Но скорее всего теперь Роуз тоже была пленницей Луи Уодсуорта. Она наверняка находилась где-то здесь поблизости. И может быть, с ней обошлись не так жестоко, как с ними. Возможно, она находилась тут на положении гостьи…

Коллиз понимал, что это всего лишь ни на чем не основанные фантазии, но думать по-другому он не хотел и не мог. Лучше уж тогда и вовсе не думать.

Время от времени он бросал взгляд на Георга, ожидая, что тот пошевелится или откроет глаза. Но надежда на это была очень слабой. Коллиз попытался снять с себя наручники, но это ему не удалось. Они лишь с еще большей силой впились в руки. Левое запястье Коллиз случайно поранил, и из вены потекла кровь. Конечно, он не чувствовал боли, но эта рана могла оказаться довольно опасной. Если кровотечение не остановить, можно просто скончаться от потери крови.

Вдруг звякнула цепь. Коллиз повернулся и увидел, что голова Георга перекатилась на другое плечо. Его глаза несколько раз моргнули.

– Сэр! – Коллиз обратился к принцу так, как и полагалось по этикету. Скорее всего стороживший их парень был где-то поблизости, но он вряд ли знал, кто сидел в этом грязном подвале, прикованный цепями к стене. – Сэр, вы хорошо себя чувствуете?

Георг несколько раз кашлянул, а потом высунул язык и потрогал им свои распухшие губы.

– Это осень глупый воплос. Лазумеется, я себя чувствую отвлатительно, – с трудом проговорил он и покачал головой. – Мне выбили зуб.

Коллиз с облегчением вздохнул и громко засмеялся. Георг с упреком посмотрел на него:

– Нисего смешного. В моем возласте нужно доложить каждым зубом.

– Нет, сэр, я не нахожу это смешным. Я просто очень рад, что они не выбили мозги из вашего черепа, сэр.

– Что ж… это действительно приятно… – Георг начал четче выговаривать слова, и его теперь стало легче понимать.

– Сэр, будет лучше, если вы немного измените свой голос, чтобы не быть похожим на самого себя. Я не думаю, что Уодсуорт… – Коллиз замолчал. Ему следовало быть осторожнее. Ведь они не знали, подслушивает их кто-нибудь или нет.

– Ты не думаешь, что… э… он знает, что ты нанял меня, чтобы утащить его чертежи?

Коллиз фыркнул.

– Очень хорошо получилось, – сказал он. Старина Георг! Его прекрасный низкий голос с красивыми модуляциями превратился в нечто свистящее и пронзительное. Он сразу понял, что нужно делать!

– А где… наш друг?

Коллиз нахмурился:

– Я не знаю.

– Может быть, нашего друга тоже схватили?

Коллиз закрыл глаза. Перед ним снова всплыла запечатлевшаяся в его памяти сцена – два здоровенных парня держат Роуз за руки, а она отчаянно сопротивляется.

– Вполне возможно.

– Ах! – проговорил принц и замолчал. Не было никакого смысла что-либо еще спрашивать. И так все понятно. И Георг, и Коллиз прекрасно знали, что могли негодяи сделать с женщиной.

Коллиз, похоже, недалеко был от истины. Их действительно подслушивали. Или по крайней мере находившийся за дверью человек прислушивался к тому, что происходило в подвале. Стоило им заговорить, как послышался звук вставляемого в замок ключа.

Дверь заскользила по рельсам в сторону, и образовавшийся в стене проем вдруг залил яркий свет. Коллиз заморгал, потом прищурился, пытаясь рассмотреть входящего в подвал человека.

День уже, по всей видимости, клонился к закату. Проникшие в подвал солнечные лучи имели тот золотистый оттенок, который обычно появляется в небе ближе к вечеру. Поднятые вверх клубы пыли начали медленно оседать. В дверном проеме появилась фигура человека, одетого во все черное. Луи Уодсуорт! В этом костюме он сильно напоминал разбойника с большой дороги.

– О, Боже ты мой! Неужели я так нелепо выглядел? – прошептал Георг.

«Почти так», – захотелось сказать Коллизу, но он промолчал. Как-никак Георг был принцем, и некоторые вещи ему не стоило говорить.

– Тише, сэр, – прошептал Коллиз.

Луи прошел вперед и встал напротив своих пленников. Одна его рука лежала на бедре. Не хватает только сабли, подумал Коллиз. Ему захотелось смеяться, но он тут же подавил этот приступ неожиданной веселости. Сейчас необходимо быть серьезным и сосредоточенным.

Фабрика, разумеется, хорошо охраняется, но она не неприступная крепость, размышляла про себя Роуз. Стоя на плечах у Деймонта, она заглянула за каменную ограду и теперь осматривала прилегающую к фабрике территорию. Главное здание сильно смахивало на средневековый замок. Это впечатление усиливалось за счет множества каменных фигур, располагавшихся вокруг фабрики. Казалось, что это крошечные домишки деревенских жителей, построенные неподалеку от замка могущественного сюзерена. Вся площадь перед фабрикой была вымощена брусчаткой.


Внимание Роуз привлекла большого диаметра сточная труба, выходящая на поверхность прямо посередине площади. Роуз спрыгнула на землю и рассказала Этану о своем плане.

– Сточная труба? Вы уверены?

– Да. По всей видимости, эта труба проходит подо всей улицей. Если мы вернемся назад, то наверняка найдем второй конец этой трубы. Просто мы не заметили его, когда шли сюда. Можно спуститься в трубу, пройти по тоннелю под каменной стеной и выйти наружу прямо на территории фабрики!

Этан с сомнением посмотрел на Роуз:

– Но как мы сможем выбраться на поверхность на территории фабрики? Там же все время находятся рабочие. Они расходятся по домам только с наступлением темноты.

– Значит, у них нет ни фонарей, ни свечей? И они не работают в темное время суток?

Этан нахмурился:

– Вы даже представить себе не можете, сколько это стоит – осветить ночью фабрику.

– Думаю, вы правы, – проговорила Роуз. – Вы способны рассмотреть проблему со всех сторон, мистер Деймонт.

Уголок его рта приподнялся вверх.

– Я рожден игроком и умею быть осторожным.

Роуз прикусила нижнюю губу.

– Ждать больше нельзя, мы должны действовать. Солнце скоро сядет. Ночью будет легче проскользнуть мимо охраны.

– Значит, вот как. – Этан кашлянул. Было очевидно, что ему этот план не слишком нравился. – Почему бы нам просто не позвать полицейских и не сказать им, что Коллиза удерживают на фабрике против его воли?

Роуз махнула рукой в сторону замка:

– А вы знаете, кому принадлежит эта фабрика? Луи Уодсуорту! Вот кому!

Этан сморщился:

– Уодсуорту? Вот незадача-то. Если он почувствует, что проигрывает, то пойдет на все.

– Можете мне этого не говорить. В этом районе все подчиняется ему, в том числе и местные полицейские. Поэтому нам не стоит обращаться к властям за помощью. Эта помощь может обернуться против нас.

Тяжело вздохнув, Этан сказал:

– Нам ничего не остается, как искать конец трубы.

Много времени эти поиски у них не заняли. Обходя прилегавшую к фабрике территорию по спирали, Этан и Роуз вышли на небольшую улочку, застроенную невысокими каменными домами. Было еще довольно светло, и Роуз увидела на дороге что-то похожее на металлическую решетку. При ближайшем рассмотрении это оказалось не что иное, как начало тоннеля.

На самом дне журчала вода. Причем этот поток бежал со стороны фабрики.

– Вот начало сточной трубы, – сказала Роуз, оглядевшись по сторонам.

В эту минуту на улице не было ни одного человека, но в любое мгновение здесь могли появиться возвращающиеся с фабрики рабочие.

– Быстрее, помогите мне, – попросила Этана Роуз.

Вместе они сняли решетку без особого труда. Хотя крышка, как и следовало ожидать, оказалась тяжелой, Этан и Роуз легко сдвинули ее с места. Оставалось только надеяться, что ведущий на фабрику тоннель был относительно новым.

– Спускаемся, – скомандовала Роуз.

Этан поклонился:

– Сначала дамы.

Каменная труба, отводившая воду и всякие жидкие отходы с фабрики, к счастью, и в самом деле оказалась довольно новой и не слишком грязной. Пройдя немного по тоннелю, Роуз подняла голову и посмотрела вверх. Откуда-то с потолка спускались тусклые полосы света.

– Как мы узнаем, что над нами как раз тот выход, который нам нужен? – поинтересовался Этан.

– Прислушайтесь, – сказала она. – Слышите? Когда мы стояли у стены я отчетливо слышала, как работал пресс. Теперь звук стал гораздо громче.

Казалось, этот штамповочный станок работал сейчас прямо над их головами. От его ударов сотрясалась земля над тоннелем.

– Да, слышу. И что теперь?

Роуз вздохнула.

– Нам придется подождать, – разочарованно проговорила она. – Рабочие скоро уйдут, и на фабрике останется только охрана.

– И что же натворил Коллиз? Как ему удалось так разозлить этого Уодсуорта?

Роуз нашла небольшой сухой участок и села.

– Боюсь, я не могу вам этого сказать.

Деймонт опустился на пол рядом с Роуз.

– Вы, кажется, не слишком разговорчивая? – Этан тяжело вздохнул. – В таком случае буду говорить я. Я проголодался и устал.

– Я тоже проголодалась, но вот уставать мне нельзя. – Роуз бросила сердитый взгляд на своего спутника.

– Что ж, раз у нас есть немного времени, я расскажу вам что-нибудь о нашем общем друге. Мы с ним, и я, и он, происходим из семей, не отличавшихся сильно друг от друга в смысле статуса и доходов. Его мать, конечно, имела связи, а его отец был самым обычным полковником в армии. Впрочем, человеком отец Коллиза был неплохим, и его не раз представляли к самым высоким наградам.

Деймонт прислонился спиной к стене и потер рукой лоб.

– И вот он теперь наследник состояния Этериджей, будущий лорд. С ним я познакомился в школе, куда меня отправил мой отец завязывать полезные знакомства. – Этан засмеялся. – И Коллиз оказался именно тем, с кем стоило поддерживать отношения. Мне многое кажется несправедливым, но ведь никто не поинтересуется моим мнением…

Он не смотрел на нее, но Роуз тем не менее чувствовала, что Этан пытается понять, как она относится к этому вопросу.

– Вас никогда не интересовало, каким образом Коллиз попал в список наследников своего дяди по материнской линии?

Роуз покачала головой. Ей это обстоятельство, конечно же, казалось странным, но она не имела желания размышлять на эту тему. Мир аристократов был далек от нее, и она не знала его законов. Кроме всего прочего, родственники Коллиза, да и он сам предпочитали обходить этот вопрос стороной.

И вот теперь рядом с ней сидел Этан Деймонт, вежливый, доброжелательный, и он почему-то жаждал рассказать ей кое-какие подробности о жизни Коллиза. Вероятно, ей стоит его послушать.

Никакой практической ценности эта информация, разумеется, не имела. Но Роуз хотелось знать о Коллизе все. Его мир завораживал ее.

– Когда мы еще учились в школе, он рассказал мне свою историю. Его отец не принадлежал к кругу аристократов, и получалось, что его мать вышла замуж за человека, чей социальный статус был гораздо ниже ее собственного. Как говорят, она очень настаивала на этом браке, потому что любила его. Это был самый настоящий брак по любви. Нетипично, надо сказать.

Роуз вздохнула. Да, она не принадлежала к миру аристократов, но в ее мире тоже женились и выходили замуж не по любви. Брак был обычной сделкой. И лишь немногие счастливцы могли себе позволить вступать в браки, руководствуясь чувствами. Агата и Саймон, Далтон и Клара, Джеймс и Филиппа – все они в какой-то степени пренебрегли условностями и сделали свой выбор, руководствуясь любовью. Ее губы задрожали.

– Выходит, Коллиз был в списке наследников последним?

– Да, сначала все обстояло именно так. Но к тому малышу, которого сам принц качал в детстве на колене, общество вынуждено проявлять симпатию и относиться предупредительно. В начальных классах школы Коллиз рассказывал мне самые невероятные истории о его высочестве. Мне даже казалось, что он их сам и сочинял. Потом Коллиз стал реже встречаться с принцем, и истории сами собой иссякли. По всей видимости, в тот период его больше занимали женщины.

Роуз фыркнула:

– Да уж, могу себе представить.

Этан тоже улыбнулся:

– Думаю, вы не поверите мне, но тогда Коллиз был чрезвычайно романтичным молодым человеком с мятежной душой. Эта его романтичность порой доходила до абсурда. Шекспир, поэзия великих романтиков, ночные бдения в саду под луной. Ах, прекрасное это было время, несмотря ни на что.

Роуз прищурилась. Еще один мужчина пытался обвести ее вокруг пальца.

– Не могу в это поверить.

– Каждое слово – правда. Клянусь. – Он потряс головой. – Я понятия не имею, куда делся этот мальчик-мечтатель. Когда умерли его родители, что-то сломалось у него в душе. Что-то в нем изменилось до неузнаваемости. Впрочем, война тоже оставила свой след… И ранение… Он изменился еще сильнее по возвращении из армии. По сути дела, Коллиз стал совершенно другим человеком. И я не знаю этого человека.

Роуз попыталась представить себе, каким Коллиз был в детстве. О, он был красивым, как молодой греческий бог, быстрым, неутомимым. Ни его душа, ни его тело еще не знали боли. Он сиял, словно сделанный искусной рукой кубок, еще не тронутый патиной и временем.