Диана Машкова - Обаятельная Вера

Хотя почему же одно? Теперь каждый, даже самый нерадивый студент факультета иностранных языков назубок знал содержание пьесы «Укрощение строптивой». Мало того! В коридорах, на занятиях и в Интернете – во всех этих студенческих блогах, ЖЖ и контактах – детки цитировали Шекспира. На английском языке, разумеется, и без ошибок. «Не пропадет ваш скорбный труд и дум высокое стремленье!»

Вера парила на крыльях радости. И не забывала мысленно благодарить Маркова за то, что он стал ее стимулом, заставил перейти на новый виток жизни. Может быть, ради этого она в него и влюбилась?! Чтобы снова почувствовать вдохновение и открыть в себе новые силы.

Сложно сказать. Но теперь, несмотря на депрессию, в которую погрузился весь преподавательский состав педагогического института, Вера оставалась в хорошем настроении.

Нововведения, сплетни, интриги пролетали мимо, не задевая ее.

Прошло всего два года с момента переезда в новое здание, а Вера Александровна, как и большинство преподавателей кафедры английской филологии, уже забыла о прежней кафедре, о старых аудиториях и обшарпанных коридорах. Напротив, теперь она была даже рада тому, что стены не напоминают об истории с Марковым. И о крушении надежд, которое ей суждено было пережить. «Привычка свыше нам дана. Замена счастию она»: удачно Александр Сергеевич перефразировал гениальную мысль Шатобриана.

Новое здание принесло и новую жизнь. Кроме настойчивости бедного Шматова, Веру Александровну ничто не огорчало. Она по-прежнему занималась любимым делом – теперь уже двумя – и была счастлива. Видимо, в компенсацию несчастной любви к Илье, ей теперь сопутствовал профессиональный успех.

За прошедшее время выпустила четырех аспирантов. Скоро у Зули защита – предзащита на кафедре успешно прошла.

Вера бросила взгляд на часы – двадцать один тридцать. Хотелось уже покинуть кафедру и отправиться домой, но она подозревала, что Сережа вместо того, чтобы готовиться к государственным экзаменам, сидит на крыльце и, как обычно, ждет ее. Бедный ребенок!

Тяжело вздохнув, Вера, чтобы еще как-то потянуть время, заглянула в почтовый ящик. Дольше, чем до десяти, Шматов все равно не просидит.

Что-то опять написала Зуля, студенты прислали благодарность театру, еще вот из Ярославля пришло письмо. Вера открыла сообщение с пометкой «ЯГПУ» и прочла: «Уважаемая Вера Александровна, с огромным удовольствием напоминаем Вам о конференции, которая пройдет в нашем Университете в июне. Благодарим за превосходную статью и с нетерпением ждем Вашего приезда! Уверены, что и наш город, и подготовленные оргкомитетом мероприятия Вас не разочаруют. С глубоким почтением, председатель Оргкомитета, профессор Светлана Арнольдовна Стеклова».

Ни в какой Ярославль Вера, конечно же, ехать не собиралась – трата денег на билеты и гостиницу не была предусмотрена ее личным, весьма скудным бюджетом. А командировку этот жмот, Камиль Шабанович, не подпишет: чтобы рассчитывать на дотации, нужно было изначально вести другую политику. В народе она называется просто: «лизать начальству зад». Но подобное мероприятие, которое следовало повторять многократно, противоречило внутренним убеждениям Веры.

Поэтому и лишних денег у нее давным-давно уже не было. В прошлом году не смогла никуда поехать, пробыла все лето с племянницами на даче. В этом – тем более не осилит другого маршрута. От Европы остались одни лишь воспоминания. Доходов с квартиры нет, из почасовиков пришлось уйти ради театра, за который по-прежнему ничего не доплачивают. Если срываются воскресные занятия с кем-то из учеников, возникает вопрос, как прожить до конца недели.

Нет, Ярославль как-нибудь обойдется без визита Орловой.

Нельзя сказать, что отсутствие денег сильно испортило Вере жизнь, но нередко возникающие ситуации, когда заработанных средств переставало хватать даже на еду, ее удручали.

Невозможность обеспечить жизнь собственным трудом унижает. Тем более если человек работает не покладая рук или, правильнее сказать, головы, а не лежит целый день на диване. Почему же плата за преподавательский труд так оскорбительна? Когда Вера Александровна, приходя в магазин, начинала в уме высчитывать, может ли позволить себе пачку нормального кофе или придется и дальше обходиться цикорием, ей становится стыдно. Бывали дни, когда она не решалась купить лишний пакет молока, чтобы назавтра не остаться без денег на транспорт. Смешно? Безусловно. Особенно если вспомнить, что Вера Александровна получала профессорскую зарплату. И занималась подготовкой студентов – будущих учителей. По сути, от нее зависело, что именно передаст общество своему новому поколению.

В денежном смысле Вера была бы куда более счастливым человеком, если бы работала преподавателем лет сорок назад. Вот тогда профессора и доценты чувствовали себя людьми, а не отбросами общества, которые вынуждены ломать голову только над тем, как заработать на жизнь. И которым при этом доверили, видимо, по недоразумению, будущее страны.

Грустные мысли, возникшие из-за невинного приглашения в Ярославль, испортили настроение Веры. Она выключила кафедральный компьютер, переобула туфли и, закрыв дверь на ключ, отправилась вон с работы. Оставалось надеяться, что Сергей благоразумно ушел домой.

Вера, как воришка, оглядела крыльцо института – в зоне видимости Шматова не было – и, вздохнув с облегчением, вышла на улицу.

– Вера Александровна, добрый вечер! – услышала она трагический голос Люченцио, едва успела спуститься с крыльца по широкой мраморной лестнице.

– Здравствуй, Сергей! – бросила она на ходу и поторопилась пройти мимо.

– Вера Александровна, – он тут же нагнал даму сердца, – я должен вас проводить!

– Не стоит.

– Уже темно, – не отставал он.

Вера думала заскочить в свой трамвай и добраться до дома за пару минут, но появление юного неугомонного рыцаря опять нарушало все планы. Не могла же она стоять рядом с ним на остановке, потом сидеть на соседних креслах, покупать у кондуктора билет себе и ему! Или, того хуже, отговаривать его – бедного студента – от того, чтобы платил он. В любом случае сцена получится идиотическая. Что подумают люди?

Пришлось идти пешком, а это целых полтора километра в горку, да еще после трудового дня. Минут пятнадцать, не меньше.

– Как твоя подготовка? – спросила Вера Александровна строго.

– К чему? – не понял Лученцио, как всегда в последнее время, пропадая в своих мыслях.

– К экзаменам.

– А-а-а, – он рассеянно махнул рукой, – как-нибудь.

– О чем ты только думаешь?! – не выдержала она.

– О вас, – честно признался он, – все остальное не имеет значения!

Несмотря на свое филологически бережное отношение к русскому языку, Вера Александровна выругалась про себя. Целый год объяснений впустую! Этот парень ничего не желает слышать. Хотя. Что толку его ругать? Сама-то она на кого была похожа, когда продолжала любить Маркова уже безо всякой надежды на взаимность? И до сих пор, несмотря на все, что узнала о нем, питала к этому давно умершему человеку трагическое и нежное чувство.

– Глупо, – терпеливо ответила Вера, – я ничем не смогу помочь тебе с экзаменами или работой: нужно заботиться о себе самому!

– Хорошо, – Сергей поднял на нее печальные глаза, – я позабочусь. Было бы ради чего! Вы выйдете за меня замуж?

– Господи, – Вера взвыла, словно от боли, – Сереж, я тебе миллион раз говорила! Я старше тебя на жизнь. Хватит преследовать меня, найди себе подходящую невесту. Какого черта ты влюбился в старуху?!

– Ничуть. Я нахожу вас очень милой!

Вера Александровна не выдержала и рассмеялась:

– Это не твоя роль, а Петруччио! И вообще, спектакли уже закончились.

До самого дома они шли молча. Сергей был обижен, Вера чувствовала себя виноватой. Какой бы резкой она ни была, стараясь отвадить мальчишку, а в глубине души ей было очень его жаль. Ей ли не знать, как мучает человека безответное чувство?

– Завтра жду вас, – предупредил Сергей, – как всегда.

– Не надо, – попросила Вера и вдруг добавила: – Меня завтра не будет.

– Тогда послезавтра.

– И послезавтра тоже, я в Ярославль уезжаю, – неожиданно для себя выдала она.

– Зачем?! – губы его побледнели.

– На научную конференцию, – объяснила Вера Александровна, – меня не будет почти две недели.

Сроки своего возможного отсутствия она сильно преувеличила, но выхода другого не видела – Сергею пора было прекратить караулить ее и взяться за подготовку к экзаменам. У этой несостоявшейся истории должен был случиться финал.

– Так долго...

– Да, – Вера Александровна убежденно кивнула, – приеду и обо всем серьезно поговорим. А пока займись делом, Сергей. Мужчины без собственного места в жизни женщин не интересуют.

Он посмотрел на нее с сомнением, потом с надеждой, потом улыбнулся, нахмурился, потом губы его снова растянулись в улыбке.

– Я вас понял, Вера Александровна, – загадочно произнес Шматов.

– Тогда до встречи, – она сухо подытожила разговор.

– До встречи! – страстно прошептал Лученцио и, схватив руку своей преподавательницы, поцеловал. Вера не успела ни выдернуть ладонь, ни разозлиться – через мгновение Сергей уже скрылся за поворотом. С некоторых пор у него появилась молниеносная реакция, заодно с умением испаряться за доли секунды.

Ярославль так Ярославль. Ничего не поделаешь, если ребенку нужно защищать диплом, а он вбил себе в голову неземную любовь. Только денег на билеты и проживание нужно было занять. Вера решила, что вполне может обратиться с такой просьбой к брату: вернется и отдаст долг с отпускных.

Она открыла дверь в квартиру и, даже не сняв туфли, отправилась к компьютеру. Если приняла решение – надо написать в Ярославль, что приедет. Пусть высылают официальное приглашение.

На следующий день профессор Орлова уже покупала билеты и собирала сумку. Настроение удивительным образом улучшилось: предвкушение поездки – как же долго она нигде не была! – оказалось очень приятным.

И, говорят, в Ярославле красиво.

О самой конференции Вера Александровна думала меньше всего. Ей хотелось сменить обстановку и попасть в параллельный мир, где все заранее организовано, продумано, а время течет иначе. Единственное, что немного ее огорчало, – предстояло ехать в такую даль одной, да еще с пересадкой в Москве. Тема конференции в принципе подходила еще нескольким коллегам с кафедры, но они не захотели составить компанию, как Вера ни умоляла. Лето. Семьи. Это она свободна от мужа и детей. К сожалению.

При мыслях о детях навалилась тоска, которую Вера часто ощущала в последнее время – щемило в груди. Машуня с Дашенькой были для своей тети любимыми и родными, но каждый раз, глядя на них, она вспоминала о собственной глупости и жалела прошедших лет. Надо было родить! И осталась бы до сих пор со своим Ильнуром, не ушел бы он от нее к Алсу. Только что толку об этом думать? Сослагательного наклонения в судьбах, как и в истории, не существует.

Вера недавно видела Алсу в супермаркете. Обычная татарская женщина, на вид ничуть не младше нее, хотя разница в возрасте была целых семь лет. Жене Ильнура не было еще и тридцати пяти – по жизненным ощущениям Веры, девчонка девчонкой. Но она заметно располнела, – трое детей не дались даром, – а выражение юности и наивности, которое придавало раньше ее лицу такое очарование, навсегда испарилось. Женская красота, к сожалению, недолговечна.

Со временем Вера начала подмечать в женщинах старшего возраста интересную вещь: привлекательность чаще всего сохраняли дамы умные и активные. А красавицы, не наделенные стремлением к развитию интеллекта, старились почему-то быстрее. И выражалось это даже не в покрое фигуры, не в увядании кожи – что-то уходило с лица, исчезало из глаз.

Увидев Алсу, Вера подошла и поздоровалась первой, хотя заметила, что бывшая студентка собирается улизнуть. В длинном платье поверх шаровар и традиционном платке выглядела она немного странно. Неужели вдруг стала религиозной? Раньше Вера Александровна ничего подобного за ней не замечала.

– Здравствуйте, – ответила Алсу и опустила глаза, словно школьница.

– Как детки? – Вера не собиралась спрашивать об Ильнуре: видела, что собеседница и без того напряжена.

– Все в порядке, – вяло улыбнулась бывшая студентка, – здоровы.

– Слава богу. – Вера Александровна улыбнулась в ответ. – А как ты сама?

Губы Алсу скривились, она обиженно дернула плечом.

– Пока справляюсь, – и отвела взгляд.

Похоже, не все было спокойно в Датском королевстве. Жена бывшего мужа стояла, не уходила, а Вера не знала, как продолжить разговор, и мысленно ругала себя за то, что ввязалась в беседу.

– Это главное, – подбодрила она и тут увидела, что по щекам Алсу катятся крупные слезы.

– Устала, – оправдывалась та, всхлипывая и вздрагивая, – не обращайте внимания.

– Да что же случилось?! – Вера обняла Алсу за плечи и отвела чуть в сторону, чтобы не загораживать другим покупателям проход. – Что происходит?