Татьяна Веденская - О рыцарях и лжецах

– У нас вообще-то никто не умер.

– Не факт, сестра, не факт. В Воронеже-то нас не было. Но это не так важно. Все эти бумаги – от них, если ты спросишь меня, толку почти никакого. Разве что хоть какое-то подспорье для адвоката.

– Какого адвоката?

– А такого, которого ты Сереже наймешь, когда его все-таки поймают. Потому что, уж извини, но из материалов дела он невинным кроликом не кажется.

– Ты же сказала, что ты материалы дела не поняла.

– Я сказала, что не имею опыта, но читать-то я умею. Самое понятное изо всего этого – твое заявление. Ну, и протокол задержания тоже написан интересно, с интригой, с огоньком. Экспертиза – тоже заковыристая штука. Ты понимаешь, у тебя вся машина была забита этим веществом. Сорок килограммов белого сыпучего вещества. Сама подумай, каковы масштабы проблемы.

– Во-первых, машина эта – не у меня, а во-вторых, сама уже прочла, дай и другим ознакомиться. Не спойлери финал, мне же самой интересно почитать, – попросила я, а Файка фыркнула и натужно вздохнула, демонстрируя, что ждать ей меня скучно. Но что делать. Сидеть на стиральной машине было неудобно, но на краю ванны – еще хуже.

– Подвинься, – скомандовала она наконец, перебираясь ко мне. – Вот же попу раскормила, уже и одной стиралки мало.

– У меня, кстати, попа не больше твоей.

– Мне, может, интересно перечитать. Я, честно, не знаю, как и что с такими знаниями делать. Ну да, действительно, о предполагаемом убийстве не пойми кого в Воронеже нет ни слова. По крайней мере, тут, в деле. Может быть, существует еще какое-нибудь дело – воронежское. Тут все просто. Поступил сигнал. Машину задержали. Сережа сбежал. В машине обнаружено вещество с высоким содержанием героина. Вещество изъято. Ты описана как потенциальный контакт, что бы это ни значило. Протокол обыска скучный, ничего у тебя не нашли.

– Смотри! – сказала я, неожиданно вчитываясь в строки одной из бумаг. – Смотри, как странно. – Файка склонилась ко мне.

– Стенограмма звонка? А чего странного? И чего ты орешь, тебя так и через воду услышат.

– Да наплевать! Я ору, потому что мне вода мешает. Выруби ты ее вообще! – Я волновалась.

В этом звонке-сигнале странным было буквально все. Позвонили в отделение полиции накануне, за день до задержания. Звонок был анонимным, но звонящий был максимально подробным и щедрым. Он сообщил, что готовится передача большой партии героина в Москву, что сделка пройдет утром тридцать первого декабря в расчете на то, что полиции будет вовсе не до ловли наркодилеров. Действительно, дата удобная: город гудит перед праздником, в любой точке в любой момент могут образоваться заторы, пробки, море мелких аварий, лужица – крупных. Пьяные люди начнут появляться на дорогах столицы уже с двадцать девятого. Кому будет дело до неприметного «Рено Логан»?

– И что? – нахмурилась Фая. – Чего в этом ненормального? Даже странного?

– Детали. Все эти детали. Что за рулем будет мой муж, тоже сказано. Имя его, приметы, даже одежда, в которой он будет. И номер машины. И примерное его время пересечения границы Москвы, и с какого именно шоссе он будет заходить в город.

– Ты знаешь, а ты не так уж и не права, – кивнула Фая. – Это странновато все.

– Тот, кто его сдал, этот аноним, – он знал все настолько хорошо, что даже указал, где именно будут спрятаны наркотики, под какими частями. Зачем так подробно указывать? Чтобы все нашли, чтобы ничего не пропустили. Сама знаешь, как работает наша полиция. Возьмут и не найдут, с них станется.

Так что…

– Это мог быть только кто-то из своих, – задумчиво сказала Фая. – Но зачем?

– Именно так! Зачем? Допустим, кто-то ненавидел моего мужа настолько, чтобы желать засадить его за решетку. Но ведь это идиотизм – потерять при этом большое количество героина. Смотри, ведь потеряно реально много товара, это же абсурд. Большие-пребольшие деньжищи.

– Может быть, кто-то из конкурентов?

– Кто-то из конкурентов подобрался так близко, что знал, что героин будет в обшивке дверей и под накладками для подушек безопасности? Звучит сомнительно, – покачала я головой.

– Но не невозможно. Что мы с тобой, две девчонки, можем знать о логике бандитов. И об их методах тоже, – добавила Фая. – Главное, первое: вас задержали не просто так. В любом случае дело вовсе не в Воронеже. Это важно. Это мы установили.

Что еще?

– Ого!

– Опять «ого»? Ты меня пугаешь. Что – «ого»?

– Я поняла, почему они выбрали момент, чтобы задержать нас. Именно тот, на МКАД, когда мы ехали в этот чертов магазин.

– И почему? – поинтересовалась Фая. Я подскочила и взялась за ручку двери.

– Нужно срочно сообщить об этом Сергею! – я выскочила в прихожую и схватила свой телефон. Нужно было подумать. Хорошенько подумать обо всем. И о том, что делать дальше. Это был вопрос такого размера, что моя ванная комната его не вмещала.

Они приняли меня за получателя. Именно поэтому я оказалась лежащей лицом вниз на холодном асфальте. Сережа заехал ко мне, поэтому все пошло не так. О, насколько я не хотела ничего знать, ничего предпринимать, я не хотела ни о чем спрашивать, не хотела двигаться дальше. Единственное, что заставляло меня что-то делать, – это воспоминания. Просторная хозяйственная сумка на колесиках, которую разодрали оперативники в надежде найти бешеные миллионы за наркотрафик, допрос безликого следователя, отказывающегося верить в мою невиновность, его безжалостность, столь странная в отношении молодой матери, Веничка из камеры в оперативном отделе. Новый год – как встретишь, так и проведешь.

Я не смогу спрятать голову в песок, слишком многое в этом случае останется на поверхности. И мне может не понравиться то, что случится потом.

– Что значит, приняли тебя за получателя? – кричала на меня Фаина. – Кто принял? За получателя чего?

– За получателя героина. Я вышла со своей авоськой бездонной, они думали – там деньги.

– Бред, это бред какой-то.

– Ты вроде умная женщина, программист, формулы наизусть знаешь, а такие глупые вещи говоришь. Стенограмму читала? Что сказал аноним? Что Сережка утром тридцать первого декабря встретится с представителем получателя, чтобы осуществить сделку. Так с кем Сережа встретился тридцать первого декабря, а?

– Ну да, с тобой, – кивнула Фая.

– Он должен был отправиться прямиком к другому человеку. А он заехал ко мне. А за ним уже наверняка следили, причем, возможно, и те и эти. Сережа ведь – король спонтанных решений. Он прямо с дороги позвонил мне, спросил, не желаю ли я купить продуктов к Новому году, не нуждаюсь ли я в его помощи – так сказать, в сильных мужских руках. Я так растерялась от неожиданности, что тут же побежала. Бросила детей Майке, схватила сумку и понеслась… навстречу группе захвата. Они нас, так сказать, визуально зафиксировали, дали мне сесть в автомобиль, дали нам выехать на МКАД, где и осуществили чертову операцию по захвату. Радовались небось как дети.

Ого!

– Хватит! – закричала Файка. – Хватит мне «ОГО»!

– Вот почему они меня даже не слушали! – Я не обращала на сестру никакого внимания. Все вставало на свои места, словно мне удалось собрать некий стратегически важный кусочек пазла, и теперь целый угол большой, крайне некрасивой картины читался отчетливо и хорошо. И на нем я сидела в кабинете и умоляла меня отпустить, а следователь Максим то ли Алексеевич, то ли Андреевич удивлялся, как нынче странно выглядят наркобароны. И пытался понять, отчего я оказалась в машине одна, без денег, в застиранных джинсах и даже без пистолета для приличия. Измельчала мафия. Думаю, я поставила его в полнейший тупик. Им потребовалась вся новогодняя ночь, чтобы понять, что произошла ошибка. Что я всего-навсего жена сбежавшего наркокурьера и что этот безмозглый наркокурьер заехал ко мне просто по дороге, случайно и в нарушение всех морально-этических наркокурьерских норм. Полный облом.

– Тебе нужен адвокат! Вам обоим нужен адвокат, чтобы размотать этот клубок. И не запутаться в нем еще больше! – Фая орала так, что даже если бы нас вовсе не прослушивали, нас бы все равно услышали. Как конспираторы мы были хуже профессора Плейшнера. Полное служебное несоответствие. Я мотала головой и терла виски. Файкин голос бесил меня, мешал мне сосредоточиться.

– Мне нужно подумать.

– Чего ты там ему пишешь? От него у тебя в жизни одни проблемы. Он сам связался с этими скотами, пусть сам и расхлебывает. В конце концов, за добровольное сотрудничество со следствием дают скидку, как в «Ашане». Может быть, даже до семидесяти процентов. Знаешь, как в Сумасшедшие дни?! А у тебя положение шаткое, как у канатоходца без страховки. Ты понимаешь, что происходит с канатоходцами, у которых нету страховки? Они падают мордой на асфальт, от них одна лепешка остается, от таких канатоходцев-дебилов.

– Ты права, Файка! – согласилась я, продолжая смотреть в телефон.

– Я всегда права. Я сейчас же позвоню Игорю. Нет, я сейчас же пойду и поговорю с Игорем. И с Юркой тоже – он умный, он что-нибудь придумает. И у него есть связи, у него есть очень мощные связи. Нам нужна защита.

– Ты права, – кивнула я.

– Ты согласна со мной, да? Теперь ты согласна со мной, после стольких лет, когда я буквально орала тебе в лицо, что он, твой муж, – нехорошо, что он – проблемы, что он – источник абсурда и безумия. Теперь ты решила со мной согласиться? И что мне с твоим согласием делать? Лучше бы ты ему в ЗАГСе сказала «нет»…

– Мама? А чего вы кличите? – услышали мы обе детский голос из дверей ванной. – Вы Васю лазбудили!

В дверях ванной стоял Вовка – смешной, лохматый и заспанный, мой человек-гном, – негодующе буравил нас своими серыми глазами. Я повернулась к сестре и просто посмотрела на нее, но она, мне кажется, прекрасно поняла, что я хотела сказать. «Заткнись, идиотка, это ведь его отец, – читалось в моих глазах. – Ты можешь не любить его, даже я могу не любить его, но он всегда будет его любить. Никто не должен слышать гадостей про своего отца».

– Прости, родной, – Фая первой бросилась к Вовке. – Прости, тут просто так вода шумела.

– Мы репетировали, – добавила я, получив от сестрицы недоуменный взгляд. – Да, мы с тетей Фаей собираемся играть в одном спектакле на ее работе.

– Кличать так гломко? На сцене? – искренне удивился Вовка.

– Да, дорогой, – хмыкнула сестра, ехидно поглядывая на меня. – Мы с твоей мамой будем орать друг на друга на сцене.

– А меня позовете? – тут же сменил гнев на милость мой сынок. Еще бы, перспектива увидеть нас в таком амплуа обрадует любого четырехлетнего мальчишку. Если бы мы еще пообещали ему, что будем ходить на голове и швырять в зрителей «лизунов» – он бы просто от радости сделал сальто-мортале. Мы пообещали взять его с собой, актрисы погорелого театра.

Затем я сделала то, что было необходимо сделать. Я активировала приложение и написала Сереже.

Фаина попыталась отобрать у меня телефон, но я была быстрее. Я подняла руки и принялась подпрыгивать. Нескольких секунд хватило, чтобы все сообщения секретного чата самоудалились и содержимое сообщений осталось только в головах – моей и Сережиной. Фаина стояла красная, злая и тяжело дышала. Я бы рассказала ей все, но она и так увязла в моих делах по самое горло. Я не могла с нею так поступить, я не могла сказать ей о том, что собираюсь сделать. Если бы она узнала – она бы задушила меня, но не пустила.

– У тебя есть деньги? – спросила я, стараясь звучать как можно естественнее и натуральнее. Город засыпает, мафия просыпается. Я врала сестре. Я снова поверила Сереже. Я никогда не изменюсь. Все это читалось в ее глазах. У Фаи были красивые серые глаза, такие, в которых читались сложные интересные мысли, яркие образы, причудливые фантазии, утаскивавшие ее в бесконечные иные миры.

– У меня есть деньги, но я их тебе не дам, потому что ты наверняка употребишь их себе же во вред.

– Это недалеко от истины, – не стала спорить я. – Лучше употреби их на парикмахера и визажиста.

– Что? – ахнула сестра.

– Ты посмотри на себя, Фая, ты же красивая девушка, у тебя же Игорь, мать его, Апрель в парнях ходит. И как вы с ним вместе смотритесь? Как вы ко мне пришли в первый раз? Он в умопомрачительном свитере, а ты на пугало похожа. А ведь приложи небольшие усилия, при правильном уходе ты, Фая, расцвела бы.

– Как кактус, – хмыкнула она. – При правильном уходе я бы долго не выдержала. И вообще, чего тебе не нравится? Ты всегда была у нас красивой сестрой, а я – умной.

– То есть хочешь сказать, вместе мы с тобой еле дотягиваем до твоего парня? – расхохоталась я. – Так ты дашь мне денег?

– Много?

– Чем больше, тем лучше, – ответила я.

– Сережа попросил, конечно? Он хоть сказал, где он? Постой, я надеюсь, ты не собираешься с ним встречаться?

– Не собираюсь, – ответила я вполне честно. Боже упаси, я не собиралась искать своего мужа, тем более что он мне так и не сказал, где именно прячется. Я не могу сказать, чтобы я прилагала какие-то активные усилия для того, чтобы вычислить его убежище. Более того, я говорила себе: будет лучше ничего не знать об этом.