Роберта пожала плечами:

— Пока что она в этом не ошибалась… Ой!

— Ой! — вскрикнула и Изабель.

Что-то ударило им в спину, и обе девушки повернулись, когда по ним ударил второй залп снежков. Веселый смех маленьких девочек достиг их ушей.

— А мы вас подслушали, — закричала десятилетняя Блайт, появившись из-за живой изгороди.

Восьмилетняя Блис, таща за собой двойняшек, вышла из-за изгороди и спросила:

— Вы поиграете с нами?

— Пожалуйста! — хором взмолились Самма и Отма.

— Пожалуйста!.. — добавила и шестилетняя Аврора.

— У меня такое чувство, будто кто-то за нами подглядывает, — передернув плечами, вдруг сказала Роберта. — Пойдем отсюда.

Стоя рядом с ней, Изабель засмеялась, когда пять девочек Деверо бросились к ним.

— Мне тоже кажется, что кто-то наблюдает за нами, — сказала она.

— Ну-ка посмотрим. — Роберта оглянулась кругом, но не заметила никого, кто мог бы за ними наблюдать. Хотя неприятное чувство осталось.

— Сегодня вечером мы будем отмечать день рождения бабушки Талбот, — объявила Аврора, подбежав к ним.

— Мама сказала, что мы тоже будем с вами, — добавила Блайт, — если выспимся днем.

— Мы можем съесть весь пудинг, если захотим, — сказала Блис.

— И яблоки, и орехи, — с детской непосредственностью закричали Самма и Отма, рассмешив всех.

— Как вы думаете, меня кто-нибудь пригласит танцевать? — спросила Блайт, на личике которой застыли надежда и страх.

Роберта заметила тревожное выражение лица своей маленькой кузины:

— А тебе хочется танцевать?

Блайт кивнула и, краснея, призналась:

— С Роджером Дебре.

— Он же старый, — вмешалась Блис.

— И вовсе нет, — заспорила Блайт, поворачиваясь к сестре.

— Он ведь…

— Нет!

— В двадцать два года Роджера Дебре едва ли можно назвать старым, — вмешалась Роберта в их спор. И добавила, улыбнувшись девочке: — Я уверена, что он пригласит тебя на танец.

— А что, если слепить снеговика? — предложила Изабель, пряча улыбку.

— Еще мало снега, — с сожалением сказала Блис.

— Пошли туда, — Роберта махнула рукой в сторону дальнего уголка сада, где лежал еще нетронутый снег. — Я вам покажу что-то интересное.

Найдя участок рыхлого и достаточно глубокого снега, Роберта вынула из кармана левую руку, запахнула плотнее плащ и упала навзничь на снег. Потом слегка провела раскинутыми руками по нему вверх, к голове, и обратно, и осторожно поднялась, стараясь не повредить отпечаток. Встав, она кивнула девочкам, чтобы те подошли поближе.

— Что это такое? — спросила Аврора, разглядывая отпечаток на снегу.

Роберта открыла было рот, чтобы объяснить, но вдруг остановилась и нахмурилась: какое-то необъяснимое чувство, что за ними наблюдают, снова охватило ее.

— Так ты скажешь нам или нет? — потребовала Блис, дергая ее за рукав.

— А как вы сами думаете? — спросила Роберта, подавляя в себе настойчивое желание быстро оглянуться через плечо, чтобы захватить врасплох того, кто за ними подглядывает.

— Это ангел, — ответила Блайт.

Роберта улыбнулась:

— Правильно.

— Я тоже хочу сделать ангела, — потребовала Самма.

— И я, — сказала Отма.

— Хорошо. Мы с Изабель вас научим, — согласилась Роберта. — Идите сюда, здесь снег еще не истоптан. А теперь поплотнее запахните свои накидки…


Из высокого стрельчатого окна кабинета графа Басилдона пара пронзительных серых глаз внимательно наблюдала за тем, как две молодые девушки играют в саду с детьми.

Сосредоточив взгляд на миниатюрной черноволосой девушке — своей жене, Гордон Кэмпбел не мог на таком расстоянии ясно разглядеть ее черты, но отчетливо увидел изумрудно-зеленые глаза, те самые, которые с удивлением смотрели на него некогда с хорошенького лица ангелоподобной восьмилетней девочки. В самом ли деле она стала красавицей, как думалось тогда?

Где-то за его спиной Мунго говорил графу Басилдону:

— Я очень польщен знакомством с вами, милорд. Молва о вас дошла уже и до Шотландии.

Гордон усмехнулся про себя. Его приятелю Мунго никогда не удавалось забыть о богатстве человека, чтобы оценить, чего он стоит сам по себе. Характерная черта бедного человека, на которого деньги действуют завораживающе.

Почувствовав, как кто-то встал рядом с ним. Гордон взглянул налево и увидел, что Даб Макартур молча протягивает ему стакан виски. Взяв его, Гордон сделал большой глоток и тут же закашлялся, когда жгучая жидкость опалила его изнутри.

— Ну и крепость! — наконец выговорил он.

— Это подарок отца Даба, — с непринужденной улыбкой сказал граф Ричард. — Знаешь, я никогда не понимал, что находит Йен в этой стране, пока не познакомился с моей женой.

Трое молодых людей понимающе улыбнулись. Очевидно, англичанки так же склонны создавать мужчинам проблемы, как и представительницы их пола в Шотландии.

Даб показал в окно и спросил:

— А кто эта блондинка?

— Изабель Дебре, кузина одного из моих хороших друзей, — ответил граф Ричард. Он встал справа от Гордона и тоже выглянул в окно. — О, они с Робертой очень дружны.

— Странно, — пробормотал Даб.

Гордон повернул голову к своему шурину.

— А что в этом странного? — спросил он.

— Не могу припомнить, чтобы Роберта имела подруг, — рассеянно ответил тот, бросая заинтересованный взгляд на светловолосую красавицу, шедшую рядом с его сестрой. — Сколько ни вспоминаю ее, всегда вижу, как она гуляет по саду только с матерью.

— У всех есть друзья, — насмешливо сказал Гордон, снова взглянув в окно. — А кто эти маленькие девочки?

— Мои дочери, — ответил граф.

Не скрывая изумления, Гордон повернулся к нему и переспросил:

— У вас пять дочерей?

— Шесть, — усмехнулся граф Ричард. — Но крохе Хоуп еще только десять дней от роду, и она слишком мала, чтобы гулять с сестрами в саду.

— Хотели бы сына? Все еще впереди, — сказал Гордон, бросая на графа взгляд, полный сочувствия.

Даб и Мунго согласно кивнули. Граф Ричард улыбнулся и собрался было им ответить, но тут дверь открылась, и это отвлекло его внимание.

— Милорд, барка готова в путь, — сообщил Дженингс, дворецкий графа.

— Моя барка доставит вас по реке прямо в Хэмптон-Корт, где сейчас находится двор, — сказал граф, обращаясь к Мунго. — Это самый короткий путь. И, разумеется, мой шкипер останется там, если вы пожелаете.

— Благодарю вас, милорд, — ответил Мунго и повернулся к Дабу: — Ты поедешь со мной?

Даб бросил взгляд в окно на подругу своей сестры и отрицательно покачал головой.

— Меня интересует эта английская роза в саду, — ответил он. — Пожалуй, я останусь здесь на несколько дней.

— Зачем тратить время с одним симпатичным цветком? — возразил Мунго. — При дворе их можно найти целую дюжину.

Гордон быстро повернул голову и бросил на друга недоумевающий взгляд. По дороге в Англию он убедился, что Мунго терпеть не мог Даба. И вдруг зачем-то зовет его с собой.

— А я все же рискну, — с улыбкой сказал Даб. — Если же разочаруюсь, то через несколько дней встретимся при дворе.

— Как хочешь. — Мунго вслед за Дженингсом вышел из кабинета.

— Ну что, послать мне за Робертой? — спросил граф Ричард у Гордона.

— Они так очаровательно играют на снегу, — ответил тот, не сводя взгляда с жены. — Она, конечно, воспротивится, когда я велю ей собирать свои вещи.

— У тебя есть время, чтобы ее убедить, — сказал Даб. И, посмотрев на графа, добавил: — Мы остановимся рядом с Дауджер-хауз.

— Графиня и я устраиваем сегодня вечером прием по случаю дня рождения моей тещи, — сказал им граф Ричард. — Разумеется, вы оба приглашены, и Гордон сможет поухаживать за Робертой сегодня вечером.

— Ухаживать за собственной женой? — Это предложение удивило Гордона. — Вы, должно быть, шутите.

— Роберта желает остаться в Англии. Она и мой молодой шурин… — Тут граф Ричард осекся, оставив невысказанным то, что намеревался сообщить. Вместо этого он улыбнулся и добавил: — Послушайся совета. Твоя супружеская жизнь будет спокойной и мирной, если ты не приказом, а мягким убеждением заставишь мою племянницу следовать твоей воле.

Гордон ничего не ответил. Он смотрел в окно на свою юную жену и раздумывал над советом графа. Он вовсе не спешил обратно в Шотландию, поскольку путешествие в это время года было довольно опасным, особенно в горах. Что за беда, если придется немного и поухаживать за собственной женой, чтобы сделать ее податливой и нежной? Ведь гораздо приятнее возвращаться домой в Арджил с женщиной, которая любит его или хотя бы испытывает привязанность. А тащить строптивую, упирающуюся супругу через всю Англию и Шотландию — не слишком-то привлекательная перспектива.

Стоя рядом с ним, Даб Макартур поинтересовался:

— А девица Дебре тоже будет на вашем празднике?

— Изабель — гостья Роберты до конца года, — ответил граф.

— Сделайте одолжение, — обратился к нему Гордон, — не говорите Роберте о моем приезде. Я предпочитаю встретиться с ней так, чтобы она не знала, кто я такой.

— Как пожелаешь.

— А чем они занимаются там сейчас? — недоуменно спросил Гордон.

Граф Ричард проследил за его взглядом и улыбнулся:

— Они делают ангелов на снегу.


— Боже ты мой! — обескураженно прошептала Роберта, разглядывая себя в зеркало. На ней было изысканное темно-красное с золотом парчовое платье с длинными узкими рукавами, которые доходили до запястий. Хотя она никогда еще не выглядела такой красивой и нарядной, Роберта видела сейчас только этот злополучный «дьявольский цветок», красовавшийся на тыльной стороне ее левой руки. Как ни натягивала она левый рукав, он не закрывал родимого пятна.

Почему именно мне, горестно подумала она. Разве не мог господь наградить этим отличительным знаком какую-нибудь другую женщину? Или кого-нибудь из ее братьев?

Роберта вздохнула и тут же почувствовала угрызения совести. Пожелать такое кому-нибудь было тяжким грехом. Она отнюдь не стремилась иметь безупречную внешность, пусть бы даже она была длинноносой или толстой. Никого ведь не удивляют полные женщины. Никто не осеняет себя крестным знамением, когда такая женщина проходит мимо. За какие же грехи ей такое несчастье? И ведь этот изъян никак не скрыть. Ну почему он на таком видном месте?

Разглядывая себя в зеркале, она попробовала спрятать левую руку в складках юбки. Как плохо, что у этого проклятого платья нет карманов. Да, танцевать ей определенно не придется. Если рядом с ней не будет Генри, она не рискнет выставлять свой позор на глаза всей лондонской знати.

Дверь открылась, и Роберта отвернулась от зеркала. В комнату ворвалась музыка из большого зала; звуки ее донеслись сюда, словно нежная песня соловья.

— Изабель сказала, что вы встретитесь в зале, — объявила Блайт, входя в комнату вместе с Блис.

Роберта улыбнулась девочкам, таким хорошеньким в своих одинаковых платьицах из розового бархата.

— Вы мне напоминаете бутоны розы, — похвалила она.

— Ты тоже красивая, — вернула ей комплимент Блайт.

— Как плохо, что дяди Генри здесь нет, чтобы полюбоваться, — добавила Блис. — Ты, может, никогда не будешь выглядеть такой красивой снова. То есть я имею в виду…

— Мы понимаем, что ты имеешь в виду, — прервала Блайт.

— Я выгляжу как ведьма, затесавшаяся среди людей, — в отчаянии заявила Роберта со слезами разочарования на глазах. — В этом платье я не могу скрыть родимое пятно на руке. А многие люди верят, что это отметина дьявола.

— Эти люди глупые, — выпалила Блис. — Не обижайся на них, Роб.

— Я и не обижаюсь.

— Дьявола не существует, — сообщила Блайт. — Так мама говорит, а она все знает.

— Да, — подтвердила Блис, тряхнув головой.

— Существует дьявол или нет, это неважно, — сказала Роберта. — Главное, что люди думают так, и, значит, я для них — злая фея.

Блис покачала головой:

— Это правда, только если ты сама так думаешь.

Роберта в удивлении уставилась на свою маленькую кузину, поражаясь мудрости ее слов.

— Как это пришло тебе в голову?

— В момент твоего создания великая Мать-богиня коснулась тебя своей благословенной рукой, — сказала ей Блайт. — Я бы сама хотела носить ее цветок.

— И я тоже, — добавила Блис.

— Дорогие мои кузины, как я люблю вас, — сказала Роберта, чье унылое настроение сразу улетучилось. — Только не говорите такого в присутствии тех, кто этого не поймет.

— И не будем, — дружно подтвердили они.

— Роберта? — Блайт поколебалась, покусывая нижнюю губу, прежде чем решилась продолжать. — Ты в самом деле думаешь, что Роджер Дебре пригласит меня танцевать?

— Она хочет выйти за него замуж, — объявила Блис, округлив глаза.

— Я уверена, что лорд Роджер найдет тебя неотразимо привлекательной, — заверила Роберта десятилетнюю девочку, — Давайте спустимся в зал и посмотрим, может, он приехал?