София Беннет - Облик (ЛП)

– Вот эта.

– Я понимаю, что ты имела в виду.

Она вздыхает и запихивает телефон под подушку.

– Итак, что насчёт тебя, Ти? Какие новости от Тины? Я всем рассказываю, что ты модель.

– Тяжело!

– Ну так...? – настаивает она.

– Ну, по сути, Тина действительно позвонила. Она хочет, чтобы завтра вечером я приехала в Кларидж, сделать несколько фотографий, которые она потом покажет в Нью-Йорке.

Здесь, в такой обстановке, это звучит абсурдно. Но она сама спросила.

– Ха! Я же говорила! – Ава усмехается. Теперь, внезапно, она выглядит намного лучше, но меня снова начинает мутить.

– Я не могу этого сделать, – объясняю я. – Фрэнки говорит, что я должна выглядеть круто и броско. И избавиться от этого... – Я указываю на мои брови-гусеницы. – И мне нечего одеть. И всякий раз, когда я пытаюсь сделать дымчатые глаза, я похожа на пугливую панду. И я…

– Но ты хочешь? – перебивает Ава.

– Да. Хочу. Но…

– Я выпишусь завтра утром. И я буду переполнена сияющими эритроцитами. Сыграю роль твоего визажиста и стилиста, когда ты вернёшься из школы, идёт?

– Правда?

– Разумеется. Но, – добавляет она сурово, – свои брови ты должна выщипать сама. Если мы отложим это на завтра, покраснение не успеет сойти.

– Что? Пинцетом? Сама?

В этот момент я осознаю, что повысила голос. Оглядываюсь на остальную часть палаты и замечаю несколько лиц, глядящих на меня с симпатией.

Ава одаряет меня насмешливой улыбкой.

– Они видят твою голову и думают, что мы говорим о твоей следующей химиотерапии. Просто выщипай несколько волосков, Ти. Бооже.

– Хорошо, выщипаю, – обещаю я. К этому моменту я уже полностью пунцовая. Ава наслаждается собой. – Но ты серьёзно? Ты поможешь мне?

Она откидывается назад со знакомым блеском в глазах. – Попробуй остановить меня. Я видела, как ты собираешься на вечеринки. Я тебе просто необходима. 

– Просто выщипать несколько волосков... Просто выщипать несколько волосков... – твержу я себе под нос, пока осторожно атакую свою монобровь перед зеркалом в ванной этим же вечером. Это не химиотерапия. Это не переливание крови. Спустя первые двадцать волосков это уже даже не так больно. Я справлюсь! Я так хочу, чтобы Ава гордилась мной, когда вернётся.

Мама слышит мои визги и писки и заходит посмотреть, чем же я занята. Я не привыкла откровенничать с ней о том, что касается модельного бизнеса, поэтому немного странно объяснять маме, что это для встречи с Тиной. К моему удивлению, она улыбается и предлагает свою помощь. Ава права: она не хотела говорить мне гадости. И вау – она виртуозно выщипывает брови. Жаль, что я не знала этого раньше.

 – Я не предлагала просто потому, что не видела в этом острой необходимости, милая, – говорит она, ловко удаляя очередную лишнюю волосинку и прикладывая свою теплую руку к моей коже, чтобы притупить болезненные ощущения.

Ага, опять мама про мою "внутреннюю красоту". Как мило. Но хорошо, что она уделила внимание также и моей внешней красоте.

Ава сказала, что на следующий день она будет чувствовать себя намного лучше, и она была права: переливание крови рулит. К моменту моего возвращения из школы она была другим человеком – розовощёкой, энергичной и с кучей вариантов моего облачения, разложенных на её кровати в ожидании моего выбора.

Она была чертовски хороша в стиле, и её новая энергия заразительна. Полтора часа спустя я была полностью готова. На мне лучшее шёлковое летнее платье из маминых закромов, дополненное вельветовым жакетом от Боден и одним из маминых индийских шарфиков, что делало образ "демисезонным" (есть такое слово, привыкайте к нему). Я была обута в свои школьные балетки, потому что ничего более подходящего у меня не нашлось. На глазах – дымчатый макияж, и это моя самая любимая часть образа. Макияж глаз – сильная сторона Авы, что доказывает её сумка, набитая тенями от M·A·C. Больше макияжа практически не было, отчасти потому, что мы не были уверены, что именно от нас требуется, отчасти потому, что, стоило добавить немного блеска для губ, как образ показался завершённым.

– Вот! – сказала Ава, восхищаясь результатом своих трудов. – Я настоящая фея-крёстная. Не могу дождаться момента, когда услышу, как всё прошло. Не позволяй Тине давить на тебя.

– Давить на меня?

– Она похожа на человека, который умеет убеждать. Просто не позволяй ей втянуть тебя в то, чего ты делать не хочешь.

– Не переживай, ей не удастся. Королева воинов, помнишь?

Сестра улыбается.

– Вылитая Зена.

Мне бы хотелось, чтобы Ава пошла со мной, но сегодняшним вечером мой сопровождающий – папа. Он ждёт меня в гостиной, одетый в свой лучший костюм для собеседований, блестящие начищенные туфли и самый шикарный из папиных галстуков. А ещё он сильно пахнет ароматом Dior Pour Homme. Должно быть, Кларидж – роскошное место. Папа с мамой пристально разглядывают меня. Затем они переглядываются и слегка покачивают головами.

– Ужасно? – спрашиваю я.

Папа улыбается.

– Нет. Хорошо, на мой взгляд. Просто иначе. Непривычно. Ты выглядишь совсем взрослой, милая.

Раздаётся звонок в дверь.

Мама поправляет папу.

– Он имел в виду, повзрослевшей. Наверное, это водитель. Вам пора идти.

Я вышла из квартиры, чувствуя себя определенно взрослой, под руку с моим весьма эффектным отцом, хоть у него и растрепаны волосы. Я еду в Кларидж. Говорить с кучей супер-модных людей о супер-модной фигне. Что может быть более взрослым? Прямо сейчас мне очень нужны каблуки. Раньше я беспокоилась из-за того, что они делали меня выше, чем все мальчики, которые могли бы мне понравиться, но сейчас я начинаю думать, что это не такая уж и плохая штука. Зена бы с этим справилась. Она не против того, чтобы люди взирали на неё снизу вверх.

– Шампанского?

– Эм, Тед ещё рановато пить, – говорит папа.

– О боже, не слушайте меня, – говорит Тина, наливая себе второй бокал. – Конечно, ей нельзя. Вот ПОЧЕМУ... этот коктейль "верджин берри" просто УБЬёТ ТЕБЯ. Буквально УБЬёТ ТЕБЯ. Тебе понравится. Попробуй.

На мой взгляд номер Тины в Кларидже подошел бы для королевы, только, может быть, будь он более дорогой и украшенный золотом, так что скорее для Мадонны или Виктории Бэкхэм, или, возможно, даже Бейонсе и Jay-Z. Винтажный зеркальный бар был набит бутылками с шампанским и удивительного вида напитками в графинах. Тина налила один из напитков в бокал для меня. Насыщенно-красный, он мог бы оказаться ядом, как в Диснеевских мультиках, но я предполагала, что Тинино "буквально убьёт тебя" на самом деле означает всего лишь "восхитителен на вкус".

Я попробовала. Фруктовый и восхитительный вкус. Я могла бы выпить целый графин. Папа перехватывает мой взгляд и усмехается. Бьюсь об заклад, его шампанское тоже вкусное. И он, совершенно очевидно, в восторге от Тины. Я уверена, он уже думает, как позже изобразить Тину, чтобы повеселить маму с Авой. К счастью, его выражение лица "Поверить не могу, что вы реальный человек" очень похоже на "О, очень рад встрече", и только близкие люди могут увидеть разницу. Хорошо, что папа здесь, иначе бы я поверила, что мне всё это снится.

Фрэнки сидит на одном из золоченых диванчиков в гостиной. Кассандра Споук – возле окна, выглядит элегантно и ухоженно, как всегда, но хмурится и пытается поймать сигнал на свой БлэкБерри. Тина расставляет тарелки с блинчиками, сдобренными ложкой икры, переключает фоновую музыку с классики на хип-хоп и поддерживает разговор с Фрэнки о её наряде.

– О. Мой. Бог. Не спрашивай меня, кто дизайнер. Даже не спрашивай. У него крошечная студия в Бед-Стае,[27] и через какие-нибудь два года все будут буквально выпрашивать леггинсы его лэйбла. Он – ГЕНИЙ одежды из лайкры. Даже и не вздумай ходить туда. Его зовут Энди Вонг. Это я тебе говорю. Он УНИКАЛЬНЫЙ дизайнер леггинсов. А теперь поблагодари меня как следует, потому что проблема поиска леггинсов решена до конца твоей жизни.

– Энди Вонг? – переспрашивает Фрэнки, доставая свой айфон и вбивая в него информацию. – Удивительно. Я и не знала, что лайкра может создать эффект крокодильей кожи. А жилет?

– Жилет? Ничего особенного. Всего лишь вещица, которую сделала для меня Фрида из Гуччи. За основу взят меховой жилет моей матери. Я обожаю винтаж, а ты? Но когда вещи начинают разваливаться от старости, приходится преображать их. Вот почему Фрида сделала его в виде кольчуги. Мех слишком банален, правда? Ну а теперь, малышка Тедди, моя лапушка. Мы все здесь для того, чтобы поговорить о ТЕБЕ. Ты готова стать ЗВЕЗДОЙ?

Я плюхнулась на краешек дивана, стараясь не поставить свой коктейль там, где могла бы случайно опрокинуть его. В этом номере все поверхности выглядят так, будто покрыты шёлком и не предназначены для стирки.

– Ээ, нет, я не думаю, – совершенно честно говорю я. Я даже сомневаюсь, что морально готова к леггинсам "под крокодиловую кожу".

– Разве она не ОЧАРОВАТЕЛЬНА? Я знаю кучу людей в Штатах, которые бы тебе поклонялись. Ну что же, посмотрим. Всё очень хорошо – лицо, волосы, невероятная, я на твоей стороне,– но ты должна выделяться. Прежде, чем я буду довольна, я должна посмотреть, как видит тебя камера.

Папа перехватил мой взгляд. Прежде чем она будет довольна? Если для неё это просто разминка для большего удовольствия... Я думаю, он переживает, как бы Тина не взорвалась как фейерверк, и вряд ли леггинсы с этим справятся.

Она наклоняет голову, чтобы взглянуть на меня, и поджимает губы – почти так же, как когда я не смогла сразу понять её сравнение с Джин Сиберг. Но это выражение не задерживается на её лице дольше секунды. Прежде, чем я успеваю среагировать, она сжимает мое лицо ладонями и озаряет меня улыбкой.

– Лицо – сказочно; наряд – катастрофа. Пойдём со мной, солнышко. Нам нужно переодеть тебя из обыденной одежды во что-то более глам-тастичное[28].

Мы идем в спальню, а папа подскакивает с места, взволнованный нашим перемещением.

– Солнышко, ты уверена, что всё в порядке? – зовёт он.

– Нормально, пап. Не волнуйся, – хихикаю я.

Тина задумчиво смотрит на груду одежды, вываливающуюся из огромного чемодана от Луис Виттон, стоящего в углу. Затем выхватывает что-то из его глубины.

– Это, я думаю. Сними свой жакет.

Послушно снимаю. Не говоря ни слова, Тина расстегивает моё платье, приспускает его верхнюю часть до пояса, расстегивает лифчик и оборачивает большой шелковый голубой шарф вокруг моей груди, завязывая его в большой узел на правом плече. Все это происходит так быстро, что я даже не успеваю испугаться. Кроме того, я усвоила, что в шоу-бизнесе зачастую приходится переодеваться так расторопно, что вы просто не можете позволить себе быть чопорной. По крайней мере, это было быстро, и никто не видел, хвала богам.

– А теперь послушай, принцесса, – говорит Тина, не отрываясь от работы. – Я видела твою пробную съемку и обнаружила проблему. О чём ты думала, когда работала?

Мысленно возвращаюсь к той съёмке с Сэбом. О чём я думала? Мои пальцы? Мои ноги? Общее сумасшествие всей этой ситуации? Стена?

– Ну, больше всего, полагаю, я думала о фоне.

– О, спасите меня! – говорит Тина, драматично закатывая глаза. – Ты думала о фоне? Неудивительно, что ты выглядишь так... обыкновенно.

О боже. Она прочитала мысли Сэнди МакШанд?

– Слушай, детка, – начинает она. – Объектив камеры – это потрясающая часть оборудования. Он сосредотачивается на самой важной детали картины, и в нашем случае это – твои глаза. Ты должна хотеть, чтобы это было то, что внутри твоих глаз. Ты должна хотеть, чтобы это была история, которую ты рассказываешь. Не стена позади тебя, ясно?

– Ага, – киваю я. Хорошо. Я полностью поняла. Наверное.

– Эм, а какая история? – уточняю я.

– Это уже работа фотографа, – говорит Тина. – А сегодня вечером – моя. Так что не волнуйся, я всё объясню тебе, когда мы приступим. Начни со своих глаз, и твоё тело последует за ними. Готова?

Если она так говорит, то я готова. С обернутым вокруг меня шарфом, моя верхняя половина выглядит супергламурно. Тина сказала, что не стоит переживать из-за нижней части: она не войдет в кадр, так что её не волнует, что верх моего платья собрался у меня на бедрах, а рукава болтаются внизу, как пара дополнительных ног.

Я прохожу вслед за ней в гостиную, и папа приподнимает бровь при виде моего странного наряда, но ничего не говорит. Не думаю, что действия Тины ещё могут его удивить. Она уже выбрала место для съёмки в углу комнаты с простым золотистым фоном, и настроила освещение так, чтобы оно зрительно сужало моё лицо. Я чувствую перемену в её поведении: она стала более резкой и сосредоточенной. Видимо, она может выглядеть по-настоящему сумасшедшей, но она усердно работает, чтобы сделать всё правильно, и она точно знает, что делает. Она просто получает от процесса намного больше удовольствия, чем всё, кого я встречала до этого момента.