Селеста Брэдли - Обаятельный поклонник

«Черт, черт, черт!» – выругалась про себя Роуз. Она никогда не перестанет быть в душе служанкой. Она сравнивает Коллиза с кубком. А кто тогда она? Потертая деревянная ложка? Ложка, которая должна выполнить миссию… Лучше ей думать о своем задании, а не парить в облаках. Но когда речь заходила о Коллизе, у нее почему-то сразу расправлялись крылья.

– Вы хотели рассказать мне о том, каким образом Коллиз стал наследником своего дяди.

– Да? Неужели?

Роуз бросила на Этана удивленный взгляд. По всей видимости, у него была какая-то причина, по которой он затеял с ней этот разговор. Но теперь он увиливал от ответа! Впрочем, чего от него можно было ожидать? Сумасшедший, пьяница и игрок. Ей не стоит слушать его россказни. Тем не менее Роуз поймала себя на мысли, что ей очень хочется его слушать.

– И все-таки… Как же так получилось, что Коллиз стал наследником лорда Этериджа? Ведь вы говорите, что его отец был офицером.

– Да все очень просто. Здесь нет никакого секрета. Так сложилось, что других Этериджей не нашлось. Те люди, которые имели право претендовать на титул и состояние лорда Этериджа, просто умерли. Многих детей из этого рода постигла несчастливая судьба.

Роуз подумала, что судьба и вправду поступила не слишком справедливо с наследниками лорда Этериджа. Надо сказать, что восхождение Коллиза вверх по социальной лестнице выглядело как-то обычно, никакого особенного секрета. Но такое положение дел никак не объясняло, откуда у Коллиза эти снобистские аристократические замашки. Ведь настоящие наследники Этериджа скорее всего занимались тем, что выращивали свиней где-нибудь на севере Англии.

– Но может быть, дело не только в том, что все настоящие наследники умерли? Может быть, лорд Этеридж сам назначил Коллиза наследником?

– Это невозможно. Коллиз просто невероятно удачливый человек. Он родился с золотой ложкой во рту. Тесное общение с принцем помогало ему с легкостью открывать любые двери и входить в них.

– Звучит как-то не слишком хорошо, но, я думаю, воля принца-регента есть закон, – проговорила Роуз. Она слышала, что иногда на Георга находили приступы невероятной щедрости. А если учесть то обстоятельство, что Георг очень любил малыша Коллиза и качал его в детстве на своем колене… Но тогда Георг еще не был регентом. Значит, получалось, что лорд Этеридж назначил Коллиза своим наследником по распоряжению самого короля.

– Разумеется, при дворе с Коллизом обращались как с членом королевской семьи, а не просто как с наследником лорда Этериджа, – продолжал Этан. – Но это не портило его, это его душило, если позволите мне так выразиться. Наследство лорда Этериджа обязывало. Коллиз должен был играть по определенным правилам, и многие говорили ему, что это самое главное в жизни. Ему же было по большому счету наплевать на это наследство. Его одолевала совсем другая страсть. И этой страстью была музыка. Да-да, музыка… В школе учитель музыки никогда не спрашивал Коллиза, потому что тот уже давно превзошел своего наставника.

– Я никогда не слышала, как он играет, – сказала Роуз.

– Хотите сказать, что он сейчас не играет?

Роуз обхватила себя руками и покачала головой:

– Я думаю, это из-за поврежденной руки. Как-то раз он пытался что-то изобразить на барабанах, но мне кажется, это для того, чтобы его не жалели.

– Господи, спаси и сохрани всех нас! – Этан с шумом выдохнул воздух и закатил глаза. – Не играет! Значит, следует ждать взрыва.

– Что вы такое говорите?

– Коллизу нужна какая-то возвышенная идея, он должен чему-то поклоняться. Кому-то или чему-то принадлежать. Он совсем не такой, как я. Я предпочитаю принадлежать самому себе.

Роуз слушала своего собеседника очень внимательно, не прерывая его.

– Коллиз без музыки – это Коллиз без смысла жизни, – печально проговорил Этан. – Бедный парень!

– Но у него в жизни сейчас есть смысл, – тихо заметила Роуз. – Он состоит в «Клубе лжецов», а это для него кое-что значит, – сказала она. И ей не за что чувствовать себя виноватой, добавила Роуз про себя. Теперь не время предаваться философским размышлениям. – Мне иногда и правда казалось, что он как будто что-то ищет… Что он какой-то… потерянный.

– Он стал человеком после…

Роуз нахмурилась:

– Что это вы имеете в виду?

– Человек, переживший в жизни трагедию, становится другим. Сначала он был человеком до трагедии, а потом он стал человеком после трагедии. Мой отец часто повторял, что в жизни можно опереться лишь на тех людей, которые столкнулись с несчастьем лицом к лицу. Только они понимают жизнь по-настоящему.

– Ваш отец был мудрым человеком.

– Мой отец был сапожником, одержимым идеей добраться до самого верха социальной лестницы. – Этан ткнул себя указательным пальцем в грудь. – Я же смотрю на такие вещи философски.

– И что же это за философия? Философия игрока?

Он пожал плечами:

– Называйте это как хотите. Я все принимаю.

Роуз покосилась на своего собеседника:

– Надеюсь, вы уже успели протрезветь.

– Господи, да я и не был пьян! – Он помолчал. – Вы очень милая девушка. И вы мне нравитесь. – Этан обхватил ее за плечи. Роуз позволила ему это сделать. Этан Деймонт был неплохим парнем, хотя и немного сумасшедшим, и этим объятием он хотел выразить свое дружеское к ней расположение.

– Когда вы вернетесь домой, вам надо будет как следует помыться, – сказала она, – сжечь этот ужасный жилет и сбрить усы.

– Усы? Они вам не нравятся? Но они мне нужны, когда я играю. Я, бывает, кручу кончики усов, иногда дергаю их вверх или вниз, и играющие против меня отвлекаются на мои уловки. Им кажется, что они могут раскусить мои настоящие чувства, и это уводит их совсем в другом направлении. Усы, так сказать, мое стратегическое оружие. Я ни под каким видом не собираюсь с ними расставаться.

– Вам надо посмотреть на это с другой точки зрения. Если у вас не будет усов, то ваши противники подумают, что у вас появился какой-то новый способ выражать свои мысли, и это даст им пищу для размышления на долгие часы.

Он засмеялся, и его брови удивленно поползли вверх.

– А вы не играете ли, случаем, в азартные игры, моя милая Роуз? – Этан снова обнял ее за плечи. Роуз улыбнулась и стряхнула с себя его руку.

– Я не ваша милая, мистер Деймонт. И я не играю в азартные игры. По крайней мере в карты точно.

Деймонт отстранился от Роуз и озадаченно посмотрел на нее:

– Вот как, значит, милая деточка? Если вы отказываетесь от моих ухаживаний, потому что сделали ставку на Коллиза Тремейна, то это очень даже напрасно. Он не того полета птица, чтобы связываться с такими, как вы, милочка. Полагаю, вы догадываетесь об этом.

Ее губы дрогнули.

– Мистер Деймонт, даже вы птица не того полета для меня. Можете не волноваться, я не стану трогать Коллиза.

Этан изучающе посмотрел на нее:

– Вопрос не в том, будете ли вы трогать его или нет. Сдается мне, что он уже тронул вас…

Роуз ничего на это не ответила. В тоннеле воцарилась тишина, нарушавшаяся только звуками работающего пресса.

Луи Уодсуорт ничем не напоминает разгневанную жертву ограбления, подумал Коллиз. Он, скорее, походит на немного уставшего драматического актера, играющего роль в собственной пьесе.

Его черный костюм и вообще вся эта разыгрываемая в подвале сцена казались чем-то неестественным. И дело было не просто в налете театральности, в происходящем ощущалось что-то болезненное, извращенное, не поддающееся пониманию. Интересно, с какой целью Луи ведет себя подобным образом?

Пока Луи расхаживал по подвалу из угла в угол, пленники внимательно следили за ним глазами. Его личный охранник немой горой стоял у двери. Время от времени воздух разрезал резкий удар хлыста, который Луи держал в руке. Металлические набойки на его каблуках пронзительно звенели при каждом шаге. Коллизу вдруг снова захотелось смеяться.

Но если Луи хотел насмешить их, превратить все в фарс… Коллиз был профессионалом в своем деле, настоящим специалистом по части психологических игр. Луи разыгрывал эту сцену, чтобы скрыть свое отчаяние. Они не должны были увидеть его истинных чувств.

Так почему же Луи в отчаянии? Что у него на уме?

По всей видимости, он просто сумасшедший, решил про себя Коллиз. Это несомненно. Но что, кроме этого?

Луи вдруг остановился и заглянул Георгу в лицо. Поморщился. Коллиз почувствовал, что его терпение подходит к концу.

– Луи, я очень устал, и мне нужно в туалет. Нельзя ли немного побыстрее?

Луи быстро повернулся к Коллизу, положил свой хлыст на плечо, словно это было ружье.

– Ах, неужели? Прошу прощения. Надеюсь, я не слишком утомил вас? – Он перебросил хлыст на другое плечо, обе его руки судорожно впились в набалдашник на конце хлыста. – Что ж, пожалуй, пришло время взбодриться. Думаю, вы не станете возражать против этого. Ведь нет?

Коллиз устало произнес:

– Луи, даже ты понимаешь, что все это глупый фарс. Почему бы тебе не рассказать нам о причинах, побудивших тебя совершить предательство? Мы жаждем об этом услышать.

Брови Луи поползли вверх, он не ожидал столь открытого вызова. Впрочем, он ничуть не испугался. Казалось, что это его даже забавляло.

– Предательства? Какого еще предательства? Как вы смеете, сэр! Это со мной обошлись, мягко говоря, дурно. В мой дом влезли воры и ограбили меня. Меня, честного промышленника, служившего своей стране верой и правдой! – Чтобы усилить эффект от сказанных им слов, Луи театрально развел руки в стороны. В одной руке он по-прежнему сжимал хлыст.

– Увлекательное представление, – сухо проговорил Коллиз. – Как бы мне не расплакаться.

Луи пожал плечами:

– Что ж, издевайтесь, шутите, но скоро вам будет не до шуток. – Он печально покачал головой. – Мне придется застрелить сегодня двух жалких воришек в масках, которые посмели забраться в мой дом и устроить там погром. И один из этих воришек мой новый знакомый, мистер Тремейн. Ах, какая жалость! Но мистер Тремейн пришел ко мне не один, он привел с собой еще и сообщника.

Коллиз вздохнул:

– Одни шаблоны. Надо больше импровизировать.

Неожиданно Луи изменился в лице, в его глазах промелькнуло что-то темное. Он шагнул к Коллизу и поддел своим хлыстом его подбородок.

– Вы можете упустить удачу, если будете ерничать, мистер Тремейн. Что вы делали в моем кабинете? – Его глаза сузились. – Кто послал вас?

Разбитые и распухшие губы Коллиза сложились в ухмылку.

– «Компания по производству стрелкового оружия».

Луи заморгал.

– Конкуренты? – Его глаза превратились в две подозрительные щелки. Со стороны могло показаться, что он думает. Но на самом деле, и это было понятно Коллизу и Георгу, Луи не поверил в сказку о конкурентах. Он, разумеется, не мог забыть о том, что его отец совершил предательство и поплатился за это жизнью. А в аресте Эдварда Уодсуорта не самую последнюю роль сыграл лорд Этеридж. Все это самым естественным, образом наводило Луи на мысль, что за спиной Коллиза и его сообщника стояли куда более авторитетные фигуры, чем владельцы какой-то там компании, которая и так была давно задавлена империей Уодсуорта. Коллиз, разумеется, уже никак не мог скрыть свое родство с Далтоном, чьи связи с лордом Ливерпулом были общеизвестны. Черт возьми, выругался про себя Коллиз, получается, Луи разоблачил его в первый же вечер, когда они только познакомились в «Клубе». И так как он действовал исходя из неверной информации, предоставленной ему Роуз, у него не было возможности разыграть из себя лишившегося иллюзий наследника, которому его слишком молодой и пышущий здоровьем дядюшка не оставлял ни малейшего шанса на получение наследства. Это, конечно, могло сработать. Проблема заключалась в том, что теперь прибегать к подобной уловке было уже поздно.

Древко хлыста сильнее впилось в горло Коллиза.

– Попробуй еще раз, – проворковал Луи.

– Миссис Блайт сказала нам, что ты не любишь девочек.

Первый удар хлыста пришелся на правое плечо Коллиза, поэтому это было не так уж и больно. Второй раз Луи ударил его по ребрам. Пробежавшая по груди горячая волна боли теперь была ощутимой. Коллиз опустил голову, ему хотелось сильнее нагнуться вперед, но скованные наручниками руки не позволяли это сделать. В третий раз хлыст прошелся по животу. Коллиз сжал зубы и слегка подался вперед. Неожиданно к его горлу подкатила тошнота, и его вырвало прямо на сияющие черные ботинки Луи. «Жаль, что я ел давно», – мелькнула мысль в голове Коллиза.

Георг кашлянул и пошевелился, Коллиз бросил на него настороженный взгляд. Он специально устраивал этот спектакль, чтобы Луи занимался им и не переключал своего внимания на принца. Если Луи поймет, кого он удерживает в своем подвале, то тогда вообще будет трудно предсказать, как он себя поведет и на что решится. Нельзя подталкивать Луи к последней черте и доводить его до отчаяния. По крайней мере пока Георг не окажется в безопасности.