Мэдлин Хантер - Обольщение в красном

В своей комнате Себастьяна не оказалось. Одрианна огорченно огляделась по сторонам. Каждый шаг сюда давался ей с большим трудом, и вот теперь выясняется, что она зря старалась.

— Он пошел в обсерваторию, — объяснил заглянувший в комнату слуга. — И не сказал, когда вернется, мадам.

— А где расположена обсерватория?

— Она находится за главным садом, на лужайке, как раз за небольшой рощицей.

Выйдя из комнаты, Одрианна стала спускаться вниз. Ночь была не слишком холодной, а шаль хорошо грела. Она разыщет его, скажет ему то, что должна сказать, и уйдет. И тогда, возможно, к утру они больше не будут незнакомцами друг для друга.

Звездное небо часто успокаивало Себастьяна. Его бесконечность поглощала ту тьму, которую он носил в своей душе.

Но в эту ночь, как и в другие давние ночи, звездное небо подействовало на него иначе. Его красота заворожила Себастьяна. Он потерял следы научных фактов, забыл о проблемах астрономии и просто смотрел в темную бездну, пока не ощутил состояние полета.

Такое редко с ним теперь случалось.

Но окружающий мир все равно давал о себе знать. Прохладным ветерком. Прикосновением металла к лицу. Вздохом или дыханием. Не много нужно было для того, чтобы разрушить чары.

Но на этот раз не было ни звука. Ни прикосновения. Лишь ощущение того, что он больше не один. Себастьян оторвался от телескопа.

Одрианна стояла у открытой двери и наблюдала за ним. На ней был халат с кружевными оборками, составлявшими резкий контраст с тяжелой шерстяной шалью, в которую она была закутана. Лунный свет выхватил огонь, прячущийся в ее волосах, но прикрыл тенью ее лицо.

— Заходи, Одрианна, — пригласил Себастьян.

Она ступила с травы на дощатый пол. Свет в комнате не горел, так что освещалась она лишь скудным лунным светом, проникавшим сквозь дверь и отверстие в крыше.

Одрианна оглядела простую обстановку и провела пальцами по сверкающему металлу телескопа.

— Неужели он всегда стоит здесь, выглядывая в эту дыру на крыше? — спросила она. — А если пойдет дождь?

Ее рассудительность очаровала Себастьяна.

— Когда я ухожу, то опускаю его, а отверстие прикрываю, — сказал он.

Одрианна восхищенно осмотрела телескоп.

— Потрясающе! — воскликнула она.

— Хочешь посмотреть в него?

— Очень хочу, если можно.

— Тогда иди сюда.

Себастьян направил телескоп на Марс, а потом усадил Одрианну себе на колени.

— Смотри сюда правым глазом, — сказал он. Одрианна робко заглянула в окуляр, словно опасаясь что-нибудь сломать. Затем прижалась к нему глазом и восторженно ахнула.

— Потрясающе! — прошептала она. — Великолепно.

Себастьян крепко обхватил ее за плечи, чтобы она не отрывалась от созерцания неба. Шелковистые пряди ее волос защекотали его лицо, а шерстяная шаль на плечах приятно грела руку.

— Погоди-ка. — Наклонив голову, он чуть сдвинул трубу телескопа и заглянул в окуляр.

Одрианна снова посмотрела на звезды и еще раз восторженно ахнула.

Звезды постепенно развеивали его мрачное настроение. Помогала этому и близость жены. Но не совсем. Не полностью. Чувство обиды, которую он не хотел признавать, все еще таилось в глубине души, беспокоя его — так же, как это было два года назад. Правда, на сей раз он был в состоянии игнорировать его.

— А ты уже привык к этому зрелищу? — спросила Одрианна. — Оно становится обыденным от того, что тычасто смотришь на небо?

— Никогда, — ответил Себастьян.

Только сейчас Одрианна поняла, почему ее не встретила дневная суета, когда она заглянула в дверь. Обсерватория была для него убежищем, о котором почти никто не знал. Здесь Себастьян мог смотреть на звезды, и все чувства и переживания начинали казаться почти ничтожными по сравнению с величием бездонного черного неба.

И она тоже почувствовала это. Проникла в его тайну. Себастьян был настолько добр, что позволил ей это, показал, как на самом деле великолепно ночное небо.

Одрианна остановила это торжество и соскользнула с колен Себастьяна.

— Спасибо тебе, — промолвила она. — Я такого никогда не видела.

— Как-нибудь я отвезу тебя в Гринвичскую обсерваторию, чтобы ты смогла посмотреть на небо в большой телескоп, — пообещал Себастьян.

— Это будет замечательно.

Одрианна вышла за дверь и посмотрела на небо, отличающееся от того, которое она только что видела.

— А зачем ты пришла сюда?

Она оглянулась.

— Ты вроде не любишь гулять по ночам, — заметил он. — Так почему вышла из дома сегодня?

— Я искала тебя, — ответила она. — Видишь ли, я хотела извиниться. Не за то, как я себя вела и защищала имя отца. И даже не за то, что боялась, что ты не будешь этого делать.

— Тогда за что?

— За то, что думала только о собственных чувствах и страхах. За то, что не была добрее. Мне кажется, я обидела тебя. И если это так, то прости меня, пожалуйста.

— Я не могу винить тебя за то, что ты заметила что-то такое, чего я сам не успел разглядеть.

— Что ты имеешь в виду?

— «Жизнь, которую ты должен разделить со своим братом», — сказала мне ты. Ты решила, что я занимаюсь расследованием по этой причине. Ты назвала неудобную для меня правду.

— Я не имела в виду, что вы двое должны жить одной жизнью.

— Я обладаю его влиянием. У меня его власть. Я играю роль лорда в его поместьях, я занимаю его место в парламенте. Я покрылся плесенью, посвятив свою жизнь тому, чтобы его замешать, но я не заменил его. Если бы он погиб на войне, у меня была бы пусть трагическая, но реальная причина занять его место, но унаследовать его обязанности и титул было бы естественно.

Чем больше говорил Себастьян, тем суровее становился его голос. Но сердился он не на жену. Сами мысли и слова злили Себастьяна.

— Ты не… Ты заслуживаешь восхищения. Мощь, которая исходит от тебя, — это часть твоего характера.

— Да, это верно, — кивнул Себастьян. — Но это еще хуже. Я живу его жизнью. Я занял его место, но он же все еще жив и видит, что я делаю, черт побери! И если он подумает, что я проживаю его жизнь лучше, чем это сделал бы он… Дьявол и преисподняя! Это совместное существование делает меня несчастным, но он несчастнее меня во много раз. В конце концов, я просто вор! А он — пострадавшая сторона.

Одрианна не знала, что сказать. И все же понимала, почему он упорно занимается делом о плохом порохе. Понимала, почему он его не бросает.

— Ты делаешь то, что должно быть сделано. И ты ничего не украл, — сказала она.

— Украл ли я, или он дал мне это, мы и в самом деле делим жизнь благодаря судьбе. — Приблизившись к жене, Себастьян прикоснулся к ее лицу. — Мы даже тебя делим.

У нее прервалось дыхание, но произошло это лишь частично от его прикосновения.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она.

— Ты отлично знаешь что, — отозвался он.

Одрианна боялась, что так оно и было. В голову ей пришло то, что уже приходило раньше. Только теперь это обрело другое значение.

— В тот день в твоем доме… Твой брат был в отличном расположении духа, когда я оказалась рядом… Ты об этом говоришь?

— Может быть, частично… Видишь ли, я не понимал этого. Однако не исключено, что из-за того, как Морган развеселился в твоей компании, я стал давить на тебя сильнее, чем имел на это право. — Скрестив руки на груди, он устремил взгляд в небо, словно надеялся отвлечься от своих мыслей или снова спрятаться от реальности, созерцая космос. — Две половинки — это одно целое. Это стало настолько обыденным, что я даже не замечал этого. Разумеется, я не ожидал… Я не думал, что делить тебя с ним мне придется буквально.

Шок мгновенно отрезвил ее разум, Одрианна вдруг увидела все с потрясающей четкостью. Перед ее внутренним взором поползли воспоминания, вопросы, настроение… Кажется, она слишком хорошо понимала, о чем говорил ее муж.

— Если ты считаешь, что я испытываю к твоему брату какие-то романтические чувства и это заставляет меня переживать из-за его состояния, то ты ошибаешься, — заверила она Себастьяна.

Он посмотрел на нее. Мрачно. Напряженно.

— Морган мне друг, — промолвила Одрианна. — Добрый друг. И я люблю его только как брата. И уж само собой не как любовника или мужа. Поэтому что бы вы там ни делили между собой, я к этому не имею никакого отношения.

Одрианна обняла Себастьяна, чтобы он поверил ей. Он привлек ее ближе к себе и заглянул ей в глаза, словно мог в темноте прочитать ее мысли. А она подняла руки и взяла его лицо в свои ладони, чтобы поцеловать его и дать ему понять, что даже когда он был для нее незнакомцем, он приводил в восторг не только ее тело.

Спустя четыре дня Себастьян пришел к выводу, что даже покорная и страстная жена устает, когда муж постоянно ее использует. Ну а поскольку он был не в состоянии сдерживать себя в этой идиллической ситуации, когда ровным счетом ничего вокруг не происходило, то Себастьян сообщил слугам, что они с Одрианной возвращаются в Лондон.

После ночи, проведенной в гостинице, Одрианна наконец-то пришла в себя. И заметила, что возвращаются в Лондон они не по той же дороге, по которой приехали в провинцию.

— Мы же в Миддлсексе, — сказала она, осматривая проплывавшие мимо фермы и дома. — И мы совсем недалеко от Камберуорта.

— Ну, поскольку мы ездим туда-сюда, то я решил, что ты, должно быть, захочешь увидеть своих старых друзей.

Одрианна довольно улыбнулась. Себастьян ощутил себя великодушным монархом, который удовлетворил ее прошение.

Однако улыбка жены быстро погасла.

— Не думаю, что это будет радостная встреча, — промолвила Одрианна. — Мне ведь придется поговорить с Селией. Я не написала ей до отъезда, потому что не могла решиться на это и не находила нужных слов.

— Тебе будет проще, когда ты ее увидишь, — заметил Себастьян.

Как только экипаж остановился, навстречу им из дома вышла миссис Джойс. Обняв Одрианну, она поздоровалась и с ее супругом.

— Я пойду, — сказала Одрианна, поднимая глаза на Себастьяна. — Мне нужно поговорить с Селией наедине, Дафна.

— Тогда пока. Уверена, что Лиззи тоже не будет вам мешать.

— А я подожду тебя здесь, понаслаждаюсь чудесной погодой, — сказал Себастьян. — Когда будешь готова ехать, ищи меня в саду. А вы не присоединитесь ко мне, миссис Джойс? Кажется, где-то в саду был портик.

Миссис Джойс прошла в сад. А Одрианна направилась в оранжерею. Сквозь стекло было видно, как она здоровается со своими подругами Лиззи и Селией.

Через мгновение темная головка Лиззи исчезла, и Одрианна осталась наедине с Селией.

— Это ведь весьма неприятный разговор, я правильно поняла? — спросила миссис Джойс, отводя обеспокоенный взор от стеклянных панелей.

— Нет. Вам, кстати, известно, о чем пойдет речь и почему?

— Думаю, да. Вы узнали правду про мать Селии и запретили Одрианне дружить с ней, — ответила Дафна.

— Не сомневаюсь, что вы считаете это чрезмерной суровостью, — ответил Себастьян. — Но Одрианна все поняла правильно, даже если вы не понимаете.

— Я тоже понимаю, лорд Себастьян. Но и те люди, которые решаются вступить в битву с целым миром, имеют право выбирать эту битву. Однако у Одрианны слишком плохая экипировка для этого сражения, так что ей лучше отступить.

— Мне кажется, она хочет по-прежнему посещать вас, так что дружба полностью не прекратится.

Явно заинтригованная его словами, Дафна приподняла брови. Себастьян заставил ее поверить в то, что он не против такого положения дел, вместо того чтобы, запретить жене видеться с ними.

— Признаться, я удивлен тем, что вы догадались, о чем между ними пойдет речь, — сказал он. — По словам Одрианны, ни одна из здешних обитательниц не знает всей правды о своих соседках. И у вас есть какое-то правило, запрещающее задавать лишние вопросы.

— Мне известно больше, чем остальным, — ответила миссис Джойс. — В конце концов, это мой дом. А правило я считаю хорошим, несмотря на то что вам оно, похоже, не по нраву.

— Как показывает опыт, в этом правиле тоже есть определенный риск. Вы могли бы по крайней мере предупредить Одрианну, — промолвил Себастьян.

— Вы хотите сказать, предупредить вас, не так ли? Но ведь мы рассчитывали, что никто ничего не узнает, шансы на это были весьма велики. Я должна была предоставить Селии свободу действий — точно так же, как должна объяснять что-то вам.

Дафна остановилась, чтобы полюбоваться на розу, стебли которой переплетались по стене оранжереи. Пробормотав что-то вполголоса о необходимости подрезать растение, она продолжила свой путь.