Замужем ли она? Оливер старался не думать об этом. К чему лукавить, она очень ему нравилась, хотя он ее почти не знал. Вернее, совсем не знал. Может быть, его привлекала в ней только тайна, сопутствовавшая ее появлению в его доме, и ничего более?

Таинственная, прекрасная, Кейт обладала неотразимым обаянием. К тому же нельзя не восхищаться ее смелостью и умом. Вот если бы Оливер оказался на ее месте — среди чужих, незнакомых людей, на помня своего имени, он уже давно превратился бы в отчаявшегося хлюпика. Готовность Кейт понять, на чем основаны его подозрения, довершила ее портрет — с такой женщиной можно счастливо прожить всю жизнь.

Если, конечно, выяснить ее имя.

Оглядев стрелы, Кейт выбрала одну и посмотрела на Оливера.

— Лук и стрелы в превосходном состоянии, словно ими почти не пользовались, — сказала она. — Наверное, ваша матушка забросила этот спорт?

— Да, теперь она уже точно не стреляет, — ответил граф.

— Прошу прощения, милорд, но это не так, — проговорил Холлингер. — Леди Норкрофт регулярно практикуется.

— Неужели? — удивился Оливер. — Но в соревнованиях мама наверняка уже не участвует, правда, Холлингер?

— Да, сэр, — ответил дворецкий. — Ее сиятельство считает более полезным посвящать свое время тем обязанностям, которые накладывает на нее ее положение. К тому же леди Норкрофт полагает, что не стоит еще раз доказывать то, что она уже доказала.

— Подумать только, я не знал…

— Хороший же вы сын, — ухмыльнулась Кейт.

— Я хороший сын, — твердо сказал он, не приняв ее скепсиса.

Разве он не заботится о матери, не защищает ее, о чем просил его перед смертью отец? А если какая-то мелочь и ускользнула от его внимания, то он не виноват. В конце концов, он взрослый мужчина и у него своя жизнь.

— Не сомневаюсь, — ответила гостья и ослепительно улыбнулась. Сердце Оливера пропустило удар. «Чертовка!» — подумал он.

Когда-то он любил наблюдать, как упражняется в стрельбе его мать, поэтому имел представление, как нужно обращаться с луком. Пока Кейт делала все правильно.

Она натянула тетиву и выстрелила — стрела попала во внешний, белый круг мишени.

— Неплохо, — заметил Оливер.

— Нет, еще нет. — Она недовольно сморщила носик и решительно достала вторую стрелу. — Но сейчас будет.

— Я-то всегда попадал в «молоко», — усмехнулся граф…

— Уверена, у вас бездна других талантов, — пробормотала гостья и выстрелила — на сей раз стрела пробила мишень на несколько дюймов ближе к центру.

Кейт потянулась за третьей стрелой. Она была настолько поглощена своим занятием, что, казалось, не замечала ничего вокруг.

— Прошу меня извинить, сэр, — деликатно кашлянув, проговорил дворецкий, — но мне надо идти, в доме много дел.

— Конечно, иди, Холлингер, — разрешил граф, принимая от него колчан. Странно, что старый слуга решил уйти. Оливер готов был поклясться, что он намеревался оставаться на лужайке как можно дольше.

Видно, получил от хозяйки инструкции оставить молодых людей наедине.

Третья стрела оказалась еще ближе к центру.

— Вот так гораздо лучше, — удовлетворенно кивнула новоявленная лучница.

— Я бы даже сказал, превосходно, — констатировал граф, подавая ей новую стрелу. — Не навеяло ли вам это упражнение какие-нибудь воспоминания?

— Увы, нет. — Гостья снова натянула тетиву. — Я умею стрелять, но не помню, откуда у меня это умение. Для меня оно так же естественно, как умение дышать. Я просто стреляю, и все.

Четвертая стрела поразила красный кружок в центре.

— Удивительно, как ловко вы обращаетесь с луком и как метко стреляете, — заметил Оливер. — Такое мастерство не приобретешь за один день. Возможно, вы начали учиться стрелять еще в детстве. Не исключено, что именно это привело вас сюда.

— Не понимаю, каким образом?

— Это трудно объяснить… Что, если вопреки всякой логике теория моей матери о том, что вы родственница знакомого ей человека, каким-то чудесным образом окажется правильной? Возможно, человек, через которого вы с ней связаны, вошел в ее жизнь благодаря увлечению стрельбой из лука.

— Возможно, — ответила Кейт и снова натянула лук.

— А не он ли научил вас стрелять? Может быть, это ваша мама?

— Моя мама умерла. — Она выпустила стрелу и обернулась к графу. — Оливер, я вспомнила, она умерла!

— Простите, я не должен был… — спохватился он, сообразив, что не все воспоминания могут быть приятными.

— Не стоит извиняться, — махнула она рукой. — Ваши слова не причинили мне боли — у меня такое чувство, что мамы нет уже очень давно, как и папы. Господи, да я сирота! — воскликнула она с ужасом.

— Может быть, вы еще и вдова? — вырвалось у графа.

— Бога ради, Оливер, сейчас не время выяснять мое семейное положение, у нас есть вопросы поважнее!

Кейт сунула ему лук, заложила руки за спину и принялась взволнованно мерить лужайку шагами.

— Для меня самое важное как раз семейное положение, — пробормотал он.

— Ну, я наконец прошла вашу проверку? — спросила гостья, не обратив на его слова ни малейшего внимания.

— Да, — кивнул Оливер. — Теперь можно с уверенностью сказать, что вы настоящая леди, весьма образованная и, похоже, со средствами.

— Почему вы так решили?

— Стрельба из лука требует времени. Бедняки чаще всего не могут позволить себе такой досуг. Вы получили прекрасное образование, на что тоже нужны немалые деньги. Несмотря на шотландский акцент, учились вы, как считает моя мать, в Англии — еще одно свидетельство достатка.

— Итак, я леди со средствами и сирота, — резюмировала Кейт. — Но мне кажется, что у меня все-таки есть семья.

— Да-да, вчера вечером вы что-то говорили о долге перед семьей.

— Наверное, я имела в виду каких-нибудь дядюшек, бабушек или дедушек…

— Или мужа с детьми, — предположил граф.

— Нет, я уверена, что у меня нет детей, — твердо заявила гостья.

— Не понимаю, как вы можете быть уверенной?

— Не знаю… — Она остановилась и пристально посмотрела на Оливера. — Господи, будь у меня дети, я бы непременно это почувствовала.

— Как, если вы не в состоянии назвать даже собственное имя? — Граф постарался произнести это как можно деликатнее.

— Человек может потерять память, но ни за что не забудет собственных детей. Он может не помнить их имена, другие подробности, связанные с их жизнью, но он будет знать самое главное — что они есть.

— Значит, по-вашему, у вас нет детей?

— Нет, — ответила она с явным сожалением.

— А как насчет мужа? — с напускным безразличием спросил Оливер. — Его бы вы тоже непременно почувствовали?

— Наверное. Но нет, я его не чувствую.

— Может быть, вы его просто не любите, поэтому и не чувствуете.

— Не могу себе представить, что могла бы выйти замуж без любви, — усмехнулась Кейт.

— Люди вступают в брак и по множеству других причин — например, из чувства долга, по необходимости.

— Наверное, вы правы. Вы бы женились из чувства долга?

— По счастью, я избавлен от такой необходимости. Мои отец и дед женились по любви, и я намерен последовать их примеру.

Только в этот момент Оливер осознал, насколько ему повезло. Ведь ему не надо гнаться ни за приданым, ни за громким титулом невесты, потому что он сам был достаточно богатым и знатным, так что при выборе жены он мог прислушиваться к зову сердца.

— Почему вы до сих пор не женились? — подала голос гостья и взяла у него лук.

— Потому что не нашел подходящей женщины, как вы правильно заметили вчера вечером.

— А когда вы ее встретите, что будете делать?

— Сразу женюсь, — усмехнулся граф, — чтобы наконец порадовать маму.

— Вы хороший сын, — рассмеялась Кейт, и он обратил внимание на то, что смех у нее искренний и бесконечно волнующий. Так смеются только женщины, свободные от повседневных забот. Оливер понял, что готов слушать и слушать эти чарующие звуки. Оставалось только надеяться, что, когда наконец откроется правда об этой женщине и на нее падет бремя неведомых ей ныне обязанностей и забот, ее смех по-прежнему будет все таким же легким и полным очарования.

Кейт сделала еще несколько выстрелов — стрелы попадали почти в центр мишени. Если бы они вели счет, Кейт набрала бы очень много очков.

— Не хотите попробовать? — обратилась она к графу.

Несмотря на убеждение в том, что стрельба из лука — прежде всего престижный мужской спорт, Оливер никогда не испытывал особого интереса к этому делу. Но не сомневался, что при желании легко может стать отменным стрелком. Поэтому он без колебаний потянулся к луку.

— Умеете правильно делать стойку? — спросила гостья с заискрившимися глазами.

— Обижаете, — усмехнулся Оливер. — Мальчиком я провел здесь немало времени, наблюдая за мамой, так что кое-что усвоил.

Он встал поудобнее, чуть согнув спину и раздвинув стопы.

— Очень хорошо, — похвалила Кейт и вручила ему стрелу.

Он натянул лук, прицелился и выстрелил — ничего сложного, как он и предполагал, вот только стрела пролетела мимо мишени.

— Неплохая попытка, — улыбнулась Кейт, как показалось графу, немного снисходительно.

Оливер недовольно насупился — он промазал, потому что не дал себе труда сосредоточиться, но это поправимо! Он быстро, одну задругой, выпустил еще три стрелы, но результат оказался не лучше первого.

— Вам не хочется проигрывать женщине, не так ли? — спросила Кейт.

— Я не знал, что у нас соревнование, — парировал разочарованный граф. — Я проиграл не женщине, а самому себе.

— Лучше себе, чем мне, да? — с наигранным простодушием продолжала она.

— Совершенно верно.

— Пожалуй, вам следует держать лук и стрелу немного иначе, — заметила гостья, подавив улыбку и жестами показала, как именно.

— Но именно так я их и держу!

— Нет, не так. Позвольте, я вам покажу. Дайте мне лук и встаньте за мной.

Оливер повиновался.

— А теперь положите свои руки на мои, — скомандовал а Кейт.

— С превеликим удовольствием. — Граф обнял свою наставницу.

— Видите, что нужно делать? — спокойно поинтересовалась она. — Как держать руки? Какую позу принять?

— О да, конечно… — пробормотал начинающий лучник, млея от близости к прелестной гостье — прижатая спиной к его груди, она доставала ему до подбородка, так что при желании он мог бы ее еще раз поцеловать или губами исследовать длину ее очаровательной шейки.

— Что вы делаете? — вдруг замерла она.

— Как что? — ответил он, с наслаждением вдыхая исходивший от нее аромат свежести и весенних цветов. — Учусь стрелять из лука.

— Я многого не помню, Оливер, — заметила Кейт, — но совершенно уверена, что это совсем не то, что вы сказали.

— Мне ли судить? Я ведь не могу похвастаться аналитическим складом ума, — пробормотал граф, касаясь губами ее затылка.

— Здесь это совсем не требуется, — затрепетав, возразила Кейт и опустила лук.

— Но мне очень трудно сосредоточиться.

— Мне тоже… Странно все это, правда?

— Нет, восхитительно.

— Но не слишком ли мы торопимся?

— Напротив, все идет хорошо, даже слишком.

— И в правильном направлении, — поколебавшись, добавила она.

Оливер замолчал — он зашел слишком далеко, ведь ему еще так мало известно об этой женщине. Настала пора дать обратный ход.

— Прошу меня извинить, Кейт, — сказал он, опуская руки и отступая назад. — Я потерял голову, я не имею права так себя вести…

— Но час назад вы меня целовали, — повернулась к нему гостья.

— Это была ошибка.

— Неужели? — Она просверлила его взглядом, словно хотела во что бы то ни стало докопаться до истины.

— Да. То есть нет. Я не знаю! — наконец сдался граф, почувствовав сладостное облегчение.

Отбросив в сторону лук, он сгреб Кейт в объятия и пробормотал:

— Я ничего не знаю, когда дело касается вас…

— А я ничего не знаю о себе, кроме того, что мои родители умерли и что я умею стрелять из лука. Впрочем, теперь мне известно, что чувствует женщина в ваших объятиях.

— Наверное, мы совершаем ошибку…

— Это так, — согласилась Кейт, но не предприняла ни малейшего усилия к тому, чтобы высвободиться.

— Хотя бы один из нас не должен терять голову, — продолжал Оливер.

Правда, сам он не имел даже отдаленного представления о том, как это сделать. Его, еще недавно такого спокойного, не склонного к эмоциональным порывам человека, влекло к этой незнакомке, как ни к какой другой женщине.

— Мы оба не должны терять голову, — вздохнула Кейт. — Ничего особенного не происходит, просто я нуждаюсь в утешении, ободрении, а вы ищете…