– Продолжайте!
– Да уж как тут продолжать, ваша милость? И язык-то не поворачивается, прости Господи. Ходил он за хозяйкой по пятам, все норовил лапать ее своими грязными ручищами – думал, дурак, что никто не видит. А как понял, что ничего ему, окаянному, не светит, так прислал он ей письмецо: приходи, мол, в беседку на закате, а если не придешь, скажу жене, что ты под меня подстилаешься. Такой охальник был, изволите видеть! Хозяйка ко мне: пойдем, Пенни, со мной, а то как бы худа не вышло. А я и рада была ей услужить. Думаю, если хозяин спросит, что да как, я уж ему такого порасскажу!
Миссис Гиббс ненадолго прикрыла глаза рукон, потом подперла щеку и склонила голову.
– Так вот, прихожу я к беседке-то… да чуток припозднилась. Ну, думаю, не иначе, как атот негодник уж распустил руки… ан нет, куда там. Вижу, стоит он перед хозяйкой, чудной такой: глаза выпучил, туда-сюда ими бегает – ну прямо дурачок деревенский. Хозяйка к нему с вопросами, а он молчит, ни гу-гу! Я уж было решила, что он умом тронулся, хотела на подмогу звать, а потом слышу, от дома крики, шум. Гляжу, а там… батюшки светы! Изо всех окон огонь пышет! И минуточки не прошло, а там уж была геенна огненная…
Миссис Гиббс перевела дух, открыла ридикюль и начала шарить внутри в поисках платка. Звучно высморкавшись и промокнув глаза, она продолжала, скорбно покачивая головой.
– Ноженьки подо мной подкосились, язык отнялся, ни вздохнуть не могу, ни охнуть. А хозяйка-то как закричит: «Девочка моя! Доченька!» – и ну бежать прямо в горящий дом. Ни я, ни чертяка этот бесполезный удержать ее не сумели… ах, ваша милость, ваша милость, до чего ж то были страшные минутки. Огонь ревет, из дома крики несутся – ни дать ни взять души людские в аду – а запах!.. Не дай Бог еще когда такое увидеть. Сколь ни проживу, а не забуду, вы уж мне поверьте. Сгорели они все, как есть сгорели, как головешки в костре, ни различить, кто где. И хозяин сгорел, и миледи, и сестрица ее, и все слуги до единого. Хоть бы кто уцелел!
– Филиппа уцелела, – тихо возразил Корт.
– Верно изволите говорить, – кивнула женщина, поднимая повлажневшие глаза. Утерев слезы, она заговорила снова, тоном глубокого благоговения. – Мне-то эа спасение своей жизни благодарить некого, окромя Господа Бога, а доченьку хозяйкину выручила няня Фанни Бидл. И ведь девчонка сама, а такое дело сделала, что и мужику не всякому по плечу. Выйти-то из детской им огонь не давал, так Фанни взяла девчоночку на руки да и прыгнула из окна. А этаж-то третий! Ну и свернула она себе шею, конечно… а ребеночек упал сверху да и остался живой.
– Миссис Гиббс, я вынужден задать вам вопрос, который весьма важен для меня и леди Филиппы. Прошу вас отвечать со всей откровенностью. Не старайтесь уберечь память мертвых, потому что судьбы живых зависят от того, что вы сейчас скажете. До конца ли вы уверены, что Гиацинта Мур ничем не провоцировала Эразма Кроутера на вольности?
– Ахти мне! – вскричала женщина, всплескивая руками. – Хозяйка-то? Да ей тошно было и смотреть на него!
– Благодарю вас от всей души, миссис Гиббс, – е чувством произнес Корт, поднимаясь. – Я уверен, леди Филиппа с радостью побеседует с вами. Вы даже представить себе не можете, как она будет счастлива узнать, что остался еще один свидетель пожара, а главное, что этот свидетель хорошо знал ее родителей! Не откажите мне в любезности, едемте вместе на Кавендиш-сквер.
– Повидать малышку Филли Мур! – ахнула женщина, вскакивая на ноги с проворством, удивительным ври ее габаритах. – Уж так-то я порадуюсь, ваша милость! После пожара она ведь и словечка не проронила. Я к ней и так, и эдак, а она молчит и вроде как не понимает, кто я такая. Думала я, может, похороны ее чуток расшевелят… оно и лучше, поплакать-то, чем сидеть день-деньской, точно неживая. А только она и там не ожила, и на гробы-то почитай не глядела, будто не ее это дело. Была у меня надежа, что мистер Кроутер разрешит мне о ней заботиться, да куда там! Он почитай что выгнал меня за порог. Сказал, что ему и одной служанки хватит. Негодящий он был, а не дурак. Соображал, какое мое об нем мнение. Одно мне чудно, чего ради он всех прочих повыгонял: и с конюшни работников, и садовников. Ну да ничего, не померла я, сестрица из Йорка приютила меня, – впервые с начала разговора женщина улыбнулась и добавила: – Там-то я и мужа своего встретила. Мы теперь держим постоялый двор и живем припеваючи, так что нету худа без добра.
Корт уже собирался отдать распоряжение насчет экипажа, как в дверь постучали, и Нэш осторожно сунул голову в дверь.
– Ваша милость, леди Августа послала узнать, составите ли вы ей сегодня компанию за чаем. Сегодня у нее с визитом леди Гарриэт, и они надеются обменяться новостями.
– Для начала я хочу, чтобы леди зашли ненадолго в кабинет. Я их кое с кем познакомлю.
В нетерпении он мерил шагами комнату, а когда появились обе титулованные вдовы, разочарованно нахмурился.
– А где же Филиппа? Я был уверен, что она тоже здесь.
– Как, разве ты не читал ее записку? – удивилась леди Гарриэт. – Я передала ее Нэшу с просьбой… да вот она, на столе! Филиппа уехала в Суррей. Дядюшка прислал ей письмо с приглашением взглянуть на то, как продвигаются восстановительные работы. Она выехала еще утром, взяв с собой Кита.
Холодный страх змеей шевельнулся в душе Корта.
– Вы хотите сказать, что отпустили Филиппу одну в Мур-Манор?
– А что тут особенного? Ведь с ней там будет ее дядя. В письме он написал, что дело движется очень быстро и настало время позаботиться о коврах, гардинах и прочих деталях внутреннего убранства.
– Чтой-то мне чудно, – вмешалась Пенни Гиббс. – Осьмнадцать годков прошло, а Мур-Манор, значит, все строится? Черепахи, что ль, его строят?
– На восстановление не было денег, – лаконично объяснил Корт. – Пожар оставил Филиппу без гроша, и ее опекун…
– Ах он, негодник! – страшным голосом перебила миссис Гиббс. – Да ведь леди Филиппа и после пожара была богатей богатого!
– Вот как! – хмыкнула леди Августа, приподняв брови. – Интересный, однако, субъект этот Эразм Кроутер.
– Я немедленно отправляюсь в Суррей! – заявил Корт, встретив взгляд бабушки, в котором прочел тот же страх, что мучил его самого.
Внезапное предчувствие большой беды заставило его содрогнуться, но он взял себя в руки. Пока готовили экипаж, он сохранял хладнокровие, но когда настало время отправляться, почувствовал, что не в силах больше сдерживать ужас и ярость. Эмори Фрай, вышедший проводить его вместе с другими, пытался предложить свою помощь, но Корт ответил решительным отказом.
– Оставайтесь с миссис Гиббс. Устройте ее и ждите моего возвращения. С леди Филиппой все будет в порядке. Когда она вернется, мы устроим ей встречу с бывшей горничной матери.
В эту ночь сон бежал от Филиппы. Особняк все еще был в лесах, и дядя устроил ее в башне, той самой, что одна уцелела после пожара. Здесь было неуютно, но Кит заснул сразу, как только коснулся головой подушки. Сейчас он мирно посапывал под грубым одеялом на соломенном тюфяке. В ногах у него, спрятав нос в лапы, устроился Fancuillo.
Они прибыли в поместье поздно вечером и поужинали вместе с дядей. Он лез из кожи вон, чтобы их развлечь. Однако присутствие дяди тревожило и смутно пугало Филиппу. В который уже раз она напомнила себе, что этот грубоватый, неуклюжий и неряшливый человек – единственная нить, связывающая ее с прошлым. Все было напрасно. Ей не нравилась его манера держаться и одеваться, раздражало вечное ворчание. Но дело было даже не в этом. Филиппа давно простила дядю за то, что он когда-то бросил ее на произвол судьбы, но… она боялась его.
Впрочем, не только общество Кроутера выбило ее из колеи. С той самой минуты, как она ступила на каменным пол башни, ее охватило зловещее чувство обреченности. Зачем она приехала сюда одна? И Филиппа решила уехать утром.
Наконец она впала в беспокойную дремоту, но вскоре очнулась от странного звука. Fancuillo жалобно скулил, временами потявкивая. Увидев, что она проснулась, терьер спрыгнул с кровати и бросился к двери, потом вернулся и просительно заглянул ей в глаза. Потом снова бросился к двери, встал на задние лапы и принялся царапать ее когтями. Поскуливание перешло в лай.
– Что с ним, мама? – спросил Кит сонно.
– Не знаю, милый. Она зажгла свечу.
– Странно, – рассуждала она про себя, – обычно твой маленький друг не просится на улицу по ночам… что-то его встревожило. Я пойду посмотрю.
Стоило только ей приоткрыть дверь, как из щели потянуло знакомым и отвратительным запахом, едким запахом дыма.
Пожар!
Филиппа захлопнула дверь и привалилась к ней спи-иой, хватая ртом воздух. В сознании мгновенно воцарилась пустота. Пустота была и вокруг, и ее стремительно заполнял ледяной ужас. От него немели кончики пальцев, отнимались ноги.
Пожар! Пожар! Пожар!
Но где же мамочка и папочка? Без них она пропадет!
– Что случилось, мама? – послышался детский голос как будто из бесконечной дали. – Куда убежал Fancuillo?
Филиппа рывком повернулась и в недоумения уставилась на незнакомого мальчика.
Она не может сейчас разговаривать с ним! Ей нужно как можно крепче ухватиться за нянину руку! Боже, она уже слышит треск горящего дерева, чувствует жар подступающего пламени! «Я боюсь! Я боюсь!» – мысленно повторяла Филиппа своей юной няне.
– Мамочка! – снова окликнул Кит с длинным зевком. – Давай я сбегаю разыщу щенка и приведу его обратно.
Он откинул одеяло, посидел, мотая босыми ногами, зевая и потягиваясь, и приготовился спрыгнуть на пол. Это вывело Филиппу из шока.
– Нет, Кит, милый! – закричала она, разом приходя в себя.
Странный колеблющийся туман подступил снова, ус» рожая заполнить сознание, но она оттеснила его.
– Оставайся пока в постели! – приказала она и подошла к окну.
Окно было как раз такое, какие бывают в башнях – узкое, как щель. За ним стояла пасмурная ночь, безлунная и беззвездная. Ничего, кроме мрака. Никто еще не понял, что начался пожар. Филиппа почувствовала, что заперта в клетке, и с трудом подавила истерические рыдания. Туман снова поглотил ее.
«Все будет хорошо, малышка. Все будет прекрасно, – сказала Фанни. – Просто закрой глаза и не смотри. Тебе ничего не надо делать, Филли, только изо всех сил обнимать меня за шею…»
Рука Филиппы потянулась, открыла окно, потом отдернулась – и туман расступился, давая возможность здраво мыслить. Они не могут выпрыгнуть из окна! Оно слишком узко не только для нее, но даже для Кита! Может быть, и к лучшему… потому что если бы они все-таки прыгнули, то погибли бы наверняка. Филиппа закрыла лицо дрожащими руками и приказала себе: думай!
Дожидаться помощи здесь? Нет смысла. Откуда взяться помощи? Здесь, в башне, только он (она так и подумала с ужасом «он» – как о каком-то порождении зла) и его наполовину глухая экономка. Единственный пугь к спасению – узкая винтовая лестница.
Филиппа бросилась к кровати, опустилась на колени перед сыном и крепко обняла его. Ее сотрясала крупная дрожь, и это напугало мальчика. И страх в его глазах заставил ее действовать.
– Ты должен внимательно меня выслушать, милый, – начала она, прилагая неимоверное усилие, чтобы голос не дрожал. – В башне пожар, но мы выберемся. Нельзя бояться. Мы будем вести себя, как взрослые разумные люди, и просто спустимся по лестнице. Другого выхода нет. Ты понимаешь?
Мальчик кивнул. Филиппа вернулась к столу, взяла кувшин с водой.
– Не пугайся, милый, я оболью тебя водой. Так нужно, ведь огонь боится воды.
Когда холодная вода окатила его. Кит подскочил, но не издал ни звука. Остаток Филиппа вылила на персидскую шаль и закутала в нее сына.
– Вот так и держи ее, милый. Ты ведь понимаешь, почему это нужно? Нам может встретиться дым, даже огонь, поэтому старайся дышать через шаль.
– Хорошо, мама, – пообещал Кит. Судя по всему, мальчик все еще не представлял себе, как велика опасность.
– Я не шучу! – – с необычной резкостью произнесла Филиппа, присела и заглянула Киту в глаза. – Запомни, что я сейчас скажу: что бы ни случилось, не убирай от лица шаль. Не убирай от лица шаль! Ты понял или нет?
– Si, mamma, – ответил мальчик, и по тому, что он перешел на итальянский, она поняла: предостережение достигло цели.
На дне тазика для умывания было немного мыльной воды. Филиппа намочила простой хлопчатобумажный халат, благодаря провидение за то, что он не из шелка, обвязала его вокруг головы, прикрыв нос и рот, взяла подсвечник. Без свечи им не обойтись: на лестнице даже днем было сумрачно, а ночью, должно быть, темно, как в могиле.
– Возьми меня за руку, carissimo, —обратилась она к Киту. – Обещаю, что буду держать тебя крепко.
– И я тоже буду держать тебя крепко, – торжественно пообещал Кит, – и ни за что не отпущу.
"Обещай мне" отзывы
Отзывы читателей о книге "Обещай мне". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Обещай мне" друзьям в соцсетях.