Селеста Брэдли - Обаятельный поклонник

Суматоха продолжалась, но Коллиз ничего этого уже не видел. Его глаза снова заволокла темная пелена. «Кларимонд» и «лжецы» были где-то далеко-далеко… У Коллиза в голове билась только одна мысль: «Где Роуз? Куда она делась?»

Внезапно Коллиз проснулся, сон отлетел мгновенно, не оставив даже и следа. Ему показалось, что он вовсе и не спал. Он открыл глаза и увидел над собой знакомый бархатный балдахин. Значит, он лежит в своей собственной постели в Этеридж-Хаусе. Но как он сюда попал?

Стоило Коллизу пошевелиться, как состояние блаженства сразу же исчезло, в его тело снова вернулась боль. Его руку дергало, а бок и одна нога тупо ныли. У него было такое ощущение, что его бросили со скалы вниз и он упал на камни.

Он и правда упал с берега в реку, а потом еще забрался на палубу… Роуз была права, он просто осел.

Роуз. Роуз и Луи. Невероятно!

Коллиз попытался сесть в кровати и неожиданно обнаружил, что на его левую руку наложили шину и забинтовали ее от самой подмышечной впадины до запястья.

– Перелом, – послышался тихий голос.

Он поднял голову и увидел сидевшую в кресле у окна Клару. Ее темный силуэт четко вырисовывался на фоне шелковых занавесок, окрашенных тусклым утренним светом. На ее коленях лежало оранжевое существо и громко мурлыкало. Казалось, эти звуки, ритмичные, повторяющиеся точно через секунды две-три, производил некий механизм. Неожиданно существо открыло один свой злой зеленый глаз.

– Мур-мяу, – промурлыкал механизм.

– Я тоже тебя люблю, – сказал Коллиз и посмотрел на Клару. В этом мягком сером полумраке Клара еще сильнее походила на Роуз. Клара и Роуз вообще были похожи, и именно это обстоятельство когда-то позволило Кларе заменить Роуз в доме Луи Уодсуорта.

Конечно, Клара была симпатичнее, черты ее лица отличались мягкостью, на ее губах всегда играла дружелюбная, приветливая улыбка. Роуз же вся состояла, если так можно выразиться, из острых углов, улыбки от нее дождаться было трудно. Хорошенькой и миленькой ее тоже никто бы не назвал, потому что все дело портил ее колючий характер, точно такой же, как у Мармеладки.

Роуз была живуча, как кошка. Она выходила победителем из тех ситуаций, в которых обычный человек сразу бы потерялся и спасовал. Она, как кошка, твердо ступала по земле и умела смело смотреть в лицо своему противнику, и ее когти были всегда наготове.

Клара положила руку на подлокотник и улыбнулась Коллизу:

– Да, да, ты снова сломал свою руку. В двух местах, в тех самых, в которых рука была сломана и в первый раз. Кроме того, у тебя оказался поврежден плечевой сустав. По крайней мере так нам сказал доктор Уэстфалл. Он считает, что трещины в кости, а может, и переломы у тебя уже были до того, как ты прыгнул в воду с обрыва.

Доктор Уэстфалл был личным врачом лорда Ливерпула, к нему время от времени обращались и «лжецы». Правда, к его услугам прибегали только тогда, когда случалось что-нибудь действительно серьезное. Со всякими мелочами всегда мог помочь Курт, он, как никто из «лжецов», хорошо знал человеческую анатомию. А если нужно было зашить какую-нибудь рану, то тогда вызывали Баттона, он ловко управлялся с иглой и ниткой.

Коллиз потрогал свою левую руку и плечо здоровой рукой.

– Значит, ее не отнимут?

Клара подошла к Коллизу и взяла его руку в свои ладони.

– Нет, ее не отнимут. Доктор сказал, что ты обязательно поправишься и рука будет работать точно так же, как и прежде. Ухудшения он не ожидает.

Глубоко вздохнув, Коллиз кивнул. Он был рад, что ему не ампутируют руку. Пусть она ничего не чувствует, но это лучше, чем если бы руки не было вообще. Коллиз снова пошевелился, все его тело нестерпимо болело, и казалось, что на нем не осталось ни одного живого места. Неожиданно он вспомнил все, что происходило на корабле.

– Как Далтон собирается поступить с лордом Ливерпулом? – спросил Коллиз.

Клара сжала губы.

– Дело в том, что сейчас он еще колеблется… Пока Далтон не может сказать, действительно ли премьер-министр стоит за всей этой историей, или это происки врагов. Он и Саймон пригласили сегодня на ужин лорда Ливерпула, Луи и принца-регента. Похоже, что только Георг знает, как обстоят дела на самом деле. Далтон надеется получить какую-нибудь важную информацию, которая и склонит его либо в одну, либо в другую сторону.

– Честно говоря, я очень рад, что мне не придется ужинать в такой компании, – сказал Коллиз. Он сразу представил себе хмурые, напряженные лица гостей и хозяев. Осторожные вопросы, вежливые уклончивые ответы.

– Я также не буду там присутствовать. И меня это тоже радует. – Клара откинулась на спинку кресла и почесала за ухом у рыжей бестии. Мурлыканье сделалось на полтона громче.

Коллиз огляделся по сторонам:

– А где Роуз?

Клара наклонила голову, одна ее бровь изогнулась.

– Роуз ушла. Она исчезла с корабля как раз в тот момент, когда ты потерял сознание! Далтон заметил ее отсутствие только в Лондоне, он был слишком занят тобой.

– Исчезла? – Коллиз откинул одеяло и попытался встать. – Ее похитили?

Клара остановила его.

– Курт сказал, что это он перевез ее на берег. Роуз ушла по собственной воле. Она так захотела.

Коллиз снова опустился на подушки.

– Она оставила меня.

– Она оставила всех нас, – объявил Далтон. Несколько минут назад он вошел в комнату и теперь тихо стоял у двери, сложив руки на груди. – Просто поверить не могу, что нас всех так ловко обвела вокруг пальца эта безграмотная охотница за золотом.

К щекам Коллиза прилила кровь, он бросил сердитый взгляд на Далтона:

– Она не такая!

Далтон заморгал.

– Но она именно так и вела себя. Сначала Луи Уодсуорт, затем ты. К тому же, если помнишь, ты сам прогнал ее.

По спине Коллиза пробежал холодок.

– О чем ты говоришь, Далтон?

Клара наклонила голову:

– Кое-кто из «лжецов» слышал, что ты несколько раз повторил слово «отвратительно», когда Роуз рассказала о своей связи с Луи Уодсуортом. И при этом выражение твоего лица красноречиво говорило о твоих чувствах.

О Господи, нет! Роуз. Коллиз провел дрожащей рукой по волосам.

– Нет, нет, я имел в виду совсем другое. Луи Уодсуорт издевается над своими слугами – вот что отвратительно. Он делает с ними все, что ему взбредет в голову, – проговорил Коллиз, в его желудке вдруг возникла неприятная ноющая боль. Господи, нетрудно представить себе, что она подумала!

У Клары задрожали губы.

– Черт возьми!

Далтон прищурился.

– И тем не менее она соблазнила тебя. Факт остается фактом.

Коллиз закрыл лицо рукой, послышался его горький смех.

– Она не соблазняла меня, даже и не пыталась. Это я заставил ее… – Он придвинулся к краю кровати и поставил одну ногу на пол. – И я сделаю это еще раз.

– Ты куда? Что ты задумал? Я никуда тебя не пущу. – Далтон кинулся к кровати и преградил Коллизу дорогу. Клара положила ладонь мужу на плечо.

– Пусти его, – приказала она.

– Но он же…

– Далтон, я тебя очень люблю, но иногда ты бываешь просто невозможным занудой. – Клара покачала головой. – Неужели ты не видишь, что он влюблен в нее?

– Это невозможно. Я не позволю этого!

Коллиз встал и сразу почувствовал, каким холодным был пол. По его телу пробежала дрожь.

– Теперь ты понимаешь, Клара, каково мне было все эти годы? Что мне пришлось выдержать? – проговорил он с усмешкой.

Она заложила руки за спину.

– Да уж, я очень даже хорошо представляю себе, каково это – жить с тенью Ливерпула.

– Вы оба заблуждаетесь, – запротестовал Далтон. – Я совершенно не похож на лорда Ливерпула. Я только хотел сказать, что он не может…

– А я утверждаю, что он может! Ты должен отпустить его, Далтон. Вы оба должны отпустить его, и ты, и Ливерпул.

Коллиз с улыбкой посмотрел на своего дядю, который оказался сейчас в очень затруднительном положении и не знал, как ему поступить. С одной стороны, он любил свою жену и хотел сделать ей приятное, и, кроме того, он понимал, что она права. На другой чаше весов лежал его долг, но Коллиз догадывался, что именно выберет Далтон.

А он выбрал Роуз.

– Я иду, и на этом разговор окончен. Все остальное мы обсудим позже, когда я вернусь. – Коллиз плотнее запахнул халат и посмотрел на Клару: – Мне бы хотелось одеться. Не могли бы вы выйти?

Клара взяла Далтона под руку.

– Ты можешь точно так же бегать кругами и в коридоре, дорогой. – Она мягко подтолкнула мужа кдвери и озорно улыбнулась Коллизу. – Верни нашу Роуз, – сказала она.

– Слушаюсь, миледи. – Коллиз улыбнулся в ответ и отдал салют. – К сожалению, у меня действует только одна рука. Позовите, пожалуйста, Денни. Пусть поможет мне одеться.

– Придется позвать Сержанта, – сказала Клара. – Денни ушел от нас. Из своей комнаты, мы уже посмотрели, он забрал все вещи. Сержант сказал нам, будто Денни получил от кого-то более выгодное предложение.

– Выгодное предложение? – удивился Коллиз. – Но что, если…

Клара кивнула:

– Да, мы тоже об этом подумали. Далтон уже отдал приказ, – она на мгновение заколебалась, – искать Денни. Нам бы хотелось знать, чем в последнее время он занимался. Особенно нас интересует эта история с письмом, в котором ты сообщал, что находишься у миссис Блайт. Мы подозреваем, что именно Денни передавал всю информацию о том, что здесь у нас происходило, в «Голос общества». – Она грустно улыбнулась. – Далтон случайно услышал разговор Денни с Роуз и сделал определенные выводы.

Коллиз с серьезным выражением лица посмотрел на нее:

– Роуз, разумеется, не передавала никому никакой информации, ее репутация как члена «Клуба» просто безупречна. Я уверен, что все это – дело рук Денни.

Клара снова кивнула.

– Мы с тобой в этом не сомневаемся, но вот выводы Далтона не совпадают с тем, что думаем мы.

– Черт возьми Далтона! Чтобы избавить собаку от блох, ее не обязательно убивать. – Коллиз подошел к шкафу и стал выбирать для себя костюм. – Я должен найти Роуз первым.

Клара улыбнулась, и Коллиз понял, что именно этих слов она и ждала от него.

– Что ж, раз ты решил идти… – Она направилась кдвери и вдруг обернулась. – Коллиз, – сказала Клара, – мне стало известно, что в течение последних десяти лет Луи не жил в доме отца. – Она многозначительно на него посмотрела. – Мне кажется, тебе следует подумать об этом.

Десять лет? Коллиз замер на месте с рубашкой в руках. Десять лет назад Роуз было только четырнадцать. Хрупкая, беззащитная девочка. О Господи, что этот негодяй сделал с ней?

Отвратительно! Коллиз почувствовал, что его захлестывает волна отвращения и гнева. К себе самому. Ведь именно это слово – «отвратительно» – он тогда сказал ей.

– О, Роуз, – проговорил Коллиз, – как ужасно я поступил с тобой!

Над покрытыми сажей крышами домов забрезжил рассвет, когда Роуз наконец добралась до Лондона. До города ее довез извозчик, который по каким-то делам приезжал в порт. Можно сказать, ей просто повезло. Этот случайно встретившийся Роуз благодетель оказался добродушным и веселым парнем, который обращался со своей попутчицей как с настоящей леди. Когда она выбиралась из повозки, он подал ей руку, приподнял шляпу и даже поклонился. Потом парень снова вскочил на козлы и легонько хлестнул свою старую лошадь, которая уже еле переставляла ноги, и ничто на свете не заставило бы ее бежать быстрее. Именно по этой причине им потребовался целый вечер и ночь, чтобы добраться до Лондона.

«Лжецы», разумеется, уже давно были в городе. Роуз точно знала это. Когда она тряслась в повозке, «лжецы» на огромной скорости промчались мимо нее в своих экипажах. Что-то заставило их торопиться. Роуз напомнила себе, что теперь, чтобы там ни случилось, это ее не касается. Увидев приближающиеся экипажи лорда Этериджа, Роуз быстро спряталась среди мешков с луком.

Коллиз теперь уже давно в Этеридж-Хаусе, подумала она. Роуз с легкостью могла представить себе, как он лежит в своей огромной постели с бархатным балдахином и спит. Вспоминал ли он о ней?

Она усмехнулась. Ей не нужно подогревать в себе эти глупые фантазии. Теперь жизнь Коллиза никоим образом не будет вписываться в ее жизнь, и он очень скоро забудет о существовании маленькой Роуз. Сейчас ей необходимо снова обратиться за помощью к человеку, который не имеет никакого отношения ни к «лжецам», ни к Луи Уодсуорту. Однажды он уже помог ей, возможно, он не откажется протянуть ей руку помощи и во второй раз.

В некоторых частях города жизнь продолжала бурлить и по ночам, поэтому ей следовало быть осторожнее. Она должна держаться в тени и обходить стороной оживленные улицы, чтобы не попасть в беду. А в это время поднимавшееся тусклое солнце превращало серое, в облачках сажи небо в серебряную равнину.