– Адела, – прошептал он, отшвырнув в сторону рукавицы. Осторожно протянув руку, он хотел коснуться ее лица.
– Не смей, – остановил его Эрик, – не смей касаться ее!
Тусклые голубые глаза Черного Донала остановились на нем.
– Она была моей сестрой.
– Она была моей матерью.
Черный Донал покачал головой.
– Не больше часа, – пробормотал он, – а моей сестрой она была всю жизнь. Можешь убить меня, если хочешь, но не разлучай меня с Аделой.
Не дожидаясь разрешения, он повернулся к сестре и провел ладонью по ее бескровной щеке.
– Адела, Адела, – прошептал он, будто стараясь разбудить задремавшую сестру. Рука, касавшаяся ее щеки, чуть заметно дрожала. – Как жестоко с твоей стороны оставить меня одного, девочка! Разве я не любил тебя? Разве не нуждался в тебе больше, чем кто-либо другой? Ох, Адела, бедная моя глупышка!
Черный Донал склонился, чтобы поцеловать ее, и Эрик с удивлением заметил, что на глазах его не заметно слез. Вначале это его возмутило. Но потом он понял, что этот человек слишком очерствел душой, чтобы плакать даже сейчас.
– Ей было только тринадцать, когда она родила тебя, – тихо сказал он, – и только одиннадцать, когда наш лорд Равинет впервые уложил ее к себе в постель. Родители наши умерли рано, а он стал нашим опекуном. – Черный Донал пожал плечами. – Как мы могли помешать ему? Мы думали… мы оба надеялись, что он женится на Аделе, когда она вырастет. Ей даже казалось порой, что она любит его. – Он тихонько взял сестру за руку. – Когда он узнал, что Адела носит его ребенка, то ничего не сказал, а она-то, бедняжка, надеялась, что он поспешит жениться, чтобы у ребенка было имя. – Черный Донал покачал головой. – Что за глупцы мы были! – Наступило молчание, наконец Черный Донал снова заговорил, на этот раз в его голосе было какое-то странное спокойствие: – Мне тогда было двадцать восемь, и я уже принес клятву верности Равинету. Тогда-то ты и родился. К тому времени ему уже удалось приохотить меня ко многим радостям жизни… Вот так и получилось, что я продался ему. Продался душой и телом. – Голос его дрогнул. Помедлив немного, он со вздохом продолжил: – Сестру я любил больше жизни, но преданность хозяину оказалась сильнее любви к сестре. Однако когда она догадалась, что я собираюсь сделать, то рыдала так отчаянно… – Черный Донал поднес руку Аделы к лицу и прижался к ней щекой. – У меня чуть было сердце не разорвалось от жалости. Когда на свет появился ты, мы возвращались домой из Равинета. Наш хозяин больше не мог выносить даже вида Аделы. К тому же он ясно дал понять, что не намерен присутствовать при рождении ребенка. Поэтому он отправил нас в Беронхерст. Когда мы были уже на полпути к дому, Адела почувствовала приближение родовых схваток.
– Это случилось возле Белхэйвена, – вмешался Эрик.
Черный Донал кивнул:
– Да, как раз около Белхэйвена, хотя в то время я этого и не знал. Она чуть не умерла, стараясь дать тебе жизнь, и уже за одно это я с радостью придушил бы тебя собственными руками! Но Адела умоляла меня пощадить малыша, оставить его каким-нибудь беднякам. Она поклялась, что ни словечком не обмолвится Равинету о том, что я ослушался его, и будет хранить молчание до самой смерти, если только я оставлю тебя в живых. Я рассчитывал незаметно забрать у нее ребенка и потихоньку придушить его, но она заставила дать клятву, что я не убью тебя собственными руками, так что я не мог этого сделать.
– Но ты оставил меня при первой же возможности, – гневно напомнил Эрик.
– Это так, – признался Черный Донал, – но я сдержал данную Аделе клятву – не убил тебя собственными руками. – У него вырвался тяжелый вздох. – С того самого времени не было дня, чтобы она не горевала по тебе. Ни дня, ни единой минуты. Робин… она назвала тебя так в честь нашего отца. Если бы я мог, я горевал бы вместе с ней, но это было невозможно… И вот это горе и привело ее к смерти. Ох, Адела, – горестно прошептал он, – моя бедная глупышка Адела!
Странно, но ни горячая любовь Черного Донала к сестре, ни его горе не тронули Эрика. Он скрестил руки на груди и смерил холодным взглядом все еще стоявшего на коленях Донала.
– Я собираюсь отвезти тело моей матери в Белхэйвен и похоронить его там, – процедил он сквозь зубы, – а с тобой буду сражаться здесь и сейчас.
Но Черный Донал даже не поднял глаз, только молча покачал головой:
– Адела должна быть похоронена здесь. Ведь Беронхерст – наш родной дом. Наши родители, все наши предки похоронены здесь. Да и она сама хотела бы лежать рядом с ними, а не в чужой земле, возле чужих людей. А что до тебя… что ж, ты можешь убить меня, коли хочешь… но сражаться с тобой я не буду. Так или иначе, но завтра солнце взойдет уже не для меня. Я должен уйти вместе с Аделой, как раньше шел по жизни рядом с ней. Мы опять будем вместе, сестричка, ведь так было всегда. Можешь не утруждать себя, племянник, оставь это мне… если, конечно, не горишь желанием самолично пролить мою кровь. Клянусь, что, покинув Беронхерст, ты больше никогда в жизни меня не увидишь.
– Эрик, – пробормотал Жофре, – этот человек не лжет.
И тут непонятно почему на глаза Эрика снова навернулись слезы, и он зарыдал так же беззвучно и безутешно, как раньше. С трудом справившись с собой, он наконец вытер глаза и молча кивнул, раздосадованный тем, что Жофре стал свидетелем его слабости.
– Знаю, – с трудом проговорил он, – я уже и сам это понял.
Черный Донал наклонился и нежно поцеловал Аделу, а потом повернулся к Эрику:
– Завтра Беронхерст станет твоим. Больше не осталось никого, кто бы мог оспаривать его у тебя. Ты последний из нас.
– Мне он не нужен, – покачал головой Эрик.
– Тогда оставь его, пусть он превратится в руины… может быть, так будет лучше. Когда-то это был величественный замок надменного барона, а теперь стал местом позора и стыда. Наверное, и Адела тоже бы не хотела, чтобы он достался тебе. Она всегда надеялась, что твоя новая семья будет лучше и достойнее прежней. Ну что ж, похоже, так и случилось. А сейчас ты должен покинуть это место. И никогда не возвращайся, Эрик из Белхэйвена! Живи со своей прежней семьей, там твой дом. А здесь у тебя ничего не осталось, даже имени, которое ты мог бы носить!
– Похорони ее достойно! – срывающимся голосом попросил Эрик.
– Так я и сделаю. Если ты помнишь, наверху все еще ждет священник. Хотя его, беднягу, привезли сюда совсем для другого.
– Эрик, – позвал Жофре, – пора уходить. Ты больше ничего не можешь сделать для нее, а ведь нам еще предстоит отвезти леди Марго в Белхэйвен. Пойдем, старина.
Как было чудесно вновь почувствовать руку Жофре, которая легла ему на плечо и ласково подтолкнула к двери! Эрик послушно последовал за братом, а тот вел его бережно, словно малого ребенка.
На самом верху лестницы они оба как по команде остановились, и Эрик обернулся, чтобы последний раз взглянуть на мать и дядю. Черный Донал по-прежнему стоял на коленях, прижимая к щеке руку мертвой Аделы, но взгляд его не отрывался от Эрика. И тот вздрогнул, вдруг заметив, какая буря чувств бушует в этом мертвенном взгляде тусклых бледно-голубых глаз.
– Убей Равинета, как только отыщешь его. Только не забудь передать, что самый преданный слуга поджидает его в аду. Прошу, сделай это для меня!
Глава 23
– Слава Богу! Вот наконец и Белхэйвен! Ну, ребята, что может быть лучше этого?
Алерик натянул поводья и остановился бок о бок с братом. Глядя по сторонам, он восторженно покачал головой:
– Знаешь, Жофре, давно я так не радовался, что снова дома! Клянусь, больше я оттуда ни ногой, вот увидишь!
Жофре рассмеялся.
– Чудеса, да и только! А я вот еще не забыл одного желторотого юнца, который недели две назад так рвался уехать из дому хоть ненадолго – жаждал приключений!
– С меня довольно приключений! В последнее время их хватало с лихвой! – воодушевленно проговорил Алерик. – Сейчас для меня нет ничего заманчивее тихой, мирной жизни среди книг и моих рукописей.
Ехавшая с ним Минна при этих словах радостно улыбнулась.
– Отец будет счастлив услышать это, парень, – заметил Эрик, приближаясь к Алерику и натягивая поводья. – Кровь Христова! – воскликнул он, с восхищением оглядывая расстилавшуюся перед ними долину.
Солнце уже понемногу клонилось к закату, прохладные тени ложились на поля и маленький городок за высокими каменными стенами. Все выглядело таким мирным: на полях золотилась пшеница, медленно и лениво несла свои воды река, все так же упирались в небо острые шпили дозорных башен замка Белхэйвен… Все восхищало, все радовало глаз.
– Белхэйвен! Боже мой, какая красота!
Марго, сидевшую в седле перед Эриком, величественный вид Белхэйвена привел в благоговейный восторг.
– Ах, Эрик! Эт-то еще п-прекраснее, чем я ожидала! Какое очаровательное м-место!
– Самое лучшее на земле, особенно для моих усталых глаз, – ответил он. Это было неправдой. На самом деле Эрика охватило странное чувство, в котором радость смешивалась с печалью. Никогда еще он не был так рад, что снова видит свой дом, и никогда еще не испытывал при этом такой щемящей тоски. Он слышал за спиной смутный ропот. Воины переглядывались между собой, недоуменно перешептываясь.
Все горели желанием поскорее вернуться домой. Даже кони нетерпеливо переминались с ноги на ногу, готовые пуститься вскачь.
Позади подъехал сэр Аллин. Окинув братьев взглядом, он нетерпеливо привстал в стременах.
– Дьявольщина! Чего вы ждете, ребята? Надеетесь, что кто-нибудь возьмет вас за ручку и отведет к маменьке?
Эрик поверх головы Алерика лукаво улыбнулся Жофре. Тот усмехнулся в ответ. Старший брат слегка приподнялся в седле и взглянул через плечо на своих людей.
– Мы дома, ребята, благодарение Богу! А теперь вперед, в Белхэйвен!
Восторженный вопль вырвался из хриплых глоток, и отряд лавиной понесся вниз по склону холма. Все три брата мчались впереди, а Марго вместе с Минной молили Бога только о том, чтобы во время бешеной скачки не вылететь из седла. Но они не проехали и полмили, как вдруг Эрик, охваченный каким-то смутным страхом, натянул поводья. Брам беспокойно заржал.
– Что случилось? – спросила Марго, стараясь перекричать стук копыт проносившегося мимо них отряда. – П-почему т-ты остановился?
Прижав ее к себе, Эрик ждал, пока последний воин не проедет мимо.
Когда голоса и грохот подков стихли вдали, он остановил Брама и заключил Марго в объятия.
Ей показалось, что вокруг нее сжалось железное кольцо. Она тихонько рассмеялась, но смех ее утонул в объятиях Эрика. Она слегка отстранилась, чтобы глотнуть воздуха, и весело расхохоталась, увидев его серьезное лицо.
– Ах к-как это романтично, с-сэр рыцарь, – остановиться ради того, ч-чтобы еще раз обнять с-свою даму! Неужели ты не с-соскучился по д-дому?
Проживи он хоть до ста лет, горестно вздохнул Эрик, все равно ему никогда не понять, что за странные, непредсказуемые существа эти женщины. Как она может так счастливо улыбаться, да еще в такой момент? Непостижимо!
Он склонился к Марго и нежно коснулся губами ее губ, а потом заглянул в эти удивленно распахнутые синие глаза, которые при одном только взгляде на него засияли счастьем.
– Любовь моя, – тихо сказал Эрик, – ведь это последний раз, когда я могу обнять тебя. В ту минуту, когда мы въедем в Белхэйвен, ты будешь потеряна для меня навсегда. И я бы солгал, если бы сказал тебе, что могу радоваться сейчас. Да. Я рад вернуться домой. Но еще больше я бы желал повернуть коня и увезти тебя далеко-далеко отсюда, туда, где ты будешь принадлежать мне одному!
Марго ответила ему улыбкой, полной любви и восхищения.
– Н-но в-ведь я и б-буду т-твоей, мой Эрик! В-всегда и в-везде, скажи только слово!
Эрик помрачнел, брови его сошлись в одну прямую черту. Он яростно покачал головой.
– Я люблю тебя, Марго! Поцелуй меня в последний раз… я клянусь помнить об этом до последнего моего вздоха! Ну же, поцелуй меня, и пусть хоть половина Белхэйвена смотрит на нас в эту минуту, свесившись с крепостных стен!
Он накрыл ее рот своими губами и поцеловал жадно, будто желая слиться с ней воедино. Его губы, язык, руки лихорадочно двигались, лаская и терзая ее, вбирая в себя податливое тело, пока Марго не застонала, чувствуя, что постепенно растворяется в нем. Девушка пылко ответила на поцелуй, хотя ничуть не сомневалась, что будет он наверняка не последним.
Наконец Эрик отпустил ее, и Марго заметила нерешительность и даже смущение в глубине его глаз. Казалось, он колебался, гадая, не повернуть ли назад. Марго едва удалось удержаться от улыбки. Вместо этого она поцеловала его в подбородок и лукаво взглянула на возлюбленного.
– Отвези м-меня д-домой, любимый! Т-твои родители уже, наверное, б-беспокоятся, к-куда это мы подевались.
"Обет любви" отзывы
Отзывы читателей о книге "Обет любви". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Обет любви" друзьям в соцсетях.