– Сережа! Сережа! Вы, пожалуйста, далеко не уходите. Вам осталось представить еще одну группу, – скороговоркой тараторила молоденькая брюнетка лет двадцати пяти.

– Помню я. Помню! – огрызнулся Беспалов и бесцеремонно приложился к плоской, обтянутой коричневой кожей фляжке.

– Сережа, вы же ведущий! Прекратите сейчас же! – не унималась леди.

– Черт возьми, Лиза!

– Ударю по карману! У вас в контракте есть пункт, запрещающий употреблять алкоголь, – жестко сказала Лиза.

– Да пошла ты!

Леди фыркнула, взъерошила стриженные «под мальчика» каштановые волосы и, погрозив Беспалову пальцем, пошла приводить в соответствие ожидавших своей очереди подвыпивших рок-музыкантов.

– Достала, пипетка! Не дает, а права качает. Динамистка! – выкрикнул он ей вслед. – Вот, Старый, клиент прямо для тебя. Когда-то у тебя виртуозно получалось колоть такие орешки. Помнишь, как мы с тобой на «Кинотавре»? Чпок-чпок-чпок, уноси готовенького…

– Кто она? – спросил Обнаров, сдвинув на кончик носа темные очки и провожая сальным взглядом подвижную задницу леди.

– Лизка-то? Она поставила все это представление. Наша. Питерская. Москву покоряет. Лиза Толстых – режиссер-постановщик массовых зрелищ. Да ты наверняка слышал. Будешь? – Беспалов протянул Обнарову фляжку с водкой.

– Жарко… Свалюсь. И тебе больше не надо. Еле на ногах стоишь.

Обнаров забрал фляжку и спрятал в карман ветровки.

– Костик, уже двенадцатый час ночи. Не ханжи. Для таких мероприятий у тебя морда слишком трезвая.

– Да-а?! До машины меня на себе потащишь.

Вдруг сзади раздался пронзительный женский визг. Оба обернулись. Два милиционера стаскивали со сцены пьяную девицу, попытавшуюся демонстрировать стриптиз.

– Серый, еще выход отработаешь, и поедем. Скоро здесь начнется оргия. Народ нетрезв, народ свободен от моральных устоев, народ на грани грехопадения!

– А мы что, не люди? Не народ? Я в монахи не записывался, как некоторые. Мне же в семью завтра. Мне вынь да положь грехопадение!

Беспалов потер ладошкой нос и обернулся к музыкантам, поднимавшим на сцену свою аппаратуру.

– О! Привет кумирам! – сказал он немного развязно и ринулся пожимать руки каждому. – Я – ведущий. Беспалов Сергей. Подогреться есть чем?

– Есть. Но в автобусе. Извини, друг. Возвращаться – плохая примета. Отыграем, тогда…

– Кому-то оно потом будет надо…

Барабанщик протянул Беспалову маленькую, похожую на табакерку шкатулочку.

– Порадуйся. Только чтоб менты не засекли.

– «Дурь»? – с оттенком пьяного восторга уточнил Беспалов.

Он вертел «табакерку» в руках, борясь с искушением открыть.

– Ему еще народ веселить, – Обнаров забрал «табакерку» из рук Беспалова и вернул барабанщику.

– Значит, вот так ты, да? Ладно-ладно! Погоди-погоди! Ты меня знаешь. Я в долгу-то не останусь!

– Мужики, вы же питерские… – сказал Обнаров.

Он снял темные очки, прищурил правый глаз и пристально посмотрел на музыкантов.

– Вовчик Косых по прозвищу Косой – бас-гитара. Серега Емельянов, он же Емеля – гитара-соло. Максим… Максим…

– Чучеридзе.

– Точно. Чуча! Клавишник. И… и… – Обнаров испытующе смотрел на барабанщика. – Нет. Тебя я точно не знаю. Когда мы на Васильевском по дискочам червонцы сшибали, тебя еще не было.

– А причем тут… – начал было неопознанный барабанщик, но запнулся, глядя, с каким удовольствием, растроганно Емельянов заключил в объятия Обнарова.

– А при том, Миха, – борясь с наплывом чувств, сказал гитарист, – что перед тобой легендарный чудила и отвязный тусовщик, превосходный гитарист Костик Обнаров. У них в электромеханическом техникуме шедевральная группа была. Там, где они побывали, таким, как мы, было делать нечего! Усек?

И пошло-поехало. Общие воспоминания. Общее настроение. Родство душ. Конечно же, нашли чем отметить встречу, нашли чем закусить, нашли где. Из закутка на сцену выбирались с явной неохотой под убедительный и искусный мат Лизы Толстых.

– Вам здорово? Вы счастливы?! Да здравствует рок!!! – орал в микрофон в стельку пьяный Беспалов.

Толпа восторженно ревела в ответ.

– Сейчас очень популярна поговорка: «Все мы вышли из Питера». Я вот из Питера, например. Наш президент, опять же, из Питера. Главный спонсор фестиваля – тоже из Питера: ООО «Белые ночи». Спонсору особая благодарность от нас. А завершает этот фестивальный день питерская рок-группа, представить которую я доверяю своему другу, тоже питерцу, который очень не любит «дурь», а пьянеет только от жизни. Встречайте, дорогие друзья! Громче ваши аплодисменты! На сцене заслуженный артист России Константин Обнаров!

Обнаров такого приглашения никак не ожидал, к нему был не готов абсолютно. Рассерженный пьяной выходкой Беспалова, он и из-за кулис погрозил Беспалову кулаком. Тот же с хищной улыбкой победителя простер в приветствии в его сторону руку, а другой подбадривал публику.

– Громче, громче аплодисменты! «Звезда» не слышит!

Делать нечего. Надо было идти.

Обнаров шагнул на сцену и вскинул руку в приветствии.

В то же самое мгновение толпа экзальтированно-восторженно завизжала тысячами женских голосов.

– Добрый вечер! – сказал Обнаров в микрофон, стараясь как можно увереннее стоять на ногах.

Тысячи рук взметнулись вверх. Раскрепощенные спиртным и роком, полетели дамские выкрики-признания в любви. Обнаров не стал ждать тишины.

– Мне выпала честь представить своих земляков. Когда-то мы начинали вместе. Они прошли огонь, воду и медные трубы и не сломались! Они стали нашими рок-кумирами. Я приглашаю на эту сцену очень хороших парней, знающих и любящих старый добрый рок. Группа «Васьки»! Васильевский остров. Питер!

– А мы, дорогие мои, идем к вам, и будем вместе веселиться до утра! Ловите нас! – выкрикнул в микрофон Беспалов.

Он схватил Обнарова за руку, и пока тот соображал, что к чему, бегом увлек его за собой со сцены, сиганув прямо в толпу визжавших от удовольствия фанатов. От растерзания на сувениры их спасло только то, что «Васьки» грянули свой убойный хит «Слепой гонщик», что и переключило внимание.

Отдав дань паре-тройке хитов «Васьков», Обнаров крикнул на ухо Беспалову.

– Пойдем! С меня хватит!

Беспалов обнял друга за шею, потрясая растопыренной пятерней перед его лицом, стал орать в ухо:

– Костик, ты только почувствуй! Почувствуй!!! Это же драйв! Это же супер! Это же адреналин! Это же… От этого даже бабу хочется!

– Уходим, я сказал! Водяра это, а не адреналин! Для сплетен более чем достаточно!

Обнаров рванулся, чтобы уйти, и тут же нос к носу столкнулся с Лизой.

– Привет! А мы решили к вам присоединиться. Можно? Это моя подруга – Галя.

– Привет, девчонки! Не только можно, но и нужно! – Беспалов одарил девушек масляной улыбкой и обнял сразу обеих.

– Надеюсь, вы не будете скучать, – сказал Обнаров и стал пробираться сквозь толпу вдоль сцены к выходу.

В толпе его за руку поймала Лиза.

– Возьмите меня с собой! – сквозь грохот музыки крикнула она. – Я боюсь одна пять километров по лесу до машины.

Вместе они выбрались на тянувшуюся вдоль реки проселочную дорогу. Толпа осталась позади. Рок тоже. Сюда, к лесу, музыка долетала негромко и приятно.

– Безобразие какое-то! До машины идти и идти. Могли бы хотя бы для нас исключение сделать, – сетовала девушка.

– Обувь у вас точно не для ходьбы по проселкам, – сказал Обнаров, глядя в свете фар милицейской машины на ноги девушки, обутые в замшевые туфли на шпильке.

Она виновато улыбнулась.

– Хотелось вам понравиться.

– Не такой же ценой!

Оба рассмеялись.

– Извините. Константин Обнаров? – милиционер козырнул.

– Да. Что случилось?

– Можно нам автограф? Понимаете, мы – в оцеплении. Подойти нельзя…

– Конечно. Как зовут?

– Лейтенант Сергей Иванов и младший лейтенант Вадим Началов.

Милиционер протянул Обнарову планшет.

– Простите, Лиза. Это недолго.

– Ничего-ничего! Мне, в отличие от многих, нравится чужой успех.

Написав несколько теплых слов, Обнаров расписался и протянул планшет милиционерам.

– Ух ты-ы!!! – прочитав пожелания, радостно, наперебой воскликнули те. – Спасибо! Может, вас подвезти? До машин далеко.

– Что до меня, то я пешочком. Лиза? – Обнаров вопросительно смотрел то на туфли, то на девушку.

– Я с вами. Не поеду!

– Спасибо. Мы пройдемся. Спокойного дежурства!

Миновав милицейский кордон, они окунулись в ночь, черную, густую, точно черная школьная гуашь. От реки тянуло приятной свежестью, и после палящего дневного солнца это было как нельзя кстати.

– Достаньте вашу фляжку, – вдруг попросила Лиза. – Я бы сделала пару глотков. Надеюсь, там еще осталось…

Обнаров открыл и подал фляжку девушке. Она остановилась, поднесла фляжку к губам.

– Ваше здоровье!

Сделав несколько глотков, Лиза тряхнула головой.

– Ой, крепко! Ваша очередь.

Обнаров взял из рук девушки фляжку и сделал один большой глоток.

– Знаете, Костя, я настаивала на том, чтобы именно вы были ведущим на открытии этого рок-фестиваля.

Обнаров вытер губы тыльной стороной ладони.

– По-моему, Серега отлично справился.

Лиза остановилась, в обманчивом лунном свете попыталась заглянуть в глаза Обнарову.

– На Беспалова я согласилась, надеясь, что встречусь с вами.

– Помилуйте, чем заслужил такой интерес режиссера-постановщика?

– Не нужно иронии. Вы мне интересны. Скажем так. Для начала.

Лиза звонко рассмеялась, глядя на его озадаченный вид. Без объяснений она взяла Обнарова за руку и по некошеной траве потянула за собой, к реке.

Берег был тихим, безлюдным. Над водой легкой дымкой висел белесый туман. На другом берегу заливисто пели соловьи, в луговой траве трещали кузнечики, а в заводи неподалеку бархатным хором ворчали лягушки.

– Хочу купаться! – объявила Лиза. – День был жарким в прямом и переносном смысле. Идемте? Речка чистая, дикая. Таких почти не осталось.

– Змей не боитесь?

– Я очень хочу деревенской экзотики.

Лиза принялась раздеваться. Обнарову вдруг стало скучно от известного наизусть сценария. Он зевнул, сел на лужайке у самой воды, достал фляжку и, приложившись к горлышку, допил все до последней капли.

Вероятно, оттого, что с самого утра сегодня пили, причем усердно и регулярно, происходящее показалось Обнарову ирреальным. Красивый женский силуэт в лунном свете по колено в воде, всплеск, за ним восторженный вскрик: «Ой, как хорошо!». Дальше звонкий русалочий смех. Он смотрел, как Лиза плавала, потешно фыркая и плескаясь, как ребенок. Эти звуки, эта картинка были для него непривычными, забытыми, как и сами женщины.

«Я в монахи не записывался, как некоторые…» – вспомнился вдруг сарказм Беспалова.

За два года, прошедших после смерти жены, с женщинами он так и не начал каких либо отношений. Не почему-то, не из-за чего-то – просто не грело.

– Костя, дайте мне руку!

Он подал руку девушке, помог забраться на берег и только тут заметил, что она совсем обнажена.

– Нравится? – перехватив его изучающий взгляд, спросила Лиза.

– За перелеском есть скирды сена. Тоже деревенская экзотика.

Обнаров подобрал с травы ветровку, и более не говоря ни слова, пошел к дороге.

В перелеске их одолели стаи голодных комаров. Они наломали березовых веток и шли, то и дело обмахиваясь этими вениками. За перелеском дорога уходила в низину, к заливным лугам. Низина была укутана плотным туманом. Туман был слоистым, рваным и от того похожим на застывшие морские волны. Из тумана, точно гигантские корабли, темными силуэтами выступали скирды.

– Должно быть, здорово спать на сене. Пряный запах высушенной солнцем травы… Живая, чуть покачивающаяся под тобою постель… Вверху звезды, луна… – Лиза раскинула в стороны руки, вдохнула полной грудью. – Я хочу затеряться в этой деревенской идиллии.

Обнаров остановился, чуть виновато взглянул на девушку.

– Вы попутчика себе неправильно выбрали. Я слишком пьян для таких приключений. Я банально хочу уснуть, и чем скорее, тем лучше. Где – на сене или за рулем – не имеет значения.

– За руль вам нельзя. Так что у вас нет выбора.

Выбрав скирду у реки, вдалеке от дороги, со смехом, шутками и прибаутками они не без труда влезли наверх.

– Вот это да! Никогда не думала, что лазание по скирдам сродни альпинизму!

По шаткой плоской верхушке Лиза осторожно пробралась к другому краю, откуда открывался вид на реку.

– Кому рассказать, чем я занималась на рок-фестивале в два часа ночи, не поверят! Мама моя! Красота-то какая! Костя, идите сюда. К черту Москву! Я хочу жить здесь, на этой скирде.

Ответом была тишина.

Лиза обернулась, но никого не увидела.

– Эй! Обнаров? Ты вниз упал, что ли? Ты где?

Она прислушалась, но никто ей не ответил. Кругом было по-прежнему тихо. Лишь из-за леса далеким эхом еще доносились звуки не спящего рок-фестиваля.