Элизабет Хойт - Обольстить грешника

Они остановились, танец закончился, и музыка умолкла. Глядя ему в глаза, Мелисанда присела в реверансе. Затем встала, по-прежнему не спуская с него глаз.

Он взял ее руку, наклонился и, целуя ее, прошептал: — О да.

Они отошли к стене, и их мгновенно окружили. Джентльмен в алом домино прижался боком к Мелисанде.

— Кто это прелестное создание, Вейл?

— Моя жена, — спокойно сказал Вейл, ловко притягивая Мелисанду к себе. — И надеюсь, вы не забудете об этом, Фаулер.

Фаулер рассмеялся пьяным смехом, кто-то бросил какую-то колкость, Вейл легко парировал ее, но Мелисанда не расслышала слов. Она слишком остро ощущала напор разгоряченных тел и злобный прищур недобрых глаз. Миссис Редд исчезла — навсегда, как надеялась Мелисанда. Вся ее программа выполнена: она нашла Вейла и танцевала с ним, а теперь хотела одного: вернуться домой.

Но он повел ее в толпу, крепко держа за локоть.

— Куда мы идем, милорд? — спросила Мелисанда.

— Я подумал… — Он рассеянно взглянул на нее. — Только что приехал лорд Хасселторп, а мне надо обсудить с ним одно дело. Вы не возражаете, не правда ли?

— Нет, конечно, нет.

Они подошли к группе джентльменов, толпившихся у входа в бальный зал. Они были заметно трезвее, чем те, с которыми раньше говорил Вейл.

— Хасселторп! Какая удача, что вы оказались здесь! — воскликнул Вейл.

Лорд Хасселторп оглянулся, и даже Мелисанда заметила его смущение. Но Вейл протянул ему руку, и тот был вынужден пожать ее, хотя в глазах его появилась тревога. Хасселторп был ничем не выдающимся, человеком среднего роста, с тяжелыми веками и глубокими морщинами на щеках и около рта. На его лице застыло мрачное выражение, как и подобало члену парламента. Рядом с ним стоял герцог Листер, высокий, крепко сбитый мужчина в сером парике. В нескольких шагах от них — красивая блондинка, давняя любовница Листера, миссис Фицуильям. Видимо, бал ей не нравился, и она стояла в стороне.

— Вейл, — медленно произнес Хасселторп, — это ваша милая жена?

— Да, — сказал Вейл. — Думаю, вы встречались с виконтессой на вечере в вашем доме прошлой осенью.

Хасселторп пробормотал что-то в ответ и склонился над рукой Мелисанды, а затем, как будто тут же забыв о ней, уставился на Вейла — на его лице не было и намека на улыбку. Что-то за всем этим скрывалось, она не могла знать — что именно, но одно было ясно — это мужское дело.

Мелисанда улыбнулась и положила руку на рукав Вейла.

— Боюсь, я устала, милорд. Вы очень расстроитесь, если я уеду домой пораньше?

Он повернулся, и она увидела на его лице неуверенность, но выражение лица лорда Хасселторпа, заметила она, смягчилось.

— Очень, очень расстроюсь, моя милая, но не стану вас задерживать.

— Тогда доброй ночи, милорд. — Она присела перед джентльменами. — Ваше сиятельство. Милорд.

Джентльмены поклонились, прощаясь с ней.

Она встала на цыпочки и прошептала Вейлу на ухо:

— Помните, милорд: еще только одна ночь.

Она направилась к выходу. Но, проходя через толпу, она услышала позади себя два слова, прозвучавших в группе оставленных ею джентльменов.

«Спиннерс-Фоллс».

Для владычицы ночи его жена в это утро встала слишком рано. Стоя перед новой выбранной для завтраков комнатой, Джаспер пытался окончательно проснуться. Накануне она рано уехала с бала, но все же это было уже после полуночи. Как же она могла уже проснуться и, судя по звукам, доносившимся из комнаты, завтракать? Он же, напротив, оставался на балу еще около часа, тщетно пытаясь заставить лорда Хасселторпа его выслушать. Хасселторп считал предположение о том, что полк его брата был предан французским шпионом, совершенно абсурдным и был твердо в этом убежден. Джаспер решил подождать еще несколько дней и потом снова попытаться поговорить с этим человеком.

Сейчас он широко раскрыл глаза в отчаянной попытке разогнать сон и вошел в комнату. Там сидела его жена — спина выпрямлена, каждый волосок аккуратно уложен в простой пучок, венчавший ее голову, а взгляд светло-карих глаз ясен и холоден. Он поклонился:

— Доброе утро, возлюбленная жена моя.

Глядя на нее в это утро, трудно было узнать в ней таинственную женщину в фиолетовом домино, какой она была прошлой ночью. Может быть, ему приснилась та соблазнительная сцена? Как еще можно было объяснить существование двух женщин в одном теле?

Она взглянула на него, и ему показалось, что он увидел промелькнувший взгляд его полуночной любовницы, мгновенно ставший суровым. Она кивнула:

— Доброе утро.

Маленький песик вылез из-под ее юбок и сердито посмотрел на него. Джаспер ответил пристальным взглядом, и терьер забрался обратно под ее стул. Собака явно ненавидела его, но все же удалось установить, кто из них хозяин в этом доме.

— Вы хорошо спали? — осведомился Джаспер, подходя к столу у стены, где стояла еда.

— Да, — ответила она за его спиной. — А вы? Джаспер невидящим взглядом уставился на тарелку с рыбой, которая, в свою очередь, уставилась на него, и подумал о своем жестком тюфяке на полу гардеробной.

— Как убитый.

И это было правдой, если бы убитые спали с кинжалом под подушкой и всю ночь ворочались с боку на бок. Джаспер поддел рыбу на вилку и переложил на свою тарелку. Подходя к столу, он улыбнулся Мелисанде:

— У вас есть планы на сегодняшний день? Она прищурилась.

— Да, но ничего интересного для вас.

Эти слова, естественно, возбудили его интерес. Он сел напротив нее.

— Неужели?

Она кивнула, наливая ему чашку чаю.

— Хочу немного походить с горничной по магазинам.

— Прекрасно!

Она недоверчиво посмотрела на него: возможно, с проявлением энтузиазма он перестарался.

— Вы же не собираетесь сопровождать меня? — Это было утверждение, и она крепко сжала губы.

Если бы она знала, как ее строгий вид возбуждает его, то наверняка ужаснулась бы. Но тут Джаспер вспомнил соблазнявшую его прошлой ночью женщину, которая, пристально глядя ему в глаза, шептала вызывающе смелые и страстные слова, и задумался. Которая же из них была его настоящей женой? Строгая леди в дневное время или авантюрная искусительница по ночам?

Но она ждала его ответа. Он улыбнулся:

— Не представляю, что может быть интереснее, чем делать покупки по утрам.

— Не представляю ни одного мужчины, который бы сказал то же самое.

— Значит, вам повезло, что вы вышли замуж за меня, не правда ли?

Мелисанда не ответила и только налила себе еще чашку шоколада.

Он разломал булочку и намазал ее маслом.

— Вчера на балу вы были восхитительны. — Она напряглась. Уж не пытается ли он обсуждать ее поведение? Интересно.

— До вчерашнего дня я не встречала вашего друга Мэтью Хорна, — сказала она. — Вы близкие друзья?

А, так вот какая это будет игра.

— Я знал его, когда служил в армии, — сказал он. — Тогда он был хорошим другом. С тех пор наши пути разошлись.

— Вы никогда не говорили о том времени, когда были в армии.

Джаспер пожал плечами:

— Это было шесть лет назад.

Она пристально посмотрела на него:

— И как давно вы оставили службу?

— Семь лет назад.

— И тогда вы были в чине капитана?

— Да.

— И участвовали в боевых действиях.

Это не было вопросом, и он не знал, следует ли ему отвечать. «Боевые действия». В этих словах было все: и кровь, и пот, и стоны. Грохот канонады, дым и пепел, а потом поле, покрытое телами убитых. Боевые действия. О да, он участвовал в боевых действиях.

Он отхлебнул чая, чтобы избавиться от горечи во рту.

— Я находился в Квебеке, когда мы брали этот город. История, которую я надеюсь когда-нибудь рассказывать нашим внукам.

Она отвела взгляд.

— Но лорд Сент-Обин умер не там.

— Нет, не там. — Джаспер натянуто улыбнулся. — Вы находите, что этот приятный разговор подходит для завтрака?

Она не смутилась.

— А разве жене не следует знать что-нибудь о своем муже?

— Время, проведенное в армии, — это еще не вся моя жизнь.

— Но думаю, значительная ее часть.

Что он мог ей ответить? Она была права. Каким-то образом она поняла это, хотя он не думал, что чем-то выдал себя. Она поняла, что он изменился, навеки раненный и униженный тем, что произошло в северных лесах Америки. Не носил ли он это на себе как клеймо дьявола? Могла ли она разглядеть, кем он был? Знала ли всю глубину его позора?

Нет, она не должна знать. Если бы она знала, то сейчас смотрела бы на него с презрением. Он опустил глаза, разламывая остаток булочки.

— Может быть, вам больше не хочется ехать со мной? — осторожно спросила его жена.

Он поднял глаза. Хитрое создание.

— Меня не так-то легко напугать.

Она с удивлением посмотрела на него. Может быть, улыбаясь, он показал слишком много зубов. Может быть, она увидела то, что крылось за его улыбкой. Но его жена была храброй.

— Так расскажите мне об армии, — попросила она.

— Мне почти нечего рассказывать, — солгал он. — Я был капитаном Двадцать восьмого полка.

— В таком же чине был и лорд Сент-Обин, — сказала Мелисанда. — Вы получали ваш чин вместе?

Да. Они были такими молодыми, такими тупоголовыми. Его больше всего привлекала красивая военная форма.

— Я не знала брата Эмелин, — проговорила Мелисанда. — Или, вернее, плохо его знала. Видела только раз или два. Каким он был?

Стараясь выиграть время, Джаспер медленно дожевывал булку. Он думал о насмешливой улыбке Рено, его темных смеющихся глазах.

— Рено всегда знал, что когда-нибудь унаследует графский титул, и всю жизнь готовился к этому дню.

— Что вы хотите этим сказать? Он пожал плечами:

— Для мальчика он был слишком серьезен. Бремя ответственности сказывается на человеке, даже когда он еще ребенок. То же было и с Ричардом.

— Это ваш старший брат, — тихо заметила она.

— Да, они с Рено были похожи. — У него дрогнули губы. — Рено следовало выбрать его в свои друзья, а не меня.

— Но возможно, Рено видел в вас что-то, чего не хватало ему самому.

Он склонил набок голову и улыбнулся. Смешно думать, что он обладал каким-то качеством, которого не хватало Ричарду, его идеальному старшему брату.

— Интересно, что же это могло быть? Она подняла брови:

— Может быть, ваша способность радоваться жизни?

Он удивился. Неужели можно разглядеть радость жизни в той оболочке, которая только и осталась от него? Вероятно.

— Я так думаю. Вы были другом, восторженным и жизнерадостным, — сказала она и затем почти про себя добавила: — Как он мог устоять перед вами?

— Вы этого не знаете, — Он скрипнул зубами. — Вы меня не знаете.

— Не знаю? — Она встала из-за стола. — Думаю, вы удивитесь, насколько хорошо я вас знаю. Так через десять минут?

— Что? — растерялся он, глядя на жену и чувствуя себя дурак дураком.

Мелисанда улыбнулась. Может быть, у нее особая любовь к дуракам.

— Я

буду, готова через десять минут.

И она выскользнула из комнаты, оставив его смущенным и озадаченным.

Мелисанда стояла у кареты, советуясь о чем-то с Салли, когда спустя несколько минут из дома вышел Вейл. Он сбежал со ступеней и подошел к ним.

— Вы готовы? — спросила Мелисанда. Он развел руками:

— Я в вашем распоряжении, возлюбленная жена моя. — Он кивнул Салли: — Можешь идти.

Маленькая горничная вспыхнула и с беспокойством посмотрела на Мелисанду. Обычно в таких случаях Салли ездила с хозяйкой, помогала ей выбирать одежду и несла покупки. Вейл тоже смотрел на свою жену, не станет ли она возражать.

Мелисанда сдержанно улыбнулась и кивнула горничной:

— Может быть, ты займешься починкой?

Салли присела и направилась к дому.

Когда Мелисанда повернулась к Вейлу, то оказалось, он смотрел на Мауса, который стоял, прижавшись к ее юбкам.