Кэтрин Тейлор - Обнажение

- Он никогда не оплакивал мою мать.

- Как ты можешь так говорить? - я просто шокирована его поведением и как он топчет чувства отца, всё для меня слишком быстро происходит, не только события, но и темп, с которым тащит меня Джонатан. Я просто не успеваю за всем.

Мы уже вышли из дома, вышли через одну из задних террас и Джонатан тянет меня в парк.

Озлобленная на Джонатана, я упираюсь ногами в землю и останавливаюсь, и заставляю его тоже остановиться.

- Джонатан, что с тобой такое? В чём ты его обвиняешь? Почему ты так озлоблен на него?

Он смотрит назад на дом. Мою ладонь он всё еще удерживает, почти раздавливая её.

- Он всё это инсценирует, Грейс. Он это уже много лет делает. Он играет безутешного вдовца и все ему верят, даже Сара. Но я всё знаю. Он не любил мою мать, Грейс. Он её делал несчастной. Он виновен в её смерти.

- Что ты имеешь в виду? - он  что, вообще спятил?

Смерть леди Орлы было несчастным случаем, мне это подтвердила Сара. Большего я не знаю. Джонатан никогда не рассказывал, что именно с ней случилось и я не затрагивала эту тему, потому что я не хотела делать ему больно. Интернет тоже сильно не пригодился в этом вопросе. Все, что там было написано, просвещало только несчастный случай. Конкретики никакой не было. Ну, или кто-то очень постарался, чтобы никакая информация не просочилась в прессу.

- Ну, так что с ней случилось?

Джонатан резко выдыхает, и запрокидывает голову назад, видно, что он очень сильно борется со своей яростью, которую уже никак не скрыть.

- Она упала с лестницы, - сказал он с сжатыми зубами.

- Здесь? – спрашиваю я, указывая при этом на дом.

- В этом помещении, - он кивает.

У меня от неожиданности сжимается горло и я с трудом сглатываю. Знать конкретные факты, где и что случилось, делает всё только ужаснее.

- Так это был несчастный случай, или нет? – я почти боюсь задавать этот вопрос. – Это твой отец толкнул её?

Джонатан увиливает от моего взгляда.

- Нет. – говорит он. – Но он всё равно виноват.

- Но почему?

Джонатан тянет меня дальше в парк, видимо, он не может устоять спокойно на месте.

- Потому что он с ней поссорился в тот вечер. А потом это случилось, понимаешь?

Мои мысли смешались, пока мы дальше бежим по парку. Это, по крайней мере, я теперь поняла, почему граф при воспоминаниях о жене впал в такое отчаяние. Если так, то он, наверное, и сам винит себя в смерти своей жены. Но всё равно, это ничего не значит, почему Джонатан отвергает её траур?

- Но это всё равно был трагический несчастный случай, Джонатан. Он этого не хотел.

- Если он не хотел этого, то должен был оставить её в покое. Они не только в тот вечер поссорились, Грейс, они постоянно ругались. Сколько я её помню. Когда она умерла, он продолжил. В первую очередь он отправил меня в интернат, что было заранее спланировано, а Сару отправили к тёте Мэри. Мы ему были не нужны, и его не интересовало то, что моя мать была мертва, из-за него. Поэтому я ему ни секунды не верю, что он скорбит по моей матери. Он этого не делает, Грейс. Он бесчувственный и холодный.

Джонатан остановился. Он так возбуждён, что аж дрожит.

- Джонатан, это... - Я хочу ему сказать, что мне очень жаль, смерть его матери ужасна и что он ошибается по поводу своего отца. Но он мне не позволяет и закрывает мой рот своим жёстким поцелуем, который меня эффективно заставляет молчать.

- Я больше не хочу об этом говорить, хорошо? - выдыхая, говорит он, когда высвобождает меня. Он проводит пальцами по волосам, и в его глазах я вижу смесь гнева и жажды и ещё чего-то. Отчаяние?

Он опять берет меня за руку и ведёт меня дальше по парку. Мы уже отошли далеко от дома и шатров, их оказалось два, я даже не увидела второго. Подготовка идёт полным ходом и машины время от времени заезжают во двор. Но в парке мы одни.

- Куда ты меня ведёшь? - спросила я, когда Джонатан потянул меня за руку в какой-то лес через пару метров. Тут стоит пара берёз с низко висящими ветками, а вокруг кусты зелёные.

Он мне не ответил на вопрос, но ответ читается в его глазах. Меня охватило желание, когда он меня протолкнул задом между ветвей под дерево.

- Джонатан, - прошептала я, запрокинув назад голову, освобождая для него шею, когда он поцеловал меня за ухо и схватил обеими ладонями за грудь. Я знаю, что нужна ему сейчас, что он хочет меня так же, как и я его.

Сексом мы ещё не занимались под открытым небом, эта мысль так возбуждает, что дыхание просто замирает, потому что Джонатан не даёт время на раздумья. Он задирает мне юбку и снимает мои трусики, быстро растягивает мою блузку. Когда он с меня её стянул и повесил на ветку, я почувствовала теплый июльский ветер на моей голой коже, и как кора дерева щекочет спину, волна пробегает по всему телу и вторая горячая волна, когда он достаёт мою грудь из лифчика и сжимает её, что одновременно доставляет и боль и наслаждение. Соски напрягаются, и я обхватываю его голову, пальцы погружаю в его волосы, держась за него, пока он сосёт по очереди мои соски. Молнии стреляют по всему телу, направляясь в одну точку, что делает меня очень влажной и жаждущей его, я не сопротивляюсь, когда он стягивает с меня ещё и лифчик, я остаюсь абсолютно нагая. Это переносит меня на иной этап ощущений, возбуждения, что заставляет моё тело просто гореть. Джонатан отпускает мои груди и просовывает одну ладонь между моих ног, и они открываются ему на встречу. Я чувствую, как его пальцы проникают в меня, как будто он хочет посмотреть, готова ли я принять его. Потом он их вытаскивает и ещё сильней прижимает к дереву, давая почувствовать его эрекцию, и целует меня снова, пока не доводит меня до головокружения.

С трудом я отрываюсь от его поцелуя и открываю его брюки, освобождая его крепкий член, который выпрыгивает мне на встречу, когда я стягиваю с него обтягивающую ткань. Это зрелище просто сбивает меня с ног и позволяю Джонатану себя приподнять, обхватываю его ногами, когда уже ощущаю кончик члена у моего входа.

С сильным толчком он врывается в меня, закапывается глубоко во мне, наши бёдра соприкасаются друг о друга. В какой-то момент он замирает, и смотрим в глаза, в которых я теперь с точностью вижу отчаяние, которое мучает его и накрывает снова и снова тёмной пеленой. Он ищет забытье, я это знаю, я хочу ему это дать, хочу так же, как и он раствориться в освобождении, то, что только он мне может дать.

Его язык находит мой, он настолько требователен и становится всё жестче. В этом есть нечто животное, проникновенное, как он трахает меня, но я знаю точно, что он со мной, и что только я могу ему это дать то, в чём он так нуждается.

Мои чувства переполнены впечатлениями: гладкая кора у моей спины, нежный ветерок на коже, щебетание птиц, шелест листьев, которые смешиваются с прерывистым дыханием Джонатана. Его горячее тело, та сила, с которой он вбивается меня, просто подводит меня к оргазму, который огромной волной уже накатывается на меня.

Слёзы брызгают из моих глаз, побежав по щекам, потому что всё слишком интенсивно для меня и до боли прекрасно. Джонатан словно одурманен, я цепляюсь крепко за его плечи, терплю эту жёсткость ,с которой он вбивается в меня, потому что те чувства, что сейчас во мне бурлят намного сильнее, чем физическая боль. Я не хочу, чтобы он останавливался. Никогда. Он должен мне дать то, что его мучает и  принадлежал только мне.

- Грейс! - губы Джонатана на моих щеках осушают слёзы. Я понимаю, что лежу уже на мягкой траве и Джонатан больше не во мне и лежит рядом, что заставляет меня застонать с протестом. Он продолжает целовать меня дальше в щёки, лежа рядом.

- Я сделал тебе больно, - говорит он подавленно и напугано.

- Нет. – я качаю головой и тяну его снова на себя, раскрывая ноги, чтобы он снова мог войти в меня. - Я хочу этого, Джонатан.

Он ставит руки по обе стороны моей головы , опираясь на локти опускаясь ко мне для большей близости, я чувствую его пальцы в моих волосах, его тело на мне, наслаждаюсь телесным контактом. Улыбаясь, я смотрю в его великолепные голубые глаза, в которых тёмные пятнышки становятся мне всё роднее, я напрягаю все мускулы между ног, издаю стоны, когда он трёт мой клитор.

Джонатан теперь постепенно увеличивает силу своих толчков, хочет дать мне время и не хочет снова рисковать, что его желание улетучится. Мы слишком возбуждены для этого медленного темпа, слишком сильно реагируем друг на друга. Я вижу, как его это мучает и сколько стоит ему сил сдерживать себя, поэтому я притягиваю его к себе.

- Я хочу большего, - шепчу ему на ухо. - Трахни меня.

Он отстраняется и с более крепким рывком вбивается в меня со стоном, теперь глубже и сильнее. Но он следит за мной и немного мешкает, тогда я кладу руки на его задницу.

- Пожалуйста. - выдыхаю я, выгибаясь ему на встречу.

Его самообладание покидает его и он усиливает свой темп очень быстро, вбиваясь в меня изо всех сил. Но это отличается от того, что было пару минут назад, он не отрывает взгляда от моего лица и даже тогда, когда наши дыхания становятся тяжёлым,  и я уже плыву на первых волнах оргазма.

Когда я уже нахожусь на пике, он отпускает свои чувства, теряясь в своём желании, входя в меня последний раз и изливаясь во мне, этот оргазм потрясает нас обоих.

Я продолжаю падать, смотря ему в глаза, когда он изливается в меня, хватаю его стоны своими губами, и меня поглощает новая волна желания, которая в нас обоих постепенно утихает. Джонатан вздрагивает последний раз, и я обнимаю его, когда он удовлетворённый опускается на меня.

Это был не только секс, думаю я, лежа в траве в объятиях Джонатана удовлетворённая и спокойная. Это было нечто большее. Мы объединились не только телом, мы любили друг друга. То, что Джонатан с самого начала так рьяно отталкивал, уже есть между нами и я желаю всем сердцем, чтобы Джонатан наконец это произнёс. Он должен мне сказать, что он чувствует ко мне и что я вижу в его глазах. Это больше, чем просто притяжение и фантастический секс между нами. Мы нужны друг другу. Мы любим друг друга.

Но он этого не делает. Он всего лишь помогает мне встать и сразу же одевается, подаёт мне вещи и поправляет их, когда я уже всё одела, вытаскивает траву из моих волос, целуя меня. Но то, что творится у него в душе, умалчивает. Я могу видеть то, что в нём происходит. Он избегает моего взгляда.

- Нам нужно назад, - говорит он и смотрит на часы, давая мне понять, что я не услышу то, чего очень хочу.

Возможно, он это никогда не произнесёт, подумала я, пытаюсь спрятать разочарование, которое неожиданно с унынием напало на меня.

Я улыбаюсь, хоть это даётся мне с трудом, указывая на свои вещи.

- Мне нужно переодеться, - хоть юбка и из немнущегося материала, блузка тоже пережила неплохо наш спонтанный порыв, Джонатан всё аккуратно повесил в сторонке, но по моему виду можно сказать, чем я только что занималась. У меня появилось желание принять душ или лечь в ванну, как это делают все из-за недостатка давления в трубах.

- Я так не могу появиться перед людьми, или? - добавляю я и думаю, как нечестно, что Джонатан всё ещё так прекрасно выглядит, как и до нашего секса.

- Так ты выглядишь очень сексуально, - говорит он, целуя меня, желание готово в нас снова воспламениться, но тут звонит его мобильник. - я Грейс показывал парк, - похоже, это Сара, которой он сообщает, где мы находимся. - мы уже возвращаемся, добавляет нервно он и кладет трубку. - Нас потеряли. - он опять кладет мне на плечи свою руку.

Вместе мы выходим из леса и возвращаемся назад к дому, но медленнее, чем до этого. Джонатан видимо не так сильно торопится вернуться назад, даже из-за звонка.

- Это правда, что ты тут с мамой наперегонки бегал? - спрашиваю я его, когда вспоминаю рассказ графа.

- Она мне всегда давала выиграть. - улыбка пробегает по его лицу, потом он погружается в себя. Через пару моментов он мотает головой, пытая избежать тех воспоминаний, что на него наплыли.

Когда мы подходим, я останавливаюсь как вкопанная. Вокруг дома и внутри собралось много народа.

Гости. Вот чёрт. Теперь мне придётся что-то быстро придумать, если я хочу успеть помыться и ещё переодеться, пока нам не пришлось приветствовать первых гостей.

Люди, стоящие в группах, разговаривали и даже не обращали на нас никакого внимания. Только одна блондинка в красивом синем приталенном платье с белой, бросающейся в глаза, окантовкой и шляпкой, которая той не является, так как она состоит всего лишь из пары пёрышек и немного цветной проволоки, она прикрыла рукой глаза от слепящего солнца и принялась нам махать.