Перед высоким шатром с увенчивавшим его королевским штандартом горел костер. У огня1 сидели сам Малькольм, его старшие сыновья Эдвард, Эдгар и Эдмунд, родственники и представители нескольких наиболее многочисленных и влиятельных кланов. Первой приближение Мэри заметил Эдгар. Он бросился к ней навстречу и, когда сестра спешилась, вместо того чтобы, как того ожидала Мэри, заключить ее в объятия, схватил ее за плечи и изо всех сил тряхнул.

— Мэри! Ради всего святого, что ты здесь делаешь?!

— Я рада тебя видеть, — невозмутимо проговорила она, стягивая с готовы грязный колпак поваренка.

— Значит, ты все же на нашей стороне? — удивился Эдгар. Он не мог скрыть от нее своего крайнего недоумения. — Но почему же тогда Эдвард сказал нам…

— Я приехала, чтобы серьезно поговорить с отцом, — перебила его Мэри. — И нынче же ночью собираюсь вернуться к Стивену в Элнвик.

К ним торопливо приблизились Эдвард и Эдмунд — оба были ошеломлены появлением сестры и совершенно сбиты с толку.

— Как ты здесь оказалась? — вместо приветствия спросил Эдвард.

— И зачем пожаловала? — хмурясь, добавил Эдмунд.

Мэри нетерпеливым жестом отмахнулась от их вопросов.

— Потом. Я обо всем расскажу вам потом. Мне надо прежде всего поговорить с отцом!

На лице Эдмунда появилась недобрая усмешка.

— Так выходит, это де Уоренн подослал тебя к нам? Он что же, решил спрятаться за спиной жены? Вот так герой! Кто бы мог подумать, что он на такое способен!

— Ничего подобного! — вспыхнула Мэри. — К твоему сведению, Стивен даже не подозревает о том, что я оставила Элнвик! Я действовала по собственному почину. Я тайком выбралась из крепости и проскакала весь путь до вашего лагеря, нигде не останавливаясь, чтобы увидеться с отцом, пока еще не поздно.

— Мэри, ну как же ты не побоялась пускаться в такой опасный путь! — всплеснул руками Эдвард. — Ведь любой из наемников твоего мужа мог захватить тебя в плен и… — Он запнулся и, мучительно покраснев, отвел глаза и с трудом выдавил из себя:

— И убить.

— Я не могла оставаться в Элнвике в ожидании осады, — устало возразила Мэри. — Что угодно, но только не это. Ты представляешь себе, как бы я себя чувствовала, оставшись там и зная, что у стен крепости, которая стала теперь моим домом, собрались шотландские войска под предводительством нашего отца. Мне нужно немедленно поговорить с ним.

— О чем же это ты хочешь со мной говорить? — грозно спросил Малькольм, внезапно появляясь из-за спины Эдварда, и по тону его Мэри поняла, что он настроен к ней более чем враждебно и заранее предубежден против всего, что она собиралась ему сказать.

— Отец! — Мэри с мольбой вытянула вперед руки, готовая броситься в его объятия, но король своим суровым взглядом пригвоздил ее к месту.

— Я задал тебе вопрос. Изволь отвечать!

— Почему вы так суровы со мной, отец? — дрожащим голосом спросила она.

— И ты еще спрашиваешь, почему?! — взревел Малькольм. — Ты хочешь, чтобы я повторил, по какой причине я не отправил тебя во Францию и не выдал за моего вассала, а позволил этому ублюдку взять тебя в жены?! Я рассчитывал на твою помощь, я надеялся, что ты станешь моими глазами и ушами в стане проклятых Нортумберлендов, но ты и пальцем не пошевельнула, чтобы предупредить нас о близившемся штурме Карлайсла! Падение нашей крепости на твоей совести, леди де Уоренн! Кровь наших воинов на твоих руках, предательница!

— Отец! Послушай же меня! Я не предавала тебя! Ты не должен был просить меня следить за Стивеном. Разве я могла повести себя иначе? Ведь он мой муж!

Она с кротким сожалением взглянула в его горевшие злобой глаза. Малькольм, замахнувшийся было, чтобы ударить ее, опустил руку и глухо проговорил:

— Ты больше не дочь мне!

— Отец!

— Ты слышала, что я сказал? Ты — одна из них. Для того ли я растил, и наставлял, и вразумлял тебя все эти годы? Я больше не хочу тебя знать!

— Отец! Но я же люблю тебя! — крикнула она, но Малькольм повернулся к ней спиной и зашагал к костру.

Мэри заплакала навзрыд. Миссия мира, которую она столь самоуверенно взяла на себя, потерпела полный крах. Она не сумела предотвратить нападение шотландской армии и, не обретя доверия и понимания Стивена, лишила себя любви и поддержки отца. Худшего исхода своего опасного путешествия она не могла предвидеть.

— Мне пора домой, Эдвард. Я, наверное, и вправду была не в своем уме, воображая, что смогу отговорить его от наступления! — всхлипывая, пробормотала Мэри.

— Он сейчас зол на тебя, но потом это пройдет! — пряча глаза, утешал ее Эдвард. — Вот увидишь, Малькольм простит тебя! Ведь ты же всегда была его любимицей.

— Ты сам не веришь тому, что говоришь, Эд, — все еще продолжая плакать, возразила Мэри.

— Зато я верю, что настанет день, когда войны между Англией и Шотландией прекратятся, — твердо произнес он. — Я со своей стороны готов положить конец этим кровопролитиям, не приносящим ни одной из сторон ничего, кроме потерь, если только муж твой сдержит свое слово.

— А что такое он тебе пообещал? — удивилась Мэри. Она впервые слышала о соглашении между ее мужем и братом.

Эдвард не считал нужным скрывать от сестры условия сделки, заключенной с де Уоренном.

— Он поклялся поддержать мои притязания на шотландский трон. Такова была цена согласия Малькольма на ваш брак.

— Но почему же я до сих пор ничего об этом не знала? — возмущенно воскликнула она.

Эдвард задорно рассмеялся.

— Потому что мы осмелились решить этот вопрос без твоего участия и согласия. Вы уж простите нам эту вольность, сиятельная принцесса!

Мэри слабо улыбнулась ему в ответ.

— Эд, мне и вправду пора. Дай мне свежую лошадь и надежную охрану. Я боюсь, что Стивен начнет разыскивать меня по всему Элнвику и еще чего доброго снарядит погоню. Мне и так предстоит нелегкий разговор с ним.

— Мэри, — со вздохом ответил он, — тебе нельзя возвращаться в Нортумберленд. Дело в том, что через несколько часов, на рассвете, мы начинаем наступление. Твою безопасность не смогла бы обеспечить даже целая сотня воинов.

— Тогда… Тогда позволь мне расположиться на ночь в твоем шатре, Эд, — покоряясь неизбежному, пробормотала она и подняла на него вновь затуманившийся слезами взор.

Но Эдвард решительно помотал головой.

— Нет, Мэри. Об этом даже и речи быть не может. Ты не должна оставаться здесь, пойми это. На рассвете мы маршем двинемся на Нортумберленд. Я сейчас же дам тебе надежных провожатых, которые доставят тебя в Эдинбург.

Глава 22

Над заснеженной равниной занимался хмурый рассвет, когда Мэри в сопровождении нескольких шотландских воинов въехала в ворота Эдинбургской крепости. Спешившись и передав поводья конюху, она направилась в крепостную часовню, небольшое каменное здание с островерхой крышей. Именно там она рассчитывала встретить королеву Маргарет.

Королева, как и ожидала Мэри, молилась, стоя на коленях у алтаря. Взор ее был сосредоточенным и отрешенным, губы беззвучно шевелились, пальцы перебирали жемчужные четки. Зная, что в такие минуты королева полностью погружена в свой безмолвный разговор со Всевышним и не замечает ничего вокруг, Мэри бесшумно опустилась на колени за ее спиной и тоже стала молиться. Она смиренно просила Бога сохранить жизнь всем ее близким.

— Милосердный Боже, — беззвучно шептала она. — Сделай так, чтобы Стивен узнал всю правду обо мне! И чтобы он снова полюбил меня. Ты видишь и знаешь, что ради этого я готова пойти на любые жертвы, пройти через все испытания. О, снизойди к моей молитве!

Мэри стояла на коленях с опущенной головой до тех пор, пока мать не закончила чтение утренних молитв и не поднялась на ноги, чтобы идти в свои покои. Только теперь она заметила Мэри и, слабо улыбнувшись, взяла ее под руку . Казалось, ее нисколько не удивило появление дочери в Эдинбурге.

Мэри с тревогой вгляделась в постаревшее, осунувшееся лицо матери, окинула встревоженным взглядом ее поникшие плечи. Как сильно она изменилась за время их недолгой разлуки!

— Мама, неужто ты нездорова? — с беспокойством спросила она.

— Нет, дорогая, я просто немного устала, — с видимым усилием ответила Маргарет и повлекла Мэри к выходу из часовни. — Я чувствую себя вполне хорошо. Пойдем в башню, дитя мое, и ты расскажешь мне, что привело тебя сюда.

Сидя у очага в большой комнате одной из башен крепости, где кроме них с матерью собрались все придворные леди королевы, Мэри подробно рассказывала Маргарет о своем решении помешать началу войны, о безрассудном и рискованном бегстве из Элнвика, о встрече с Малькольмом и братьями. Но посреди своего взволнованного рассказа она внезапно заметила, что Маргарет почти не слушает ее. Лицо королевы нервно подергивалось, глаза приняли отсутствующее выражение, как бывало всегда, когда мысли ее блуждали где-то далеко. Мери умолкла, но королева даже не заметила этого. Она продолжала глядеть в огонь с выражением тоски и ужаса на бледном, изможденном лице.

Мэри подалась вперед.

— Что с тобой, мама? Тебе нехорошо? Ты так побледнела. Может быть, тебя знобит?

— Нет, дитя мое, — отозвалась Маргарет, с усилием стряхивая с себя охватившее ее оцепенение. — Не тревожься понапрасну. Со мной все в порядке. Я совершенно здорова. Но меня не покидает тревожное предчувствие, какое-то смутное томление все сильнее гнетет мою душу.. Прежде со мной не бывало ничего подобного, хотя отец твой участвовал во множестве сражений. Как бы нынче с ним не случилось беды!

—  — Что ты, что ты, мама! — испугалась Мэри. — Вот увидишь, он вернется к тебе цел и невредим, как всегда бывало прежде. Ведь он — величайший воин Шотландии. Он непобедим в сражении! А ты, наверное, просто устала. Может быть, тебе следовало бы пройти в спальню и немного отдохнуть?

Но королева вялым, безжизненным взмахом руки отказалась от предложения дочери.

— Мне теперь не до отдыха, дорогая. Дай Бог, чтобы ты оказалась права! Ведь если с моим мужем случится что-нибудь худое, это будет для меня во сто крат хуже собственной кончины. Мне тогда останется только одно: молить милосердную смерть не разлучать меня с ним. — Маргарет вздохнула, и на лице ее вновь появилось так испугавшее Мэри выражение тоски и страха. Но вот королева тряхнула головой, отгоняя навязчивые видения, поднялась со стула и протянула Мэри руку. — Но я утомила тебя разговорами, дорогая моя Мэри. Довольно об этом. Пойдем-ка теперь « в обеденный зал, дитя мое. Настало время завтрака, а ты ведь наверняка очень голодна после столь долгого пути.

Поддерживая мать под руку, Мэри стала спускаться из башни на первый этаж замка. Следом за королевой и принцессой попарно вышагивали придворные дамы.

Весь долгий день, вся ночь и начало следующего дня прошли в Эдинбургской крепости в тревожном ожидании вестей. Мэри и Маргарет почти не разговаривали между собой, снедаемые страхом за жизнь своих мужей, сражавшихся друг с другом, и молясь об их благополучном возвращении.

В середине второго дня после начала военных действий королеве доложили о прибытии гонца.

— Пусть он войдет, — приказала она, выпрямившись во весь рост. На лице ее не дрогнул ни один мускул, и лишь побелевшие костяшки пальцев, сжавших четки, выдавали ее волнение.

На пороге появился светловолосый юноша-оруженосец в боевых доспехах. Он отыскал глазами королеву, сделал несколько шагов по направлению к ней, упал на колени и бурно разрыдался.

— Простите меня, ваше величество, что я привез вам дурные вести, — захлебываясь слезами, едва внятно пробормотал он. — Его величество король Малькольм мертв!

— Мертв! — словно эхо, повторила Маргарет и лишилась чувств.

Юноша оправился от слез и хотел было, как велели ему принцы, сообщить овдовевшей королеве подробности гибели своего короля и господина, но Мэри, хлопоча возле матери вместе с придворными дамами, махнула ему рукой, приказывая удалиться.

Вскоре холодные компрессы и растирания висков уксусом возымели свое действие, и Маргарет открыла глаза.

— Слава Богу, ты жива, мама! Мы все так за тебя боялись! — радостно воскликнула Мэри. Она поручила королеву заботам придворных, а сама выскользнула за дверь, чтобы выслушать рассказ прибывшего с поля боя гонца о последних минутах короля Малькольма.

Юноша, едва державшийся на ногах от усталости и отчаяния, дожидался Мэри в полутемном замковом коридоре. Он стоял у скамьи с высокой спинкой, прислонившись к каменной стене, но не осмеливался присесть и отдохнуть без позволения принцессы. Когда Мэри неслышными шагами приблизилась к нему, оруженосец приветствовал ее поклоном и тотчас же скорбно вздохнул, не решаясь заговорить первым.

— Говорите же! — нетерпеливо воскликнула Мэри. — Расскажите мне, как и где это случилось.

Молодой оруженосец устремил на нее взгляд, исполненный вины и сострадания, и от страха за братьев и Стивена у Мэри потемнело в глазах, а язык словно прилип к гортани. Она не решалась напрямик спросить о них юношу и только молча смотрела на него, ожидая, когда он заговорит сам.