Мари Секстон - Обещания

Излишне говорить, что в свои тридцать я уже ничего не планировал и до сих пор оставался одинок.

Гею в маленьком городке приходится нелегко. Колорадо — не рай для гомосексуалиста. Конечно, здесь не южный библейский пояс, но и далеко не Сан-Франциско.

Большинство горожан, узнав о моей ориентации, приняли меня, но некоторое все еще отворачиваются, когда я оказываюсь поблизости, или не хотят ничего покупать у меня в магазине. Шансы найти партнера в Коде ничтожно малы, а вот шансы остаться в одиночестве сравнимы по высоте со Скалистой грядой.

Тем вечером Мэтт познакомился с моей семьей. Лиззи ускользнула домой пораньше, якобы чтобы все как следует подготовить, но, на самом деле, подозреваю, ей просто хотелось посплетничать до нашего прихода. Брайан, как обычно, был предельно вежлив, мама, окинув Мэтта взглядом, выказала намек на молчаливое одобрение.

— Вы тоже ездите на горном велосипеде? — поинтересовалась она.

— Я продал свой велосипед до переезда. Мне нравилось кататься, но какие горы в Оклахоме? А что?

— Джаред каждые выходные выезжает в одиночку. Я недовольна, а вдруг он упадет и расшибется?

— Мама, остынь. Я когда-нибудь падал?

— Да ты постоянно возвращаешься со сбитыми коленками.

Ах, бедный, бедный мальчик! Я с трудом удержался, чтобы не закатить глаза.

— Мама, синяки и ссадины не в счет.

— Ты не надеваешь шлем! — запричитала она.

Я ненавижу, когда мама пытается вызвать во мне чувство вины, но шлем я ненавижу еще больше.

— Надеваю. На сложных трассах. Поэтому не беспокойся по пустякам.

— Но тебе некому помочь в случае чего.

— Мама, поговори с другим сыном, — поддел я. — Именно он отказался составить мне компанию.

— За тобой не угнаться! — воскликнул Брайан, поднимая руки, словно сдаваясь в плен.

Но тут вступилась Лиззи:

— Во всяком случае, горные прогулки — это не самое страшное. Гораздо хуже движение в городе.

Сумасшедшие водители треплются по телефону и совсем не обращают внимания на дорогу. — Она ткнула в меня пальцем. Я слышал эту речь уже сотый раз. — Ты никогда не надеваешь шлем, когда добираешься до работы. А это опасно. Наверняка Мэтт может рассказать о страшных авариях с участием велосипедистов без шлема. Так ведь, Мэтт?

Тот выглядел удивленным:

— Не лучшая тема для беседы на семейном ужине.

— Брайан! — воскликнул я. — Спаси меня от своей жены.

Брат рассмеялся, но сжалился и сменил тему:

— Вам нравится футбол, Мэтт?

— Конечно.

— Вы из Оклахомы, значит болельщик «Ковбоев»?

По его мимолётной улыбке я понял, что нас ждет сюрприз.

— Нет, «Шефов».

— Боже! — Лиззи швырнула в него скомканную салфетку. — Только не это.

Моя семья — фанаты «Мустангов», и заявление о приверженности «Шефам» приравнивалось в нашем доме к ереси.

Брайан воскликнул с азартом:

— Джаред, только ты мог привести болельщика «Шефов» в мой дом! Я вам обоим задницу надеру!

— А выглядит таким приличным мальчиком… — печально, но с огоньком в глазах вздохнула мама.

Я рассмеялся:

— Клянусь, я не знал! Думал, что у любого здравомыслящего человека не возникнет сомнений, какая команда в Колорадо самая лучшая.

— Ладно-ладно, — подыграл Мэтт. — Полегче. Вы, фанаты «Мустангов», такие нервные. — Лиззи продолжила обстрел и засвистела. Мэтт поймал скомканную салфетку и бросил в меня. — Знаете, все могло сложиться куда хуже. Я мог оказаться поклонником «Рейдеров».

На этом мы достигли перемирия.

Сразу после ужина мама заспешила домой. Я отправил Мэтта в патио, а сам прошел за пивом на кухню, где меня уже поджидала сияющая Лиззи.

— Ты с нами? — я старался игнорировать ее взгляд.

— Да, — отозвался Брайан из холла. — Вот только…

— Нет! — Лиззи игриво хлопнула его по ладони. — Мы позволим вам некоторое время провести наедине.

— А-а-а… — Взгляд Брайана вернул меня к воспоминаниям о Стиве Этвотере. Да уж, знать, что я гей — это одно, а вот увидеть меня воочию с потенциальным партнером — это другое. У меня ни с одним парнем не заходило до знакомства с семьей.

— Лиззи, не надо. Уверен, Мэтт ни о чем таком не помышляет.

— А вот я не уверена. Вы двое весь вечер глаз друг от друга не отводили. Лично я собираюсь подняться наверх, а Брайан займется посудой.

— И что я ему скажу?

— Шутишь? Скажешь, что беременная леди утомилась и захотела прилечь. И даже не соврешь. Я устала. Но утром жду подробного отчета.

Спустя две бутылки пива я почувствовал себя полностью расслабленным. Мы с удовольствием развалились в шезлонгах, наслаждаясь теплым вечером.

— Ты женат? — спросил я.

— Нет.

— Разведен?

— Нет.

— Жил с кем-нибудь?

— Нет.

Странно. В нашем возрасте уже пора хотя бы попробовать. Если только…

— Почему?

Он замялся, отдирая этикетку с пива:

— Наверное, не встретил подходящую девушку.

— А как насчет парня? — слова вылетели прежде, чем я успел захлопнуть рот. Но мне действительно хотелось знать.

— Что? Нет! — он, похоже, растерялся немного больше, чем рассердился. — Конечно, нет. Почему ты спросил?

Крошечный огонек надежды, который разожгла в моем сердце Лиззи, погас.

— Просто так. Тоже мне проблема, извини.

— Я не гей!

— Ясно.

— А ты сам-то? — в голосе послышался вызов.

— А я — да.

Он все равно рано или поздно узнает.

Мэтт ошеломленно замолчал, нахмурился, оглядел меня с ног до головы.

— Да ладно. Я вообще-то не всерьез. Даже не думал, что ты ответишь да.

Я неловко рассмеялся:

— Что ж, — посмотрел ему в глаза. — Это проблема?

— Ну… — К его чести стоит сказать, что он действительно задумался и опять вернулся к этикетке. — Не знаю. Я никогда… — Отодрав бумажку, он, казалось, не мог решить, что с ней делать дальше.

— Не бойся, это не заразно, — поддразнил я в надежде, что он это поймет.

Да, не дождаться мне повторного приглашения попить пивка.

— Не боюсь, — он вздохнул, немного опустив плечи и покачал головой. — Я типичная задница. Меня не касается, с кем ты спишь. — Пауза. Пристальный взгляд. — Хочу, чтобы ты знал — я не боюсь.

— Я не собираюсь набрасываться на тебя с поцелуями. — Хотя от одной мысли сладко забилось сердце. Но, видимо, именно это он и хотел от меня услышать, потому что заметно расслабился. — В любом случае, никакой уважающий себя житель Колорадо не станет встречаться с болельщиком «Шефов».

Он рассмеялся, и, кажется, окончательно успокоился, словно забыв о нашем разговоре.

Утром меня разбудил звонок Лиззи:

— Как все прошло?

— Он натурал.

Она, похоже, разочаровалась не меньше меня:

— Ох… А ты уверен?

— Он-то точно уверен.

— Джаред, мне жаль, — искренне сказала она.

— Лиззи, все нормально. Действительно. Я едва знаю этого парня. Не то чтобы влюбился или что-то в этом роде.

— Ты выглядел таким счастливым прошлым вечером.

— Не скажу, что не надеялся. Но он натурал, и тут ничего не поделаешь. Переживу.

— Да постригись уже в конце-то концов! — Лиззи опять привязалась с претензией к моим волосам. Одна из любимейших тем. — Ну правда, морпех[1], тебе патлы уже в глаза лезут.

Никакой я не морпех, но Лиззи кажется забавным так меня называть, когда я, по ее мнению, особенно туплю. То есть, частенько.

Она любит капать мне на мозг по поводу прически. И стрижка для меня — действительно проблема. В Коде можно постричься в двух местах. Большинство мужчин посещают парикмахерскую Джерри. Но старина Джерри — мужик консервативной закалки, один из немногих, кто относится ко мне как изгою, поэтому я к нему не хожу. Женщины в массе своей предпочитают салон красоты Салли. Но им почему-то кажется, если я гей, то стану охотно сплетничать с ними, кто с кем спит или обсуждать превосходство Брэда Питта перед Джонни Дэппом (вот точно не мой тип). Однажды я позволил Лиззи взять в руки ножницы, но, поверьте, этот печальный опыт никто из нас не захочет повторить.

Мои густые светло-русые волосы вьются буйными кудрями и торчат во все стороны. Но если позволить им отрасти, они, по крайней мере, свисают. Я мог бы и побриться на лысо, но мне не хотелось возиться с постоянным техобслуживанием. Так что на голове у меня сейчас наблюдались дикие заросли. Вынужден признать — это обеспечивало удивительное сходство со шваброй. В магазине я стараюсь перехватить волосы в хвост, но они так и норовят вылезти из-под резинки. К концу дня половина обретает свободу.

— Лиззи, мне нравится моя повышенная лохматость, я так похож на тебя.

Ее волосы почти такого же оттенка, но более длинные и спадают мягкими волнами. Она убрала локон за плечо, погрозила мне пальцем и обратилась к Ринго:

— Скажи Джареду, что ему нужно постричься.

Тот поднял тревожный взгляд от тетради с домашним заданием. Лиззи разрешала ему делать уроки, если нет клиентов.

— Вы что-то сказали?

Она добродушно закатила глаза:

— Ей-богу, меня никто не слушает! Чем ты так увлечен?

— Алгеброй. — Он бросил карандаш и тряхнул головой. — Как вообще это можно решить?

— Да ладно, не ной. Получится, — заверила его Лиззи.

— Как? Я не врубаюсь. Учитель талдычит учебник, от родителей толку мало. Мне никто не может объяснить, какой тут вообще смысл. — Он взял карандаш и опустил голову, уткнувшись лбом в книгу. — Ненавижу!

— Джаред может помочь.

— Что? — воскликнули мы с Ринго хором.

Я ужаснулся от ее предложения. И Ринго тоже, судя по выражению лица.

— Джаред разбирается в математике. Он же заканчивал физ-мат и может преподавать. — Она наградила меня пронзительным взглядом. — Он запросто тебя поднатаскает.

— Угу, — скептически промычал Ринго.

Я вообще ничего не ответил.

Лиззи оставила нас в покое, потому что в тот день подошла ее очередь открывать магазин. После обеда покупателей было совсем мало, и Ринго почти все время корпел над своими задачами. Он что-то чиркал и постоянно стирал в тетради, очевидно, его опять постигло разочарование. Каждый раз, когда он бросал на меня опасливые взгляды, я знал, что он подумывает попросить помощи. А я их игнорировал.

Наконец, когда я закрывал кассу, он нерешительно промямлил:

— Джаред, вы действительно разбираетесь в этом?

— Действительно.

— А что Лиззи имела в виду под «можешь преподавать»?

— Я планировал стать преподавателем, когда учился в колледже.

— Так почему не стали?

Я мог бы ответить ему, как Мэтту, но по какой-то причине решил сказать правду:

— Потому же, почему ты не хочешь попросить меня объяснить тебе метод решения. Кое-кто думает, что раз я гей, то стану приставать к каждому встречному и поперечному мальчишке.

Судя по тому, что Ринго ничего не мог ответить несколько минут, я его смутил. Мне это не понравилось, но я уже не мог отыграть обратно.

— Отец так говорит. — Вспыхнув пунцовым цветом, он спрятал глаза. — Говорит, что мне нельзя оставаться с вами в магазине наедине. Я заверяю, что здесь постоянно Лиззи. Он не знает, что она иногда уезжает.

Я попытался унять дрожь в руках и желание что-нибудь расколотить:

— Хорошо, я буду держаться подальше.

— Но вы же никогда даже не пытались… Ни со мной, ни с кем вообще.

— Мальчик, я гей, а не извращенец и не педофил.

— Я не мальчик! — крикнул тот возмущенно.

Я глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Конечно, ему семнадцать, и он уже не ощущает себя ребенком, как любой в его возрасте. Но для меня-то он мальчишка.

— Знаю. Просто хочу, чтобы ты понял — если я гей, это не значит, что я не могу себя контролировать. Или то, что у меня нет внутренних принципов. Ты западаешь на любую девушку, которую видишь на улице? Даже если ей четырнадцать? Или на тех, что встречаются с другими парнями? — Ну, вообще-то, ему только-только исполнилось семнадцать и, вероятно, это неудачное сравнение. — Как насчет Лиззи? Ей тоже нравятся мужчины, но от нее ты не шарахаешься. — Я буквально видел, как у него в голове крутятся шестеренки, но уже выдохся.

Либо он примет это, либо проигнорирует, но мне не хотелось больше вещать, забравшись на табуретку.

— Ладно, проехали. Выключи свет, когда будешь уходить. Я сам закрою.

— Джаред, подождите.