Хельга Петерсон - Обними

— А, слушай, перешли мне билеты? — голос заставил замереть на середине движения. — За выходные ничего не должно случиться, но на тебя можно рассчитывать в случае чего? Есть какие-то личные планы?

Рита чуть не покачнулась. Вцепилась пальцами в ручку, удержалась на ногах. Снова тихо закрыла дверь.

— Билеты?

Майрон сцепил пальцы в замок.

— Конференция, Эдинбург.

Конференция. Эдинбург. Перед глазами поплыл серый туман. Рита ошарашено уставилась в одну точку перед собой.

— Рита?

Чёрт… Нет… Только не это. Нет-нет-нет. Она же помнила про Эдинбург. Помнила в течение нескольких недель, ответственно приклеила стикер на настольную лампу… А потом стикер отвалился, или его смахнула горничная… Рита рванула обе руки вверх, сильно зажала глаза пальцами. Плевать на тушь.

— Кажется… Кажется ты не летишь в Эдинбург.

Со стороны стола почудилось слабое движение.

— Почему? — в спокойном голосе Майрона просквозило недоумение.

— Я-я… — она уронила руки, хлопнула себя по бёдрам. — Я забыла. Про всё. Билетов нет.

Вот сейчас он понял. Мгновение молча смотрел на неё, сдвинув брови. Потом поставил локти на стол и снова закрыл лицо ладонями. Ему сюда нужны часы, чтобы их стук больно бил по вискам. Но часов нет. Есть ноутбук. Его тихий шум вдруг стал казаться рёвом реактивного двигателя. Рита сжала пальцы в кулаки, ногти впились в ладони. Это надо выдержать.

Майрон пошевелился. Зажал пальцами переносицу, упал на спинку кресла. По комнате прошел тяжелый-тяжелый выдох.

— Рита, что с тобой происходит? — наконец, заговорил он.

Нервный срыв стучится в дно. Всего лишь нервный срыв. Но надо спасать ситуацию.

— Всё в порядке, — выпалила она, вытащила из заднего кармана юбки-карандаша смартфон и стремительно разблокировала. Начала настукивать в поисковике «рейсы Лондон — Эдинбург». — Я сейчас всё решу.

— Нет, стоп, — Майрон отпустил переносицу. — Просто какого чёрта? Если у тебя что-то случилось, ты всегда можешь мне сказать.

— Нет, всё в порядке.

— Рита…

— Всё нормально.

Тяжелый вздох прокатился от стола к двери.

— Тогда я вообще ничего не понимаю.

— Со мной всё нормально, — Рита бросила на него взгляд из-под бровей.

Рейсы. Не отвлекаться от рейсов. Должно же быть хоть что-то.

— Нормально?

Станстед? Гатвик? Что-нибудь!

— Да, — голос прозвучал ровно. Почти. Слово короткое, в нём не проскочило истерических ноток.

— Ты забыла о конференции, о которой было известно еще месяц назад, — Майрон нервно прочесал пальцами чёрную гриву. — Которую при мне внесла в план, поставила восклицательный знак и заверила, что в ближайшее время займёшься билетами. Это нормально?

Нет, не нормально. Вообще ничего нормального. Глупо же отстаивать свою правоту, когда её нет?

— Прости, — Рита всё-таки перестала бешено пробегать взглядом по экрану и подняла голову. — У всех бывают косяки. Со мной всё хорошо, я прямо сейчас постараюсь что-то найти…

— Я вижу, как оно хорошо, — он выпрямился в кресле. — Всю неделю случается какой-то абсурд. Или уже больше?

Ему обязательно нужно продолжать давить на больное.

— Боже, Майрон! — она закатила глаза, рука с мобильником повисла вдоль тела. — Я просто устала, ясно? Я не имею права уставать?

— Я тоже устал, представляешь?

— Про тебя я не говорю…

— Я как заводной мотаюсь туда-сюда по городу: аренда, техника, договор на пользование туалетом на этаже, потому что иначе людям негде будет писать, — он уперся ладонями в стол, поднялся. Фигура в рубашке нависла над столешницей. — Логотип на стену делают уже две недели вместо одной. Встреча с парнем, которого пришлось переманивать из «Глоуб Туризм». И это всё только за вчера, — голос опустился до опасной октавы. — А ты не можешь заказать долбаные билеты на самолет?

— Мог бы и проверить заранее, — прошипела Рита. — Я не робот, чтобы помнить всё.

Нельзя так шипеть, когда неправа. Но это инстинкт, когти уже вылезли из подушечек.

— Так может мне самому и стоило их заказать?

— А может и стоило? Пользуясь мобильником и вай-фаем, прямо из Кента? Я же, по-твоему, такая безответственная!

Выстрел в висок. Или почти он. Майрон вдруг затих, как хищник перед прыжком. Он заметно сжал челюсть, и если сейчас до него дотронуться, то можно наткнуться на мышцы, затвердевшие в камень. Но Рита не собиралась дотрагиваться. Сама она замерла статуей. Тонкая невидимая леска уже начала обматываться вокруг сердца…

Майрон оттолкнулся ладонями от стола, его мрачная фигура выпрямилась в полный рост, плечи расправились. На лице застыла непроницаемая маска.

— Если я всё могу сам, зачем в таком случае мне ты?

Она влетела в лифт, не поздоровавшись с Рикардо. Надавила на кнопку этажа и окаменела. В ушах всё еще стояли слова «да пошёл ты!» и громкий хлопок, с которым она закрыла дверь Майрона, вылетая вон. Всё еще крутилась фраза Натаниэля «ой, мамочка с папочкой поссорились». Воздух всё еще врывался в лёгкие рваными вдохами и выходил судорожными выдохами. В такси казалось, что стошнит. Прошел час. Час плутания по улицам с заторами, час наблюдения за тем, как болтается освежитель воздуха на зеркале заднего вида, час непрерывного стука в висках.

Это истерика? Она выглядит так?

«Зачем мне ты?»

Отбойные молотки врезались в мозг с новой силой. Рита сжала кулаки, стремительно втянула воздух носом и задержала. Незачем себя так накручивать. Незачем. Абсолютно. Но поздно, машина запущена, сейчас её остановит только фонарный столб. Рита опустила голову и выдохнула. Вдохнула еще раз. Снова выдохнула. Лифт доехал до восьмого, двери разъехались. Она вскинула голову и вышла из кабины.

Удар каблука эхом прокатился по этажу. Рита на ходу рванула пуговицу пальто, потом еще одну. Взгляд упёрся сначала в ботинки с наверняка армированными носами, потом выше в джинсовые согнутые колени, повисшие на них кисти рук в замке, распахнутый бомбер, кадык…

Мэттью. Мэттью Ройс. Конечно, он уже здесь. Сидит на холодном полу, расставив ноги, расслаблено повесив на них руки и ткнувшись затылком в дверь. Глаза закрыты, на рельефных скулах красиво играют тени от освещения. Еще одна странная форма отношений Риты: когда человек тебе не друг, не любовник, и ты вообще-то платишь ему деньги за то, чтобы он раз в сутки тебя обнял.

Как же от этого тошнит!

Быть ненужной легко в восемнадцать — мелодраматично и нормально. Быть ненужной в двадцать пять вроде бы нормально. Быть ненужной в тридцать три… Рита сглотнула тяжелый ком и с разгона всадила ключ в замок. Мысок туфли случайно задел мысок тяжелого ботинка. В самом деле армированный.

— Добрый вечер, — раздалось снизу.

Она стрельнула взглядом под ноги. Прямо в лазурные глаза. Отвечать не стала. Если начать сейчас говорить, можно сорваться в рявканье. Это никому не нужно. Рита просто провернула ключ и с силой толкнула дверь.

— По-онял… — протянул Мэттью ей в спину.

Спокойный, как обычно. Она щёлкнула выключателем, но попала по соседней кнопке, включающей свет в другом коридоре. Да какая разница? Рита сорвала пальто и швырнула на вешалку. Шаги, негромкий щелчок замка: Мэттью последовал за ней в квартиру. Тихая тень, которую всегда видно и слышно. Которую хочется слушать, на которую хочется смотреть. Она хлопнула по электрорадиатору и развернулась.

Он экономным движением повесил куртку на вешалку, оставшись в синей футболке. Вынул из кармана шапку, потянулся к радиатору. Эти волны спокойствия, идущие от него, эти сильные руки, умеющие обнимать… Почему эти объятия ненастоящие? Сейчас было бы очень кстати получить настоящие. Упасть, провалиться, перестать думать. Перестать крутить на повторе «зачем мне ты?». В горле снова встал ком.

Ведь была же искра. Была?

Мэттью замер, прижав пальцы к шапке на радиаторе.

— Я серьёзно волнуюсь, когда вы так долго смотрите в одну точку, — в полутьме стало видно, как приподнялся в ухмылке один уголок губ.

Так была или нет? Не проверишь — не узнаешь.

Рита решительно шагнула вперед, в мгновение впечаталась в широкую грудь, обхватила одной рукой русый затылок. Второй вцепилась в радиатор, чтобы удержать равновесие… И прижалась губами к губам. По телу прошел разряд. Намного сильнее того, который вчера дважды стрелял в солнечное сплетение. Этот заставил содрогнуться мелкой дробью. Тело, прижатое к Рите, тем временем, окаменело.

— М-м-м… — раздалось ей в губы. Возмущённо.

В следующую секунду Мэттью рванулся назад, легко освободившись из захвата, и поднял ладони вверх. На Риту ошарашенно уставились почерневшие глаза с тонкой голубой окантовкой зрачков.

— Что ты делаешь? — хрипло выронил он.

Хороший вопрос взрослого мальчика. Как ледяной душ. Из груди вырвался невеселый смешок. Действительно, какого хрена она делает? Она рванула руку вверх, провела пальцами по брови. Руки же нужно куда-то деть…

— Что, не хочешь?

Отчаяние придало голосу остроту листа бумаги.

Чёрт с ним. Пусть проваливает. Пусть все они проваливают! Фальстарт, но второго шанса не будет. Мэттью так и остался стоять с поднятыми ладонями, ошарашенный и дезориентированный. Его взгляд метнулся вниз, от макушки к туфлям, и медленно пошел вверх: по чёрным чулкам, юбке, рубашке… Бедный, испуганный медбрат. Даже за деньги она не очень-то нужна, не то что просто так. Кто захочет бороться с гадким характером, если можно найти мягкую, покладистую кису? Рита с силой тряхнула ногой, туфля отлетела в сторону. За ней последовала вторая. Рита развернулась и сделала шаг в сторону спальни.

Пусть проваливает.

Но…

Ниже локтя сомкнулись горячие пальцы. Риту несильно дёрнуло назад, развернуло на полпути, и она оказалась снова прихлопнутой к широкой твёрдой груди в футболке. Одна мужская рука переместилась на спину, вторая без спроса проложила дорожку по бедру и резко вдавила Риту в ширинку джинсов. И в тот же момент губы запечатали губы.

Цунами с запахом мужского геля для душа накрыло с головой.

Всё-таки хочет. Ошибки не было.

Рита конвульсивно вцепилась в стальные плечи, разомкнула губы навстречу, и пожар затопил всё внутри. Пульс забился где-то в горле. Крепкое, твёрдое тело, прижатое вплотную, ощутимо перетряхнуло, и Рита задрожала в такт ему. Не прерывая поцелуй, Мэтт размашисто переместил вторую руку на второе бедро, сделал два шага.

Бам! Она оказалась вжатой в стену.

Господи…Тот самый случай, когда в спокойных волнах таится непредсказуемое, и в них хочется утонуть. Губы исчезли с губ, лоб ткнулся в лоб, исступленно потёрся о него. Кончик носа мягко прошел по ее носу. Почерневшие глаза с голубой окантовкой по краю радужки заглянули в её карие.

— Напомни мне тот пункт контракта, — выдохнул Мэтт.

Его тихий голос пером прошёл по позвоночнику. Засранец!

— Сожги его, — прошипела Рита.

Русая голова склонилась, по шее вниз к плечу пролегла дорожка из горячих поцелуев. Не отрывистых, а тех, когда губы скользят, а зубы до дрожи царапают кожу. Рита откинула голову назад, открывая шею, позволяя всё. Резкие вдох ворвался в лёгкие. Она подцепила пальцами край синей футболки и стремительно потянула вверх.

Мэтт отстранился всего на мгновение. Выбрался из ткани. Тряпка осталась у Риты в кулаке, в ямку между шеей и плечом вернулись мягкие губы. Будто там всегда и были. Будто там им и положено быть всегда. Клеймо, ожег. Мужские руки легли на поясницу, пальцы легко нашли молнию юбки. Прекрасная-прекрасная профессия: раздевать людей. Рита запустила пальцы в короткие русые волосы, и Мэтт шумно выдохнул, прямо по коже.

Двумя невесомыми движениями он столкнул юбку вниз, ткань тихо прошуршала по ногам и кольцом легла на пол. Из одежды остались белая рубашка и чулки.

Отличное сочетание.

На бёдрах снова оказались горячие ладони. Мэтт без усилий поднял Риту в воздух, и она по инерции обхватила его ногами. Только бы не рухнуть вниз. Но ронять ее никто не собирался. Он оторвал её от стены и не глядя двинулся в сторону спален, продолжая целовать шею, ключицы в вырезе рубашки, захватывая мочку уха зубами и тут же зализывая укус…

Бам! Спина влетела в дверной откос. Тихий океан Мэттью Ройса начал выходить из берегов. Рита кончиками пальцев провела по жилистой шее сзади: Мэтта снова тряхнуло. Она лбом боднула красивый профиль, заставила повернуться к себе, и он с готовностью нетерпеливо смял её губы, врываясь, проникая дальше. Рита задохнулась, легкие сдавило, неясный стон вырвался из груди.

Откос остался позади, путь вслепую продолжился. Шаг, второй, грубые джинсы, трущиеся о кожу… Её качнуло вниз, линия горизонта сместилась, спина ощутила под собой мягкость одеяла. Сверху в потёмках нависло мужское тело. Капкан сомкнулся, жар от обнаженной груди опалил даже через остатки одежды. Одна горячая ладонь оказались на внутренней поверхности бёдра и заскользила вниз. Пальцы задели край чулка, подцепили его, Мэтт оттолкнулся от кровати и, стоя на коленях, выпрямился.