Казалось, к голове теперь присоединились и веки, и даже ресницы. И все же я стараясь привыкнуть к свету, снова медленно открывал глаза. Вокруг все плыло, сфокусироваться было трудно, но я начал различать стены и предметы.

Комната была незнакомой, но капельница в моей руке четко давала понять – я в больнице.

Да и Ольга сидела у моей кровати, заплаканная, с покрасневшими глазами, растрепанная и вся какая-то непривычно нервная.

– Что произошло? – наконец смог выдавить я.

От моих слов Оля вздрогнула.

– Антон! – тут же подскочила она к кровати. – Я так волновалась, сейчас позову врача!

Она хотела куда-то убежать, но я схватил ее за руку.

– Не надо врача. Что произошло? Почему я здесь? Где Настя?

Стоило только произнести последний вопрос, как Оля побледнела еще больше и ее тело начало вести в сторону. Она не упала только чудом, схватившись за край кровати, где лежал я.

– На вас напали. У тебя сотрясение, и Нас… нашу Настю… ее украли!!! Я вызвала полицию, сейчас они уже разбираются.

Сердце будто остановилось.

Хотя почему будто. Датчики, которыми я был облеплен, панически запищали, пульс подскочил, давление тоже.

В палату тут же примчалась какая-то медсестра.

– Как это украли? – повторил я. – Оля скажи, что это глупая шутка.

Возможно, я себя не контролировал, но сказал, что сказал.

У Ольги же даже глаза от гнева сузились.

– Ты думаешь, мать будет шутить такие шутки, Антон? Думаешь, это смешно?! Да я места себе не нахожу. И знаешь что, думаю, тут не обошлось без твоей бывшей. Анны. Пока она не появилась, у нас все было в порядке.

Ольгу откровенно трясло, и понятно, что всему виной нервы.

– Не кричите, пожалуйста, – попыталась успокоить ее медсестра. – Вашему супругу сейчас нельзя переживать. И вам тоже. Хотите, принесу вам успокоительного?

– Не хочу, – отсекла Ольга. – Выйдите, пожалуйста, мне нужно поговорить с мужем.

Медсестра заметно скривилась и, сказав, что немедленно позовет доктора, вышла из палаты.

– Оль, – позвал я. – Я понимаю твои чувства, но Аня не могла так поступить.

– Что-о? Ты ее еще и выгораживаешь? – не поверила моим слова Ольга, широко распахивая глаза.

– Нет, но она ведь тоже мать, как и ты, – начал я.

– Она не как я, – рявкнула Ольга. – У меня есть все, я была счастлива. А она несчастная, отчаявшаяся одиночка со смертельно больным ребенком. Думаешь, это сделало ее адекватной? Да она наверняка озлоблена на весь мир и пойдет на что угодно, лишь бы выгрызть себе кусок счастья, пусть даже из моего горла.

Я слушал и не верил, что все это выдает мне жена. Откуда в ней самой взялось столько злобы? Или всему виной аффект?

– Оль, нужно дождаться выводов полиции. Это, скорее всего, из-за моих денег, скоро могут потребовать выкуп за Настю. Что говорят следователи по этому поводу?

– Что у твоей Ани уже более суток отключен телефон. Впрочем, скоро к тебе тоже придут задавать вопросы. Узнаешь все сам. А пока, прости, даже смотреть на тебя не могу после такого разговора!

Ольга подхватила со стула свою сумочку и кинулась к дверям палаты.

– Стой! – крикнул я ей вслед, но в ответ лишь хлопнула дверь, звеня калеными стеклами.

Но Ольга ушла.

* * *

Аня

– Ну проходите, раз приехали, – сказал мужчина, прожигая меня странным взглядом: не злым и не осуждающим, но каким-то пронизывающим до глубины души. Аж мурашки по телу побежали.

– Аня, не стой. – Эдик крепче сжал мою руку и повел вперед. – Нас пригласили.

Это прозвучало так, словно свершилось чудо.

Я кивнула и последовала за мужчинами. Внутри двора оказалось очень просторно, пугало только несколько крепко сколоченных будок по периметру забора, из которых тянулись цепи, удерживающие крупных поджарых собак разных пород. И если южнорусскую овчарку и просто овчарку я узнала сразу, то высоких поджарых псов с вытянутыми мордами – нет. Те скалились, смотрели злобно, но не лаяли, излучая молчаливую ненависть.

– Дверь! – хрипло крикнул Ари Шимаз, поднимаясь по лестницам в нормальный такой терем с тремя этажами.

Эдик выпустил мою руку и метнулся назад, чтобы запереть вход. Я хотела подождать его, но один из псов, что не лают, метнулся ко мне, повиснув на цепи и напугав едва ли не до смерти.

Пискнув, я бросилась в дом, следом за лысым мужчиной, остановившись только в широкой светлой передней, шокированно разглядывая лики на иконах, развешанных по стене.

– Сюда, – прохрипел хозяин дома откуда-то издалека. – Сейчас чай подоспеет.

Я прижала к себе сумку и нервно обернулась на звук шагов.

– Вот и я, – улыбнулся Эдик, косясь назад и шепотом добавляя: – Какие… милые собачки здесь. Чуть в штаны не наложил.

– Даже если бы хотела, не смогла бы охарактеризовать их более точно, – согласилась я.

– Эй! – неласково позвал нас Ари. – Вы решили уехать?

– Нет-нет, – заволновался Эдик, снова хватая меня за руку и протаскивая за собой в просторную комнату с высоченным потолком, тремя большими окнами, лампадами на полках и деревянной отделкой. Мебель тоже была вся из натурального дерева, грубо сколоченная и даже местами не ошкуренная.

Я как раз с недоумением смотрела на скамью у входа – подцепить от нее занозу можно было, казалось, просто проходя мимо.

– Столярничаю, – вдруг пояснил Ари откуда-то слева. Я едва не подпрыгнула от неожиданности – не сразу его там, рядом со шкафом, приметила.

– Красиво, – соврала я.

– Пока нет, но, когда доведу до ума, будет неплохо. Что вы хотели? Идите за стол, обсудим.

Мне показали на квадратный монумент в центре комнаты, посреди которого высился еще и самовар.

«Почти как у бабушки», – подумала я, а потом перевела взгляд правее и увидела огромное фото хозяина дома в кругу друзей: все лысые с татуировками, ржут. Внизу была приписка: «Меченому на долгие лета. Помни, кто ты! Братва».

«Нет, не как у бабушки», – передумала я, глубоко вздыхая и отправляясь к столу.

– У нас к вам дело… э-э-э… личного характера, – первым заговорил Эдик, стоило нам с ним усесться и переглянуться. – Беда.

– Подробнее, – кивнул поощрительно Ари, наливая мне стакан воды и придвигая его ближе.

Я отпила ледяную жидкость, поежилась и начала свой рассказ. Почему-то издалека, со времен юности. Когда дело дошло до Даши, до ее болезни, я сбилась. Всхлипнув, подавила боль усилием воли и продолжила уже с нотками злости – перешла к Антону и его женушке, не желающей помочь.

– Они просто решили остаться в стороне, понимаете? – говорила я, яростно сверкая глазами. – И ладно Ольга – я ей чужая, Даша никто. Но Антон! Он отказался от меня в прошлом, почти сломал. Я выжила. Теперь он узнал, что у нас дочь, и… снова хочет меня сломать! А Даша – чудесный ребенок!

– Не сомневаюсь. – Ари, до этого слушавший меня, чуть сгорбившись, распрямился и облокотился на спинку стула. – Так чего вы хотите?

– Справедливости! – выдала я.

– Какой? Убить Антона? – Мужчина спросил это очень буднично, будто предлагал чай.

– Нет! Боже упаси… нет, конечно! Я… Мне бы…

– Ну? – нажимал на меня Ари. – Убить их дочь, чтоб тоже мучились?!

– Нет же! Я хотела всего лишь припугнуть их…

– Как?

– Не знаю. Это разве не вы должны придумать? – Я беспомощно посмотрела на Эдика.

Тот схватил мой стакан, выпил воды и закашлялся.

– Я? С чего бы мне придумывать, как наказать посторонних людей, которые ничего мне не сделали?

– Но разве это не ваша работа?

– Нет. Я отошел от дел. И давно. Тот, кто сказал вам, что это не так – солгал.

– Да? – вмешался Эдик. – Только моя подруга сказала, что совсем недавно вы решили ее деликатное дело… С бывшим мужем.

– Иногда я беру на себя смелость убрать пару уродов. Но это не ваш случай.

– Не наш? – повторила я, чувствуя, что вот-вот разрыдаюсь. – У меня дочь… А он…

– Вы ему сказали о дочери? – спросил Ари. – Хотели бы сказать – нашли бы способ. Но вами правила гордыня. Он не поговорил с вами, а вы с ним. Оба виноваты, а расхлебывает ребенок. А уж насильно тащить в больницу младенца, требуя отдать часть ее клеток, чтобы спасти кого-то – совсем дурь. Вы не по адресу.

– Значит, все, что вы можете нам предложить – это проповедь о гордыне? – Я вскочила на ноги, чувствуя, как сильно злюсь. На мир, на этого «благородного» бандита, на себя… Я же знала, что поступаю неправильно, но каков у меня выбор?!

– Почему? Еще я предлагаю вам чай. Хороший, с домашней мятой и липой. И мозги включить, прежде чем с такими просьбами приезжать. Я не разбоем занимаюсь, а решаю проблемы. Очень редко, но решаю. Свои вы в силах решить сами.

– До свидания! – заявила я, быстро двигаясь к выходу.

– Прощайте, – ответил мне в спину Ари. – Дверь прикройте за собой и к волкам близко не подходите – подерут!

* * *

Анна

После прилета обратно в Москву мы мчались назад в аэроэкспрессе, я бездумно смотрела в окно, но ничего не видела. Эдик подавленно молчал. Он явно считал себя виноватым в неудавшейся авантюре, однако мне было все равно. Я прекрасно понимала, что глупо винить Эдика, Антона, Ольгу и еще с десяток чужих людей. Кого угодно, кроме себя.

Закусила губу до боли и сделала резкий вдох, чтобы сдержать эмоции. Я чувствовала себя отвратительно. Хуже того… беспомощной дурой, которая не в состоянии помочь собственному ребенку. Идиотка, в лес поперлась, подумав, что кто-то может решить мои проблемы. Что так легко можно взять и все скинуть на плечи какого-то Ари…

Эдик пытался заговорить со мной, но каждый раз, натыкаясь на мой взгляд, тут же умолкал. Я же отворачивалась… от него, от окружающих людей, от всех. Внутри царила пустота, казалось, что меня просто не было.

Я прикрыла глаза, повторяя про себя только одну мантру: «Господи, помоги убедить Ольгу, помоги… Понадобится – стану перед ней на колени».

И тут же чуть нервно не расхохоталась. Да… на колени, особенно после того, как чуть не наняла бандита.

В какой-то момент меня сморило, потому что прикосновение Эдика к плечу стало неожиданным.

– Ань, мы приехали, – тихо сказал он.

Я встрепенулась, сонно моргнула, посмотрела по сторонам. Часть людей уже вышла на вокзальный перрон, остались только те, кто по какой-то причине возился с вещами и такие, как мы с Эдиком. Я провела ладонями по лицу.

– Да, спасибо, – сказала сухо и немного отстраненно.

На эмоции сейчас не оставалось сил. Нужно было добраться домой, зарядить чертов телефон и немного поспать. Постараться задвинуть как можно дальше все, что произошло вчера и этой ночью. Стереть эту ошибку из памяти и никогда больше об этом не думать.

На вокзале было шумно. Казалось, люди намеренно хотели довести своими резкими выкриками, пронзительным смехом и бесконечными вопросами. И пусть все проходили мимо, лишь иногда нас задевая, я начинала всех тихо ненавидеть. На самом деле это всего лишь выливались злоба и бессилие, невозможность что-то сделать, чтобы помочь Даше.

– Давай возьмем такси, – предложил Эдик, – дорога была… – Он запнулся, но все же продолжил: – Тяжелая. И я… да, виноват.

– Перестань, – отмахнулась я. – Мы в равной степени…

Все подходящие слова будто застыли в горле, потому что внезапно в толпе мелькнула Ольга в бирюзовой футболке и голубых джинсах. Хотя, быть может, от усталости мне уже начало видеться то, что хочу.

– Ох… – выдохнула я, чувствуя, что сердце вдруг забилось быстро-быстро. Это же такой шанс. Сейчас нельзя упускать!

Потому быстро направилась за женой Антона, стараясь не упустить из виду. Теперь присмотревшись, я была уверена, что это она.

– Аня! – крикнул Эдик.

– Потом, езжай домой! – бросила я на бегу, потому что Ольга неумолимо удалялась.

Больше говорить не получалось, пришлось обойти шумного толстяка с котом в переноске, разбить влюбленную парочку, державшуюся за руки, чуть не сбить с ног подростка в наушниках.

– Оля! Оля!

Собственный голос подвел, казалось, что это сипение какого-то встревоженного зверька, совершенно не похожее на звуки, исторгаемые человеческим горлом.

Она меня не слышала, остановилась возле какой-то женщины в возрасте. Подтянутой и даже сухощавой, в явно дорогом бежевом костюме. Каштановые волосы идеально уложены, естественный макияж и очень внимательный взгляд зеленых глаз, которые удивленно расширились при виде меня. И еще: женщина держала ребенка. Спустя пару секунд я поняла, что это Настя.

Я подлетела к Ольге, стоявшей лицом к женщине, и ухватила за руку. Вышло резче, чем хотелось, поэтому Оля дернулась.

– Эй! – возмущенно выдала она, но, заметив меня, словно поперхнулась воздухом.

– Оля, здравствуйте! Извините, – затараторила я, ослабляя хватку, но при этом не отпуская ее, нет-нет, только не сейчас! – Мне очень нужно с вами поговорить. Вы и Настя – последний шанс для моей Даши. Пожалуйста, не отказывайте, ведь… ведь… – К горлу подступили слезы, я шумно выдохнула и продолжила: – Я не знаю, что вам сказал Антон, но еще раз, умоляю, будьте милосердны, разрешите Настю отвезти на анализ. Она может спасти жизнь своей сестре.