Ирина Мазаева - Обмен женихами

И она быстро перешла к следующему утверждению. Конечно, она ждала, что «у него ничего в жизни не получится без нее»! А как же иначе? Ведь должна же быть какая-то справедливость, должен же он понести наказание за свое предательство? Под пунктом «в» значилось «хоть иногда думает о ней». Леночка не сомневалась, что он постоянно думает о ней, мучается и страдает.

Миг своего триумфа она представляла себе как «их неожиданную встречу, когда он посмотрит ей в глаза и они поймут, что созданы друг для друга, и сольются в долгом и страстном поцелуе». А как же иначе? Ведь в сказках все происходит именно так. А Леночке отчаянно, изо всех сил хотелось обратно, в сказку... Ну и потом, не мечтать же о том, что он придет и скажет: «Милая, я так и не научился готовить, поэтому вернулся к тебе»?

Леночка в задумчивости теребила цепочку на шее, нащупала золотое сердечко... «Мое сердце принадлежит тебе», – сказал Коленька, вручая свой подарок. Леночка всмотрелась в кусочек драгоценного металла... А принадлежало ли его настоящее сердце когда-нибудь ей?

– Получается, я хочу, чтобы он вернулся? – озаренная простой мыслью, сама себя вслух спросила Леночка. – А как же: бросила парня – купила сапоги? Я же хотела его бросить! Да и есть ли вообще у него сердце? Иногда мне кажется, что у него и в груди – полутораграммовый кусочек золота – и все!!!

С этим срочно нужно было что-то делать! Леночка взяла ручку и блокнотик и написала заголовок: «Эта сволочь». И дальше методично принялась вспоминать все Коленькины просчеты и записывать их под пунктами. Вышло следующее:

– изменил мне!!!

– и на меня же еще и обиделся;

– так и не попросил прощения за это;

– пытался командовать мною;

– не оценил мои стихи;

– не любил Дуську и пытался решать, с кем мне дружить, а с кем нет;

– не любил театр (а поначалу только прикидывался, фу!);

– превратил меня в домохозяйку;

– ни разу не помыл посуду (!);

– разбрасывал грязные носки;

– смеялся надо мной из-за того, что ела «Активию» по утрам;

– ругал за слишком, как ему казалось, дорогие покупки;

– методично давал мне понять, что я – дура;

– не интересовался моей работой;

– предпочитал говорить только о себе;

– в постели думал только о собственном удовольствии;

– редко хвалил меня...

На этом моменте Леночка поняла, что Коленьку уже давно пора просто расстрелять за все его недостатки. А ведь она еще и сотой доли не написала!

Леночка внимательно перечитала список. Убить, собственно, можно было только за первые три пункта. Остальное – уже, как говорится, мелочи жизни. Хотя эти мелочи так отравляли всю ее жизнь последние пять совместно прожитых с Коленькой месяца!

Она ведь и правда постепенно превратилась в домохозяйку. Не ходила в театры (на фитнес, танец живота, к косметологу). Не съездила в отпуск куда-нибудь к морю, потому что Коленька не хотел, а ее одну не отпустил. Ежедневно варила, жарила и запекала вместо веселых вылазок в ресторанчики и кафешки. Более того! Мучительно переживала на работе, если к вечеру «для Коленьки» не было ужина. После его постоянных насмешек над ее мыслями стала задумываться: а не дура ли она? И, наконец, – о, ужас! – она стала сомневаться в себе как в самой прекрасной любовнице.

– Бр-р! – Леночка поморщилась. – Какой, однако, козел!

Чувствовала ли она в себе хоть малейшую каплю любви к этой сволочи? Нет!

Только обиду и негодование, что не она от него ушла, громко хлопнув дверью и высказав на прощание все, что она думает об этом самовлюбленном импотенте!!!

– Может, позвонить и все-таки высказать? – спросила она сама себя вслух.

И тут же зазвонил мобильный. Но это была Катька.

Через Феденьку она уже узнала о событиях в Ленкиной жизни и, «случайно проезжая мимо», моментально материализовалась у подруги на кухне.

– Ну рассказывай, рассказывай! – Катька мечтательно закатила глазки.

– Да что рассказывать? – отмахнулась Леночка. – Ты и так уже все знаешь. Сколько мы с тобой уже и про его измену говорили, и про его поведение... Ну поехали мы с Дуськой сапоги покупать, вернулись – а тут вот, как видишь. Все вещи вывез.

Слушая Леночку вполуха, Катька, улыбаясь, вытащила из пакета бутылку и гроздь винограда. Леночка автоматически стала его мыть. Потом принесла рюмки.

– А знаешь, куда вывез? – спросила Катька, открывая штопором бутылку.

– Не знаю и знать не хочу, – Леночке мучительно захотелось выпить, но совсем не хотелось продолжать эту тему.

Но подругу это не остановило:

– К Светке этой своей. Прямо к ней со всеми вещами и съехал. Вот сволочь, да? А я что говорила? Все мужики – сволочи. Только Дуська считает, что мы сами во всем виноваты. А в чем, скажи-ка мне, ты виновата, что он таким козлом оказался?

Леночка, хоть была существом несколько не от мира сего, тем не менее старалась всегда отдавать себе отчет в своих поступках. А обладая достаточно устойчивой для поэта психикой, редко впадала в истерики. И как человек зрелый понимала, что искать корни всех своих неудач нужно в себе, а уж никак не в других. К тому же ее в последнее время ужасно раздражала Катька... Поэтому она и ответила:

– Я неправильно с ним себя вела. Вот и получила. Помнишь, что Дуська говорила? Не позволяй ему на себя кричать – это раз. Второе – заставь его уважать себя, свои интересы, своих друзей. Третье – не позволяй ему собой командовать. А я что делала? Позволяла. Молчала. Терпела. Лишь бы все шито-крыто. Чтобы сказочку сохранить. Чтобы такого красивого-раскрасивого около себя удержать.

Они уже успели разлить по рюмочке и выпить. Неизвестно, то ли вино на пустой желудок сыграло свою роль, то ли у Леночки накопилось, но она ударилась в самобичевание.

Катька смотрела на нее с удивлением.

– Ты что, с дуба рухнула? Но если он такой козел и все время пытается командовать – что с ним можно сделать? Ничего. Только послать подальше.

– Это понятно, послать можно. Но ведь нужно и в себе что-то менять. Дуська же верно подметила: мы постоянно наступаем на одни и те же грабли. А это что значит? Что мы – дуры. А не мужики – сволочи.

– Я – не дура, – оскорбилась Катька. – У меня с Феденькой все хорошо. И он мною не командует.

– Зато вечно где-то пропадает, сама жаловалась, – не для того, чтобы поддеть, вспомнила Леночка.

Катька же восприняла это как издевку.

– Мало ли что я говорила. Мой мужик – что хочу, то и говорю про него. Своего удержать не могла, так теперь и моего хает.

– Катя! Да ты что?! – испугалась Леночка, которой личное горе не помешало заметить, что что-то в отношениях с подругой явно не так. – Что ты говоришь?! Я ведь и в мыслях не хотела тебя обидеть. Ты ведь сама жаловалась... Может, нам и правда надо подумать, правильно ли мы себя ведем. Ты же знаешь, во всех ошибках человек сам виноват. Нужно подумать, проанализировать, сделать выводы. И действовать по-другому. Чтобы в следующий раз все получилось. Что, я должна сесть сейчас, начать страдать, лить слезы, жаловаться на Коленьку? Я прекрасно понимаю, что во многом сама виновата. А может, это и правда не мужчина моей мечты. А только исполняющий обязанности...

– То есть это только я – такая дура: все время ищу ошибки в мужиках, ною всем подряд в жилетку, а то, что сама во всем виновата, не вижу? – уперла руки в бока Катька.

И Леночка вдруг ясно поняла, что Катька именно так всегда и поступает...

– Молчишь?! – взревела та. – А я-то думала, ты мне подруга. А ты мне – не подруга.

– Господи, взмолилась Леночка, да что с тобой происходит, с чего весь сыр-бор? Что случилось, Катя?

– А ты выбирай, кто тебе друг: я или Феденька!

– В смысле?

– Что я не знаю, что ли, про ваши постоянные встречи?! Что вы втроем собираетесь в разных кабаках, с Дуськой этой твоей еще, обсуждаете что-то без меня?! И главное, от меня скрывают! Хоть бы раз Феденька сказал, что он к тебе побежал, поддержать тебя в горе, – так ведь нет, бросит: «Я к друзьям» – и все. Но ничего, я выследила. Что это он к тебе шлындает?

– Феденька? – обомлела Леночка. – Так, правда, в горе поддержать. Это же он мне рассказал, что Коленька мне изменяет и...

– Так это он тебе рассказал?! – перебила Катька. – Говорила же ему: молчи, не лезь ни в свое дело.

– Что?! Ты знала про Коленькину измену – и молчала?!

– Да ладно, вот трагедия-то. Ну изменил. Зато какой мужик, не чета моему. Деньги зарабатывал, все в дом тащил. Перебесился бы, забыл бы Светку и жила бы ты снова – как сыр в масле каталась бы.

– Какой сыр, какие деньги? Мне что, от него только деньги нужны? Мне любовь нужна, понимание, а он...

Но Катька снова перебила:

– И ты решила у моего Феденьки понимание найти?

– Ничего я не решала! – обиделась Леночка. – Он сам вник в мою ситуацию, поддержал меня. И еще до измены. Он меня учил, как с Коленькой общаться, как не позволять ему командовать, но и не устраивать скандалов при этом. С ним так интересно было говорить...

– Да не о чем с ним говорить! Что он понимает? Он же маленький!

– Он твой одногодка!

– Женщины раньше взрослеют, – отрезала Катька и встала, давая понять, что разговор окончен.

– Кать, ты куда? Вино не допили... – у Леночки голова шла кругом.

– Домой. К Феденьке. И имей в виду: я тебя предупредила.

И она на самом деле ушла. Почти хлопнув дверью.

Катька ушла, почти хлопнув дверью. Леночка в тихой задумчивости вернулась на кухню, налила себе рюмку, залпом выпила, зажевала виноградом... И слезы градом покатились по ее щекам – такой одинокой, несчастной и всеми брошенной она себя вдруг почувствовала.

Запиликал домофон. Леночкино сердце радостно екнуло: Катька вернулась, поняла, что была неправа. Не спрашивая кто, Леночка нажала на кнопку домофона и сразу открыла дверь. Вернулась на кухню, слушая, как поднимается лифт. Налила вино в обе рюмки. Хлопнула входная дверь, и на кухню робко протиснулся... Феденька.

– Ты? – не нашлась что сказать изумленная Леночка.

– Я, – Феденька, казалось, тоже был сбит с толку.

Он вернулся в прихожую, разделся. Зашел на кухню и уселся за стол.

Леночка мучительно соображала, что делать. Катька – и никуда от этого не деться – открыла для нее другую сторону ее отношений с Феденькой. Ведь получилось, что и правда за спиной у подруги она ни больше ни меньше как встречалась с мужчиной ее, подругиной, мечты. Но кто ж знал, что Феденька не говорит ей об этих, в сущности безобидных, встречах? Хотя, если честно, сама же Катька постоянно жаловалась Леночке, что Феденька имеет обыкновение партизанить – куда-то пропадать, с кем-то встречаться, ничего не объясняя... Он даже поход в булочную умудряется обставить так, что Катька запутывается окончательно между выводами, что у него есть любовница или он – тайный агент ФСБ...

– Ты плакала? – спросил Феденька так участливо и с такой добротой в голосе, что через секунду Леночка, которая только-только пришла к выводу, что нужно срочно, немедленно прогнать его, уже самозабвенно рыдала у него на плече.

– Он меня бро-осил, – плакала она.

– Он тебя не стоит, – успокаивал он.

– Как все ужасно...

– А у меня сегодня день рождения... – неожиданно признался Феденька.

– Надо выпить! – обрадовалась вежливая и заботливая Леночка. – Только мне нечего тебе подарить...

Феденька, все так же смущаясь, достал откуда-то еще пару бутылок вина, а также – сыра, фруктов, оливок...

Все кругом мягко уплывало. Мягко плавали в полумраке кухни Феденькино лицо, бутылка вина, тарелки на полке... Остатками сознания Леночка понимала одно: нужно выпить аспирина – ацетилсалициловой кислоты. Иначе завтра будет плохо.

– Мне срочно нужно асисил... Асисин... – пыталась она объяснить Феденьке свою потребность.

Минут через пять отчаялась произнести это ужасное слово и выдала:

– Где моя асисиновая кислота?!

– Асисиновая кислота – в асисинах... – развел руками Феденька.

Леночка проснулась в крепких мужских объятиях. И так ей было хорошо и спокойно, радостно и легко на душе. Не хотелось вставать, не хотелось ни о чем думать. Хотелось только, чтобы это состояние блаженства длилось и длилось.

Только голова немного побаливала. И ужасно хотелось пить.

Леночка, не открывая глаз, немного подумала на эту тему. Было воскресенье – на работу не нужно было. Поэтому можно было встать, попить воды и завалиться обратно Коленьке под бочок. Коленька...

Ужасная догадка озарила ее мозг... Какой Коленька?!

Леночка подскочила как ошпаренная.

Она

лежала в объятиях...

Феденьки.

Проснувшийся от ее резкого движения, смешной, взлохмаченный Феденька открыл один глаз:

– С добрым утром!