Она не могла говорить — она просто кивнула. Он приподнял ее голову, заглянул ей в лицо. Бирюзовые глаза пристально смотрели на нее.

— Я дам тебе ребенка, сердце мое. Столько детей, сколько ты пожелаешь, клянусь честью.

Она с удивлением смотрела на него. Она не стыдилась того, что произошло много лет назад, она была рада, что больше не гнетет ее эта мрачная тайна. Но она ожидала, что он встретит ее признание совсем по-другому и она услышит слова гнева, осуждения, но никак не сочувствия.

Он поцеловал ее, нежно коснувшись ее губ, и это было как обет, связавший их, обет священный и честный. Вейл потянул одеяло, заботливо подоткнув его со всех сторон, и крепко обнял ее:

— Спи, возлюбленная жена моя.

Его нежные руки успокоили ее. Мелисанда закрыла глаза, последние слезы были выплаканы, и она слушала, как под ее ухом бьется сердце Джаспера — ровно и сильно. И она уснула под его ритм.

Утро выдалось хмурое, с серого неба сыпался мелкий дождь. Тетя Эстер накормила их сытным завтраком и шумно попрощалась с ними. Когда, наконец, они завернули за угол, и дом тети Эстер пропал из виду, Мелисанда отвернулась от окошка и посмотрела на Вейла:

— Когда мы приедем к сэру Алистэру?

— Полагаю, сегодня, если путешествие будет удачным, — ответил Вейл.

Как всегда, он вытянул ноги наискось по полу кареты и, расслабившись, развалился на сиденье. Что он о ней думал?

В его отношении к ней в это утро не было ничего необычного — они встали, оделись и поели. Но ее вчерашнее признание должно было стать для него потрясением. Вейл не ожидал, что его невеста когда-то имела любовника и, более того, была беременна от этого любовника.

Мелисанда отвела взгляд от Вейла и стала тупо смотреть в окно. Конечно, Вейлу было нелегко пережить это открытие, но пройдет какое-то время, и, может быть, ее прошлое не будет так сильно волновать его? Ведь не исключено, что уже в их первую брачную ночь он смутно подозревал, что она не девственница. Или он все-таки отвернется от нее после ее признания? Она ничего не знала и, погруженная в свои беспокойные мысли, смотрела, как за окном мелькали высокие холмы.

Они остановились у широкого чистого ручья для второго завтрака и ели холодный окорок, хлеб, сыр и пили вино, которое положила им в дорогу кухарка тети Эстер. Маус носился вокруг них, лая на пасшихся неподалеку горных коров, лохматых животных — волосы закрывали даже их глаза, — пока Вейл не прикрикнул на него. Тогда терьер подошел, улегся и начал грызть оставшуюся от окорока кость.

Они ехали весь день, и к ночи Мелисанда начала замечать беспокойство Вейла.

— Мы сбились с дороги? — спросила она его.

— Когда мы останавливались в последний раз, кучер заверил меня, что он знает, где мы находимся.

— Ты никогда больше не видел сэра Алистэра после тех событий у Спиннерс-Фоллс?

— Нет.

Прошло полчаса или около этого. Салли дремала рядом с Мелисандой. Дорога была в ямах и колдобинах, за ней явно плохо следили, так что карета тряслась и подпрыгивала. Наконец, когда почти стемнело, они услышали крик одного из слуг. Мелисанда выглянула в окошко, и ей показалось, что она видит очертания какого-то огромного строения.

— Ваш друг живет в замке? Вейл тоже взглянул в окошко.

— Кажется, да.

Карета медленно повернула на подъездную аллею и двинулась к замку. Салли проснулась и зевнула. В доме не светилось ни одно окно.

— Сэр Алистэр знает о нашем приезде?

— Я писал ему.

Мелисанда с подозрением взглянула на мужа:

— И он ответил?

Но Вейл притворился, что не слышит вопроса, и вскоре они остановились перед огромным замком. Послышались громкие голоса, какая-то возня, и через несколько минут дверца кареты распахнулась.

Мистер Пинч высоко поднял фонарь, и его свет отбрасывал зловещие тени на его мрачное лицо.

— Никто не подходит к двери, милорд.

— Значит, надо стучать громче, — распорядился Вейл. Он соскочил с подножки кареты и повернулся, чтобы помочь сойти Мелисанде. Салли осторожно вылезла из кареты, а Маус выскочил и побежал к ближайшим кустам. Ночь была очень темной, холодный ветер свистел над их головами, и Мелисанду охватила дрожь.

— Вот, возьми. — Вейл протянул руку в глубь кареты, вытащил из-под сиденья плащ и набросил на нее. Потом подал ей руку: — Пойдем, возлюбленная жена моя.

Она оперлась на его руку и, наклонившись к нему, прошептала:

— Джаспер, что мы будем делать, если сэра Алистэра нет дома?

— Не беспокойся, кто-нибудь здесь есть.

Он повел ее по каменным ступеням, совершенно стертым множеством прошедших по ним ног. Массивная дверь, не меньше десяти футов высотой, держалась на мощных железных петлях.

Вейл застучал кулаком в дверь:

— Эй! Открывайте! Это путешественники, которым нужен теплый очаг и мягкая постель. Эй! Манро! Впустите нас!

Он колотил в дверь еще добрые пять минут, затем неожиданно остановился с поднятым кулаком. Мелисанда посмотрела на него: — Что?..

— Тсс…

И она услышала. В доме послышался глухой скрип, как будто в нем поднималось из глубин какое-то подземное существо.

Вейл с силой ударил кулаком в дверь, заставив Мелисанду вздрогнуть.

— Эй! Впустите нас!

С глухим стуком отодвинулся засов, и дверь медленно, со скрипом отворилась. В дверях стоял низенький, довольно крепкого сложения мужчина. Его седеющие рыжеватые волосы торчали во все стороны, как пух на одуванчике. Сходство с одуванчиком усиливала совершенно голая макушка. На нем были длинная ночная рубашка и сапоги. Мужчина сердито смотрел на них. Потом отрывисто спросил:

— Чего?

Вейл ответил с обаятельнейшей улыбкой:

— Я виконт Вейл, а эта леди — моя жена. Мы приехали в гости к вашему хозяину.

— Это неправда, — отозвался мужчина и начал закрывать дверь.

— Нет, правда. — Вейл протянул руку и остановил дверь.

Коротышка потянул дверь, пытаясь закрыть ее, но она не шелохнулась.

— Никто не говорил мне о гостях. Мы не убрали в комнатах и не запаслись едой. Вы должны уехать.

На этот раз у Вейла уже не нашлось улыбки.

— Впустите нас. О комнатах договоримся позднее. Мужчина открыл рот, явно намереваясь сражаться дальше, но в эту минуту к ним присоединился Маус. Терьер лишь взглянул на слугу сэра Алистэра и понял: это враг. Он залился громким лаем, таким свирепым, что низкорослый слуга издал пронзительный вопль и отскочил назад. Воспользовавшись этим, Вейл распахнул дверь и, сопровождаемый мистером Пинчем, вошел внутрь.

— Оставайся около кареты, пока мы все не подготовим, — сказала Мелисанда Салли и степенно, вслед за мужчинами, вошла в замок.

— Нельзя! Вам нельзя! Нельзя! — пронзительно кричал маленький слуга.

— Где сэр Алистэр? — спросил Вейл.

— Уехал! Он уехал верхом и вернется не скоро.

— Он ездит в темноте? — удивленно спросила Мелисанда. Местность, через которую они проезжали, была холмистой, неровной и каменистой. Ездить здесь верхом одному по ночам небезопасно, подумала она.

Слуга-коротышка быстро шел впереди них по широкому коридору. У одной из дверей он остановился и сказал:

— Можете подождать меня здесь, если желаете. — С этими словами он распахнул дверь, готовясь исчезнуть за ней.

Но Вейл ухватил его за воротник:

— Подожди. — Он посмотрел на Мелисанду: — Не могла бы ты побыть с Маусом здесь, пока мы с Пинчем найдем спальни и какую-нибудь еду?

В комнате было темно и как-то неприятно, но Мелисанда не колебалась.

— Конечно.

— Моя милая храбрая жена. — Джаспер коснулся губами ее щеки. — Пинч, зажги свечи для ее сиятельства, а потом этот любезный парень проводит нас.

— Да, милорд. — Мистер Пинч зажег от своего фонаря четыре свечи — все, что нашлись в комнате.

Когда их шаги стихли, Мелисанда огляделась. Это была своего рода гостиная, но не очень уютная. Там и тут стояло по нескольку стульев — очень старых и очень безобразных. Резной деревянный потолок был страшно высок, и свет горевших свечей не рассеивал темноту над головой. Мелисанде показалось, что она видит свисающие с потолка обрывки паутины. Стены были тоже резные, из темного дерева, их украшали чучела голов животных — нескольких побитых молью оленей, барсука и лисицы. Их стеклянные глаза зловеще светились в темноте.

Взяв себя в руки, Мелисанда решительно направилась к большому камину из серого камня, находившемуся в дальнем конце комнаты. По-видимому, почерневший внутри камин был еще старше всех этих резных деревянных панелей. Около стены она обнаружила ящик с несколькими поленьями и, стараясь не думать о пауках, аккуратно положила их в камин. Подошел Маус поинтересоваться, что же она делает, но скоро отошел, чтобы узнать, что кроется в темноте.

Мелисанда встала и отряхнула руки. Она осмотрела каминную полку и нашла банку с запылившимися фитилями. Зажгла один из них от своей свечи и поднесла его к поленьям, но поленья не загорались, и фитиль сгорел до конца. Мелисанда взяла другой фитиль и собиралась зажечь его, когда залаял Маус.

Она вздрогнула и повернулась. Позади нее стоял мужчина, высокий, темный и худой. Длинные, до плеч, волосы падали ему на лицо. Он смотрел на Мауса, лаявшего у его ног, но, когда Мелисанда пошевелилась, повернул голову к ней. Левая половина его лица была изуродована шрамами, ужасными в мерцающем свете свечи, а правая глазница была пуста.

Мелисанда выронила фитиль.

* * *

Слуга Манро сказал, что во всем доме не найдется и пары чистого постельного белья, и Джаспер, в раздражении, уже собирался вытрясти из этого человечка душу, когда услышал, как залаял Маус. Он взглянул на Пинча, и, не говоря ни слова, они побежали обратно по кривым лестницам вниз, в темноту. Джаспер проклинал себя за то, что оставил Мелисанду одну.

Перед входом в гостиную Джаспер замедлил шаги, чтобы войти неожиданно, без шума. Маус больше не лаял. Джаспер заглянул в комнату. Мелисанда стояла в дальнем конце комнаты спиной к камину. Маус сидел перед ней, напряженный, но молчаливый. А перед ними стоял огромный мужчина в кожаных гетрах и старом охотничьем камзоле.

Джаспер похолодел.

Манро повернулся, и Джаспер невольно вздрогнул. Когда он последний раз видел этого человека, его раны еще не затянулись и кровоточили. Время залечило раны, покрывавшие левую половину его лица, они превратились в шрамы, от чего не стали выглядеть менее страшными.

— Реншо… — прохрипел Манро. У него всегда был хрипловатый голос, но теперь он стал прерывистым, как будто его голосовые связки надорвались от его ужасных криков там, у Спиннерс-Фоллс. — Но теперь вы Вейл, не так ли? Лорд Вейл.

— Да. — Джаспер шагнул в комнату. — А это моя жена, Мелисанда.

Манро кивнул, но не повернулся к ней, чтобы представиться.

— По-моему, я написал вам, чтобы вы не приезжали.

— Я ничего не получал, — честно признался Джаспер.

— Некоторые и сейчас сочли бы мой ответ знаком несогласия, — сухо проговорил Манро.

— В самом деле? — Джаспер глубоко вдохнул, чтобы сдержать гнев, закипевший в его груди. Он был многим обязан Манро — многим, за что ему никогда с ним не расплатиться, но его поиски истины касались и Манро. — Видите ли, дело, которое привело меня к вам, можно назвать безотлагательным. Нам надо поговорить о Спиннерс-Фоллс.

Манро отшатнулся, словно его ударили по лицу. Он из-под полуопущенного века пристально смотрел на Джаспера непроницаемым взглядом светло-карего глаза.

Наконец он коротко кивнул:

— Хорошо. Но уже поздно, и ваша дама, без сомнения, устала. Уиггинс покажет вам комнаты. Особых удобств не обещаю, но в комнатах будет тепло. Поговорим утром. А потом вы уедете.

— Вы даете слово? — спросил Джаспер. Он вполне допускал, что Манро может просто исчезнуть и не появляться, пока они не уедут.

Кривая улыбка мелькнула на губах Манро.

— Даю слово. Я поговорю с вами завтра. Джаспер кивнул:

— Благодарю вас.

Манро пожал плечами и вышел из комнаты. Все тот же рыжеватый слуга, скрывавшийся за дверью — предположительно, Уиггинс, — проворчал:

— Полагаю, мне надо разжечь камины в ваших комнатах. С этими словами он повернулся и вышел. Джаспер облегченно вздохнул и посмотрел на Пинча:

— Может быть, ты попытаешься устроить и слуг? Поищи для них комнаты. Да посмотри, нет ли на кухне какой-нибудь еды.

— Хорошо, милорд, — сказал Пинч, направляясь к двери.

И Джаспер остался наедине со своей возлюбленной женой. Он заставил себя посмотреть на нее. Она по-прежнему стояла перед камином. Другая женщина уже закатила бы истерику. Но не Мелисанда.

Она посмотрела на него и спокойно спросила: