маленькой, ей, маме и двум сестрам приходилось питаться в приюте для бездомных. Когда Пейтон подросла, ей хотелось отплатить добром за добро, и она стала добровольцем в нескольких местных столовых для бездомных. Она подружилась с одним из бездомных по имени Эдди. Он не терпел, когда к нему кто-то подходил слишком близко, а потому отказывался оставаться в приюте на ночь. Эдди терроризировала группа подростков. Они заявлялись по ночам в лагерь для бездомных – где ночевали люди, которым некуда было пойти, – и приставали к нему. Такая была у них игра. Каждые несколько дней он приходил с разбитой головой или в синяках…

– Какой ужас…

– Да. Пейтон обратилась в полицию, но они особо ничего не предприняли. Эдди не говорил больше одного-двух слов. Но Пейтон не могла это так оставить. Она начала следить за ним по вечерам, чтобы увидеть, где он ночует, решив, что если она сможет дать полиции больше деталей, то они пошевелятся. Я говорил, что это небезопасно, а она не слышала. В тот день должна была состояться вечеринка по поводу нашей помолвки. Эдди явился в ночлежку со сломанным носом и синяками под обоими глазами. Пейтон уже знала, где он проводит ночи, и отправилась вечером туда, попробовать выудить побольше информации из других бездомных, раз уж Эдди не говорит. Мы должны были встретиться у станции метро.

– Господи.

– Я опоздал на несколько минут. Эдди баюкал ее, сидя в луже ее крови. Ножевое ранение. Наверное, она вмешалась в их игру по избиению бездомных. – Он сделал глубокий вдох и выдохнул. – Она скончалась еще до приезда «Скорой».

У меня сжалось горло, от слез защипало глаза.

Чейз, наверное, ощутил влагу на своей спине.

– Ты плачешь?

У меня стоял комок в горле, говорить было трудно.

– Мне так жаль, что с тобой это случилось, Чейз. Даже представить не могу, через что ты прошел.

– Я тебе не рассказывал, чтобы не расстраивать. Я хочу, чтобы ты знала, что между нами никто не стоит. Меня бесит, что кошмары вернулись, но впервые я чувствую что-то помимо физического влечения к кому-то, кроме Пейтон, и не хочу все испортить раньше, чем что-то начнется.

– Ты ничего не портишь, как раз наоборот.

Чейз повернулся и притянул меня к себе на колени. Заправив мне локон волос за ухо, он сказал:

– Я не герой, в отличие от твоего брата.

Я нахмурилась:

– О чем ты?

– Я не защитил Пейтон.

– Не защитил? Ты не виноват в случившемся. Как ты мог защитить ее?

– Я должен был быть там вместе с ней.

– Чейз. Это безумие. Невозможно проводить с кем-то сутки напролет, чтобы защитить. Ведь не ты же вложил нож в руку убийцы. Людям нужно самим брать ответственность за собственную безопасность. Вот поэтому я такая, какая есть. Мой опыт дал мне это понять.

Чейз заглянул мне в глаза, словно бы в поисках искренности. Когда он увидел ту самую искренность, поскольку я говорила от всего сердца, то кивнул и нежно поцеловал меня в губы.

Он выдохнул, и я физически ощутила, как напряжение покидает его тело. Он посмотрел на часы на тумбочке и сказал:

– Еще даже пяти нет. Почему бы нам не попробовать поспать?

Не знаю, уместно это или нет, но мне хотелось, чтобы он почувствовал себя лучше, отвлекся от горестей прошлого. Никто из нас не мог изменить того, что уже было в наших жизнях, но можно было оставить прошлое в прошлом, двигаться дальше, продолжать жить. Мои ресницы затрепетали, когда я сообщила, слегка прикрыв их:

– А мне не хочется спать.

– Нет?

Я покачала головой.

Тембр его голоса стал глуше.

– А что у тебя на уме?

– Может быть, это? – Я поцеловала его грудь, а потом начала подниматься вверх, то посасывая, то полизывая, пока не добралась до челюсти. Я провела языком по его прекрасному рту и поцеловала в уголок губ.

Чейз повернул мою голову, чтобы поймать мои губы, и поцеловал взасос. Этот поцелуй отличался от предыдущих – более сильный, страстный и со смыслом. Если бы наши поцелуи рассказывали истории, то конкретно этот повествовал бы о герое, который спас девушку, и они вместе уехали верхом в закат.

Следующий час происходило нечто большее, чем просто слияние тел. Солнце начало всходить, отбрасывая золотистые отблески по комнате, а Чейз медленно входил в меня и выходил. Это было прекрасно и нежно, я ощущала это своей душой, хотя раньше и не догадывалась, что другой человек может вообще ее коснуться.

* * *

На второй день работы с фокус-группой мы должны были вечером лететь домой. После того как мы трудились бок о бок и спали в обнимку, по дороге в аэропорт на меня накатила меланхолия. Я смотрела из окна машины, задумавшись, пока Чейз что-то обсуждал с одним из своих производителей, звонившим из-за границы.

Он прикрыл телефон рукой и наклонился ко мне, показывая на большой плакат впереди.

– Ты ведь хочешь сходить?

Это была реклама музея «Волшебника из страны Оз».

Повесив трубку, он удивил меня тем, что притянул к себе и крепко обнял.

– Ты странно молчалива.

– Ты же по телефону говорил.

– Отсела от меня подальше и уставилась в окно. О чем ты думаешь, Коровка?

– Ни о чем. Просто был длинный день.

– Точно?

Я задумалась на минуту. Вообще-то я ничуть не устала. Мое настроение омрачала отнюдь не усталость. Зачем же я вру? Зачем скрываю то, о чем думаю?

Я повернулась к нему лицом.

– Вообще-то нет. Я обманула тебя. Я и правда кое о чем весь день думаю.

Он кивнул:

– Ясно. Выкладывай.

– Ну… мне очень понравилось проводить с тобой время.

– И мне понравилось не меньше проводить время в тебе.

Я засмеялась:

– Ну я не совсем об этом. Просто… я беспокоюсь, что будет, когда мы вернемся обратно в реальность.

– Мне кажется, мы уже все обсудили. На столе, под столом на коленях, в конференц-зале – у тебя есть полное расписание того, чем мы займемся на работе. – Он подергал себя за ширинку. – Не терпится приступить к работе. Может, стоит отправиться в офис сразу после прилета.

Я игриво ударила его по плечу:

– Я серьезно.

– И я! Я совершенно искренне грозился трахнуть тебя.

– Ну, искренне или нет, а мне не кажется, что что-то из вышеперечисленного должно происходить в стенах офиса.

Его лицо вытянулось, словно я только что сказала, что пасхального кролика не существует.

– Никакого секса на работе?

– Не уверена, что это хорошая идея, если кто-то нас застукает.

– Я закрою жалюзи.

– Наверное, безопаснее, если на работе мы будем соблюдать дистанцию. Очевидно, мы иногда будем встречаться на собраниях, но никаких неуместных прикосновений.

– Безопаснее для кого?

Вопрос, конечно, интересный.

– Для меня?

– Ты спрашиваешь или утверждаешь?

– Я новенькая. Я хочу, чтобы коллеги слушали меня, а не поддакивали просто потому, что я сплю с боссом. И когда… мы расстанемся… нам так будет проще. Хуже, когда весь офис в курсе дела и следит за отношениями.

Чейз замолчал. Он смотрел в окно, а расстояние между нами увеличилось, хотя мы сидели бок о бок.

– Как хочешь.

Когда мы приехали в аэропорт, то пулей проскочили через досмотр, и нужно было убить еще больше часа до посадки в девять вечера, поэтому мы пошли в зал для путешествующих бизнес-классом. Чейз направился в уборную, а я заказала нам напитки в бесплатном баре. Какой-то симпатичный парень подошел ко мне, пока бармен открывал новую бутылку «Пино нуар».

– Могу я купить вам выпить?

Я вежливо улыбнулась:

– Это бесплатно.

– Черт. Забыл. Тогда я куплю вам два напитка.

Я рассмеялась:

– Я сама. Но в любом случае спасибо, вы просто транжира.

Бармен поставил на стойку мой бокал вина и начал готовить коктейль Чейзу. Я изучила электронное табло вылетов над стойкой, чтобы удостовериться, что наш рейс вылетает по расписанию.

Видя, как я изучаю табло, парень рядом сообщил:

– Мой рейс откладывали уже дважды. А куда вы сегодня направляетесь вечером?

Я собиралась было ответить, как за моей спиной раздался низкий голос:

– Ко мне домой.

Парень бросил взгляд на Чейза, который встал вплотную ко мне, по-хозяйски обняв меня за талию, и кивнул:

– Понял.

Взяв напитки, мы сели в тихом углу.

– Вот уж не знала, что ты такой собственник.

Чейз посмотрел на меня поверх бокала.

– Обычно я не такой. Но, глядя на тебя, становлюсь жадным. Не хочу, чтобы другие мужчины даже просто приближались.

Наши взгляды встретились.

– Ты поэтому расстроился? Потому что хочешь обозначить свою территорию, а я не хочу, чтобы в офисе кто-то знал про нас?

– Нет.

– Тогда что? Ты молчишь уже полчаса после того разговора в машине…

Он отвел взгляд, словно бы собираясь с мыслями, прежде чем снова посмотреть на меня.

– Ты сказала «когда», а не «если».

Я нахмурилась.

– Тогда, в машине. Когда ты говорила, что не хочешь все усложнять на работе, то сказала «когда мы расстанемся», а не «если». Ты уже мысленно планируешь расставание и взвешиваешь, как это скажется на твоей работе.

– Я не…

Господи, а ведь он прав.

Я пропустила стадию отношений и уже беспокоилась, как на мне скажется разрыв. То есть даже не давала чему-то новому ни единого шанса.

– Ты прав. Прости. Мне просто не везло в отношениях. И пришлось уйти с любимой работы из-за служебного романа. Думаю, я просто проецирую свой прошлый опыт на будущее.

Чейз пристально посмотрел на меня:

– Нет ожиданий – нет разочарований?

Не знаю почему, но мне было стыдно признаться, что это правда. Я потупилась.

– Видимо.

Чейз наклонился ко мне, дотронулся до подбородка и нежно приподнял мою голову.

– Дай нам шанс. Может, я именно тот, кто тебя не разочарует.

Риз

Хищно. Единственное слово, которым можно описать, как Чейз посмотрел на меня, когда я вошла в его кабинет. Мы вернулись неделю назад, ему удавалось держать дистанцию, не выводя наше общение днем за пределы сугубо профессионального, как я и просила. Но бабочки в моем животе, когда смотрела, каким пылким взглядом он меня провожает, подсказывали, что все вот-вот полетит в тартарары. Видимо, пять дней – его максимум.

Слава богу, в комнате были и другие люди. Джош что-то вещал, листая увеличенные глянцевые снимки, сделанные на прошлой неделе. Женщины на снимках были в сексуальном белом кружевном белье с подвязками и чулками, но Чейз не обратил на это никакого внимания. Линдси, сидевшая слева от Джоша, ткнула в одну из фотографий и сравнила ее с другой, пока Чейз следил за каждым моим движением. Я поставила папку-скоросшиватель, которую мне дала его секретарша, на стеклянный стол в другом конце комнаты и создала дополнительную дистанцию между нами, сев на диван.

Глаза Чейза озорно блеснули, когда он как ни в чем не бывало поднялся из-за стола, подошел к холодильнику, встроенному в шкаф, и вынул несколько бутылок воды. Он поставил по одной перед Джошем и Линдси, пока они продолжали обсуждение, и одну поднес мне. Когда наши пальцы соприкоснулись, его глаза вспыхнули. Он наклонился, явно не заботясь, смотрят на нас или нет.

– Это валялось рядом с твоим кабинетом. Я так понял, ты обронила. – Он протянул мне гигиеническую помаду.

Судя по его блестящим глазам, мне стоило посмотреть на помаду повнимательнее, что я и сделала. Чейз вручил мне гигиеническую помаду со вкусом «Доктора Пеппера», при этом пристально глядел на мой рот. Я улыбнулась, как школьница, – так мило с его стороны найти выход, раз ему так уж не нравилась моя привычка постоянно мазать губы гигиенической помадой.

В ответ я дождалась, когда он сядет обратно, открыла тюбик и медленно обвела губы. Очень медленно. Когда я облизнула губы так бесстыдно, как только могла себе позволить, Чейз выглядел так, будто еще пара секунд, и он выставит всех из комнаты. Он смотрел на меня дикими глазами, а я продолжала дразнить быка, раз уж сегодня я в красном платье. Я устроилась в своем кресле, стараясь избежать его взгляда. Но это было невозможно. Перед ним нельзя было устоять, а этот начальственный блеск в глазах лишал меня чувств. Наверное, потому, когда он улучил момент, когда никто не смотрит, и прошептал мне одними губами: «Иди в мою уборную и сними трусики», я и сама об этом подумывала.