Джейн Кренц - Обольщение

— Значит, у тебя теперь есть все цветы и травы, которые нужны?

Софи уложила пакетики в карманы своего костюма:

— Да, думаю, все. Следующей весной я надеюсь посеять травы прямо в аббатстве. И ты подскажешь мне, когда придет время, Бесс.

Бесс не двинулась со скамейки, взгляд ее старых глаз был проницателен.

— Да, я помогу тебе. Но ты не хуже меня знаешь, как их растить. И что-то говорит мне, что весной ты будешь занята гораздо более важными делами, чем целебные травы.

— Мне следовало бы предвидеть, что ты догадаешься.

— Значит, правда: ты беременна. Да это каждому ясно, у кого есть глаза. Рейвенвуд послал тебя сюда из-за ребенка.

— Частично да. Но в основном, думаю, из-за того, что я мешаю ему в городе.

Бесс взволнованно нахмурилась:

— В чем дело? Ты ведь была ему хорошей женой, девочка?

— Да, самой лучшей. Рейвенвуду ужасно повезло со мной. Но я не уверена, что он понимает, как ему повезло. — И Софи тронула поводья.

— А, ты снова смеешься надо мной. Отправляйся с Богом, а то уже холодно. И питайся как следует. Тебе понадобятся силы.

— Не беспокойся, Бесс, — сказала Софи, выпрямляясь в седле. — Аппетит у меня такой, как будто я и не леди.

Она расправила складки юбки, убедившись, что пакеты с травами в порядке.

Бесс, сидя на скамейке, наблюдала за конем и наездницей, пока они не исчезли из виду.

Мерином не надо было управлять, он сам знал короткий путь к дому. Софи пустила его между деревьями, а сама углубилась в воспоминания о прочитанном прошлой ночью дневнике.

История падения и сумасшествия предшественницы не была особенно поучительным чтением, но Софи не могла оторваться от дневника.

Она подняла глаза, увидела пруд, который виднелся между деревьями, и остановила мерина. Животное захрапело, потом принялось щипать траву, пока Софи тихо сидела, осматриваясь по сторонам.

Она, как и Бесс, не верила, что Элизабет сама покончила с собой. Из дневника было ясно, что первая графиня Рейвенвуд умела плавать. Конечно, если женщина падает в воду в тяжелом костюме, она может утонуть, несмотря на все ее умение. Тяжесть намокшей одежды тащит ко дну.

— Почему я все время думаю о смерти Элизабет? — спросила Софи мерина. — Как будто я изнываю от скуки или безделья. И если бы Джулиан был здесь, он, без сомнения, сказал бы, что все это глупости.

Лошадь не обращала на нее внимания и, не отрываясь, щипала траву. Софи поколебалась, потом соскочила с седла. Держа в руках поводья, пошла на берег. Что-то таилось здесь, она это интуитивно чувствовала, и это было как-то связано с тайной смерти ее сестры.

Софи услышала, как у нее за спиной заржал мерин, приветствуя другую лошадь. Она удивилась: кто еще бродит по землям Рейвенвуда? Испуганно обернулась, но поздно — наездник спешился и подошел к ней слишком быстро. Мужчина в черной маске, с огромным черным пузырящимся плащом в руках. Она закричала, но плащ уже накрыл ее, и она оказалась в удушающей темноте.

Софи уронила поводья. Она слышала, как испуганно ржал мерин, как затихал, удаляясь, стук его копыт. Похититель Софи злобно выругался, поняв, что конь женщины убежал.

Софи яростно боролась, но веревки уже стянули ее тело, ноги… скрутили руки, лодыжки… Потом она почувствовала, как ее перекинули через седло.

— И вы могли бы меня убить сейчас, по прошествии пяти лет после случившегося, Рейвенвуд? — спросил лорд Аттеридж, смиренно вздохнув, точно от вселенской усталости. — Вы никогда не были так нерасторопны.

Джулиан смотрел ему в глаза, вплотную придвинувшись к нему в углу сверкающего танцевального зала леди Сэлсбери.

— Не валяйте дурака, Аттеридж. Меня не интересует, что было пять лет назад. Меня интересует сегодняшнее. Только это имеет для меня значение.

— Ради Бога, я ничего не сделал, кроме как единожды протанцевал с вашей новой графиней. Только раз. И все. Мы оба понимаем, что вы не можете вызвать на дуэль из-за такого пустяка. Скандал на пустом месте.

— Я понимаю, что вы всегда волнуетесь, разговаривая с любым из мужей: ваша репутация такова, что вы не можете себя чувствовать уютно в компании женатых мужчин. — Джулиан холодно улыбнулся. — Интересно посмотреть, как бы вы отнеслись к вашему любимому занятию — наставлять рога, будь вы сами женаты. Но сейчас я хочу получить от вас ответ, Аттеридж. Я не собираюсь вызывать вас на дуэль.

Аттеридж настороженно посмотрел на Джулиана:

— Ответ о случившемся пять лет назад? О чем? Уверяю вас, я утратил к Элизабет интерес после того, как вы всадили пули в Ормистона и Варлея. Я не полный идиот.

Джулиан нетерпеливо пожал плечами:

— Проклятие! Я уже сказал, меня не интересуют происшествия пятилетней давности. Я хочу знать о кольцах.

Аттеридж вдруг затих и насторожился:

— Каких кольцах?

Джулиан разжал кулак. На его ладони лежало кольцо с гравировкой.

— О таких, как это.

Аттеридж уставился на кусочек металла:

— Где вы его взяли?

— Это вас не касается.

Аттеридж неохотно перевел взгляд с кольца на каменное лицо Джулиана:

— Это не мое, клянусь.

— Я и не думаю, что ваше. Но у вас есть подобное, не так ли?

— Конечно, нет. Зачем мне нужна такая ерунда?

Джулиан посмотрел на кольцо:

— Очень неприятное. Правда? И символизирует отвратительную игру. Скажите мне, Аттеридж: вы, Варлей и Ормистон все еще играете в такие игры?

— Да Боже мой! Я говорю, что ничего не сделал, кроме как перекинулся несколькими фразами с вашей женой во время танца. Вы бросаете мне обвинение? Если так, скажите прямо и не крутите, Рейвенвуд.

— Да никаких обвинений. У меня ничего нет лично против вас. Просто ответьте мне на вопрос, и я оставлю вас в покое.

— А если не отвечу?

— Ну что ж, тогда, — с легкостью сказал Джулиан, — мы продолжим дискуссию на заре…

— Вы вызовете меня на дуэль из-за того, что я не дал вам ответа, который вы хотите получить? Рейвенвуд, я не прикасался к вашей новой жене.

— Я верю. Но если бы вы прикоснулись к ней, то я не ограничился бы пулей в ваше плечо, как поступил с Ормистоном и Варлеем. Вы были бы уже мертвы.

Аттеридж уставился на него:

— Да, я верю, что вы говорите искренне. Вы никого не убили из-за Элизабет, но ради новой жены пойдете на это. Скажите мне, а для чего вам знать про кольцо, Рейвенвуд?

— Ну, допустим, мне поручено восстановить справедливость от имени человека, чье имя я не могу назвать. Аттеридж усмехнулся:

— Ну да, один из ваших друзей, которому наставили рога.

Джулиан покачал головой:

— Друг молодой женщины. Женщины, которая сейчас мертва, как и ее неродившийся ребенок.

Усмешка мгновенно слетела с лица Аттериджа.

— Речь идет об убийце?

— Зависит от того, как посмотреть. Человек, от имени которого я действую, думает именно так: владелец кольца — убийца.

— Он убил молодую женщину, о которой вы упомянули?

— Он заставил ее покончить с собой.

— Ну да, какая-нибудь молоденькая дурочка дала себя соблазнить, попала в беду, а теперь вы хотите отомстить за нее. Да ладно, Тейвенвуд, вы ведь искушенный мужчина, сами знаете, такое случается постоянно.

— Очевидно, человек, которого я представляю, не усматривает в случившемся смягчающих обстоятельств, — сказал Джулиан. — И я склонен отнестись к этому так же серьезно, как и мой друг.

— А кого вы представляете? Мать девушки или бабушку с дедушкой?

— Как я уже сказал, вас это не касается. Мне кажется, я довольно ясно объяснил, что не собираюсь всадить в вас пулю, пока вы не вынудите меня это сделать. И больше вам ничего знать не следует.

Аттеридж поморщился:

— Возможно, я и обязан вам чем-то после всего случившегося. Элизабет была очень странной, не так ли?

— Я здесь не для того, чтобы обсуждать Элизабет.

Аттеридж кивнул:

— Но поскольку обратились ко мне, вы, вероятно, уже достаточно знаете о кольцах.

— Я знаю, что вы, Варлей и Ормистон их носили.

— Но были и другие.

— Те уже мертвы, — заметил Рейвенвуд. — Двоих из оставшихся я уже выследил.

Аттеридж бросил на него задумчивый взгляд:

— Но есть еще один, которого вы не упомянули. И он не мертв.

— Вот и назовите его.

— А почему бы и нет? Я ему ничем не обязан. И если я не скажу вам, вы все равно выжмете его имя из Ормистона или Варлея. Я назову вам имя, Рейвенвуд, если вы пообещаете, что на этом мы покончим. У меня нет желания подниматься до рассвета, каковы бы ни были на то причины. Вставать рано утром совсем не по мне.

— Имя, Аттеридж!

Полчаса спустя Джулиан уже выпрыгивал из экипажа и широкими шагами поднимался по лестнице дома.

Он не мог успокоиться, настолько потрясло его сказанное Аттериджем. Когда Гаппи открыл дверь, Джулиан вошел в маленькую прихожую и кивнул:

— Примерно час я буду занят в библиотеке. Отправляй всех спать.

Гаппи откашлялся.

— У вас гость. Лорд Дарегейт пришел несколько минут назад и ждет вас в библиотеке.

Джулиан кивнул и прошел в библиотеку. Дарегейт сидел в кресле и читал книгу, которую снял с полки. И угощался портвейном, как заметил Джулиан.

— Еще нет и полуночи, Дарегейт. Какой дьявол отвлек тебя от любимой игры в этот час?

Джулиан пересек комнату и налил себе бокал портвейна. Дарегейт отложил книгу:

— Ты собирался продолжить расследования о кольце, и я захотел узнать, что ты выяснил. Ты выследил Аттериджа?

— А ты не мог дождаться часа поудобнее?

— Но у меня нет удобного часа. Сам знаешь.

— В общем-то да. — Джулиан сел в кресло и глотнул вина. — Что ж, я готов тебя просветить. Четыре человека из этого дьявольского братства соблазнителей еще живы. О двоих узнали мы, еще одного мне назвала Софи.

— Так… — Дарегейт изучал вино. — Аттеридж, Варлей, Ормистон. И…

— Уэйкот.

Дарегейт, услышав это имя, как будто вздрогнул. Его обычно вялое выражение лица сменилось на тяжелое и угрюмое.

— Бог ты мой! Ты уверен?

— Так же, как в том, что я существую. — Джулиан поставил свой бокал, едва сдерживая нарастающую ярость. — Мне сказал об этом Аттеридж.

— Но он едва ли надежный источник.

— Я его предупредил, что, если он солжет, нам придется встретиться на заре. Дарегейт усмехнулся:

— Тогда не сомневаюсь, что он сказал правду. Он не любит вызовов. Но если Уэйкот тоже среди них, то следует серьезно опасаться возможных проблем.

— Не обязательно. Правда, Уэйкот в последнюю неделю увивался вокруг Софи, но ему не удалось вызвать у нее ответную симпатию. Я ей прочитал лекцию насчет его лживости.

— Сомневаюсь, что на Софи действуют твои лекции, Рейвенвуд.

Джулиан улыбнулся, несмотря на мрачное настроение:

— В общем-то да, это правда. У женщин есть одна отвратительная привычка — убежденность в том, что только они способны понять истину. И они отказывают мужчинам в праве на интуицию. Но когда я скажу Софи, что именно Уэйкот соблазнил ее подругу, она определенно отвернется от него.

— Но я не это имел в виду, когда говорил о проблемах, — сказал Дарегейт.

Джулиан нахмурился, его обеспокоила серьезность голоса Дарегейта.

— И что же?

— Сегодня вечером я услышал, что Уэйкот на днях покинул город. И никто не знает, куда он отправился. Полагаю, в данных обстоятельствах ты должен подумать, не заявится ли он в Хэмпшире?

— Значит, ты пошла к этой старой ведьме, как и Элизабет в свое время, да? Но есть только одна причина, по которой женщины ищут эту старуху. — Уэйкот говорил веселым голосом, поставив Софи на ноги и сняв плащ с ее лица. Он стянул с себя маску и наблюдал за ней со странной радостью в глазах. — Я очень рад, дорогая, сравнять счет с Рейвенвудом, сказав ему, что его новая графиня решила избавиться от наследника. Так же как пыталась это сделать первая графиня.

— Добрый вечер, милорд. — Софи грациозно склонила голову, как будто встретилась с ним в одной из гостиных Лондона. Она все еще была в плаще и связана, но притворилась, что не придает этому значения. Она не напрасно провела последние недели, изучая, как подобает себя вести графине. — Откровенно говоря, не ожидала вас здесь встретить. Необычное место, не правда ли? Но мне оно всегда казалось довольно живописным.

Софи оглядела каменные комнаты, пытаясь скрыть дрожь страха. Она ненавидела это место. Уэйкот привез ее на развалины нормандского замка, которые она когда-то любила рисовать, пока не поняла, что это именно то место, где соблазнили ее сестру.

Разрушенный старый замок, который ранее казался ей таким живописным, теперь словно явился из кошмарных снов. Послеполуденные тени старых деревьев виднелись в узких проемах окон, света было мало, и это не позволяло различить что-то внутри. Голые стены и потолок потемнели от дыма, поднимающегося над огнем в массивном очаге. Место было сырое и мрачное.