Я прислушалась. Легкие шаги, скрип половицы.

Кто-то бродил по дому.

Я взглянула на часы у кровати. Было около двух часов ночи. Я встала, нащупала домашние туфли, набросила пеньюар, открыла дверь и выглянула в коридор. Никого. Потом я снова услышала шаги. Кто-то шел по лестнице. Я поспешила к лестничной площадке и, взглянув вниз, увидела осторожно спускающуюся фигуру.

Это была Андрэ.

— Андрэ, — прошептала я, — Андрэ, что случилось?

Она обернулась, и на мгновенье ее лицо стало испуганным. Потом она сказала:

— О… это вы… Я разбудила вас. Мне так жаль, Люсинда.

— Что-нибудь случилось?

— Пустяки… Вы же знаете, как я беспокоюсь об Эдварде.

Андрэ поднялась по лестнице и стала рядом со мной.

— Что с ним?

— Ничего особенного. Я шла на кухню взять немного меда.

— Меда! В такое время? Сейчас около двух часов ночи.

— Видите ли, малыш немного кашляет. Это мешает ему заснуть. Теперь он спит, и я решила выскользнуть вниз и принести меда, который поможет ему. Не волнуйтесь. Просто небольшая простуда. Мне показалось еще днем, что ему немного нездоровится. И этот кашель, который не давал ему заснуть…

— Утром я пошлю за врачом.

— Это не понадобится. Просто кашель мешал Эдварду заснуть, а потом, когда он, наконец, уснул… я выскользнула за медом — Прекрасная идея. Я пойду с вами.

— Вы знаете, где мед?

— Нет, но мы найдем его. Он стоит где-то вместе с вареньем и джемами. Вы в самом деле считаете, что у малыша нет ничего серьезного?

— Господи, конечно, нет. Боюсь, что я слишком трясусь над ним. Но вам это понятно. Вы в этом смысле такая же, как и я. Я прекрасно разбираюсь в легких недомоганиях у детей, которые мгновенно проходят. Вероятно, к ужину он будет в полном порядке.

Мы дошли до кухни и после недолгих поисков, нашли мед.

— Это замечательно, что вы заботитесь о нем, — сказала я.

— Он такая прелесть!

— Я тоже так думаю. Но вы так хорошо к нему относитесь.

— Это просто моя работа, поэтому, пожалуйста, не делайте из меня героиню. Мне доставляет удовольствие присматривать за Эдвардом Я хотела найти какое-то пристанище. Вы и ваша семья столько для меня сделали. Если я смогу хоть немного отплатить вам, я буду вне себя от радости. То, что делаю я, пустяки по сравнению с тем, что вы сделали для меня. Быть здесь, выбраться…

Я сжала руку Андрэ.

— Странно, что зло может породить что-то хорошее, — сказала я.

— А возможно, и добро может породить зло.

— Неужели вы верите в это?

— Нет, конечно, нет. Думаю, мне надо поспешить назад. Его светлость Эдвард может проснуться и раскрыться, если некому будет приглядеть за ним.

— Надеюсь, его кашель не станет сильнее. Мы должны проследить за этим, Андрэ.

— Положитесь на меня.

Мы вместе поднялись по лестнице.

— Я пойду к Эдварду, — промолвила я.

— Лучше не надо, — сказала девушка. — Если он проснется, его заинтересует, что происходит, и он больше не заснет. Надеюсь, он все еще спит.

Тогда все хорошо. В случае необходимости я дам ему мед. Если что-нибудь действительно будет не так, я сразу же приду к вам.

— Наверное, вы правы, — сказала я.

Мы помедлили у моей двери.

— Мне так жаль, что я побеспокоила вас, — сказала Андрэ. — Я старалась не шуметь.

— Вы испугались, когда увидели меня. Боюсь, я напугала вас.

Андрэ рассмеялась.

— Наверное, я приняла вас за привидение. Вы чутко спите?

— Да нет. Просто я уже проснулась. Думаю, меня разбудила луна. Она светила прямо в окно.

О, как я хочу, чтобы эта проклятая война кончилась! Из-за нее у всех нас сдают нервы.

— В Марчлэндзе у нас почти не останется времени думать о чем-то, кроме госпиталя.

— Возможно, работа там пойдет нам на пользу.

— Хотелось бы, — сказала Андрэ. — Ну, спокойной ночи, Люсинда. И еще раз прошу извинить меня.

Я вернулась в постель. Я думала о тревоге Андрэ за Эдварда я надеялась, что с ним все в порядке.

Она оказалась превосходной няней. Я стала вспоминать нашу встречу в гостинице. Потом я мысленно повторила поездку через Францию. Картины вспыхивали в моем мозгу и гасли. Я видела растерянные лица беженцев, старую женщину, толкающую детскую коляску, наполненную всем, что старушка смогла захватить, ветхий автомобиль, набитый людьми и вещами, маленьких детей, цепляющихся за материнские юбки. Все они были внезапно лишены крова.

Эти образы запечатлелись в моей памяти навсегда.

Потом я уснула. Утром Эдвард чувствовал себя прекрасно.

Примерно через неделю госпиталь был готов к приему раненых. Несколько комнат превратились в больничные палаты. Появились операционная, множество кладовых, амбулатория, вообще все, что должно иметься в госпитале. Мама была совершенно счастлива.

У нас работали два врача: доктор Эджертон, примерно сорока лет, и доктор Мэй, более зрелого возраста, а также штат медицинских сестер, в большинстве своем, молодых, только что прошедших курс обучения, во главе которых стояла старшая сестра Гэмэдж, вселявшая ужас не только в подчиненных, но и во всех нас. Имелся также штат прислуги, который служил в Марчлэндзе с тех пор, как я себя помнила. Всех переполняла решимость добиться успешной работы госпиталя. Все были рады сделать что-нибудь для страны.

Как я и предполагала, мисс Каррутерс оказалась ценнейшим работником. Ее властность пришлась очень кстати. Она и сестра Гэмэдж сразу страшно понравились друг другу. Мама понимала, какое грандиозное дело она затеяла, и была очень признательна всем помогавшим ей.

Катастрофа следовала за катастрофой. «Луизитанию» на пути из Нью-Йорка в Ливерпуль потопила в мае немецкая подводная лодка. Погибло примерно тысяча двести человек. Это потрясло всю страну. Все только и говорили, что о вступлении в войну Соединенных Штатов.

Действия коалиционного правительства, сформированного мистером Асквитом, в которое вошли такие лидеры партии, как Бонар Лоу и Остин Чемберлен, не принесли особого успеха. Дарданелльская авантюра угрожала обернуться катастрофой. Уинстона Черчилля критиковали за ее полное одобрение. Премьер-министра обвиняли в некомпетентности и неспособности привести страну к победе.

Мы все настраивались на новый образ жизни.

По утрам мы с мисс Каррутерс занимались. Днем мы два часа посвящали верховой езде. Мисс Каррутерс в юности каталась верхом, но уже несколько лет не садилась на лошадь. Однако, она быстро вспомнила старые навыки и оказалась довольно хорошей наездницей. Андрэ училась у нас, и иногда мы совершали прогулки верхом все вместе.

Я обнаружила, что Андрэ обладает великим даром радоваться, и было приятно видеть, насколько она благодарна нам за избавление ее от необходимости вести ту жизнь, которая ей претила. Мисс Каррутерс испытывала нечто подобное, но не в такой степени и в любом случае не демонстрировала своих чувств с такой готовностью.

— Я люблю старые дома, — сказала как-то Андрэ, — особенно те, у которых есть своя история.

Ей хотелось все узнать о Марчлэндзе. Она изучала фамильные портреты Гринхэмов и задавала вопросы о них. Я знала очень мало.

— Вам надо расспросить моего отца, — сказала я.

— В такое время, как сейчас, он слишком занят, чтобы удовлетворять мое любопытство, — ответила Андрэ. — Кстати, что вы можете сказать об этом доме… кажется, Милтон Прайори? Я слышала разговоры слуг о нем. Мне бы хотелось на него взглянуть.

— Он находится примерно в двух милях отсюда, — сказала я. — Мы можем пойти и посмотреть на него. Уже несколько лет он пустует. Он из тех домов, про которые говорят, что в них водятся привидения.

— Именно это я и слышала от слуг.

— Что в нем раздаются странные звуки? — спросила я. — Плач, и стоны, и свет в окнах?

— Что-то вроде этого.

— Дом совершенно заброшен. Не знаю, кому он принадлежит. Там не на что особенно смотреть.

— Все-таки мне хотелось бы как-нибудь взглянуть на него.

— Тогда завтра. Давайте отправимся туда верхом. Не думаю, что мисс Каррутерс будет возражать.

На следующий день в конюшне Андрэ напомнила мне о моем обещании поехать в Милтон Прайори.

— Хорошо, — промолвила я. — Но приготовьтесь к разочарованию.

— Это тот старинный особняк, окруженный кустарником? — спросила мисс Каррутерс.

— Описание довольно верное, — ответила я.

Я не видела дом уже около двух лет. И сразу же заметила в нем перемену. Кустарник оставался таким же неухоженным, но строение потеряло нежилой вид. Может быть, причина была в вымытых окнах?

— Очаровательно, — сказала Андрэ. — Да, он похож на дом с привидениями. Вам известна его история?

— Нет, совершенно неизвестна, — ответила я, — Знаю только, что он уже долго пустует, и, похоже, никто не хочет купить его. Я не знаю, продается ли он. Я ничего не слышала об этом.

— Давайте подъедем поближе, — попросила Андрэ.

— Не возражаю, — сказала я.

Мы направили своих лошадей к кустам, и внезапно из них выбежала восточноевропейская овчарка и понеслась к нам. Она казалась свирепой и опасной.

— Ангус! — произнес чей-то голос, — Что случилось, старина?

К нам шел человек. Его поношенная одежда и неряшливый вид соответствовали дому. Мужчина был средних лет, с рыжеватой бородой, в руках он держал ружье.

— Сидеть, Ангус 1 — сказал незнакомец.

Ангус сел, но продолжал следить за нами с мрачным и угрожающим видом.

— Что вы здесь делаете? — спросил мужчина. — Вы знаете, что вторглись в чужие владения?

— Извините, — сказала я. — Мы этого не знали.

Ведь дом пустовал уже много лет.

— Вы не двинетесь с места, пока я не узнаю, что вам надо.

Меня поразили его слова.

— Я ваша соседка из Марчлэндза, — промолвила я.

— Ну и что? — ответил хозяин собаки.

— Мы просто хотели взглянуть на дом. Пожалуйста, скажите нам, кто вы.

— Я сторож, — ответил мужчина.

— Сторож Милтон Прайори!

— И буду им в дальнейшем.

— Дом продается? — спросила я.

— Думаю, да.

— Я не слышала об этом.

Охранник пожал плечами.

— Наверное, кто-то уже купил его, — предположила я.

— Вполне возможно.

— Понимаю. Извините. Дом так долго пустовал. Мы просто хотели рассмотреть его поближе.

— На вашем месте я бы оставил эту затею.

Ангусу это бы не понравилось, пес очень свиреп, должен вам сказать.

— Ну, теперь мы предупреждены, — сказала я. — Извините, Андрэ. Это все, что вы увидите.

— Какое разочарование! — сказала она. — Мне бы хотелось узнать историю этого места. Интересно, кто здесь будет жить?

— В свое время мы это узнаем. Обитатели дома будут избирателями моего отца, и он придет сюда, чтобы их агитировать.

Мисс Каррутерс сказала, что дом ей понравился. По ее мнению, похоже на эпоху ранних Стюартов.

— Но, по-моему, он нуждается в реставрации.

Сколько, вы говорили, он пустовал, Люсинда?

— Не знаю точно. Но долго.

В конце недели, как это часто бывало, приехал отец. Маме не терпелось сообщить ему, как продвигаются дела в госпитале.

Помню, за обедом он сказал нам, насколько непопулярен становится премьер-министр.

— Война все еще продолжается, и они ищут козла отпущения. Бедный Асквит! Он самая подходящая фигура. Ллойд Джордж только и ждет, чтобы занять его место. Марго Асквит в бешенстве.

Если кто-то м способен удержать его от ухода в отставку, то это его грозная жена.

Доктор Эджертон в тот вечер обедал с нами. Он сидел рядом с мисс Каррутерс.

— Я считаю Ллойда Джорджа очень талантливым человеком, — сказал доктор.

— Возможно, этот огнедышащий уэльсец проявит всю ту энергию, которой так недостает Асквиту, — предположила мисс Каррутерс.

— О, я в этом не уверен, — ответил доктор, и между ним и мисс Каррутерс разгорелась дискуссия о достоинствах Ллойда Джорджа и Асквита.

— Мне жаль старика, — промолвил отец, — но начинают поговаривать, что не лучше ли ему уступить свое место Ллойду Джорджу.

— А Черчилль? — спросила мама.

— О, он в опале из-за Дарданелл. Он слишком уверен в правильности взятого курса. Думаю, сейчас, эта уверенность поколебалась.

— Дела обстоят очень плохо? — спросила я.

— Не настолько плохо, как это освещают газеты. Они считают сенсационными только плохие новости. И если можно кого-нибудь обвинить, репортеры это сделают. Людей всегда больше интересуют плохие новости, чем хорошие. Сформулируем это так. Дела могли бы обстоять лучше.

— Мы на днях говорили о Милтон Прайори, — сказала мама, — Люсинда рассказала, что там появился сторож со свирепой собакой.

Мне показалось, что отец насторожился.

— Милтон Прайори? — сказал он. — Что такое с ним?

— Похоже, что кто-то продает его. Люсинда пошла туда посмотреть на дом… вернее, показать его Андрэ.

— Я была с ними, — сказала мисс Каррутерс. — Сторож довольно настойчиво попросил нас держаться подальше от этого места.