Когда одна из девиц попыталась стянуть с него рубашку, Бетия тут же сунула ей в руку запачканные пеленки Джеймса:

– Если тебе так хочется потереть что-то, займись пеленками – они нужны мне чистыми, и поскорее.

Пряча улыбку, Эрик вежливо, но твердо выпроводил служанок из комнаты, после чего повернулся к Бетии. Девушка выглядела взбешенной, и это обрадовало его. Он не старался специально пробудить в ней ревность, но последствия действий глупеньких горничных польстили ему. Он убедился, что чувства девушки глубже, чем обычная страсть.

– Это всегда так? – спросила Бетия, когда дверь за прислугой захлопнулась.

– Как «так», сердечко мое?

Бетия с раздражением посмотрела на Эрика, сердясь, что он притворился, будто не понимает, о чем речь.

– Да они чуть не запрыгнули на тебя! Я подозреваю, что так бы и случилось, промедли я хоть немного.

– Эти девицы необыкновенно бесстыжи.

– Они вели себя так, как будто меня нет в комнате.

Вот это, по мнению Эрика, и было худшим в сложившейся ситуации. Бетию слишком часто не замечали, слишком часто вели себя так, словно ее не существует. Эти девицы явно были склонны к разврату, но такие ему попадались всего раз или два в жизни. Подобные ситуации будут, конечно, еще повторяться. С этим Эрик ничего не мог поделать. Он не был тщеславен, но знал, что женщинам нравится его внешность. До тех пор пока его красота со временем не поблекнет, женщины будут кокетничать с ним вне зависимости от того, женат он или нет. Его равнодушие редко останавливало их в прошлом. Нужно, чтобы Бетия поверила в него, тогда подобные выходки со стороны дерзких девиц не будут так сильно ее огорчать. Эрик вздохнул, снимая с себя рубашку. Эта задача может оказаться ему не по зубам.

– Да они просто невоспитанные, милая. Они даже не потрудились заметить, что я не проявляю к ним никакого интереса. – Эрик вдруг улыбнулся девушке. – Ты не хочешь остаться здесь и помочь мне помыться? – Он скомкал рубашку и отбросил ее в сторону.

Вида его обнаженной груди было достаточно, чтобы заставить девушку затрепетать. Но она не собиралась идти у него на поводу. Пришло время отступления.

– Я возьму Джеймса, и мы поищем ему немного козьего молока.

– Трусишка, – засмеялся Эрик, наблюдая, как Бетия заторопилась к двери.

– Лучше запри за мной дверь, – пропела девушка. – Я не хочу, вернувшись, увидеть тебя растерзанным на части этими похотливыми курицами.

– Не беспокойся, милая. Я лучше приберегу это удовольствие для тебя.

Бетия улыбнулась и вздохнула, проходя мимо служанок, столпившихся у выхода из гостиницы. Наверное, хорошо, что они с Эриком скоро расстанутся. Было бы невыносимо смотреть, как другие женщины у нее на глазах заманивают его в свои сети. Она обречена будет гадать, на чьи авансы он в конце концов польстится. Ни один мужчина не сможет устоять перед искушением, если он все время окружен жаждущими его девицами. Бетия боялась, что, если каким-то чудом Эрик все же возьмет ее в жены, она закончит свои дни в безумии, утратив рассудок от постоянных подозрений и ревности.

– У меня слишком богатое воображение, – пробормотала девушка и отправилась за молоком, которое так любил Джеймс.

Вернувшись в гостиницу, Бетия почувствовала запах еды прежде, чем открыла дверь комнаты. Остановившись на пороге, она глубоко вздохнула и с наслаждением втянула в себя аппетитный аромат жареного мяса и свежеиспеченного хлеба. Услышав тихий смешок, она посмотрела на Эрика.

– Я уж собирался идти тебя искать, – сказал Эрик, подходя к накрытому столу, поставленному у очага. – Обед принесли довольно давно, и от одного его запаха у меня слюнки текут. Я боялся, что не смогу дождаться твоего прихода, кружа вокруг стола, как голодный волк.

– Даже не знаю, с чего начать, – сказала девушка, опускаясь на стул и усаживая Джеймса на колени. – Если мы все это съедим, у Коннора не хватит сил довезти нас до замка.

Эрик засмеялся и сел за стол. Он отрезал толстый ломоть хлеба для Бетии и еще один, поменьше, для Джеймса. Намазав хлеб толстым слоем меда, он принялся разрезать мясо. Несколько мгновений спустя манеры были оставлены, и они без церемоний набросились на еду. Даже малыш Джеймс ворковал от удовольствия, перемазав мордашку медом, как поросенок.

Наконец, поняв, что больше в нее уже не поместится, Бетия откинулась на спинку стула. Она посмотрела на Джеймса, не зная, смеяться ей или браниться. Липкий от меда, малыш был с ног до головы покрыт кусочками пищи, которую он ел.

– Ну что ты за хрюшка, – пожурила его девушка, наливая ему козьего молока.

– Его придется хорошенько помыть. – Эрик снова наполнил бокалы вином. – Здесь есть таз и кувшин с водой. Малыш выглядит так, будто половина нашего обеда осталась на его одежде.

Бетия кивнула и принялась раздевать Джеймса. Несмотря на ее старания, часть пищи с одежды оказалась на извивающемся и хохочущем ребенке. Ласково ворча, Бетия опустила малыша в воду, вымыла и уложила в постель. Поставив ящик, служивший ему кроватью, у изголовья, девушка еще какое-то время смотрела на племянника. Скоро они приедут в Данби, и Джеймс уже не будет безраздельно принадлежать ей.

– Ты не потеряешь его, милая, – сказал Эрик, подходя к ней и обнимая за плечи.

– Скоро он окажется под опекой моих родителей, – ответила Бетия, благодарная ему за поддержку.

– Он все равно останется твоим. Малыш уже зовет тебя мамой.

– Я знаю, – Бетия нахмурилась. – Когда он зовет меня так, мне очень приятно. Потом я чувствую себя виноватой. Я не должна этому радоваться, ведь это означает, что малыш уже забыл мою сестру, свою настоящую мать.

– Джеймс слишком мал, чтобы сохранить о ней отчетливые воспоминания. Тем более если о нем заботилась няня.

Бетия поморщилась и, подойдя к столу, взяла в руки бокал с вином.

– У него была няня. Я разговаривала с ней о Джеймсе и, да простит меня Господь, не задумывалась о том, что она будет чувствовать, когда я убегу с ним.

– Если ее и правда волновала судьба ребенка, она должна была только обрадоваться от того, что у кого-то достало силы и мужества попытаться его спасти.

– Няня хорошо заботилась о малыше, было видно, что она обожает его. – Бетия смущенно улыбнулась Эрику, когда тот, тоже взяв бокал, присел на кровать. – Я была удивлена, узнав, как часто Джеймса оставляли на попечение слуг, но затем поняла, что Сорча, вышедшая замуж совсем недавно, просто глаз не могла оторвать от Роберта. У нее уже не оставалось времени на заботу о малыше. Когда с Уильямом будет покончено, я приглашу няню в Данби, чтобы она помогала мне растить мальчика.

– Это хорошая мысль. – Эрик похлопал по кровати рядом с собой. – Иди сюда, милая.

– Мы все еще одеты, – заметила Бетия, подходя, чтобы сесть рядом.

– Мы даже не сняли башмаки.

– До чего мы хорошо воспитаны, – протянула девушка и замерла, когда Эрик поставил бокал на прикроватный столик и начал расстегивать ее платье.

– Здесь слишком светло.

– И я рад этому. Прошлой ночью я проклинал темноту, – сказал Эрик, взяв ее бокал с вином и поставив его рядом со своим, чтобы было легче освободить ее от платья.

– Я, напротив, была очень этому рада.

– Милая, тебе нечего стесняться. Ты – красавица.

Эрик поцеловал ее, и на время Бетия забыла об освещении. Его поцелуи лишали ее способности думать, и она не сопротивлялась, когда Эрик быстро стащил с них одежду. Через мгновение она уже лежала на спине, а Эрик, склонившись, глядел на нее с такой теплотой, что она в самом деле ощутила себя почти красавицей, хоть и сгорала от смущения.

Пытаясь избавиться от чувства неловкости, Бетия стала изучать Эрика. Девушка уже видела его обнаженным, когда ухаживала за ним во время болезни, но знала, что ей никогда не надоест смотреть на него. Она залюбовалась его гладкой теплой кожей, обтягивающей крепкие мускулы груди и живота, затем ее взгляд остановился у него в паху, и глаза девушки расширились. Она никогда не видела его возбужденным. Бетия была рада, что не могла разглядеть его прошлой ночью, иначе не решилась бы отдаться ему. Она была поражена, что ему удалось проникнуть в нее, не причинив еще большей боли, чем та, которую она испытала.

Проследив за направлением ее взгляда, Эрик положил ее руки на свою плоть.

– Это не так ужасно, как кажется.

– Я просто подумала, как хорошо, что я не видела тебя прошлой ночью. Поверить не могу, что наши тела подходят друг другу, – прошептала Бетия.

– Мое орудие не больше любого другого, и – да, мы замечательно подходим друг другу.

Эрик зажмурил глаза от удовольствия, когда Бетия смущенно сжала в руке его мужское естество.

– У тебя ничего не болит, сердечко мое?

– Нет. А должно?

– Некоторые женщины утверждают, что боль не проходит какое-то время. Я не знаю, так ли это на самом деле. Я никогда не имел дела с девственницами.

– Никогда? В самом деле? Это что-то вроде правила?

– Да, но я нарушил его, не так ли?

– Прости, – прошептала Бетия, затем удивилась, что она извиняется.

Эрик рассмеялся и поцеловал ее в кончик носа. Он мягко отвел мучающую его руку.

– Достаточно.

– Я сделала что-то не так? – Бетия была немного разочарована – ей так нравилось прикасаться к нему.

– Нет, ты все делала очень хорошо, даже слишком.

Прежде чем она успела спросить, что он имеет в виду, Эрик поцеловал ее. Бетия подумала, что это уже чересчур, но это был такой приятный способ положить конец разговору, что она решила не возражать. Девушка захотела провести всю ночь, растворяясь в наслаждении, которое только Эрик мог подарить ей. Но это была их последняя возможность предаться страсти, и она не хотела терять ни секунды.

Бетия позволила своей жажде Эрика – потребности насытиться им – взять верх над ее скромностью и смущением. Она отвечала ему поцелуем на поцелуй, лаской на ласку, хотя Эрик не позволял ей ласкать его так же откровенно, как он ее. Вскоре желание стало невыносимым.

Бетия пыталась притянуть его к себе, слиться с ним в одно целое. Эрик засмеялся, но Бетия знала, что он разделяет ее неистовство и смеется от полноты чувств, от той радости, которую они дарили друг другу.

Когда их тела соединились, Бетия закричала от восторга. Однако Эрик оставался неподвижен, и ее желание притупилось. Девушка подняла на него глаза и затрепетала.

– Эрик? – Бетия провела руками по напряженным мышцам его спины, но, хотя Эрик стонал и дрожал от страсти, он все еще медлил.

– Ты – моя, Бетия, – сказал Эрик, внезапно отчаявшись объяснить ей, что это не просто любовные игры, не просто ночь страстного безумия, за которой следует вежливое прощание.

– Да уж, наверное, можно сказать, что я твоя, когда ты подмял меня под себя, – пробормотала девушка.

Эрик рассмеялся, несмотря на неукротимую жажду, снедавшую его.

– Умеешь ты польстить мужчине! – усмехнулся он, но тут же снова стал серьезным. – Я не имею в виду эту минуту, милая, а то, что ты принадлежишь мне целиком и полностью, навсегда. Скажи, мне нужно это услышать.

Хотя Бетия не совсем поняла, что он имеет в виду или что может означать его желание услышать такие слова, она решила дать Эрику то, что он хочет. Он, наверное, и не подозревал, насколько был близок к истине. Она – его и всегда будет его, что бы ни случилось. Он поставил на ней свою печать, и ничто не сможет стереть ее. Эрик держит в руках ее сердце, от него зависит ее счастье, но Бетия никогда не сумеет сказать ему об этом. Она сможет только намекнуть, признав, что принадлежит ему. Это придаст ей сил вынести долгие одинокие годы вдали от любимого.

– Да, Эрик, – ответила она тихо, приподнимаясь, чтобы погладить его красивое лицо. – Я твоя.

Это было не то, что он хотел услышать, но для начала и этого было достаточно. Эти слова связывали их обязательством. В ее потемневших от страсти глазах промелькнуло замешательство, но Эрик пока не мог развеять его. Еще рано было говорить о свадьбе. Слишком много незаконченных дел. Бетия могла бы подумать, что он просит ее выйти за него замуж исключительно из чувства долга, только потому, что лишил ее невинности. Эрик хотел, чтобы Бетия доверяла ему безоговорочно, но для этого требовалось привязать ее к себе как можно крепче.

Эрик начал двигаться в медленном, искушающем ритме, который скоро заставил Бетию снова задыхаться от страсти. Она была его, безвозвратно его, и удивлялась, как он может не понимать этого, не чувствовать в каждом прикосновении, не слышать в каждом вскрике. Когда освобождение захлестнуло ее, Бетия почувствовала движения Эрика и погрузилась в слепящий восторг. Окутанная туманом страсти, она слышала его крики, но не имя ее срывалось с его губ. Эрик кричал «моя», сжимая ее в объятиях. Бетия подумала, что его, наверное, тоже раздирают какие-то сомнения. Она прижималась к нему, лениво целуя в плечо, приходя в себя от пережитого восторга. Если у Эрика и были сомнения в том, сколь крепко они связаны друг с другом, то после этой ночи все его страхи должны исчезнуть без следа.