Кора Брент - Обещай мне

Когда я рассматривала края рукавов, витиевато сложенных, на моих руках, я задалась вопросом о Рейчел. В школе я должна была использовать Интернет для того, чтобы завершить курсовую работу. Я был потрясена, загуглив «Рэйчел Тальбот», найдя ее улыбающееся лицо в профиле на Facebook. Моя двоюродная сестра была еще красивее. Я знала, что за любую связь с непослушной дочерью ждет наказание, это если обнаружат, что мы переписывались. Рэйчел жила с мужчиной, в пустыне на границе между Калифорнией и Аризоной. Она была свободна. Она была счастлива. Я никому не сказала, что нашла ее. Даже Дженни. Я также искала своих братьев в огромном он-лайн мире. Но не нашла их.

Я вспомнила последнее сообщение Рэйчел посланное мне. Это было за неделю до окончания учебы, за неделю, до того как я должна была вернуться в Долину Иерихон. Она пыталась в течение последнего времени убедить меня, чтобы я не возвращалась.

"Промиз, они всегда будут лгать тебе. Они всегда будут говорить, что это твоя обязанность – играть временную роль, которую они придумывают для тебя. Это все фигня, дорогая. Я это знаю. Ты это знаешь. Оставь их. Сегодня, на следующей неделе, в следующем году. Ты всегда можешь прийти ко мне. Я люблю тебя. Рейчел".

Они всегда будут лгать.

В день моей свадьбы эти слова звенели в ушах, как будто Рэйчел сама стояла рядом со мной и настойчиво шептала их. А потом первые слова исчезли, и осталось только одно, которое повторялось снова и снова.

Ложь. Ложь. Ложь. Ложь.

Мой взгляд упал на открытое окно, где я могла видеть группку мужчин ютившихся на другой стороне. Эштон Тальбот, Эмори Тайн, Уинстон Оллрид, Джон Тальбот. Четверо мужчин. Двадцать две жены на четверых. Двадцать три, включая меня.

Они были старыми, непривлекательными. Они выпячивали грудь и практически возвышали их мнимую честь. Я была под их наблюдением всю свою жизнь, следуя вещам, которым они учили меня, лучше, чем я сама понимала. И когда я тихо сидела, наблюдая за ними, в моем свадебном платье, я поняла, что ненавижу их. Я закрыла глаза, чтобы они все исчезли.

Мягкие руки обняли меня сзади.

— Дженни, — я вздохнула, хотя это было больше похоже на всхлип.

Моя сестра поняла и обняла меня крепче.

Я отодвинулась немного, пытаясь слабо улыбнуться.

— По крайней мере, я буду рядом, — сказала я. Крошечный готовый дом, уже построен для меня в пределах Долины Иерихон, рядом с которым жили другие жены Уинстона, так чтобы у него не было необходимости уезжать далеко от дома.

Дженни не улыбалась. Она пригладила свою длинную косу и тихо сидела рядом со мной.

— По крайней мере, до тех пор, пока они не начали строить планы относительно меня. — Моя младшая сестра посмотрела на меня печально. — Это из разговора отца и епископа Тальбота, они не поняли, что я могу их услышать, — она нахмурилась, — или, возможно, их не волновало, что я слышу.

Ощущение холода начало расти в моей груди.

— О чем они говорили?

— О моей свадьбе с одним из старейшин Дельта-сити.

— Что? — Выдохнула я, поднимаясь со стула. Некоторые из жен отца повернулись и резко посмотрели на меня. Дельта-сити был нашим городом-побратимом (Примеч. Города-побратимы — города различных стран, установившие непосредственные дружеские связи для укрепления взаимопонимания между народами, для культурного сотрудничества) с другой стороны границы штата, но там была более строгая община, чем в Долине Иерихон. Город был захвачен большим человеком по имени Иосия Бастиан, который намеревался содержать, по крайней мере, пятнадцать жен. Несмотря на попытки вмешательства штата Юта и громкого осуждения из Солт-Лейк-Сити, они все еще выдавали замуж своих дочерей без их согласия, задолго до юридического возраста позволяющего это. Браки между двоюродными родственниками тоже не были исключением. И даже похуже этого.

Мои руки сжались в кулаки так крепко, что ногти впились в ладони. Моя сестра не будет страдать от такой судьбы. Уинстон Оллрид не казался безрассудным человеком. Может он мог бы порадовать свою новую жену, которую он ждал целый год. Я знала, что если он захочет, он смог бы повлиять на моего дядю, чтобы тот ничего не планировал.

И Дженни некоторое время будет в безопасности. Пока я не придумаю что-то еще.

Я попыталась улыбнуться, когда мой муж пришел за мной. Лицо Уинстона было открытым, и приятным, когда он крепко обнял меня за плечи. Четыре женщины, которые были теперь моими сестрами по замужеству стояли рядом, наблюдая за нами со смешанным выражением лица.

Делия была первой женой. Ее лицо выражало поддельный дружеский вид, который означал, что она, скорее всего, как моя мать, тихо принимает события в своей жизни.

Лия, вторая жена, с нежным взглядом и привычкой держать глаза опущенными в пол, пока говорит едва слышным голосом.

Мэри только устало смотрела, согнувшись под огромным бременем еще одной беременности.

Но Дебора была всего на два года старше меня, хотя она была четвертой женой Уинстона за шесть лет. У нее было выражение лица, которое обеспокоило меня. Ее взгляд скользнул по моему лицу и лицу мужчины, считавшимся нашим мужем. В какой-то момент, во второй половине дня, она подошла ко мне с тревогой и, казалось, готова была что-то сказать, но была резко окликнута некоторыми из старших дам. Перед тем, как неохотно отойти, она окинула меня долгим взглядом отчаяния, который пронзил мою душу.

Прежде, чем я провела бы первую ночь в качестве жены, мои родители попрощаются со мной.

Прекрасное свадебное платье теперь висело глубоко, а я была одета в длинное ситцевое, которое сшила моя мама.

Когда они оба потянулись ко мне, чтобы обнять, я обнаружила, что с трудом подавляю свою кипящую ненависть к ним. Мой отец вел себя, словно бог среди всех людей, он не осознавал своей жестокости. Он улыбнулся мне, вероятно, полагая, что он все сделал правильно, во благо его веры. Он позволил мне пожить короткое время в мире, прежде чем потребовал, чтобы я сдержала обет вернуться в Долину Иерихона и вышла замуж. Я позволила ему поцеловать себя в щеку, а потом мое сердце к нему навсегда закрылось.

А моя мать? Она была совсем юной невестой. Это была та жизнь, которую она знала.

Единственная возможность, которую она видела для дочерей. С чувством боли я поняла, что однажды, спустя годы я буду стоять на ее месте. И также отдавать свою дочь.

Нет! Ложь. Ложь. Ложь. Нет.

Когда я шла ранним летним вечером рядом с моим мужем, я молча поклялась, что у меня все будет по-другому. Я поступлю иначе. Уинстон Оллрид не может быть настолько плохим. Он терпеливо ждал, пока я закончу учебу. Много раз он звонил мне, когда я была дома на каникулах, его, казалось, интересовала моя учеба, и выслушивал мое мнение. Он поможет мне. Он поможет Дженни.

Мы были вне поля зрения свадебных гостей, поднимаясь на холм, за которым простирались владения семьи Оллрид. Мой новый дом находился в самом конце дороги.

Рука Уинстона держала меня за плечи во время прогулки. Он периодически говорил со мной, указывая на бесчисленные хозяйства: семейство воробьев или как прекрасен закат, проникающий сквозь деревья. Я решила, что он пытается успокоить меня и была немного благодарна ему за это.

Дойдя до двери дома, в котором я буду жить, он вздохнул и повернул ручку. Люди не запирали двери в Долине Иерихон. В этом не было надобности.

Когда он открыл дверь, я осторожно вошла внутрь, осматривая уютную обстановку. Щелчок двери, закрывающейся за моей спиной, напомнил мне, что он ждал. ЧЕГО он ждал.

Уинстон Оллрид медленно шел ко мне с легкой улыбкой на лице. Из-за летней жары на лбу образовалась струйка пота, и он небрежно вытер её.

— Промиз, — сказал он приятным голосом. — Твой дядя сказал, что ты не хотела, чтобы свадьба состоялась.

Я покраснела от раздражения. Я должна была догадаться, что епископ не скроет такую вещь. Я смотрела на своего мужа. Нам нужно начать этот новый путь со счастливой ноты.

— Уинстон, я знаю, как долго ты ждал меня. Мне жаль, что я сомневалась.

Он кивнул, словно был доволен моими словами. Он приблизился еще на один шаг.

— Тем не менее, — сказал он весело. — Ты должна быть наказана за неуверенность, пусть и мимолетную, но она была.

И тогда Уинстон Оллрид ударил меня кулаком в живот.

Я упала на пол, он выбил из меня весь дух. Меня никто специально не бил раньше, и мой разум закричал от шока, когда легким не хватило воздуха.

Когда мне удалось сделать вдох, Уинстон протянул мускулистую руку ко мне и разорвал мое платье донизу. Я больно ударилась головой о деревянный пол, когда он сильно толкнул меня, срывая мое белье. В это же время он расстегнул свои брюки.

Я смотрела с тревогой на то, что висело у него между ног. До этого я никогда не видела мужчину полностью голым. Покрасневший ствол была натянут и уродлив. Я пыталась увернуться, однако до сих пор не могла нормально дышать, и комната начала вращаться, когда мне перестало хватать кислорода. У меня даже не было сил сопротивляться. Не то, чтобы это изменило что-то.

***

Рядом не было никого, кто мог бы остановить Уинстона Оллрида, сделать с ним то, что он хотел сделать со мной.

Но, когда мои легкие, наконец, наполнились воздухом, я закричала, как никогда до этого. От боли, от ярости, от унижения. Я не думала о своих действиях. Это породило жестокость, на которую я не рассчитывала. Уинстон хмыкнул, легко подчиняя меня, он насиловал ту часть меня, которой я никогда не касалась. Все это время его руки мяли мои груди так злобно, что я не знала из-за чего мне плакать больше. Впоследствии, когда я лежала на полу изнасилованная и окровавленная, мой муж застегнул штаны и заговорил непринужденным голосом.

— Промиз, тебе следует поправить свое платье.

И только потом, когда я попыталась подняться, держа разорванную ткань моего простого платья, пытаясь соединить его руками, я поняла, смысл жалостливого взгляда Деборы.

Уинстон Оллрид беспощаден. Я была потрясена, не прошло и получаса после первого жесткого совокупления, когда он снова пришел ко мне. Это было невозможно стерпеть. Та часть меня, которую он желал, была живой, открытой раной. И в этот раз я дала отпор. Все остальное не имело значения. Он бил меня нарочно в места, которые могли быть хорошо скрыты под скромным нарядом. Удар по ребрам. Удар по почкам. Увидев, как горели его глаза, его высунутый кончик языка, я поняла, что он наслаждался этим. Чем больше я сопротивлялась, тем больше он бил меня, тем сильнее он возбуждался.

Для того, чтобы покончить с этим, я перестала сопротивляться.

Уинстон, наконец, исчерпал себя и, громко храпя, заснул. Я лежала голая под тонкой простыней, боясь коснуться собственного тела. Моя грудь пульсировала, пронизывающая боль пробежала сквозь ребра, когда я вдохнула слишком глубоко, и я все еще чувствовала, что кровь текла из опороченных недр между моих ног.

Я смотрела в потолок и слова Рейчел мелькнули перед глазами.

"Брось их. Ты всегда можешь прийти ко мне".

Проблеск надежды осветил мою душу. Я могла одеться, найти главную дорогу и добраться до Харпер, общественного города в двадцати пяти милях отсюда, спустившись вниз по дороге. Если я буду двигаться, скрываясь за деревьями, я могу оказаться там прежде, чем иерихонцы обнаружат мое исчезновение и отправятся на поиски. У меня были друзья из Хейл, которым я могла позвонить. Я знала, что многие, за пределами границ Долины Иерихона, готовы помочь мне.

Но я никогда не смогу вытащить Дженни. Если я сбегу, они будут надежно держать ее под замком. Единственное, что было хуже, чем воспоминание о том, что я пережила, за закрытой Уинстоном Оллридом дверью нашего дома, была мысль, что у моей нежной сестренки была та же участь.

Я повернулась лицом к прохладной льняной наволочке и старалась сдержать тихие рыдания.

Утром я быстро искупалась и потренировалась держать голову, намеренно избегая смотреть на ужас, который, уверена, отображался на моей бледной коже.

Я зашила платье, как приказал Уинстон. В спальне, в кедровом шкафу висело еще несколько платьев ручной работы. В то время как в Хейл, мне было разрешено одеваться в общественную, хотя и скромную, одежду, чтобы не провоцировать вопросы. Но так как я соблюдала требования Долины Иерихон, то мне для церкви нужны были платья до пят с длинными рукавами. Теперь-то, в такой одежде, я осознала, что значит быть угнетённой.