Нина Баскакова - О вкусах не спорят

Роман / Современный любовный роман, Короткий любовный роман

Ей 18. Она учится в колледже. Подрабатывает официанткой. Много мечтает и не думает о проблемах.

Ему 35. Мелочный, скупой и нелюдимый человек, у которого хобби придираться к людям.

Для него она проблема. Для нее он любимый человек.

Как они продержались вместе столько времени — это загадка.

Хронические хамы попадаются не так уж и часто, как принято думать. Обычно люди хамят в порыве, когда точка кипения доходит до предела и нужно выпустить пар, иначе произойдет взрыв. Хамство — это скорее защитная реакция организма во время стресса. Человек высказал все, что думает о мелочной ситуации, которая его задела. И вот он уже сосредоточился на более серьезной проблеме, чем отдавленная нога в транспорте или толчок торопившегося прохожего.

Но бывают люди, которые недовольны всегда. Они будут выводить случайного человека мелкими придирками, делать из мелкой проблемы трагедию мирового масштаба, прикрываясь законами и нормами поведения. При этом часто такую проблему… Проблемку! Маленькую, незначительную проблемку, обычный человек не заметит и пройдет мимо, посчитав, что ругань на полупустом месте не будет стоить тех энергозатрат, которые принесут мелкую победу.

Влад был профессиональным хамом, судейщиком и просто мелочным человеком. Он даже получил высшее юридическое, чтоб самому писать многочисленные претензии и представлять себя в судах. Дотошный и циничный, он часто выигрывал дела. При этом если к нему обращались за помощью немногочисленные знакомые, то Влад им отказывал, считая, что дружба — дружбой, а дело — делом. Благо к тридцати пяти годам друзей у него не осталось, а на работе люди к нему относились с настороженностью, предпочитая общаться только по делу.

В свои тридцать пять лет Влад продолжал жить с матерью. И это было связано не столько с невозможностью жить отдельно или с заботой о матери, сколько, как считала Дана Глебовна, из вредности. Дана Глебовна думала, что иначе он от скуки окончательно кукушкой двинется, потому что ему не с кем будет ругаться. Хотя Влад не ругался. Он ворчал. Нудно высказывал свое недовольство, приводя доводы и доводя собеседника до желания надеть ему на голову кастрюлю или облить чаем. Ему хватало совести попрекнуть хлебом или чаем. Если Дана Глебовна покупала что-то в квартиру, то потом минимум неделю выслушивала его недовольства по поводу таких больших трат.

Он никогда не был женат. Никто не мог припомнить, чтоб он с кем-нибудь встречался.

В его собственности находилась неплохая четырехприводная машина, на которую он тратил большую часть свободного времени. С машиной могла посоперничать лишь дача. Влад любил на нее ездить каждые выходные, чтоб копать грядки и поливать в теплице огурцы.

Со стороны он был положительным мужчиной, который ни пил, ни курил, не смотрел налево, ни играл в азартные игры. Он не был замечен в сомнительных компаниях. Умеренный спорт, здоровый образ жизни и личная устроенность, как вполне зрелого человека — все это меркло перед склочностью, доходящей до дурости.

Варя часто встречала этого мужчину. Они жили в одном городе, где численность населения не превышала сотни тысяч человек, а значит они могли пересечься начиная от рынка, заканчивая местными торговыми центрами. Единственное, что заметила Варя, у них словно совпадали мысли посещать эти места в одно и то же время. Она часто становилась свидетельницей его скандалов. Мужчина спортивного телосложения с густой бородой и собранными в хвост волосами и так бы привлек внимание. Но он предпочитал привлекать внимание руганью у прилавков. Это были такие склоки, до которых не опускалась какая-нибудь бабушка, считающая каждую копейку.

Так было и в тот день. Он ругался с продавщицей овощного отдела за тридцать пять копеек сдачи. У нее не было мелочи, поэтому она округлила в свою сторону, забрав вместо тридцати пяти копеек рубль. И десять раз пожалела о своей глупости.

— У вас должна быть мелочь на размен, — упрямо продолжал настаивать Влад.

— Мужчина, хотите, я вам этот рубль верну. Только успокойтесь, — попросила его продавщица, которая уже десять минут не могла его переспорить и успела не только устать от этого спора, но и получить заряд плохого настроения на целый день.

— А мне не надо делать одолжение. Я всего лишь хочу получить свою сдачу. Именно те самые тридцать пять копеек, которые вы по какой-то причине решили присвоить себе, — спокойно, но твердо сказал Влад.

— В крупных городах уже давно округляют…

— Мы с вами находимся не в Москве и не в Петербурге. Никакого местного распоряжения не было, чтоб вы могли позволять себе обогащаться за чужой счет.

— Я вам десять рублей отдам. Вот, смотрите. Забирайте их и уходите.

— Не надо мне грубить. Я всего лишь хочу, чтоб вы делали свою работу, за которую получаете деньги, — продолжал гнуть свою линию Влад. Варя завороженно слушала его голос на одной ноте и чувствовала, как внутри все успокаивается. Проблемы отходили в сторону, сомнения и неуверенность пропадали. Оставался лишь методичный голос человека, который был уверен в своей правоте и ничто, кроме железных доказательств, эту правоту не могло поколебать. Но продавщица явно не испытывала такого чувства и была на грани истерики, только поэтому Варя и решилась прервать этот спор.

— А от меня рубль возьмешь? — нагло спросила она, сразу переходя на «ты».

— Зачем…

— Ну раз так принципиально? У продавщицы мелочи нет. А у меня есть, — ответила Варя. — На сдачу дашь номер телефона.

— А это…

— Чтоб ты мне сдачу отдал. У тебя же сейчас мелочи такой нет. Уверена, что дома есть, — беря его под локоть и отводя в сторону от прилавка, сказала Варя. Они были примерно одного роста. Мужчина оторопело смотрел на Варю, а та продолжала говорить, пока он не пришел в себя. — Так вот, потом созвонимся. Ты мне сдачу и отдашь.

— Не нужны мне твои деньги! — выпалил Влад, отбирая свою руку у Вари.

— И номер не дашь? — выжидательно спросила Варя. Еще и похлопала ресницами, делая невинный взгляд. Правда ее взгляд не спасала внешность: синеватые волосы, на носу пирсинг и довольно темный макияж никак не делали ее похожей на приличную девушку.

— Ну и молодёжь пошла!

— Да ладно! Вот кто бы говорил! — Варя коснулась его волос, которые лежали поверх куртки хвостом.

— Совсем…

— Под стать тебе, — рассмеялась Варя, видя его удивление.

— Ты…

— Татьяна, моя подруга. Будешь писать претензию, я случайно увижу твой номер и обязательно позвоню. Так что обязательно жди звонка.

— Передача информации третьим лицам карается законом.

— Как же мне нравится твой голос! Так бы и слушала! Ты, случайно, лекции не ведешь? А то я бы сходила тебя послушать. Информацию никто передавать не будет. Но никто же не гарантирует, что я могу случайно ее не увидеть? Верно?

— Дурная ты, — пробормотал Влад, забирая сумки и уходя вглубь рынка.

— Если передумаешь, то дай знать, — в спину крикнула ему Варя. После этого подошла к овощному прилавку, не скрывая довольного настроения.

— Какой же нудный тип! — сказала продавщица.

— Сколько бы я его ни встречала, то он всегда такой.

— Заболевание у человека?

— Скорее характер. Мне килограмм яблок. Сколько раз замечала, что стоит ответить напором на напор и нарушить личное пространство, так человек сразу теряется. И этот оказался не исключением, — ответила Варя.

— Спасибо…

— Да не за что. Сама работаю в сфере обслуживания. У нас и не такие клиенты попадались, — ответила Варя, забирая яблоки.

Второй раз она увидела его, когда вышла с покупками. Около рынка была стоянка с машинами. Влад клал покупки в багажник. Он посмотрел в сторону Вари. Девушка ему помахала рукой, на что получила игнор. На что она послала ему воздушный поцелуй и пошла в сторону дома.

Снег еще только начал сходить. Днем светило солнце и стояла плюсовая температура. А вот ночью подмораживало. Из-за этого тротуары были покрыты льдом. В городе не успевали раскидывать песок с солью, поэтому пешеходы то и дело скользили по льду, приговаривая, что им нужно было надеть не ботинки, а коньки.

Варя легко обходила проблемные участки. В ушах были наушники. В телефоне плеер пел про любовь. Весна уже стучалась в двери и окна, но никто не открывал их, потому что боялись вместе с весной впустить вчерашний мороз. Варя же окна в душе держала открытыми в любую погоду.

Ей недавно исполнилось восемнадцать лет. Она заканчивала учиться на бухгалтера. По выходным подрабатывала в кафе официанткой и смотрела на жизнь с оптимизмом юности и хорошей такой долей максимализма, считая, что ей все трудности по плечу.

Варя жила вместе с родителями и семьей сестры в трехкомнатной квартире, деля комнату с двумя племянницами. Если бы кто-то возражал против такого, но Варе нравилось играть с девочками в принцесс и украшать комнату, как небольшой дворец. К тому же большую часть времени у нее отнимала учеба и работа, поэтому она приходила домой только переночевать.

Луч солнца отразился от зеркала проезжающей мимо машины, заставив ее улыбнуться. Жизнь была прекрасна. И тратить ее на такие мелочи, как ругань в тридцать пять копеек было глупо…

Можно долго спорить, что тогда сыграло катализатором. Весна была тому причина, романтичный возраст, изголодавшаяся душа по теплу или амур решил пошутить, но Варе впервые в ту ночь снился довольно «взрослый» сон. До этого как-то ей удавалось никем не увлекаться. А если и снилась какая-то романтичная бредятина, так все заканчивалось тем, что ее кто-то держал за руку во время прогулки на набережной. Почему-то Вари это казалось романтичным. Но она никогда не видела человека, с которым гуляла. Тут же сон был довольно ярким и почти реальным.

Она была уверена, что рядом с ней в кровати лежал мужчина, который еще недавно ругался из-за мелочи. Карие глаза были смотрели на нее с непривычной теплотой. Варя была так удивлена, что даже попыталась его коснуться, чтоб проверить не пропадет ли он, как какое-нибудь видение. Не пропал. Только улыбнулся. Варя хотела спросить, как он оказался рядом с ней, но не смогла, боясь, что словами она все разрушит. Сердце бешено колотилось в груди. Что-то странное происходило в душе. Привычный мир рушился, а вместо него строилась новая жизнь, которая пугала своими сложностями и трудностями. Внутренний голос шептал, что это все абсурд и ерунда. Что это было отголоском впечатлений. Но Варя понимала — все не так просто. Что химия не возникает просто так. Она легко ответила на его поцелуй. Физически ощутила прикосновения его рук на своем теле. Ощущение было такими реальными, а огонь в груди горел настоящим пламенем, что Варя растерялась, когда вернулась к реальности.

Стояла ночь. В окно светила полная луна. Ветер проскользнул в приоткрытую форточку и теперь играл легкой занавеской, танцуя с ней тихий, но романтичный танец. На подоконнике сидели куклы, замершие в неестественных позах. Создавалось такое впечатление, что они жили своей жизнью, но стоило Варе проснуться, как куклы замерли, притворившись неживыми.

Девушка смотрела на привычную комнату, прижимая руку к колотящемуся сердцу, и не видела ее, покадрово раскладывая приснившийся недавно сон. Ум требовал прояснить причину такого сновидения, но Варя отказывалась делать какие-либо выводы. Слишком эти выводы были пугающие. Хотелось убедить себя, что этот человек появился у нее во сне только из-за того, что ей понравился его голос. Но ей и раньше нравились мужчины, но она ни с кем из них раньше не целовалась во сне!

Спустившись со второго этажа кровати, она закрыла форточку и поправила одеяла у племянниц. После этого взяла телефон с зарядки и большой сонник, чтоб вместе с ними забраться к себе и узнать, что может означать этот сон.

Используя телефон вместо фонарика, Варя стала листать сонник. После десятка различных трактовок Варя улыбнулась. Сонник давал трактовки от признания и любви окружающих до бед, невзгод и разочарований. Прочитав всю эту чушь, Варя как-то успокоилась, решив, что все это игры подсознания. А раз так, то надо перестать об этом думать. И уж точно не программировать себя на беды, которые ей предсказывали сонники.

Положив телефон и сонник под подушку, она вновь закрыла глаза. Только на губах продолжал ощущаться вкус фантомного поцелуя, которого как бы ни было, но при этом тело его хорошо представило. Но в мире столько непонятного и необъяснимого, что на все вопросы найти ответы нереально. Проще принять некоторые вещи, как данность и уснуть.