– Доставка мистеру Фремонту, – сообщила девушка, осматривая профессионально обставленную и оборудованную кухню.

– Я и есть… Я – Фремонт.

Клео скептически посмотрела на него. Неужели этот мужчина в фартуке, который чуть ли не волочится по полу, и является знаменитым Фремонтом, о котором так распинался хозяин цветочного магазина?

– Тогда цветы ваши. Вы хотите, чтобы я поставила их здесь или в столовой?

– В… в столовой.

– Для этого мне нужна ваза.

– Да, конечно, сейчас дам…

Он занервничал, смутился и заскромничал – все сразу. Пьер чуть не грохнул севрскую вазу, которую приготовил для этого случая.

– Давайте я сама сделаю это, – предложила девушка. – Дополнительной оплаты не потребуется.

Пьер не успел ответить, как она села за стол и стала оформлять вазу с букетом в центре стола. Пьер сидел напротив нее и наблюдал. Прошло пять мучительных минут, пока он собрался с духом.

– Если вы не против, скажите, как вас зовут? Ее васильковые глаза подтрунивали над ним.

– Зачем вам это знать?

– Ну, просто чтобы…

Пьер искал какой-нибудь любезный, остроумный ответ, но ничего подходящего в своем запаснике не нашел и покраснел.

– Да ладно, – произнесла девушка. – Во всяком случае, вы не распинаетесь передо мной. Меня зовут Клео.

Клео! Как замечательно это прозвучало для его слуха. Пьера как будто подстегнуло.

– Разрешите предложить вам бокал вина?

Клео насмешливо разглядывала его. Она хорошо понимала, что происходит. Ее единственная мысль заключалась в том, долго ли еще водить за нос этого глупца. Если она станет любезничать с ним, то, во всяком случае, получит обильные чаевые. Но получилось так, что она добилась значительно большего.

Клео пробыла у него два часа, а когда уходила, то Пьер чуть не заплакал. Обед в этот вечер удался на славу, но ему было наплевать. Из головы у него не выходила Клео, но у него не хватало смелости позвонить ей в цветочный магазин. Он обошел эту трудность, заказав еще цветов в магазине и моля Бога, чтобы их доставила Клео. Так и получилось. Когда она принесла ему не менее дюжины букетов, он наконец расхрабрился и пригласил ее на прогулку. Он пришел в восторг, когда она согласилась. В этот вечер Пьер просто лопался от гордости, когда сопровождал Клео в ресторан «Синяя птица» в «Казино де Парадиз» и на представление в тамошнем кабаре.

Их связь скоро стала притчей во языцех всего Бейрута. Пьер смущался, пока не понял, что превратился в любопытную достопримечательность. Его не только считали заядлым холостяком, но друзья знали, что он также очень прижимист с деньгами. Они не могли поверить, что он платит девушке, чтобы она оставалась с ним.

С Клео Пьер ожил больше, чем когда-либо за всю свою жизнь. Ее молодость взбодрила его. Когда они шли танцевать, он ощущал, как в него вливается ее энергия. Он знал, что становится объектом насмешек. Он замечал ухмылки на лицах молодых людей, завсегдатаев в клубах Бейрута, и слышал их саркастические замечания. Но впервые в жизни ему было безразлично, кто что говорил. Когда он оставался с Клео, все остальное теряло значение, потому что вдвоем у них возникал свой собственный мир, такой, в возможность которого Пьер совершенно не верил, не говоря уж о том, чтобы самому пожить в этом мире. Он поклялся, что не откажется от него, что бы ни произошло.

После полугодовой связи Клео переехала жить к нему. Это могло бы произойти и раньше, но Пьер проявил осторожность. Он ужасно боялся также того, что Клео бросит его. Самое страшное заключалось в том, что у нее на стороне были дружки, а ему она отводила роль дурачка. Тогда Пьер нанял очень дорогого, но весьма осторожного частного сыщика, который следил за ней в течение трех месяцев.

Его отчеты вселили в Пьера необычайную радость. Она его не обманывала. Она жила в небольшой квартире в туристической части бейрутской гавани. Ее мать, ныне покойная, зарабатывала себе на жизнь ясновидением. Клео прекратила учебу в старшем классе приходской школы, тогда же поступила на работу в цветочный магазин. В нескольких местах она пробовала работать манекенщицей, но это у нее не пошло. Согласно сообщениям сыщика, Клео жила тихо, изредка назначала свидания, но не вступала в романтические связи. Пьеру просто не верилось, что никто в мире не заметил такую жемчужину. Но он не стал ставить под сомнение свою удачу. Ему и в голову не пришло, что хотя он платит сыщику деньги, этот человек мог снюхаться с объектом слежки и получить от нее что-то помимо денег, чтобы опустить некоторые детали и приукрасить подмоченную репутацию.

Когда Клео поселилась в его доме, Пьера озадачило открытие, что двое не могут жить так же экономно, с его точки зрения, так же хорошо, как один. Суммы, которые он выделял Клео и которые, по его мнению, были очень щедрыми, вскоре оказались недостаточными. Из многих наиболее модных и дорогих магазинов Бейрута каждый месяц стали приходить счета. Никогда не сталкиваясь с ценами на женскую одежду, Пьер просто пришел в ужас, пока Клео ненавязчиво объяснила ему некоторые стороны жизни творческого моделирования.

Счета продолжали сыпаться. К одежде требовались другие детали туалета, а те, в свою очередь, нуждались в драгоценных украшениях. Удивительно похорошевшая женщина нуждалась в самом шикарном салоне красоты «Бентли», чтобы сделать прическу, маникюр, массаж, и в самой дорогой фирме «Мисерати» для этих долгих, увеселительных поездок вдоль побережья. Новых друзей надо было принимать в соответствующей шикарной обстановке, что включало сверкающую полировкой новую яхту длиной в шестьдесят футов.

Пьер, который мог среди ночи вызвать министров правительства, чтобы потребовать у них отчета о расходах, даже не заикался, чтобы возразить против расточительности Клео. И всякий раз, когда он собирался посадить Клео на определенную сумму, она доводила его до экстаза, превращая в тряпку. Все прощалось и забывалось, тайком Пьер облегченно вздыхал. Ему становилась невыносимой мысль, что он возражал против расточительных привычек Клео, что она из-за этого может относиться к нему как к скряге.

Поскольку Пьера в Бейруте считали баснословно богатым, никто не удивлялся размаху его расходов. Другое дело его бухгалтерские книги. В конце первого года совместной жизни с Клео Пьер оказался перед фактом своего разорения. Весь его доход в миллион долларов в год, вся его наличность и все резервы в виде акций – все схлынуло. В конце второго он стал должником трех лондонских банков, терпение которых в ожидании оплаты долгов вот-вот должно было лопнуть.

Озабоченный всем этим, Пьер думал, как ему решить эту дилемму. Если он осадит Клео в расходах, то рискует потерять ее. Абсолютно неприемлемо. Если не вернет долг английским банкам, то рано или поздно сведения о его финансовых затруднениях просочатся наружу. Неприемлемо в равной степени. Поэтому надо найти новый источник доходов.

Пьер обдумывал различные, имевшиеся у него варианты. Все они были на воде вилами писаны. Он ни к кому не мог обратиться за займом, включая членов своей семьи, потому что как директор национального банка он не мог допустить даже тени сомнения в своей добропорядочности. Он не мог продать свои акции холдинговой компании казино, потому что все акции, принадлежащие членам семьи, должны продаваться только другим членам семьи. Значит, речь шла об Арманде, который мог создать серьезные осложнения, если бы узнал об отчаянном положении Пьера, и о Джасмин, которая без конца накапливала деньги, нужные для осуществления ее планов.

Все это оставляло ему лишь один выход – он мог действовать только на свой страх и риск. Нет более мудрого человека, в сравнение не идет даже влиятельный дядя Арманд, у которого везде расставлены глаза. Все будет прекрасно, если он станет действовать осторожно… как ягненок в присутствии льва.

Даже в самых страшных кошмарах Пьеру не снилось, что не Арманд, а человек за тысячу миль – Александр Мейзер – раскроет его тайны.

– Дорогой, ты чувствуешь себя нормально? – Клео выплыла из туалетной комнаты, красные блестки на ее мини-юбке от Сен-Лорана сверкают и шуршат.

Забота Клео заставила Пьера улыбнуться:

– У меня немного крутит желудок. Принеси мне рюмочку «Фернет-Бранка».

Клео налила ему порцию горького малинового итальянского ликера и смотрела, как он пьет.

– А теперь скажи мне, что случилось. Знаю, что это связано с телеграммой, которую ты получил сегодня.

– В дорожном происшествии погиб Александр Мейзер, – ответил Пьер.

Клео нахмурилась. Пьер заметил по ее глазам, что она узнала фамилию, которую он назвал.

– Мейзер?

– Банкир из Нью-Йорка. Я хорошо его знал. Он был также лучшим другом Арманда. Они вместе росли.

– Какое горе для Арманда!

– Джасмин настаивает, чтобы мы с Луисом поехали на похороны в Нью-Йорк.

Клео тут же заметила про себя, что Пьер не включил ее, но ничего не сказала по этому поводу.

– Значит, сегодня мы рано ляжем спать, – решительно заявила Клео. – Ты очень напряженно работал, а теперь, получив эту ужасную новость… Я хочу, чтобы перед поездкой на похороны ты как следует отдохнул.

Клео наблюдала, как до конца вечера Пьер выпил целую бутылку вина и три рюмки ликера. Этой ночью его не разбудит ничто, кроме начала войны. На это она могла вполне положиться.


Клео лежала голая между прохладных хлопчатобумажных простыней. Потолок был разрисован абстрактными черными полосками, тенями от веток деревьев, а в перспективе была изображена бледно-голубая молодая луна. Она бесшумно соскользнула с кровати, подошла к той стороне, где лежал Пьер и где на стене висела картина, написанная Модильяни. Мадонна с глазами лани, выполненная в серых и голубых тонах, черты лица были вытянуты. Клео знала, что этот художник знаменитый и что картина стоит кучу денег. Но ей эта картина никогда не нравилась. Ее привлекало то, что находилось за картиной.

Она прожила у Пьера меньше двух недель и уже открыла тайну его стенного сейфа, скрывавшегося за картиной. Забавно было наблюдать, как Пьер набирает комбинацию цифр. Она это прекрасно видела, потому что если повернуть зеркала в ее туалетной комнате, то можно было отчетливо видеть, что происходит в спальне. Когда она в первый раз сама открыла этот сейф, то для нее многое прояснилось.

Клео поглаживала браслет из бриллиантов и сапфиров, который не сняла, даже ложась в кровать. Ей было приятно, что ее любовник не узнает о многих вещах, связанных с ней. Шоры на глазах Пьера были такими тяжелыми, что он никогда не разглядит, что ее любовь к нему всего лишь мираж. Любовь – это что-то такое, на что она была не способна. Для Клео это была просто еще одна форма обмана, не больше, чем обманом был этот подаренный браслет, как и много других вещей, которыми осыпал ее Пьер. Все они заменялись подделками, а оригиналы оседали в депозитном ящике-сейфе одного из банков Рима. Но разницу между подделкой и оригиналом он тоже не замечал.

Клео никогда бы не приняла на веру ни Пьера, ни его любовь. Она была уверена с цинизмом уличной девчонки, что когда-нибудь, рано или поздно, неважно по какой причине, она лишится и того и другого. Не в пример своей матери Клео готовилась к такой возможности. Драгоценности, которые она продала за наличные, обеспечат ее до конца дней. Но сведения о небольшом секрете Пьера изменили ее планы. Почему ей удовлетворяться только продажей драгоценностей, чтобы получить этот миллион или около того долларов? Почему бы ей не сохранить свои драгоценности и все же заиметь такое количество денег, и даже больше?

Клео посмотрела на Пьера, который свернулся калачиком, положив голову на подушку, как великовозрастный ребенок. Ей ужасно нравилось, что она могла бы прямо сейчас открыть сейф и порыться в том, что он считал наиболее секретным. И она бы так и сделала, если бы он не сказал ей о телеграмме Арманда. Получение ее объяснило, почему Пьер, который не выносил вида окровавленного пальца, почувствовал себя так плохо. Клео решила подождать. Через день или два Пьер уедет. У нее будет сколько угодно времени, чтобы проделать то, что она плутовски называла переучетом.

ГЛАВА 5

В кабинетах «Интерармко», которые занимали весь верхний этаж ничем не выделявшегося здания в деловом районе на берегу озера, было прохладно. Температура устанавливалась для режима работы машин, а не людей. Всего около дюжины комнатушек для сотрудников и только три кабинета на весь этаж для начальства. Всю остальную площадь занимали компьютеры, самые быстродействующие машины «ИБМ» и «Юнивак», которые только можно было достать. Они составляли сердцевину организации безопасности, которую создал Дэвид Кэбот. Сбор, обработка, сопоставление, хранение и, когда необходимо, получение сотен тысяч элементов информации из источников по всему миру – все это делала «Интерармко» с ее компьютерами очень солидной частной организацией безопасности. Именно способность компьютеров находить единство в, казалось бы, разрозненных фактах, относящихся к тысячам отдельных лиц, так же как и к постоянно меняющейся международной ситуации, часто позволяла Арманду Фремонту опережать своих конкурентов.