Рэдклифф - Обещание завтрашнего дня

- Эй! Есть здесь кто-нибудь? - позвала Эдриенн Пирс в пустое пространство посреди небольшой заправочной станции у края дороги.

- Иду! - отозвался голос откуда-то из недр ремонтного бокса. Худощавый, дружелюбного вида мужчина, одетый в заляпанный комбинезон, вышел из помещения, небрежно вытирая руки испачканной в солидоле тряпкой. На вид ему было лет под шестьдесят. Он выжидательно улыбнулся Эдриенн.

- Могу вам чем-то помочь?

- Надеюсь, что да, - ответила Эдриенн. - Я ищу поворот на Уитли Пойнт. Судя по карте, он должен быть где-то поблизости, но что-то я никак не могу его найти.

- А вы не тутошняя, да? - непринужденно поинтересовался он. Его сильный акцент выдавал уроженца Новой Англии и резко контрастировал с отрывистой, четкой манерой разговора Эдриенн. Он занял себя тем, что стал протирать лобовое стекло ее машины от пыли, попутно разглядывая Эдриенн краешком глаза. Высокая, подтянутая, очень элегантная. Светло-золотистые волосы – чуть короче средней длины, стильная стрижка слоями – небрежно отброшены назад. Самые обычные летние брюки и рубашка из хлопка в обтяжку.

Эдриенн улыбнулась, и улыбка ее была окрашена грустью.

- Думаю, это очевидно. Я с Западного побережья.

- Далеконько вы забрались от дома, я бы так сказал, - произнес он и полез в карман за сигаретой. - У вас тут друзья? - он с заинтересованным видом прислонился к бамперу, явно показывая, что настроился на долгий разговор.

Ты и представления не имеешь, насколько я далеко от дома. Настолько, что теперь с трудом узнаю собственную жизнь.

Эдриенн посмотрела на него, не в силах понять, раздражение она испытывает или веселье. Мужчина определенно никуда не спешил, и она решила, что тоже должна перенять его медленную, непринужденную манеру поведения. В конце концов, она проделала весь этот путь для того, чтобы расслабиться и оставить смятение и путаницу последних нескольких месяцев позади.

Эдриенн постаралась придать голосу разговорные нотки.

- Я не знаю на Уитли Пойнт ни души. Просто сняла здесь дом на ближайшие полгода и очень хотела бы добраться до него, пока не стемнело.

Он кивнул, еще разок напоследок протер заляпанное лобовое стекло и растоптал недокуренную сигарету носком тяжелого ботинка.

- Я пытаюсь бросить, так что докуриваю только до половины, - сообщил он, словно ему нужно было это объяснить. - Это очень красивое место, Уитли Пойнт. Я туда бегал тренироваться, когда был пацаном. В те времена Чарльз Уитли-старший был еще жив, а остров еще не застроили.

- Я полагала, что остров принадлежал семье Уитли целиком, - сказала Эдриенн, заинтересовавшись разговором, несмотря на то, что ей давно пора было уезжать.

- До сих пор принадлежит, - подхватил он. - Целую половину северной части занимает родовое поместье Уитли, но на южной оконечности есть и несколько частных домов.

Эдриенн и раньше немного слышала об этом, но до сих пор была под впечатлением. Сама идея семейной династии, настолько могущественной, как империя Уитли, вызывала у нее живой интерес. И частично поэтому-то она и сняла здесь дом, случайно попав на объявление в журнале. Она тогда подыскивала какой-то изящный способ сбежать от чрезмерного внимания и заботы со стороны родных, и это показалось ей хорошей возможностью. Эдриенн была благодарна родителям за то, что они предложили приютить ее, когда она в этом так нуждалась, но в последнее время ей стало очень трудно выносить их плохо завуалированную жалость. А они, в свою очередь, казалось почти вздохнули с облегчением, когда она уехала.

- Я думала, что младший Уитли тоже умер, - сказала Эдриенн, заставив себя вернуться в настоящее.

- Точно так, - сообщил ее собеседник. - Погиб почти десять лет назад, в море, во время жуткого шторма - его тело нашли на берегу только через несколько дней. Никогда не мог взять в толк, и как это он так далеко зашел в море при такой штормовой погоде? Все здешние знают, как быстро может налететь буря - а Уитли был чертовски хорошим моряком. Может, судьба ему выпала такая, ничего не попишешь. А теперь делами на острове заправляет его вдова, хотя я слыхал, что большинство деловых вопросов она оставила на усмотрение корпорации. - Он покосился на быстро заходящее солнце и добавил: - Ну, я так думаю, вам пора отсюда выбираться.

Эдриенн подавила улыбку и мрачно кивнула.

- Наверное, пора.

Наконец-то она выяснила, что отыскала бы поворот на Уитли Пойнт, если бы проехала по той же самой дороге еще пару миль. Ее новый знакомый рассказал, что она, вообще-то должна добраться до южной части Уитли Пойнт меньше чем через полчаса. Эдриенн распрощалась с ним с некоторой неохотой. Она не могла припомнить, когда в последний раз говорила с кем-то, и разговор при этом не был наполнен смущенными паузами или неловкой тишиной. Здорово было, что с ней снова обращаются, как с обычным человеком. Она помахала рукой и выехала с заправки, охваченная внезапным желанием поскорее добраться до своего пристанища.

Пристанище. Да существует ли оно для меня на самом деле?

Она проехала три тысячи миль в попытке его отыскать.

Эдриенн пересекла дамбу, ведущую на остров, и поехала по узкой прибрежной дороге, уходившей к северу в сторону океана. К ее удивлению, окружающее побережье было совсем не затронуто современными реалиями. Тьму рассеивал только свет ее фар, пока она осторожно вела машину по извилистому шоссе. Иногда Эдриенн замечала проблески света за деревьями, но с дороги никаких зданий рассмотреть не могла. Морской бриз порывами врывался в открытые окна машины, принося с собой внезапное острое чувство ностальгии. Как же она соскучилась по океану! Несмотря на подавленное настроение, Эдриенн нравилось быть рядом с водой, это успокаивало ее, и даже после долгих часов за рулем она чувствовала себя странно отдохнувшей. Ее разум где-то блуждал, убаюканный звуками моря, и она чуть не проехала небольшой дорожный знак, указывавший поворот на Игл Лейн. Резко затормозив, Эдриенн вошла в поворот быстрее, чем намеревалась, и ощутила, как затряслась под ней подвеска автомобиля. Ее сердце пустилось вскачь, когда она поняла, что еле удержала большую машину от заноса.

Лучше мне не спать, если я собираюсь добраться до места не по частям. После всего приключившегося погибнуть в автокатастрофе было бы насмешкой судьбы.

Она очень внимательно вела машину, пока не увидела дом. В темноте казалось, что он нависает над дорогой и состоит из сплошных углов и граней. Несколько минут Эдриенн просто сидела в машине и глядела на него. Дом был огромен. Она смогла разглядеть широкое крыльцо и что-то вроде балкона верхнего этажа, опоясывавшего переднюю часть и уходящего назад. Нижний этаж представлял собой гараж и полузакрытую площадку-склад. Жилые помещения на самом деле располагались на втором этаже - меры предосторожности против приливных наводнений, как она поняла.

Наконец она вытащила чемоданы, взволокла их наверх по широкой передней лестнице и принялась осматривать свой новый дом. Просторная спальня, к ее удовольствию, оказалась расположенной в дальней части дома, и оттуда можно было выйти на балкон. Эдриенн тут же распахнула раздвижные двери, чтобы впустить в комнату свежий ночной ветерок. Отсюда она могла разглядеть берег на сотни ярдов вокруг. Это было красивое место, и на короткий миг ей захотелось, чтобы рядом оказался кто-то, с кем она могла бы эту красоту разделить. Эдриенн быстро изгнала крамольную мысль, как уже много раз проделывала за прошедший год. Подобные вещи для нее остались в прошлом.

Почувствовав внезапную усталость, она сбросила туфли и растянулась на кровати, даже не сняв одежду. Через несколько секунд она уже спала, и к счастью, ей ничего не снилось.

***

В пяти милях выше по дороге Таннер захлопнула дверь своего бунгало на берегу и бегом рванула к "Ягуару". Она запустила двигатель, с ревом выкатила на дорогу и, выбросив фонтаны гравия из-под колес, понеслась по прибрежному шоссе, рассекая ночь светом фар. Если бы она выехала десятью минутами раньше, то проехала бы мимо автомобиля Эдриенн. Но сейчас на всей дороге ей не повстречался никто. Несмотря на холодный ночной воздух, она опустила верх обтекаемого кабриолета и врубила радио и все шесть колонок на полную мощность. Таннер нетерпеливо барабанила пальцами по рулю, проезжая изгибы и повороты дороги по памяти.

Когда она въехала на незаметную подъездную дорожку возле южной оконечности острова и резко затормозила у длинной череды спортивных купе и родстеров, вечеринка была уже в полном разгаре. Все окна на втором этаже большого дома были распахнуты, громкая ритмичная музыка выплескивалась в ночь. Таннер неторопливо прошла сквозь толпу людей, собравшихся на ступеньках широкой передней лестницы, и вошла в дом. Она кивнула поприветствовавшим ее друзьям и двинулась к бару, занимавшему нишу в одной из стен просторной гостиной.

- Таннер! - воскликнул молодой парень, пытаясь перекричать шум музыки и оживленный гул голосов. - Рад, что ты выбралась! Что будешь пить?

- Скотч, - ответила она, с улыбкой взяла напиток и повернулась, чтобы осмотреть комнату. Здесь собралась преимущественно местная молодежь, и всем им до смерти не терпелось открыть летний сезон. Многих она знала в лицо. В большинстве своем, это были сыновья и дочери самых богатых семей острова, приехавшие домой на лето из дорогих университетов или просто валяющие дурака, в ожидании, пока им не подвернется стоящее занятие. Таннер не видела между ними разницы. Она только что вернулась из полугодового тура по Европе, которая показалась ей однообразной и скучной.

- Ну что, какие у тебя планы? - спросил ее симпатичный блондин.

Она пожала плечами и отхлебнула из стакана, на самом деле даже не ощутив вкуса. Она просто ждала, пока обжигающее ощущение алкоголя растворит ее и на несколько часов погрузит в небытие. У нее не было планов. Она мало думала о чем-либо вне текущего момента. По крайней мере, пыталась. Завтрашний день был враньем, мечтой, которая исчезала с рассветом. А когда ей не удавалось игнорировать гнетущую бессмысленность своих дней, она искала утешения в пустой светской жизни острова. К сожалению, попытки удерживать безразличие и апатию на расстоянии были заведомо проигранной битвой.

- Никаких планов.

- Все еще поджидаешь прекрасную принцессу? - добродушно подколол Тодд Бэрроу. Он знал Таннер с тех пор, как они были детьми. Они даже полусерьезно встречались в старших классах. Их семьи предполагали, что в один прекрасный день они поженятся - такой подходящей парой они выглядели. И остались друзьями даже после того, как Таннер сказала ему, что не заинтересована ни в чем, кроме дружбы, и объяснила почему. Сейчас Тодд смотрел на нее со смесью недоумения и нежности.

Она горько рассмеялась.

- Боюсь, что нет. Я переросла старые сказки.

Лет десять назад.

- Серьезно? А я думал, что ты все еще неровно дышишь к молоденьким и невинным, - легкомысленно брякнул он.

- Невинность - это последнее, что мне нужно, - проговорила она странно пустым голосом. Пусть они лучше от кого-то другого узнают, что мечты явью не становятся.

- Ты что, заделалась циником в своем преклонном возрасте? - спросил он тем же легким тоном, но глаза его стали серьезными. От Таннер редко можно было услышать, что она в чем-то сомневается или чего-то недоговаривает. Несмотря на их долгую дружбу, они не разговаривали по душам уже много лет. Таннер всегда была весьма скрытной личностью и может быть, они и оставались друзьями так долго лишь потому, что Тодд никогда ничего у нее не выпытывал. Если она хотела, чтобы люди видели в ней не более, чем богатенькую девочку, которой она притворялась, Тодд не находил никаких причин разрушать этот образ. Но он помнил, как они ночами лежали на пляже и делились друг с другом своими надеждами и страхами. Когда-то давно она умела мечтать.

Таннер уставилась в темноту.

- Я не знаю, как бы ты это назвал. Я просто больше не нахожу никакой радости во всей этой беготне.

- Слишком просто? - он из собственного опыта знал, что часто окружающих привлекали его деньги и статус, а не он лично.

- Да не то чтобы... - продолжила она с нехарактерной для нее задумчивостью. - Я просто утратила вкус к победам. - Она внезапно рассмеялась над собой и отбросила густые, непослушные волосы со лба. - Пойдем, найдем себе какое-нибудь другое занятие!

Сегодня вечером она не хотела быть серьезной и уж точно не была настроена размышлять о женщинах, которых оставила в слезах, или о разбитых сердцах, которые ей не были нужны изначально.