– Похоже, и впрямь что-то случилось, – сказал владелец Сефтон-Парка, заметив, что почтальон сам не свой. – Так что же все-таки произошло?

– Прямо не знаю, с чего начать… Я позвонил в колокольчик, сэр Джеймс, чтобы поставить вас в известность, что на дороге между вашим поместьем и деревней находится брошенная машина. Стоит поперек проезжей части. Дверцы распахнуты, фары горят, ключи торчат в замке зажигания. В деревне никто ничего не знает ни о машине, ни о ее хозяине, вот я и подумал: может, вам что-то известно? Вдруг автомобиль бросил кто-то из ваших гостей…

– Сейчас у нас гостей нет. Хотя, возможно, кто-то из наших приятелей и приехал поздно ночью. Не захотел никого будить, тихо пробрался в одну из спален да там и заночевал. Я проверю. А ты, Артур, побудь пока здесь, ладно?

Джеймс двинулся по величественной каменной лестнице вверх, но тут почтальон снова обратился к нему:

– Простите, сэр, что побеспокоил вас. Мне надо было вызвать полицию и забыть об этом досадном происшествии.

Сэр Джеймс, преодолевая по две ступеньки за раз, крикнул:

– Ничего подобного, Артур! Ты все сделал правильно. Вызвать полицию мы всегда успеем.

Джеймс заглянул во все одиннадцать спален, что были в доме, включая спальни Анжелики и Септембер, хотя был заранее уверен, что в доме никого, кроме него самого и членов его семьи, нет. Вчера ночью, правда, он, его сестры, мисс Маргарет Чен и ее молодой человек отправились при свете луны на автомобильную прогулку по угодьям Сефтон-Парка, потом остановились пообедать на природе, крепко выпили и болтали чуть ли не до рассвета. Хотя Анжелика и Септембер, вернувшись домой, легли спать, он, Джеймс, не спал и не сомневался, что, сунься кто-нибудь в дом, он бы обязательно услышал шаги ночного гостя.

Спустившись в холл, Джеймс сообщил почтальону, что, как он и ожидал, никто среди ночи в Сефтон-Парк не приезжал и, следовательно, посторонних в доме нет. Решив, что было бы неплохо взглянуть на машину собственными глазами, Джеймс предложил почтальону вернуться к тому месту на дороге, и тот согласился. Сэр Джеймс и Артур миновали несколько комнат, спустились на кухню, где, расположившись за большим деревянным столом, завтракали повариха и служанки, и вышли через дверь для прислуги во внутренний двор. Там стоял принадлежавший Джеймсу «рейндж-ровер», и Джеймс жестом предложил почтальону забраться в машину.

– А как же велосипед мисс Пламм? – спросил Артур. – Я не могу оставить его здесь.

Джеймс вырулил из внутреннего дворика, подъехал к парадному входу и, сложив задние сиденья автомобиля, засунул велосипед в салон. Потом они с Артуром, срезая путь, покатили через лужайку и скоро подъехали к Довер-Хаусу, стоявшему неподалеку от чугунных ворот Сефтон-Парка.

– Возможно, машина принадлежит кому-нибудь из приятелей мисс Чен, – предположил сэр Джеймс.

Маргарет они увидели рядом с домом. Она, приставив к стене лестницу, отважно лезла наверх – туда, где красовались вырезанные из камня розы, украшавшие фасад. Джеймс обожал Маргарет за неуемную энергию и жизнелюбие. Тем не менее и его удивило, что после бессонной ночи у нее хватило сил и желания лезть на такую верхотуру и что-то делать с украшениями на фасаде. Он, Джеймс, после ночной прогулки чувствовал себя далеко не лучшим образом.

Сегодня мисс Чен собрала свои черные шелковистые волосы на затылке и, чтобы не мешали работать, перевязала их шнурком. Бледная кожа женщины имела едва заметный розоватый оттенок, а миндалевидные глаза были ясными, как весеннее утро. Маргарет слыла самой непримиримой феминисткой в округе и отдала борьбе за равноправие женщин уже более двадцати лет жизни, хотя поверить, что ей перевалило за сорок, было трудно.

Заметив мужчин, Маргарет помахала им сверху рукой и стала спускаться вниз. Как всегда, она была свежа, сексуальна, от нее исходила поразительная энергия. Утвердившись на земле, она сказала:

– Вот уж не ожидала увидеть тебя, Джеймс, в столь ранний час. Похоже, ты так и не сомкнул глаз. Впрочем, чему я удивляюсь – сама ведь тоже не спала. Слишком много выпивки, слишком много разговоров, смеха и как результат – бессонница.

Прижавшись всем телом к Джеймсу, она поцеловала его в губы. Как всегда, Маргарет не торопилась выпускать его из объятий. Между ними существовало сильное сексуальное притяжение – странная разновидность любви, которая постоянно их заводила и держала в напряжении. Отпрянув наконец от Джеймса, Маргарет переключила внимание на Артура, подошла к нему и забрала свою корреспонденцию. Она всегда получала множество почтовых отправлений, в том числе книги, рукописи и, конечно же, письма от поклонников и поклонниц с просьбой прислать автограф.

– Доброе утро, Артур. Что-то ты поздно сегодня…

– Доброе утро, мисс Чен. Точно, опоздал из-за преграды на дороге.

– Преграды? Звучит зловеще, – сказала женщина с очаровательной улыбкой.

– По этой причине мы и пришли, – объяснил Джеймс. – Кто-то бросил машину на дороге. Артур говорит, что дверцы открыты, фары горят и никого рядом. У тебя нет, случайно, гостя, кому эта машина могла бы принадлежать?

– Нет у меня никого. Но все это ужасно любопытно. – Она приоткрыла дверь, бросила письма и пакеты в дом и объявила: – Я еду с вами.

Маргарет и Джеймс уселись спереди, а Артур расположился рядом с велосипедом мисс Пламм сзади. Вырулив из чугунных ворот Сефтон-Парка, они покатили по дороге к деревне. Все молчали. Каждый имел собственное мнение по поводу происшествия, нарушившего размеренный ход их жизни. Признаться, все они немного гордились тем, что в Сефтоне-под-Горой никогда ничего не происходило, и теперь невольно спрашивали себя: смогут ли они с уверенностью говорить об этом и впредь?

Джеймс думал, что почтальон, рассказывая о брошенной машине, слишком уж сгустил краски. Но он был истинным джентльменом, а потому считал себя не вправе говорить об этом Артуру. Впрочем, Джеймс изменил свое мнение, как только увидел автомобиль. Почтальон ни словом не обмолвился об охватившем его при виде машины неприятном чувстве, но Джеймсу и без слов было понятно, что окружавшее автомобиль энергетическое поле было до такой степени напитано злом, что его, казалось, можно было потрогать руками.

Плохо дело, решил Джеймс. Похоже, с водителем случилось нечто ужасное.

В мысли Джеймса властно вторгся голос Маргарет:

– Боюсь, дело не в том, что у водителя кончился бензин, Джеймс, – все гораздо хуже. У меня при виде этой машины по спине мурашки ползут. В воздухе разлит ужас. Такое ощущение, будто здесь кого-то хотели убить, а этот кто-то бежал, чтобы спасти свою жизнь…

– Здесь находились два человека – водитель и пассажир. В противном случае трудно объяснить, почему распахнуты дверцы с той и с другой стороны.

Они находились на расстоянии примерно пятидесяти футов от «БМВ», когда Джеймс остановил «рейндж-ровер» и выключил зажигание. Никто из сидевших в «ровере» людей не торопился выбираться из него. Все трое сидели на месте как приклеенные.

Наконец Джеймс распахнул дверцу и вышел на шоссе. Вслед за ним из машины выбрался Артур. Джеймс посмотрел на Маргарет: в ее глазах стояли слезы. Он понимал причину ее печали: брошенный автомобиль и впрямь наводил на невеселые мысли. Что приключилось с водителем? И с пассажиром? И где они сейчас? Может, лежат в лесу оба мертвые? Интересно, кричали они? Звали на помощь? Если кричали, выходит, никто их не слышал? Черт, ну почему это случилось здесь?

Нетрудно понять, отчего расстроилась Маргарет. И страх ее объяснить очень легко – это реакция на ужас жертвы, который прямо-таки витал над этой машиной и этим местом на дороге.

Маргарет вытерла глаза, глубоко вздохнула и выпрыгнула из «рейндж-ровера». Потом она подошла к Джеймсу, взяла его за руку, и они вместе направились к брошенной машине. За ними, отстав на несколько шагов, двинулся Артур. Они подошли к машине и заглянули в салон: пусто, только чувствовался запах кожи и дорогих духов.

Никто из них ничего не трогал. Джеймсу, правда, захотелось завести мотор, сдвинуть машину с места и припарковать где-нибудь в стороне, чтобы очистить дорогу, но Маргарет ему не позволила.

– Придется вызвать полицию. Они прочешут лес и обыщут машину, но твою инициативу не одобрят, уверяю тебя. Чем скорее полицейские приедут и выяснят, кто владелец автомобиля, тем будет лучше для всех нас.

Маргарет, осматривая салон автомобиля в поисках ответа на вопрос, почему водитель и пассажир бежали, бросив машину, заметила на стекле отпечатки указательного и большого пальцев. Они были четкими, багрового цвета. Казалось, тот, кто приложил руку к стеклу, предварительно обмакнул пальцы в красные чернила. Но это, разумеется, было маловероятно. Скорее всего это следы крови.

Маргарет ничего не сказала о своем открытии Джеймсу и Артуру. Она считала, что о таких вещах лучше помалкивать до приезда полиции.

Когда Джеймс стал названивать по мобильному телефону в участок, она только сказала:

– Но почему здесь? Почему на твоей дороге? Знал ли водитель, где находится? Может, он ехал в Сефтон-Парк, чтобы попросить помощи… у тебя… твоих сестер… или у меня? Черт бы все это побрал. Мы теперь тоже в этом деле – по уши!

– Не думаю, что ты права. Полицейские увезут машину в деревню, зададут деревенским и нам несколько вопросов, а если ничего подозрительного в лесу не обнаружат, то оставят нас в покое, – сказал Джеймс.

– Мне бы твой оптимизм. Но что-то подсказывает мне, что ты не больно-то веришь в благополучный исход – так же как и я. – Маргарет сказала это только после того, как по выражению лица Джеймса поняла: он тоже видел на стекле багровые отпечатки и тоже не хотел заводить об этом разговор.

Стоявший на обочине дороги Артур недоумевал. «Неужели только я один заметил на стекле кровавые отпечатки?» – задавал он себе вопрос.

Глава 2

Чтобы дозвониться до полицейского участка, понадобилась, казалось, вечность. Неожиданно Джеймс передал мобильный телефон Артуру и прошептал:

– Думаю, разговаривать с полицейскими лучше всего тебе. Ведь ты первый увидел на дороге брошенную машину. К тому же, как ты, наверное, успел убедиться, этот автомобиль никакого отношения ко мне и моим домашним не имеет.

Джеймс чуть ли не силой заставил Артура поднести трубку к уху. В то же мгновение аппарат ожил, и почтальон после короткой заминки сообщил дежурному о находке.

– Мне нужно закончить развозить почту. После этого, Джерри, я могу заехать к тебе в участок, – добавил он.

Некоторое время он вслушивался в указания, которые отдавал по телефону местный констебль, потом сказал:

– Ладно, найду кого-нибудь, – и протянул аппарат Джеймсу. – К счастью, сегодня дежурит мой кузен Джерри. Хотя он всего лишь рядовой констебль, но парень смышленый. Сказал, что приедет сюда через полчаса, просил нас ничего здесь не трогать и оставить около машины человека, который бы отгонял любопытных. Я-то, сэр Джеймс, остаться здесь не могу, – произнес Артур, – у меня еще работы по горло. Людям не нравится, когда почтальон опаздывает.

– Отправляйся по делам, Артур. А я позвоню на конюшню и попрошу грума, чтобы покараулил машину, – кивнул сэр Джеймс.

Артур, нажимая на педали, покатил в Сефтон-под-Горой, чтобы вернуть велосипед мисс Пламм. Джеймс позвонил на конюшню, вызвал к себе на подмогу грума, после чего обнял Маргарет за плечи и вместе с ней вернулся к своему «рейндж-роверу».

– Как думаешь, в лесу у обочины кто-нибудь прячется? – спросила Маргарет.

– Нет.

– Будем и дальше все это обсуждать или сменим тему?

– Сменим. Мне, например, чертовски хочется есть, да и у тебя, я уверен, с самого утра во рту маковой росинки не было.

– Точно, позавтракать не помешало бы.

Пока Джеймс звонил кухарке, миссис Мач, Маргарет изучала его лицо. Она слышала, как он просил накрыть круглый стол на шестерых у овального окна в холле.

Обычно когда завтракали только члены семьи, еду по требованию сэра Джеймса приносили в холл. Иногда Бухананы устраивались в библиотеке за большим столом, стоявшим против камина. Так называемая гостиная для утренних приемов тоже пользовалась известной популярностью. А еще все любили мансарду, вход в которую открывался на самом верху величественной каменной лестницы. Обедали же Бухананы только в столовой с огромным столом вишневого дерева, за которым в случае необходимости могло разместиться до сорока человек. Это была семейная традиция, освященная веками, и то, сколько членов семейства Буханан находилось в большом доме, роли не играло. Бывало, за огромным столом сиживали всего три человека: Джеймс, Септембер и Анжелика, а иногда изысканные блюда вкушал один только сэр Джеймс.

Сколько Маргарет ни думала о Джеймсе, ответить на вопрос, почему она не сохранила ему верность и не вышла за него замуж, так и не смогла. Уж кто-кто, а она знала, что Джеймс – человек особенный. Он умен, образован, имеет отличный вкус и собственный неповторимый индивидуальный стиль во всем: в манерах, поведении, одежде. Как и его предки, он прирожденный вельможа, но без излишней тяжеловесности, которую придавала характерам аристократов викторианская эпоха. Вальяжность и врожденное благородство были свойственны всем Бухананам – Септембер и Анжелике в том числе. Кроме того, нынешние Бухананы были людьми широкими, щедрыми до расточительности и имели богемные наклонности. А еще они втроем ухитрялись жить во всех сорока комнатах Сефтон-Парка одновременно или как-то все эти помещения использовать. Подобное проявление широты натуры неизменно вызывало у Маргарет восхищение.