— Позвони мне, когда прилетишь, пожалуйста. Я хочу поехать в больницу, даже несмотря на то, что ничего неизвестно. Я… просто в шоке, Стас.

— Никто не ожидал такого, Лера, — с напускным спокойствием произносит он. — Мне пора, я наберу завтра.

Я стираю слезы со щек и делаю глубокий вдох. Такси вызываю дрожащими от нервов руками. Не помню, чтобы когда-либо прежде мне было так же плохо, как сейчас. Стас прав. Никто ничего подобного не ждал. Мне трудно представить его шок, ведь за один день он узнал о том, что его сестра на грани смерти, а родители погибли.

По пути домой пытаюсь держать себя в руках. Отменяю встречи и говорю Юле, что не смогу быть на работе. Я в том состоянии, когда не получится спокойным тоном раздавать приказы и притворяться, что все в порядке, потому что на самом деле ничего не в порядке. Все сильно плохо и я не в состоянии это скрывать.

— А деньги, девушка? — меня останавливает взволнованный таксист. — Вы же не заплатили.

— Извините.

Достаю из кармана смятые купюры и вручаю ему, бросая короткое:

— Без сдачи.

Он уезжает, а я бреду домой в расстроенных чувствах. В квартире сворачиваюсь клубочком на диване и проматываю в голове счастливые моменты с Олей. Она ведь такая жизнерадостная, веселая, улыбчивая. И она осторожная. Как она могла попасть в аварию? Понимаю, что от подобного никто не застрахован, но почему она не позвонила мне и не попросила встретить их? Я ведь прекрасно вожу машину и всегда слежу за дорогой.

От мыслей меня отвлекает звонок телефона, который резко нарушает тишину комнаты. Я вздыхаю, тянусь к мобильному и машинально отвечаю.

— Включи новости, Лерочка, — притворно сладким голосом говорит Игорь в трубку.

Почему-то от этого его тона по спине скатывается капля холодного пота, а кожа покрывается мурашками. Еще до того, как я вижу на экране кадры той самой аварии, понимаю, что ничего хорошего там не будет.

Ведущая рассказывает о том, что сегодня неподалеку от аэропорта города случилась авария. Водитель такси не справился с управлением и выехал на встречку, где врезался в автомобиль, который я узнаю сразу же. Это машина отца Оли. Я прикрываю глаза, а затем открываю сообщение, которое пришло на мой телефон.

“Буду у тебя через два часа. Будь хорошей девочкой и вынеси мне свой телефон”

Я сразу же понимаю, что авария, в которую попала Оля — не случайность. Ее подстроил Игорь, который теперь уж точно ни перед чем не остановится.

Глава 44

Когда я открываю глаза, думаю, что умерла и так выглядит рай. Перед глазами яркий свет, кажется, что бездонный. Я тут же закрываю веки, а когда открываю их в следующий раз, вижу мужчину в белом халате. Кажется, я еще не в раю. А судя по боли во всем теле, я в аду, который только начался, если верить обеспокоенному лицу мужчины.

— Вы меня слышите? — спрашивает он. — Моргните, если да.

Кажется, моргнуть получилось, потому что мужчина удовлетворенно кивает и говорит:

— Вы сильная. Выкарабкались. Реабилитация будет долгой, но вы справитесь.

Пока он треплется, я прислушиваюсь к себе. Руки чувствую, ноги, кажется, тоже. Пытаюсь ими пошевелить, больно, но судя по встрепенувшемуся врачу, получается.

— Лежите тихо. У вас все в порядке. Инвалидом вы не останетесь. Будет сложно, конечно, первое время, но вы сильная, справитесь, а мы поможем. С вами полиция поговорить хотела, сможете.

Я моргаю.

— Тогда мы уберем эти трубки, заодно посмотрим, как вы сами дышите.

Дышу я с трудом, но все же это у меня получается, поэтому разговор с полицией не откладывается. Ко мне приходят два молодых парня, одетых по форме. Улыбаются, один раскрывает папку и готовится записывать. Вопросов у них немного.

— Вы видели, кто в вас стрелял?

— Нет.

— Есть кто-то, кто может желать вам зла?

— Бывший муж.

— Фамилию, имя бывшего мужа назовете?

— Орловский Игорь Павлович.

Они переглядываются. Смотрят друга на друга, затем на меня. Один из них уточняет:

— Тот самый Орловский.

— Да, тот самый.

Повисает пауза, во время которой я понимаю, как глупо звучат мои слова. У меня на руках нет ничего, что могло бы уличить Игоря. По крайней мере, доктор сказал, что моего телефона со мной не было, а в квартире наверняка поработали люди Игоря. Не зря же он спустил в меня столько пуль.

— Давайте еще раз, — говорит парень. — Вы утверждаете, что Орловский Игорь Павлович может быть причастен к тому, что с вами случилось?

Я перевожу на них взгляд. Понимаю, что они оба считают меня ненормальной. Или думают, что я не отошла от наркоза и не знаю, что говорю. В какой-то момент я и сама так думаю, но потом вспоминаю, что он сделал с Олей и киваю. Да, он причастен. Пусть разбираются, в конце концов.

— Мой телефон, — говорю им. — Найдите мой телефон, там доказательства.

Разговор на этом заканчивается, потому что я теряю сознание, а когда прихожу в себя, узнаю, что телефона они не нашли. Ни в моей квартире, ни в вещах, которые были со мной. Его просто нет, но я в этом и не сомневалась.

— Давайте еще раз, Валерия Дмитриевна. Расскажите, что случилось.

Я во второй раз рассказываю этим соплякам, что стряслось. Каждый из них не старше меня, да и видно, что их сюда отправили чисто взять показания, а еще может сказали, что делать, если я вдруг начну винить своего мужа. Почему-то мне кажется, что Игорь уже поработал, потому что парни выглядят обескураженными и жутко растерянными. Ну да, конечно, у меня просто шок, и я не понимаю что несу.

— Знаете, — останавливаю их, когда они говорят, что придут в следующий раз. — Забудьте все, что я вам сказала. У меня нет тех, кто желает мне зла. И никаких доказательств причастности бывшего мужа тоже нет.

— Вы уверены? — уточняют они более оживленно.

— Да, уверена.

— Вы ведь понимаете, что дача ложных показаний…

— Я ничего помню, ладно? И была не в себе, — улыбаюсь, превозмогая боль. — Просто напишите там у себя, что жертва ничего не знает.

Мне кажется, они выдохнули как-то даже синхронно. Успокоились, когда я так сказала и со спокойной душой ушли. Правда, на этом расспросы не закончились, потому что после пришла Настя. Вот уж кто не поверил, что я ничего не помню и не знаю.

— Привет, — она говорит едва слышно, садится рядом с кроватью. — Как ты?

— Как фаршированная яблоками утка, — состояние хуже некуда, но я пытаюсь шутить.

Собираюсь с мыслями, думаю, как сообщить ей, что ничего не знаю.

— Они ничего мне не говорят, — говорю как можно убедительней. — Я помню только как в меня стреляли.

— А кто это сделал, знаешь?

— Понятия не имею. Он был одет в черное, в маске. Я даже не знаю, как он оказался в квартире, у меня ведь хороший замок и окна я всегда закрываю.

Я говорю прерывисто и с паузами, пытаюсь врать, хотя это всегда получалось у меня жутко плохо. Особенно когда врать приходилось Насте. Она самая моя близкая подруга. Ее мать заменила мне мою, которой у меня никогда не было. И вот теперь мне приходится делать вид, что я ничего не знаю, что все в порядке и что случившееся — едва ли не нелепое стечение обстоятельств.

— Стас думает, что это как-то связано с его сестрой.

— С Олей? При чем здесь она?

Я искренне надеюсь, что смогла передать недоумение.

— Я не знаю. Он говорит, что сестра куда-то влезла, а ты вместе с ней.

— Нет. Ничего такого не было. Мы общались, да и то в последнее время не так близко, у меня мало времени было, я же салон расширяла. Я как-то не верю, что это с Олей связано.

— Меня допрашивали, — признается она. — Интересовались, были ли у тебя мужчины и показывали фотографию того, кто тебя принес. Ты его помнишь?

Конечно, я его помню. Но вслух говорю совершенно другое.

— Я помню, что меня кто-то нес. Что-то шептал, помню, как бережно посадили в авто, а дальше тьма.

— Ты не знаешь, кто это был?

— Нет. Но он спугнул того, кто в меня стрелял. Тот мужчина, что меня спас не может быть тем, кто в меня стрелял. Это точно.

Я вру до конца, но подставлять Богдана не имею права. Вообще сейчас хочется вернуть следователей и настучать им по голове за то, что они мне ничего не сказали. Богдан у них в подозреваемых?

— Я так и не сообщила Игорю, — говорит она. — Хотела, но потом подумала, что лучше спросить у тебя.

К этому моменту я настолько завралась и распереживалась за Богдана, что просто не выдерживаю и ехидно замечаю:

— Я думаю, он и так знает.

— Он не приходил.

— Ты так наивна, Настя. Если кто и виноват в случившемся, то только он.

Я сглатываю, понимая, что все сказанное ранее теперь кажется полной чушью. Я пыталась ей врать, правда пыталась, но после того, как она сообщила, что ищут Богдана и подозревают тоже его, не могу больше молчать. Пусть она что-то сделает, скажет тем двум идиотам, что меня допрашивали, что он ни в чем не виноват, потому что ко мне они вряд ли придут.

— Не понимаю, но ведь вы разошлись, у него другая семья, а ты…

— Знаешь почему мы развелись? Я не смогла родить ребенка, и он изменил мне. Переспал с какой-то там секретаршей и она залетела, прикинь? Сразу же! Он узнал, что у него будет сын, и мы развелись, но он вернулся через год, Настя. Говорил, что любит, что хочет, что все осознал.

— И ты ему поверила.

Настя не спрашивает, а утверждает. Я слишком сильно заигралась. Делала вид, что страдаю, когда была с Богданом и улыбалась, когда мы расстались. Я была несчастной брошенкой, хотя на самом деле у меня давно было другой. Теперь я чувствую себя предательницей, но понимаю, что объяснить Насте все не смогу. Слишком больно, слишком… тяжело. Поэтому я улыбаюсь и вслух говорю:

— Поверила. Он говорил, что уже на стадии развода с женой, что ребенка он заберет и мы будем жить втроем. Я была согласна даже на это! Господи, какая я дура. Я узнала, что он не разводится, когда его жена пришла ко мне на третьем месяце беременности. Мы тогда уже около полугода были вместе, он ночевал у меня чаще, чем дома, приезжал на обед, ужин, у нас был второй медовый месяц, и я верила!

Единственное из всего правда это то, что его жена действительно приходила ко мне. Беременная, растерянная. Она не знала, что мне говорить, потому что искренне считала, что я и Игорь любовники. Уж не знаю, с чего она это взяла, то ли Игорь не умел скрывать свои чувства, то ли она за ним следила, но она пришла с четким пониманием — я та, кто пытается увести мужа, которого она увела у меня. Даже смешно.

— Она пришла ко мне, растерянная, заплаканная. Я пригласила ее на чай, выслушала. Он никогда бы ее не бросил, потому что ему был невыгоден развод. Он собирался баллотироваться в депутаты и счастливый отец двоих детей вписывался в его образ куда лучше, чем мужчина, отбирающий у матери детей, чтобы вернуться к бывшей. Я в тот же вечер сказала ему, чтобы он убирался. Собрала его вещи в чемодан и выставила за дверь. Он пообещал, что я пожалею.

Говорить мне трудно, потому что после разговора с его женой я действительно сказала Игорю, что между нами никогда ничего не будет. У нас и так не было бы, но он чувствовал, что я начинаю сдаваться. Я и сама это чувствовала. Просто считала, что больше не могу обороняться и в какой-то момент, когда она начнет приставать, я просто молча сделаю то, что должна. Переживу этот момент и пойду дальше. Но я не смогла. После того, как увидела его жену, безумно влюбленную дурочку, поняла, что никогда не сломаюсь. И вот я теперь здесь.

— Ты думаешь, это он? — пришибленно спрашивает подруга.

— Я уверена. И Оля тоже его рук дело, — решаю быть откровенной до конца, хотя и врала ей пять минут назад. — Она была единственной, кто знал обо всем. Я ведь тебе боялась рассказывать, у тебя ребенок, и он бы точно надавил, но он узнал о ней. Прочитал нашу переписку, ее советы. Поставил ультиматум, что я должна вернуться к нему, стать любовницей, как раньше, и никто не пострадает. Я не верила, что он доберется до Оли в Штатах, а она вернулась и он подстроил эту аварию.

— Но зачем ему убивать тебя? — непонимающе спрашивает Настя. — Он ведь хотел, чтобы ты была с ним.

— У меня была переписка, где он угрожал убить всех, кто ему дорог. Имя Ольги там фигурировало. Я последние дни практически никуда не выходила, но тогда мне нужно было поехать на работу, и я выехала. Вернулась поздно, забыв обо всем. Он уже был в квартире.

Я замолкаю. Пытаюсь понять, не сказала ли подруге лишнего, но вроде бы нет. Легенда смотрится прекрасно за исключением того, что с Игорем я не спала и у меня вообще был тот, в кого я влюбилась до беспамятства.