— Ты слепец, Дэвид. — Мёрдо чуть улыбнулся. — Если б ты видел выражение ее лица...

— Я видел, — парировал Дэвид. — Могу тебя заверить, из-за меня она давно не страдает. Однако она все же страдает, и на то имеется веская причина.

— Надеюсь, сегодня с ней все будет хорошо. Я бы и собаке не пожелал испытать на себе гнев Киннелла, а уж хрупкой барышне — тем более.

— Она сильнее, чем может почудиться, — откликнулся Дэвид.

Он произнес эти слова тверже, чем хотелось бы, а после вынудил себя сменить тему, покуда не раскрыл больше, чем должен.

— Скажи, долго еще нам здесь обретаться? Когда уход можно счесть приемлемым? Как считаешь, мы соблюли все приличия?

Мёрдо удивленно приподнял брови.

— Мы пробыли здесь всего полтора часа.

Дэвид пожал плечами.

— Этого мало? Я станцевал и засвидетельствовал почтение королю. Хочешь остаться?

— Не особенно, — сознался Мёрдо, легкая улыбка тронула губы. — Хочешь уйти немедля?

— Почему бы и нет? Как ты знаешь, я не охоч до танцев.

Мёрдо рассмеялся, что вызвало у Дэвида улыбку.

— Возможно, ты не откажешься выпить бренди возле камина?

Взгляд, который он бросил на Дэвида, подсказал, что замыслил он отнюдь не посиделки возле камина.

— Было бы неплохо, — согласился Дэвид, ухмыляясь в ответ.

Они направились вниз, минуя по пути бегуна Таунсенда, что следил за их уходом с той же вежливой бдительностью. Проходя мимо него, Дэвид почувствовал себя виноватым, словно мужчина доподлинно знал, чем они намерены заняться.

Вскоре они уже брели по маленькому гроту из огней и через наружные двери вышли в море людей и звука.

Толпа стала еще более непроходимой и буйной. Солдаты, державшие в руках вскинутые штыки, несли караул подле входа в зал собраний. Один из них отошел в сторону, дабы дать Дэвиду и Мёрдо возможность пройти, а затем столь же быстро занял свой пост.

— Идем, — пробурчал Мёрдо Дэвиду на ухо. — Мне не по душе эта толпа.

Дэвид кивнул.

— Я пойду следом.

Мёрдо принялся проталкиваться сквозь плотную толпу, а Дэвид, стараясь не отставать, нырнул за ним. Пробиваясь сквозь море людей, они заслужили несколько ругательств, однако, к счастью, ничего больше. Люди пытались приблизиться к входу, вероятно, надеялись узреть появление короля.

Спустя четверть часа толкотни и давки, вынеся самое худшее, они шагали вниз по склону к дому Мёрдо.

— Можно поинтересоваться, понравилось ли тебе? — иронично спросил Мёрдо.

— Скажем так, я счастлив, что все закончилось.

Мёрдо хмыкнул.

— Я удивился, что ты вообще пошел. Чаще всего ты не делаешь того, чего не хочешь, пусть и по просьбе короля.

— Было увлекательно, — покривил душой Дэвид, не в силах сознаться, что на бал он отправился только для того, чтоб повидаться с Элизабет. И ни по какой другой причине. Хотя, возможно, еще одна причина все же имелась...

— И что же увлекательного?

— Все это великолепие. Может, подлинность довольно сомнительна, но должен признать, что выполнено изумительно.

— А, мы снова вернулись к твоему осуждению тартана?

— Я не осуждаю. Но дело в том, что мое представление о Шотландии не совпадает с тем, что создают для короля. Вот и все.

— И какое же твое?

— Мое?

— Да, твое. Как выглядит Шотландия Дэвида Лористона?

— Ну... Полагаю, это Шотландия, в которой я живу сейчас. — Дэвид взмахнул рукой, указывая на элегантный Новый город с четкими линиями, газовыми лампами и частными садами. — Разумная. Современная. Только вдумайся, кто живет в этих домах?

— Например, я, — изрек Мёрдо, сверкнув белыми зубами.

— Верно, но большинство домов заняты торговцами, адвокатами, банкирами. Служащими. Сэр Вальтер хотел бы продвинуть выдумку о знатных вождях высокогорья, но работающие люди — это будущее новой Шотландии. Они не смотрят на аристократов и не берут с них пример. Им интереснее, что говорят Адам Смит14 и Дэвид Юм15.

Мёрдо фыркнул.

— Похоже, ты заменяешь одно преимущество другим. Неужто столь важно, кто значится в серых кардиналах: аристократы или же банкиры?

— Но это только начало, — парировал Дэвид. — Однажды у нас будет всеобщее избирательное право. И тогда все переменится!

Мёрдо пожал плечами.

— Посмотрим. Я всегда считал, что люди скорее отличаются желанием облапошить друг друга, нежели возвысить. Но время покажет.

— Ты пессимист, — улыбаясь, пожурил Дэвид. — Думаю, в нас больше хорошего.

— А я вот сомневаюсь. И я сомневаюсь, что основной массе населения нужны перемены, о которых ты толкуешь.

— О, еще как нужны. Возможно, толпа на Джордж-стрит и ликовала, но там витала скрытая злость. Ты ведь тоже это почувствовал.

— Да, что-то такое было. Но толпы всегда такие, разве нет? Это банда, а банда способна на то, на что неспособны люди поодиночке.

Он замер, и Дэвид тоже остановился, догадавшись, что они достигли дома Мёрдо.

— И снова все вернулось на круги своя, — молвил Дэвид.

Невзирая на серьезный тон беседы, он растянул губы в улыбке. Возникло ощущение, будто внутри зарождался смех, того и гляди вырвется наружу. Даже без зеркала Дэвид знал, что выглядел счастливым, — он видел отражение своего восторга у Мёрдо на лице, в похожей улыбке.

— Зайдем? — вскинув бровь, спросил Мёрдо.

Дэвид ухмыльнулся. Как мальчишки, они лихо взбежали по лестнице и чуть не сшибли с ног лакея, что отворил блестящую дверь.

Перед прислугой Мёрдо напустил на себя важный вид, пока снимались верхние одежды, отдал несколько распоряжений — прежде всего, что нельзя нарушать их уединения без приказа, — после чего они взобрались по лестнице, ведшей к покоям.

Они держали себя в руках вплоть до входа в гостиную, но как только шагнули в комнату, и дверь закрылась, они стиснули друг друга в крепких объятиях, сливаясь в глубоком жарком поцелуе.

— Господи, как же я этого ждал... — тяжело дыша, произнес Мёрдо, когда они оторвались друг от друга.

Он припал к шее Дэвида губами, сняв платок и обнажив чувствительную плоть, царапал его щетиной и покусывал. Получая пугающее удовольствие, Дэвид втянул голову в плечи, волоски на шее встали дыбом.

Член у Дэвида затвердел невероятно, яйца напряглись и поднывали. Он жаждал, чтоб Мёрдо коснулся его зада, — это желание действовало на нервы, поглощало, вызывало чувство стыда. Последние несколько ночей Дэвид ложился спать, воскрешая в памяти все, что он испытывал — ужасающие восхитительные ощущения, — когда Мёрдо дразнил его вход, проникал в него пальцами.

И вспомнив об этом сейчас, в то время как Мёрдо покусывал шею, Дэвид застонал и качнул бедрами.

— Чего ты хочешь? — прошептал Дэвид Мёрдо на ухо. — Скажи.

«Скажи, что хочешь взять меня».

— Даже не знаю, — пробормотал Мёрдо. — Всего. Тебя. Не могу тобой насытиться.

Разочарованный, Дэвид отодвинулся. Не хотелось просить о том, о чем он так страстно мечтал.

Мёрдо поднял голову, видимо, ощутил смятение Дэвида. Будто бы целую вечность он смотрел на Дэвида с невозмутимым видом, а Дэвид таращил глаза в ответ, стараясь истолковать его взгляд, желая, чтоб он заговорил.

— Ты хочешь взять меня? Мы никогда не обсуждали этот вариант, да? Признаю, я избегал этой темы.

Пораженный, Дэвид вперился в него взором. Он никогда не размышлял об этой возможности, а теперь задумался почему.

— Не знаю. — Выдержав паузу, он добавил: — А что? Ты бы мне разрешил?

Мёрдо долго хранил молчание.

— Я бы попробовал. — Голос звучал спокойно, но на щеке дернулся мускул, предательский тик. — Долгое время я никому не позволял этого делать. С того самого раза, о котором тебе рассказывал. Разрешить кому-то... — Он смущенно хохотнул, вместо того чтоб завершить фразу, а после изрек: — Но я бы попытался... ради тебя.

У Дэвида отлегло от сердца, будто удавка, о которой он даже не подозревал, ослабла, перестала душить.

Он погладил Мёрдо по щеке, где подергивал тик.

— Думаю, нам не стоит заниматься этим сегодня. Сказать по правде, я понятия не имею, что нужно делать. Сначала лучше сделать наоборот.

— Наоборот?

— Ты возьмешь меня. Во всяком случае, ты знаешь, что делать.

Дэвид пытался придать себе беспечный вид, но жар, приливший к щекам, наверняка обратил его бледную кожу в багровую.

— Ты уверен? — после долгого молчания спросил Мёрдо.

— Да.

— Не хочу, чтоб ты считал, будто тебя принуждают.

— Я и не считаю. Я хочу тебя.

Мёрдо пристально смотрел ему в глаза, словно выискивал сомнения.

— Ладно. Я приложу все силы, чтоб доставить тебе удовольствие.

— Знаю.

«Знаю, что ты попытаешься».

— Тогда идем. Мы все сделаем как полагается, в постели.

Мёрдо взял Дэвида за руку и, втянув в опочивальню, на миг оставил его посреди комнаты, а сам принялся зажигать свечи от камина. Разместив свечи на каминной полке, он сбросил с кровати шелковое покрывало, являя бежевые простыни — пустынное поле для их утех. Засим он вернулся к Дэвиду и привлек его для очередного глубокого поцелуя.

— Даже не понимаю, почему так сильно этого хочу, — прошептал он Дэвиду в губы. — У меня была масса любовников, с которыми я никогда не занимался сексом. Вряд ли все дело в плотском влечении, скорее...

— «Скорее» что?

Дэвид слегка тронул Мёрдо губами, и этой мимолетной ласки оказалось достаточно — Мёрдо застонал и припал к его устам. Все, о чем они говорили, совершенно позабылось, начавшая формироваться мысль улетучилась, как только они углубили поцелуй.

Мёрдо начал снимать с Дэвида одежды, причем делал это столь умело, ловко и хитро, будто уже неоднократно выполнял сию задачу. Едва лишь Дэвид остался нагим, Мёрдо уложил его на матрас. Белье охладило спину, а свечи излучали теплое тусклое сияние. На миг Мёрдо остановился, пожирая Дэвида глазами, задержал взгляд на болезненно-твердом члене, что вздымался из поросли рыжих волосков.

Мёрдо снял с себя одежды и, не заботясь об их дороговизне и элегантности, побросал на пол, как тряпье. Все это время он не сводил с Дэвида безумного взгляда. Господи, на него можно любоваться вечно. Высокий и мощный, и темноволосый. Он вовсе не фат, этот лорд Мёрдо Балфор.

Полностью обнаженный, в другом конце комнаты Мёрдо открыл армуар и что-то извлек. Дэвид заметил, что в руке он держал маленькую бутылочку, закупоренную пробкой, на три четверти заполненную чем-то золотисто-зеленым и густым.

— Что это?

— Масло. С ним легче. — Мёрдо забрался на матрас и уселся к Дэвиду на бедра. Он обжигал взором, а слабой улыбкой давал множество обещаний. — Я смажу тебя — снаружи и внутри — и сотворю с тобой много всего немыслимого. — Он ухмыльнулся по-мальчишески привлекательно, беспечно и счастливо. — Подготовлю настолько, что ты станешь умолять войти в тебя.

Дэвид нервно хохотнул. Возможно такое, что он станет умолять? Учитывая, сколь сильно он тревожился из-за того, что вот-вот случится, это казалось маловероятным.

Видимо, думы отразились на лице. Крошечная морщинка залегла у Мёрдо меж бровей.

— Нам необязательно это делать...

— Я этого хочу, — решительно перебил Дэвид.

Мёрдо смерил его долгим взглядом, после чего кивнул.

— Хорошо, но я остановлюсь в любой момент. Если передумаешь, только скажи.

— Скажу, — пробормотал Дэвид. — Если захочу.

Мёрдо бросил бутылку на матрас — она приземлилась неподалеку от бедра Дэвида, на расстоянии вытянутой руки, — и накрыл собой Дэвида. Был он тяжелым и теплым, колючие волоски на груди щекотали кожу. Его аромат, великолепный и мужской, содержал в себе десятки ароматов: терпкий запах пота, вина и дыма от горящего дерева, намек на померанец от помады, которую сегодня он нанес на волосы.

Дэвид, вдохнув, выгнул спину и притянул Мёрдо ближе.

— Мы проведем вместе всю ночь? — прошептал Мёрдо ему на ухо. — Ты останешься до утра?

— Да.

Они проведут вместе ночь и, может, часть утра. Часы, словно вьющаяся далеко-далеко лента, казались бесконечными.

— Хорошо. Тогда можно не спешить.

Он принялся губами исследовать изгибы шеи, медленно спускаясь все ниже, к груди, соскам и бокам. Он проследил ребра, что напоминали полумесяцы, погрузился языком в углубление пупка.

Нежные неторопливые ласки доставляли Дэвиду нечто большее, чем просто наслаждение. Касания губ будто вдыхали в него жизнь, благодаря вниманию и страсти любовника он словно наполнился смыслом. Каждый поцелуй говорил: «Ты здесь, в этом мире, со мной».

Мёрдо сполз еще ниже, проложил дорожку поцелуев до глубокой впадинки между бедром и промежностью. Чуть сместившись, он осторожно развел ноги Дэвида в стороны и грациозно примостился в получившемся пространстве.