Кругом происходило что-то непонятное. Даже в такой ранний час в кафе было много посетителей, все оживленно обсуждали вчерашний прием. Только одна пара сидела отдельно за столиком у окна, склонившись над своими тарелками и тихо беседуя.

К Кэт поспешил запыхавшийся, немного растерянный метрдотель и с нарочитой любезностью усадил ее у дальнего окна. Прошло минут двадцать, прежде чем к ней подошел официант в запятнанном фартуке. Он небрежно плеснул чай в ее чашку и поставил перед ней тарелку с холодным тостом, после чего быстро удалился, так что Кэт не успела спросить, сколько она должна заплатить.

Она в замешательстве повернулась на своем сиденье и, вытянув шею, посмотрела в окно, чтобы узнать, что так привлекло внимание пары напротив. У крыльца отеля стояли трое мужчин, яростно жестикулируя; их лица были искажены злобой. Они что-то кричали кучеру открытого ландо. Кэт не могла поверить, что эти люди ожесточенно спорили из-за никудышного, старенького экипажа. Обшарпанный верх едва прикрывал потертые кожаные скамьи от непогоды, и они блестели, скользкие от влаги. Тем не менее мужчины, казалось, были готовы драться за него.

Молчаливый кучер сидел неподвижно, и только глаза его поблескивали с алчным интересом. Наконец один из джентльменов бросил ему тяжелый на вид кошелек. Тот ловко поймал его и кивнул в сторону заднего сиденья кареты.

Тотчас четыре женщины и трое мужчин, включая супружескую пару из вестибюля, стремительно спустились вниз по обледенелым ступенькам крыльца. Дамы без посторонней помощи поспешно забрались в карету, в то время как джентльмены лихорадочно забрасывали чемоданы и коробки в отделение для багажа. Кучер крикнул что-то, заглушая шумные протесты тех, кто пытался предложить более высокую цену, после чего мужчины быстро вскочили в карету и, ухватившись за поручни, присели на корточки между сиденьями, так как свободных мест на скамьях не осталось.

Ландо дернулось вперед. Одна из женщин указала на что-то среди чемоданов и сумок, оставшихся на улице. По влажному лицу ее текли слезы, а на губах застыла безмолвная мольба, но карета уже медленно сворачивала за угол и в конце концов исчезла из виду.

Кэт откинулась на спинку стула, смущенная и встревоженная. Вскоре мужчины, которые оставались на улице, скрываясь от дождя, возвратились в отель.

Коварный, гнетущий страх закрался в мысли Кэт. Она окликнула официанта, но тот не обратил на нее никакого внимания. Девушка поднесла остывший чай ко рту, но тут же опустила чашку, заметив, что янтарная жидкость колеблется в ее дрожащих руках.

— Леди Кэт, если не ошибаюсь?

Она резко подняла голову — перед ней стояла Дафна Бернар. Француженка беспокойно оглядывала почти опустевшую комнату. В тусклом свете на ее лице явно проступали морщинки, вероятно, это было следствие разгульного образа жизни. На тонкой шее заметно выделялись жилы. Ее обычно ярко накрашенные губы были плотно сжаты и выглядели бескровными. Только глаза блестели, когда она продолжала обозревать комнату. Затем Дафна посмотрела на Кэт и попыталась улыбнуться.

— Я сразу узнала вас, дорогая, — сказала она оживленно. — Впрочем, как можно забыть такую прелестную девушку? — Она расправила темные юбки своего дорожного платья и грациозно присела на кресло рядом. — Пожалуй, посижу с вами.

Кэт недовольно поджала губы.

— Я предпочла бы, чтобы вы оставили меня в покое.

Дафна пристально посмотрела на нее с искренним удивлением.

— Но почему? Ведь вы победили! Без особого труда завладели Томасом, и теперь он находится под вашим английским каблуком. Вам нужно отнестись снисходительно к проигравшей! Какие вы, англичане, невежливые!

Дафна нахмурилась, и между ее бровей залегли две глубокие морщины.

— Поверьте, между нами нет места для вражды. Я ведь являюсь пострадавшей стороной — Томас бросил меня. Он, конечно, сказал вам об этом. По какой еще причине мужчина так поступает с дамой, которая предлагает ему удовольствие, если это не любовь к другой? Тем не менее я, будучи оскорбленной, не держу никакой обиды и всех прощаю. Я необычайно великодушная женщина!

— Так, значит, он все-таки бросил вас? — переспросила Кэт, не в силах сдержаться.

Дафна широко раскрыла глаза.

— Он разве ничего не сказал вам? Какое благородство! — Дафна рассмеялась, однако громкое эхо ее смеха в пустой комнате внезапно смолкло, и она снова беспокойно завертела головой, словно высматривая что-то. — Да, — тихо продолжила она. — Он действительно бросил меня. Пришел тогда в жуткую ярость и поломал почти всю мебель. Я решила, что мне лучше поскорее уйти.

— Я не верю вам.

— Почему? — Дафна пожала плечами. — Впрочем, какая разница, верите вы мне или нет? Упрямство — характерная черта англичан, не так ли?

Хладнокровно взяв у Кэт чашку чаю, Дафна быстро осушила ее и откинулась на спинку кресла. Она положила ладони на стол и смотрела на девушку так дружелюбно, что со стороны могло показаться, будто бы две хорошие подруги обсуждают модную шляпку.

— Значит, Томас устроил ваш отъезд из этого мерзкого города?

— Нет. Я жду прибытия моей матери и ее мужа.

— В таком случае не завидую вам, милочка. В город уже нет доступа. И скоро, как вам, должно быть, известно, не будет никакой возможности уехать.

— Почему? — удивленно спросила Кэт.

— Въезд сюда закрыт. Неужели вы ничего не слышали? — Дафна нахмурилась, глядя на нее. — Русские и пруссаки покидают город уже в течение нескольких дней. Как можно этого не заметить? О! Я забыла, какие вы, англичане, снобы. Не желаете общаться с иностранцами, даже если находитесь в чужой стране. Прошлым вечером ваш баронет, лорд Арботнат, прибыл из Канн с новостями.

— Какими же?

— Наполеон бежал с острова Эльба. Он высадился во Франции и теперь ведет свою армию, чтобы взять Париж. Все спешно покидают город. Я тоже уехала бы, но не могу, — тихо закончила Дафна.

— Почему? Ведь вы француженка.

Та горько усмехнулась:

— Вы недостаточно знаете любящего вас мужчину, не так ли? И не представляете, кем он является на самом деле. Я расскажу вам. Так вот… Мной восхищались многие советники Наполеона. Благодаря знакомству с ними я узнавала кое-что важное во время, так сказать, романтических свиданий. И эта информация была очень полезной для вашей страны. Поскольку моя любимая сестра замужем за англичанином, считаю, что мои семейные обязательства превыше национальных. К тому же мне хорошо платят за риск.

Она помолчала, прежде чем перейти к главному.

— Сэр Стюарт устроил так, чтобы я передавала сведения человеку, встречи с которым не вызывали бы подозрений. Он должен был иметь репутацию, такую же… своеобразную, как у меня, скажем так. И им оказался Томас! О, я просила о свидании с ним довольно часто, но меня уверяли, что он занят в другой сфере деятельности. Поэтому я встречалась с другими видными англичанами. В том числе — со многими известными аристократами.

Томас вовлечен в шпионаж. Неужели это правда? Кэт была ошеломлена. Теперь многое, касающееся Монтроуза, стало понятно: его внезапное, необъяснимое исчезновение из общества восемь лет назад, превосходное знание французского языка, тесная дружба с военными. Он оказался секретным агентом.

Следующие слова Дафны доходили до Кэт как бы издалека.

— Теперь все мои дорогие друзья уехали, а я осталась здесь. Наполеон не слишком любезен с теми, кого подозревает в предательстве. Я даже опасаюсь пойти за деньгами, так как мой дом находится под наблюдением.

Дафна вертела пустую чашку; ее длинные дрожащие пальцы выдавали волнение дамы.

— Вы когда-нибудь видели, как мучают людей, моя дорогая? Не думаю. Это ужасное зрелище. Оно сопровождается страшной болью и жуткими криками.

— Что вы собираетесь делать?

Ужас в словах француженки испугал Кэт, мгновенно сменив шок от того, что она узнала о прошлом Томаса.

— Я не знаю, что мне делать, — пробормотала та, — у меня, правда, есть кузен, проживающий за городом. Может быть, он сумеет переправить меня в Россию? Имеется один поклонник, который не забывает меня. Однако… — Морщины между ее бровями стали совсем глубокими. — Я осталась без средств. Безусловно, меня не выпустят отсюда без вознаграждения.

Дафна снова окинула взглядом комнату, затем тупо уставилась на пустую чашку.

Кэт вспомнила о кулоне, который лежал в кармане платья. И без колебаний достав украшение, положила его на стол перед француженкой. Камень сверкал и переливался, впитывая в себя тусклый свет комнаты и возвращая его ярким излучением. Она услышала, как Дафна с шумом втянула воздух.

— Какая прелесть!

— Это подделка.

— В самом деле? — Дафна поднесла кулон к окну, изучая его опытным глазом. — Да, вы правы, но очень искусная.

— Если не боитесь, что его признают ненастоящим, то он ваш.

Дафна пристально посмотрела на Кэт и зажала в кулаке сверкающий кулон. Она тотчас встала, словно получила от девушки все, что хотела, и больше не нуждалась в ней. Но потом еще раз посмотрела на нее, почувствовав, что бескорыстный поступок англичанки нуждается в какой-то ответной благодарности.

— Я сделала все, что могла, чтобы соблазнить Томаса. Но оказалось, его сердце отдано другой, с которой я не в силах соперничать. Он любит вас, Кэтрин.

* * *

Кэт вышла из кафе; ее сердце болезненно билось в груди. Она осталась в одиночестве, и никто не придет на помощь. В ловушке, без денег, без родных и друзей. Ее охватил страх, и она ощутила дрожь в коленках, но все-таки заставила себя спокойно пройти через опустевший вестибюль и подняться но лестнице в свою комнату.

Ей надо подумать. Нельзя впадать в истерику. Кэт вытерла влажные ладони о мягкую шерсть своих юбок. Должен же быть какой-то выход. Если бы Томас был здесь, он, несомненно, помог бы ей. Известие, что он шпион, уже не поражало ее воображения. Его деятельность имела определенный смысл — в свете того, что она узнала. Теперь ее волновали другие обстоятельства, которые ей поведала француженка. Очень хотелось верить признанию Дафны, что Томас отверг ее притязания.

В душе Кэт сознавала, что для нее не имеет особого значения поступок Томаса. В словах француженки содержалось объяснение тому, что не нуждалось в оправдании. Чувства Кэт не изменились, даже когда она убедилась в его безнравственности.

Когда она думала о Томасе, ее сразу охваты вала тревога. Девушка не знала, где он находится сейчас, но была уверена — что-то серьезное не позволяет ему прийти к ней на помощь. Томас считал себя ответственным за нее. Он никогда не отказывался от своего долга. Нельзя терять веру в него. Надо верить, что все будет в порядке. Иначе можно сойти с ума.

…Было около одиннадцати часов. Если смотреть в лицо фактам, она единственная женщина, намеревающаяся самостоятельно покинуть Париж. Предположение Дафны скорее всего верно. Повсюду устанавливаются блокпосты, пока она находится здесь в наивном ожидании чуда.

Кэт пошла в комнату Гекубы. Бабушка, должно быть, оставила еще что-нибудь ценное. Она тщательно осмотрела груды одежды и коробок. Минут пятнадцать спустя опустилась на кровать, удрученно склонив плечи. На коленях ее лежали весьма полезные вещи: пара золотых клипсов, турмалиновая брошь, горжетка, камея и изумрудная застежка. Все это вместе не стоило столько, сколько кулон, который она отдала Дафне Бернар.

Слезы застлали глаза Кэт, и девушка смахнула все тыльной стороной ладони. Однако она подпишет приговор своему будущему, если будет тратить драгоценное время, проливая слезы. Кэт подняла какой-то комок и, задумавшись, начала мять его пальцами. Внезапно ощутив болезненный укол в большой палец, она бросила его и слизнула капельку крови. Что за чертовщина? Это оказался комок ваты, который Гекуба использовала для «коррекции фигуры». На кровати валялось около дюжины таких комков.

Кэт сузила глаза и повернула голову к дамской сумочке, рядом с которой стояли наполовину заполненные баночки с кремами, лосьонами и румянами. И, не произнеся ни звука, начала раздеваться.

Месье Лебуа, портье отеля, наблюдал, как пожилая леди нетвердой походкой спускалась по главной лестнице. В руках она держала небольшой, но тяжелый на вид саквояж. По-видимому, леди Монтень Уайт решила снова посвятить свою жизнь Богу, подумал он с ухмылкой, глядя на плотное шерстяное одеяние, окутывавшее тучное, согбенное тело, на густую вуаль и на железное распятие. И вздохнул. Видимо, действительно пришла пора обратиться к Богу. Скоро здесь появятся обездоленные, и они отнесутся далеко не дружественно к тем, кого считали предателями. Обращение к Богу не такая уж плохая идея.

Леди Монтень Уайт дошла до входной двери отеля и плотно запахнула широкую накидку. Может быть, старушка пытается улизнуть, не расплатившись по счету. Если бы с ней была ее молодая спутница, месье Лебуа, несомненно, задержал бы их. Но леди Кэт исчезла куда-то после завтрака. Портье стоял в нерешительности, размышляя, следует ли пойти за пожилой дамой.