Виктория Александер - Обольщение джентльмена

— Я как раз боялся, что в один прекрасный день дело дойдет до признания, — усмехнулся граф. — Не слишком ли вы оба молоды для брака?

— Что вы, сэр, когда мужчина находит свою половинку, все остальное уже не имеет никакого значения, — ответил Беркли, подобрал свой саквояж и двинулся в сторону Норкрофт-Мэнора.

Граф несколько мгновений ошеломленно смотрел ему вслед — парень-то оказался с головой на плечах, поумнее, чем был он в его годы, может быть, даже поумнее его нынешнего, — а затем поспешил за ним.

— Поймите меня правильно. Как глава семьи я не имею морального права сразу дать согласие на ваш брак, — пустился он в объяснения, поравнявшись с юношей. — Сначала я должен навести справки о вас и вашей семье — о доходах, видах на будущее и так далее.

— Конечно, конечно, — кивнул Беркли и вытащил из кармана мокрый, слипшийся листок бумаги. — Вот, возьмите, я здесь все перечислил: мои достоинства, недостатки, планы на будущее.

— Да вы с Дженевьевой два сапога пара, — заключил граф, принимая бумагу. — Но здесь ничего невозможно прочесть!

— Буду рад изложить все устно, сэр.

— Признайтесь, не составили ли вы список достоинств и недостатков моей кузины?

— Как можно! — возмутился Беркли.

— Ладно, поговорим потом. Пока скажу одно: я не вижу причин вам отказать.

— О, спасибо, сэр! — обрадовался Беркли.

— За Джен, конечно, остается право выбора, — счел необходимым уточнить граф. — Как вы сказали? Когда мужчина находит свою половинку…

Он вдруг осекся — ну конечно, мальчишка прав: все остальное не имеет никакого значения, если ты нашел свою единственную… Как он был слеп, не понимая, что Кейт, Кэтлин, и есть его половинка! Каким образом она вошла в его жизнь, не имеет никакого значения. Какая разница, что он не верит в предание, а другие верят? Разве он не хочет прожить с Кейт всю жизнь, вырастить с ней детей, увидеть внуков, и чтобы она закрыла ему глаза на смертном одре? Разве может он представить себе свою жизнь без нее?

— Сэр! Лорд Норкрофт! Вы меня слышите? — вывел его из задумчивости голос Беркли.

— Нет, я себе этого не представляю, — пробормотал граф.

— Прошу прощения, я не понял, что именно.

— Не важно, Беркли. Спасибо вам, вы мне сегодня очень помогли.

— Еще бы, сэр, я же не дал вам утонуть.

— И это тоже, — рассмеялся Оливер.

Когда они подошли к дому, с крыши опять один за другим сорвалось несколько кусков черепицы и со страшным грохотом рухнуло у ног графа.

Он замер.

— Вас не задело, милорд? — забеспокоился юноша.

— Нет, — ответил Оливер, потом посмотрел в небо и крикнул: — Достаточно, я уже поверил!

— В проклятие, сэр?

— Нет, Беркли, в любовь.

— Холлингер! — позвал граф, войдя в дом, и отдал саквояж лакею.

— Да, милорд? — отозвался появившийся как по мановению волшебной палочки дворецкий. Он как будто не отходил от дверей, поджидая возвращения хозяина.

— Леди Кэтлин все еще в гостиной?

— Да, сэр.

— А леди Норкрофт?

— Она вместе с лордом Дамливи в оранжерее.

— Очень хорошо. Сообщите им, что я жду их в гостиной для важного разговора.

— Сию минуту, сэр. Вы в курсе, что на вас мокрая одежда, с которой капает на ковер?

— Да, конечно, но сейчас мне не до переодевания, — ответил Оливер. — Да, еще найдите мисс Дженевьеву Фэрчайлд и скажите, что ее хочет видеть, мистер Беркли. Удачи вам, Беркли, — обратился он к юноше и направился в гостиную.

— И вам, сэр, — откликнулся тот.

Уверенный, что нужные слова сами придут на ум, когда это потребуется, Оливер открыл дверь и вошел в гостиную. Кейт стояла у окна, глядя в сад. Графу показалось, что у нее удрученно опущены плечи, словно она смирилась с поражением. Нет, не может быть, это просто игра света. Разве есть на свете сила, способная заставить его любимую признать поражение?

— Кейт, — шагнул он к ней.

— Вы вернулись, — обернувшись, удивилась она. — Почему?

— Не смог уехать — не было лошадей, мост через реку поврежден, лодка затонула, и в довершение меня чуть не убило свалившейся с крыши черепицей.

— Понимаю, — ответила Кейт, и улыбка, появившаяся было на ее лице, исчезла.

— Нет, вы не понимаете. — Он с нежностью обнял ее. — Я осознал, что не могу вас покинуть.

— Ой, да вы насквозь промокли!

— Простите. — Он поспешно поцеловал ее и опустил руки.

— Ничего. — Она сама прижалась к нему и поцеловала так крепко, что у него на несколько мгновений перехватило дыхание.

— Надо понимать, ты больше никуда не едешь, сын мой? — спросила графиня, входя в гостиную.

— Будем надеяться, — хмыкнул сопровождавший ее Дамливи.

— Ты сделала все, чтобы я остался, мама, — ответил Оливер, отстраняясь от Кейт.

— Долг матери — помогать детям. Ты должен быть мне благодарен, — ответила графиня, усаживаясь на диван.

Дамливи расположился возле нее. Похоже, желая поженить своих молодых родственников, они образовали своего рода альянс — не преминул отметить Оливер. Или их уже связывало что-то другое?

— Благодарен за что? — удивился он. При других обстоятельствах вмешательство матери, несомненно, вывело бы его из себя, но сейчас ее выходка даже казалась ему забавной. — За то, что по твоему приказу расковали лошадей и сняли колеса с экипажей?

— Хорошо я придумала, правда?

— Надеюсь, к поломке моста и дырявой лодке ты отношения не имеешь? Мы с мистером Беркли чуть не утонули.

Графиня с Дамливи переглянулись.

— Чепуха! — махнула она рукой. — Глубина в нашей реке пустяковая, вдобавок ты отличный пловец.

— Мама!

— Может быть, графиня еще и дождь вызвала? — проворчал шотландец.

— Успокойся, сынок, мост и лодка не моих рук дело, — заметила ее сиятельство, — и дождя я не вызывала, но чем я горжусь, так это попадавшей черепицей.

— Неужели? — уставился на нее Оливер. — Ты что, лазила на крышу?

— Это было бы верхом глупости. Я просматривала на чердаке старые бумаги, касающиеся родового проклятия, те самые, которые ты должен был давным-давно разобрать, и из них мне стало известно, что колдовством занималась не только семья Кейт.

— Час от часу не легче, — пробормотал Оливер. Ситуация уже совсем не казалась ему забавной.

— Нужно было тебя как-то остановить, вот я и решила попробовать что-нибудь из семейного магического опыта.

— О Боже… — простонал Оливер.

— Должна сказать, лорд Дамливи мне очень помог, дорогая Кейт, — продолжала хозяйка дома. — Он весьма сведущ в колдовстве.

— Как, и ты тоже, дядя? — испуганно посмотрела на родственника Кэтлин.

— Решил пойти по стопам матери и сестры, — ухмыльнулся шотландец, — но только в целях защиты от злых чар.

— У них же никогда ничего не получалось!

— У меня тоже, — блеснул глазами Малькольм. — Видно, было еще не время.

— Вы все просто безумцы! — рассердился Оливер. — Неужели вы не видите, Кейт, как дурно повлияло общение с лордом Дамливи на мою мать?

— Не говорите глупостей, — вспылила Кэтлин. — Малькольм всего лишь научил ее одному фокусу.

— Этот фокус чуть не стоил мне жизни! Черепица дважды пролетела всего в нескольких дюймах от моей головы.

— Вы же остались живы, значит, леди Норкрофт и дядя все сделали правильно.

— Прости меня за это испытание; сынок, — проговорила графиня. — Я хотела, чтобы ты остался здесь и осознал, какую ошибку можешь совершить.

— Я осознал это только тогда, когда выбрался из тонущей лодки.

— К лодке я отношения не имею, — повторила графиня. — Ни о чем таком я даже не помышляла!

— Имей в виду, я не верю в твои чары. Все странные события этого дня можно объяснить вполне обыденными причинами, даже падение черепицы, — бодро ответил Оливер, хотя количество странностей превзошло все разумные пределы. Впрочем, Бог с ними, сейчас главное — Кейт. Если бы все пошло, как задумал Оливер, то она уже должна была быть в его объятиях.

— Вы прибегали к колдовству, чтобы меня приворожить? — повернулся он к Кэтлин.

— Нет, — решительно ответила она.

— А ты, мама?

— Нет, хотя идея замечательная, — вздохнула она. — Но на моей совести только несколько черепиц.

— Ты дважды читала заклинание?

— Почему ты спрашиваешь?

–. Потому что черепица упала дважды — когда я уходил и когда вернулся. Второй раз, кстати, был уже не нужен, потому что я уже принял решение.

Графиня и Дамливи переглянулись.

— Второго раза не было, Оливер, — пояснила ее сиятельство.

— Сдается мне, что вы просто не знаете, какой силой обладаете, — пробормотал шотландец.

Оливер повернулся к Кэтлин.

— Простите за столь прозаическую обстановку, — начал он, беря ее руки в свои. — Я должен был встать на одно колено, но, увы, для этого я слишком замерз и устал. Я по-прежнему не верю в родовое проклятие, но счастлив, что это предание привело вас в мой дом и в мою жизнь. Единственное колдовство, которое я признаю, — это колдовство ваших дивных глаз. Вы выйдете за меня замуж, Кейт?

Она посмотрела на него долгим печальным взглядом и отстранилась, отрицательно покачав головой.

— Я не могу, Оливер.

— Что? — Он не поверил своим ушам.

— Вы действительно не имеете отношения к поврежденному мосту, дырявой лодке и упавшей во второй раз черепице? — повернулась к его матери Кэтлин.

— Нет.

— А ты, дядя?

— Нет.

Кэтлин перевела полные ужаса глаза на Оливера.

— Вы могли свалиться с моста, утонуть, вас могло убить черепицей! — воскликнула она.

— Но я жив…

— Вы можете заболеть пневмонией и умереть! О, я должна была сама догадаться, что будет, когда я вас полюблю…

— А вы меня любите? — улыбнулся Оливер.

— О чем ты должна была догадаться, милая? — вмешался Дамливи.

— Это действие проклятия, дядя! Неужели ты не понимаешь? Оно не прекратится, если я выйду за Оливера.

— Но почему? Разве мы не соблюли все условия? — удивилась графиня. — Кэтлин — последняя в роду Дамливи, Оливер — последний из Норкрофтов. С их браком наши семьи объединятся.

— Жених и невеста, которые должны были объединить оба рода пятьсот лет назад, — напомнила Кэтлин, — не любили друг друга. Идя под венец, они приносили себя в жертву долгу.

— Ну, у нас совсем другой случай, — заметил Оливер.

— В том-то и дело, — сказала Кэтлин. — Похоже, чтобы снять проклятие, надо вступить в брак не по любви, а из чувства долга.

— Но я не верю ни в какие проклятия!

— Ваши взгляды не имеют значения, как вы не понимаете? То, что сегодня вы несколько раз подвергались смертельной опасности, это предупреждение.

— Все равно не верю.

— Я не выйду за вас, потому что боюсь погубить.

— Что за вздор! Никакого проклятия не существует!

— Четверо мужчин уже поплатились жизнью за это заблуждение.

— Ну хорошо, попробуем подойти к делу с другой стороны, — не сдавался Оливер. — Допустим, проклятие существует. Значит, если мы не поженимся, оно останется в силе?

— А если поженимся, — продолжила Кэтлин, и в ее глазах блеснули слезы, — то вы станете жертвой несчастного случая. Это замкнутый круг, Оливер, из которого нет выхода.

У графа сжалось сердце — он не мог видеть ее слез.

— Но если мы не поженимся, произойдет ужасное несчастье, так? — спросил он, силясь найти хоть какое-нибудь решение.

— Оно уже произошло, мой дорогой Оливер, — сдерживая слезы, перебила его Кэтлин. — Мы с дядей должны как можно скорее покинуть ваш дом.

— На это может потребоваться несколько дней, — предупредила леди Норкрофт.

— До отъезда я побуду у себя в комнате, — сказала Кэтлин и направилась к дверям.

— Дорогая, не уходите, — остановил ее Оливер. Он подошел, положил руки ей на плечи, заглянул в глаза. О, как ему хотелось прижать ее к себе, сказать, что все будет хорошо! — Я не верю, что моя жизнь в опасности, Кейт, но даже если это так, то мне все равно. Лучше прожить короткую жизнь рядом с вами, чем долгую без вас.

— А я не хочу вас потерять и потом до конца своих дней винить себя в вашей смерти! — Она стряхнула с плеч его руки и вышла.

В комнате повисло тягостное молчание.

— Позвольте пригласить вашу матушку поехать с нами, лорд Норкрофт, — выдержав паузу, обратился к Оливеру Дамливи.

— О, я с радостью съезжу в Шотландию, — встрепенулась графиня. — Я там еще ни разу не была. Это будет чудесное приключение!