Хельга Петерсон - Обними

— Ты согласен? — Рита вскинула брови.

— Я же сказал: «Хорошо».

— Я думала, будет сложнее.

Он пожал плечами, расслабленно упал на спинку стула.

— Ты предложила мне работу по профессии. Здесь не может быть никаких сложностей.

Вот оно как. Почему тогда весь день был такой мандраж? Откуда? Рита постоянно говорила себе, что встреча деловая, но убедить не могла. А Мэтт смог одной фразой отшвырнуть все сомнения. Рита взяла остывающий чай и поднесла к губам.

— Но я должна предупредить: у него мерзкий характер, — проговорила она поверх чашки. — Он упрямый, язвительный и резкий. Иногда с ним невозможно общаться.

Губы Мэтта дрогнули, уголки поползли вверх. Неожиданно. Он поднял кулак и коротко кашлянул в костяшки.

— Могу представить.

Рита подавилась воздухом. Хорошо, что не успела набрать полный рот чая, иначе прыснула бы им кому-то в лицо. Это был намёк на родство? Очень смешно. Она прищурилась, отставила чашку и положила руку на знакомую папку, всё это время остававшуюся ненужной.

— Это твои документы? — Рита выгнула одну бровь. — Могу посмотреть?

Мэтт развёл руками.

— Они для этого здесь и лежат.

Действительно. Пора хотя бы ради интереса взглянуть та те бумажки, в наличие которых он её несколько раз успел ткнуть. Она придвинула к себе пластик и медленно раскрыла. И сразу же наткнулась на внушительную стопку разноцветных бумаг. На самом деле внушительную. Теперь выгнулись уже обе брови, пальцы машинально прихватили край стопки и веером отпустили.

— Да здесь сертификатов на пятерых… — выронила Рита.

Мэтт не ответил. Скрестил руки на груди и, не отстраняясь от спинки стула, перевел взгляд туда же, на стопку. Рита принялась поочередно переворачивать листы. Читать не стала. Менеджеру по туризму и гостиничному бизнесу все эти загадочные слова ни о чём не говорили. Но впечатление производили. Какого черта Мэтт — безработная сиделка? Почему такой выбор при наличии многоуровневой квалификации?

Она добралась до конца стопки, и теперь взгляд уперся в обычный лист А4 с напечатанным текстом.

Резюме.

А здесь уже можно остановиться. Рита отпустила предпоследний лист, тот осторожно спланировал ко всем остальным, и она побежала взглядом по тексту.

Три года учебы сестринскому делу параллельно с первой работой. Судя по годам ему было… сколько? Восемнадцать? Девятнадцать? Потом еще год дополнительной подготовки, чтобы ухаживать за инвалидами. Это примерно в двадцать один. А потом переквалификация и…

— Ты парамедик? — Рита ошеломленно вскинула взгляд.

Мэтт больше не смотрел на бумаги. Уже какое-то время он изучал её лицо.

— Кроме прочего, — он сцепил пальцы в замок, опершись локтями о металлические подлокотники.

Парамедик. И ничего не сказал. А должен был? Рита снова опустила взгляд в резюме.

После строчки о переквалификации пошел долгий стаж работы на скорой. В него вписывались дополнительные курсы, повышение разряда и прочие важные медицинские штуки. Он разве что нейрохирургией заниматься не смог бы, когда всё остальное, кажется, ему доступно. Или по крайней мере многое… Эти руки умеют делать столько волшебства, сколько не сумеет ни один менеджер гостиничного бизнеса.

И на одной и той же «скорой» Мэтт ездил в разном статусе до тридцати лет.

— И ты ушел с работы? — брови снова ошеломленно выгнулись. Это они сами. Бесконтрольно.

Мэтт позу не изменил.

— Как видишь.

Что на это ответить? Рита принялась читать дальше: резюме еще не закончилось.

После увольнения шел период работы у одного инвалида, который скончался не так давно. Это уже относительно близкая история. Но перед этим проходила одна строчка, напечатанная мелким шрифтом под звёздочкой. Взгляд непроизвольно споткнулся о неё.

«*в результате участия в аварии с одним пострадавшим.»

Рита окаменела. Пальцы, держащие папку, вцепились в неё сильнее.

Уволили после аварии. С пострадавшим. Какой аварии? Мэтт сам попал в аварию?

Строчки перед глазами смешались и расплылись. Рита тихо прочистила горло. Глубоко вдохнула, подняла взгляд.

— Я должна спросить.

Мэтт закусил губу. Один её уголок криво изломился. Расслабленная поза тут же изменилась: он снова выпрямился, снова подался вперед, снова навалился на стол. Он сам всё понял. Русая голова чуть склонилась к полупустой чашке, Мэтт взялся за «ушко» и стал гладить его большим пальцем.

— Мы ехали на вызов с сиреной, — зазвучал его голос. Спокойно. Даже холодно. — Угроза жизни, удушье, время прибытия семь минут. Я был за рулём. На перекрестке нашему направлению загорелся зеленый, а парень на пересекаемой дороге отвлекся, не заметил. Его малолитражка вылетела мне под колеса.

Вот так. Сухо, по фактам. Между бровей Мэтта залегла морщина, которой раньше будто не было. Рита незаметно вздрогнула, картина с аварией мгновенно нарисовалась в мозгу, красочно и ужасающе. Сколько раз он рассказывал эту историю раньше? И сколько раз его не взяли на работу? Руки зачесались с новой силой, почти потянулись к мужским пальцам на «ушке» чашки. Рита одернула себя.

— Что с ним стало? — сохраняя присутствие духа, проговорила она.

Мэтт перестал всматриваться в чай.

— Укомплектованная «скорая» против двухдверного «жука»? Параплегия, — излом красивых губ стал глубже, но взгляд не выразил вообще ничего. — Его игрушечную машинку смяло так, что удивительно, как он вообще выжил.

— Ты ушел сам, или…?

Он не дал договорить.

— Сам. Меня восстановили после разбирательства. Красный светофор, вызов с угрозой жизни, парень летел с превышением… Я решил не возвращаться.

— Но ты с девятнадцати лет в одной больнице.

— Это не имеет значения.

Не драматизировать! Только не жалеть и не драматизировать!

Но чёрт, как?

Он такой спокойный, такой холодный и непрошибаемый. Но незнакомая морщина между бровей абсолютно не вяжется с обычным Мэттью Ройсом. Этот Мэттью другой. Он… выключился. Так просто этого не заметить. Нужно чувствовать. Ловить волны, исходящие от сильного, устойчивого тела в тонком джемпере.

— Тот парень из аварии… — Рита закрыла папку и отодвинула на край стола. — Ты как-то следил за его судьбой? Можешь не отвечать, — быстро прибавила она.

Это уже лишнее. Обычное женское желание докопаться до всего, до чего не стоит докапываться. Однако Мэтт только скупо пожал плечами.

— Его семья меня, конечно, не допустила. Но я долгое время общался с его лечащим врачом, была надежда на то, что это не паралич, а парез, — он развел руками и тут же схлопнул их, сцепив пальцы в замок. — Но чувствительность не вернулась.

Странно, что он ответил, а не послал её в задницу. Рита послала бы. На самом деле Рита уже несколько раз посылала, хотя её ситуация была даже вполовину не такой тяжелой.

— Мне жаль, — просто проговорила она. — Прости, я не должна была лезть.

— Ты работодатель. Ты имеешь право знать историю человека, которого впустишь в дом.

Точно. Работодатель. Все эти разговоры по душам — не что иное, как собеседование. Рита настолько выпала из ситуации, что забыла, с чего всё началось. Но ей напомнили. Спасибо. Она взяла чашку и одним большим глотком прикончила остатки чая.

— Ладно, — чашка звякнула о блюдце. — Давай обсудим детали?

— Отлично, — Мэтт рывком поднял руку и прочесал пальцами русый затылок.

На этот мужской жест можно смотреть так же бесконечно, как на заброшенную ногу на ногу. Рита отвела взгляд, отвернулась, сняла сумку с угла стула. Пристроила на коленях.

— Я пока не знаю степень твоей занятости, утро и вечер — это очевидно, но нужен ли ты днём, скажет папа. Он же и оплачивает услуги, Я хотела взять это на себя, но он упрямый… — она зарылась рукой в сумку, нащупала кошелёк. — Они прилетают послезавтра утром, нам нужно будет их встретить. Завтра я решу вопрос с минивэном под коляску, у нас будет машина, сможем куда-то выезжать, вряд ли они захотят сидеть дома неделю. Но как это коснётся тебя тоже обсудим по ситуации, ладно?

— Хороший план.

Рита вытащила кошелек на свет, раскрыла молнию, нашла карту. Голубые глаза внимательно проследили за её руками.

— Я заплатил за твой чай.

Она замерла на середине жеста. Деловые отношения. Ничего личного. Он хорошо об этом напомнил минуту назад. Ювелирно, филигранно.

— Не стоило, — Рита попыталась улыбнуться. — Не хочу быть тебе обязанной.

Мэтт уперся ладонями в стол и начал подниматься. На полпути подцепил со стула бомбер и в два рывка продел руки в рукава.

— Это только чай, Рита, — безмятежно проговорил он, стянув со стола папку. — Иногда можно отложить вожжи и молча принять от другого человека хотя бы чай, — сунул папку под мышку, а руки спрятал в карманы куртки. — Созвонимся.

С этими словами он обошел стол и зашагал к выходу. Не оборачиваясь, открыл дверь и вышел в холод улицы, даже не поёжившись. Русая голова без шапки мелькнула в панорамном окне и быстро скрылась из виду.

Рита развернулась, поставила локти на стол, уронила голову в ладони. Провела рукой по волосам и хвосту. Этот тяжелый день не мог закончиться легко. Хотя бы напоследок кто-то должен был ткнуть ее в ее же силу.

В Индии сегодня в среднем около тридцати градусов тепла.

Мэтт забрал чашку из кофеварки, подошел к окну, взглянул на мокрый асфальт внизу. Ночная тьма уже отступила, фонари давно погасли, но ноябрьская серость не дала солнцу пробиться и осветить улицу. Лондон. Восемь градусов по Цельсию. Ветер агрессивно швырнул какую-то мелкую бумажку, и та с бешеной скоростью полетела по узкой улице, закручиваясь в невидимых воронках.

Класс. Самый мерзкий сезон. Может, поэтому на всех значимых и не очень магазинах начинают вешать шарики-фонарики, когда до Рождества еще почти два месяца? Чтобы было не так темно и печально? Мэтт понятия не имел, из какого региона Индии летят мистер и миссис Шетти. Он даже имена не спросил. Зато зачем-то посмотрел в сети, что средняя температура по стране сегодня — тридцать градусов. Ценная информация.

И это вся ценная информация, которой Мэтт до сих пор обладал. Вот-вот приедет Амрита, заберет его в аэропорт, а из данных у него только погода в Индии. Он сделал аккуратный глоток кофе.

Бумажка полетела по улице в обратную сторону.

Конечно, полное досье ему ни к чему, но хотя бы имена за прошедшие сутки можно было узнать. Однако его накрыла какая-то прострация. Происходящее казалось нереальным. Будто это не он собирался ухаживать за больным отцом девушки, которая ему очень понравилась, но которая его поимела и выкинула за дверь. Даже в мыслях это выглядит бредом.

Мэтт сделал еще глоток, спрятал свободную руку в карман джинсов. Он давно готов к выходу, осталось дождаться только её. Эту самую девушку.

Он редко чему-то удивлялся, но Рите снова удалось ошеломить его на какое-то время. Её отец инвалид. Почему он сам не предположил что-то такое? Она ведь периодически сыпала терминами, но мысль о больном отце ни разу не прошла даже рикошетом. И почему он ни разу не задумался что у неё в этом мире кто-то есть? Она кажется настолько одинокой и замёрзшей, что такая мысль ни разу не пришла в голову. И это только лишний раз доказывает, что Мэтт совсем её не знает.

Может быть, поэтому Рита его и выставила. Может, ей так было проще. Иначе пришлось бы разговаривать, а с чужими людьми не разговаривают. Их выгоняют из своего дома, чтобы не ходили и не оставляли грязных следов. Тогда почему она снова наняла его две недели спустя? «Дьявол, которого знаешь…» и всё такое?

На улицу свернул чёрный минивен. Медленно подкатился к дому, остановился у тротуара. Мэтт чуть вытянул шею, прищурился. Размера машины вполне хватит для кресла. Рита? Он сделал большой глоток и обернулся к столу. Как раз в тот момент, когда мобильник на нём ожил: завибрировал и зазвонил стандартным рингтоном. Мэтт не спеша отошел от окна, взял телефон.

Угадал.

Палец смахнул в сторону зеленую кнопку.

— Выхожу, — бросил Мэтт, отставил чашку и быстро прошел мимо стола к двери.

— Подожди, — вырвалось из мобильника.

Он замер, брови взлетели вверх.

— Снова передумала?

И сразу зажал губы кулаком. Идиот. Сколько еще можно обижаться, как брошенный пацан? Ситуация ведь совсем другая… Но можно, еще как можно. В трубке стало тихо. Легко представить, как Рита выпрямилась в кресле и чуть вскинула брови.

Придурок.

— Я хотела попросить, чтобы ты взял еще одну куртку, — сухо заговорила она.

Почти с треском. Что, задело?