Это была прекрасная жизнь! Он сожалел о том, что Фред не может наслаждаться ею вместе с ним. Бедный Фред изучал армейскую науку! Осваивал оружие! Господи, Фокс показал ему, что слова — самое утонченное оружие на свете.

Азартные игры, бокс, скачки и общество красивой любовницы—вот лучшие удовольствия, которые может предложить жизнь; но, возможно, наибольшее наслаждение от получал в компании Фокса и Шеридана, когда слушал их просвещенную беседу, участвовал в ней, все сильнее расслабляясь к концу вечера. Иногда его мозг затуманивался после такого времяпрепровождения, и друзьям приходилось отвозить принца на Корк-стрит. Они делали это с предельной осторожностью и тактом, вспоминая при этом вслух подобные инциденты из своей молодости, чтобы он не стыдился того, что еще не научился пить, как подобает мужчине. Он не был глупцом. Он знал, что имеет дело с опытными, искушенными людьми, и радовался этому. Он хотел, чтобы его учили. Утрата ждет его... полная упреков. О да, она была полна упреков, пусть даже невысказанных. Он вспоминал меланхоличность Утраты. Он был готов поручиться за то, что его всегда оживленная тетя из Камберленд-хауса не ведала печали. И никого не упрекала. Почему Утрата вечно хмурится, когда кто-то рассказывает о проделках этого порочного распутника, дяди Камберленда?

Зазвучала музыка, и принца охватила гордость за Утрату, сидевшую за клавесином в прелестном розовом платье; она обладала красивым голосом. Хотя и не таким хорошим, как у жены Шеридана. Еще одно несчастное создание. Ни веселости, ни бодрости. Бедный Шерри! Но ему удавалось наслаждаться жизнью вопреки наличию такой жены. Она никогда не появлялась на их вечеринках. Он не мог представить ее здесь — разве что в такие моменты, когда она могла бы спеть для гостей. Но ему нравились веселые песни — вроде тех, что вставлял в свои пьесы Шерри. Элизабет Шеридан предпочитала серьезную музыку. Король восхищался этой женщиной, что уже о чем-то говорило.

Компания заявила, что принц должен спеть.

Его не пришлось долго упрашивать. Он спел один и с Утратой. В полной гармонии, подумал он. Как в нашей будущей жизни. Он уже забыл о том, что совсем недавно сожалел о меланхоличности Утраты и разочарованно сравнивал ее с другими женщинами.

А потом — партия в фараон. Утрата неодобрительно поджала губы. Ставки были очень высокими. Мистер Фокс всегда играл по-крупному; принц быстро потерял тысячу гиней.

Тысяча гиней. Что это такое по сравнению с общей суммой его долгов? Принцу Уэльскому не следует беспокоиться о деньгах. Так легко написать долговую расписку. Мистер Фокс делал это постоянно с такой же беззаботностью, как и принц.

После этого... беседа о политике; Камберленд-хаус и Девоншир-хаус являлись оплотами вигов; хозяйка дома могла быть уверена в успехе вечера, если ей удавалось разговорить мистера Фокса.

Он заговорил, конечно, об Америке, служившей в данный момент главным источником разногласий. Король не терпел точек зрения, отличных от его собственной. Так править страной нельзя. Даже если бы Георг Третий был самым блестящим лидером в мире — мистер Фокс весьма корректно дал понять, что это не так,— все равно такое поведение является пагубным. Правильные решения вырабатываются в ходе дискуссий и споров.

— Мы потеряем Америку,— заявил мистер Фокс,— и я скажу следующее: это послужит нам уроком. Нельзя было допускать этот конфликт с нашими братьями. Глупцы... глупцы... правят нами, определяют нашу политику и уничтожают могущество этой страны. Правительство должно уйти в отставку, пока не поздно. Надо спасать Англию.

Принц слушал, как зачарованный. Он знал, что в нем видят этого будущего спасителя. Получив власть, он предложит таким людям, как Фокс, Берк и Шеридан сформировать правительство; он не будет считать, что корона делает его высшим существом. Подумать только — королем был бестолковый старик, фермер, изготовитель пуговиц, домосед, человек, способный лишь зачинать детей и делать их. жизнь невыносимой своей нелепой и старомодной дисциплиной — дисциплиной, которую никогда не следовало вводить в моду.

Ничего, придет его день. Через три года он займет место в Палате лордов; за это время он освоит политическую науку под руководством прекрасного наставника — мистера Фокса.

Он заметил в дальнем углу комнаты Утрату и лорда Мальдена. Как красив Мальден! На нем был камзол, сшитый по последней моде. Принц залюбовался пуговицами нового фасона. Он не видел их прежде. Он подошел к этой паре; они были так увлечены беседой, что не услышали его шагов.

— Я никогда не сумею выразить мою благодарность вам... — говорила Утрата.

Тон ее голоса изумил принца.

В чем причина? Почему она должна быть так благодарна Мальдену? Лорд смотрел на нее с нежностью, возмутившей принца.

Они заметили его. Самая ласковая улыбка преобразила лицо Утраты.

— Надеюсь, Ваше Высочество получает удовольствие от сегодняшнего вечера.

Он тотчас восхитился Утратой. Она была такой хорошенькой; ее глаза светились любовью к нему. Она просто испытывала чувство благодарности к Мальдену. Разве не был он превосходным посланником принца в период его ухаживания за Утратой?

Принц ответил, что вечеринка прекрасна и ее необходимо повторять почаще. Особенно ему понравилось пение Утраты, он хотел бы снова услышать его.

Она запела во второй раз; потом они спели дуэтом.


***

Миссис Армистед пришла на улицу Сент-Джеймс, чтобы сообщить мистеру Фоксу о том, что мистер Робинсон явился к Утрате и досаждал ей.

— Я сходила за лордом Мальденом, который увел его. Этот пьяный тип не догадался, что мы хотим избавиться от него таким

способом. Он весьма охотно удалился, чтобы выпить со знатным лордом.

— Превосходно, моя дорогая Лиззи. Из тебя вышел бы отменный политик.

Она обрадовалась, услышав похвалу Фокса. Ей нужна была только одна награда — его одобрение. Она бы хотела служить ему — следить за тем, чтобы его белье было выстиранным, чтобы каждый день перед ним лежала свежая рубашка; она охотно стерла бы жирные пятна с его камзола.

— А как развиваются отношения наших любовников? Мне показалось, что у миссис Робинсон был не такой цветущий вид, как обычно.

— По-моему, мы входим в последнюю фазу.

— Правда?

— Вы огорчены?

— Нет, нет. Сначала я думал, что она способна оказать какое-то влияние, но потом понял, что ошибался.

— Значит, вам безразлично, продолжится или нет их роман?

Он покачал головой и задумался. Утрата была весьма желанной женщиной, но, несомненно, она могла бы интересовать его крайне недолго; однако какое-то время он был бы, несомненно, заинтригован. Его занимало то, как она идет по жизни; он хотел бы выяснить, что она за женщина на самом деле. Однако, вероятно, это не стоит его хлопот. Нет, для него не очень важно, продолжится ли их роман. Единственная опасность заключалась в том, что, отправив Утрату в отставку, принц мог увлечься кем-то способным влиять на него.

— Наверно, желательно, чтобы их отношения еще немного продлились.

Миссис Армистед кивнула. Она сделает все от нее зависящее. Мистер Фокс, конечно, понял, что ее быстрые действия позволили избежать беды.

Он действительно понял это. Он мог полагаться на нее. Интересно то, что они способны работать вместе.

Она рассказала ему о доме в Чертси. Он, разумеется, знал, как она заработала деньги на эту покупку. Он давал ей деловые советы, хотя его собственные финансовые дела находились в беспорядке.

— О, Лиззи, ты теперь состоятельная женщина. Собственница.

Он произнес это с насмешливым восхищением. Потом заговорил с ней об американской ситуации, весьма занимавшей его. Он считал, что потеря колоний приведет к падению правительства.

Она слушала, произносила умные реплики, а позже провела с ним час в постели.

ИНТРИГИ КОРОЛЕВЫ

Известие о той жизни, которую вел принц, не замедлило долететь до ушей короля. Он не спал по ночам, думая об этом. Георг... молодой Георг... вчерашний мальчик... содержит актрису! Король вспомнил то время, когда ему самому было восемнадцать, дом, в который он поселил Ханну — там родились их дети. Но он соблюдал осторожность. Никто ничего не знал. Он поступал неправильно, глупо и глубоко сожалел об этом. Но он соблюдал приличия. Это — главное требование к будущему королю. Основная масса народа не знала о его связи с Ханной, хотя время от времени возникали слухи. Тут же все было иначе. Эта пара вела себя вызывающе. Они появлялись в обществе... она разъезжала в своей карете... накрашенная, как шлюха — хотя так делали и другие женщины из окружения принца. Румяна и белила! Разве им не известно, что это закрывает поры и приводит к чахотке?

В каком обществе вращался принц! Это было причиной серьезной тревоги. Он часто посещал Камберленд-хаус. Он не смог бы найти лучшего способа позлить отца. Посещать... едва получив дарованную ему частичную свободу... это осиное гнездо вигов, выступавших против всех начинаний его отца. Выбрать их себе в друзья. Хотя бы Глочестеров! Но Камберленда, этого распутника, героя скандала, связанного с женой Гросвенора — Камберленда и эту женщину с длинными ресницами? Георг явно решил бросить вызов отцу. Георг Третий вызвал в Кью Глочестера и поделился с ним своими переживаниями.

— Ты, конечно, слышал,— сказал он.

— Весь город говорит об этом,— отозвался Глочестер.— Он появляется там через день. Иногда со своей актрисой, иногда без нее. Он постоянно общается с Фоксом и Шериданом.

— Они оба негодяи. Фокс готов на все, чтобы досадить мне. Что касается Шеридана, то он — пьяница и развратник. Очень жаль, что он женат на очаровательной мисс Линли.

Глаза короля на мгновение затуманились.

— Никогда не забуду, как она исполняла ораторию. Я никогда не слышал подобного голоса. Она поет и выглядит, как ангел. Досадно, что она замужем за таким человеком.

— Говорят, он талантлив. Я слышал, во время премьеры его «Школы злословия» газетчик, оказавшийся возле театра, опрометью убежал оттуда — ему показалось, что от аплодисментов обвалится крыша здания.

— Он угождает низким вкусам публики. Он — игрок и пьяница. Он и Фокс посвящают в эти пороки Георга.

— Что ты намерен предпринять?

— А что я могу сделать? Этому щенку уже стукнуло восемнадцать. Они говорят, что он имеет право на некоторую независимость. Фокс, Шеридан, Камберленд... в первую очередь Камберленд.

— Я удивляюсь тому, что ты позволяешь Георгу встречаться с ними.

— Я не хочу разрывать узы родства.

На лице Глочестера появилось удивленное выражение; он помнил, что его, так же, как и Камберленда, на много лет изолировали от племянников и племянниц. Но сегодня старый Георг вел себя необычно; он был непредсказуем.

Король начал расхаживать взад и вперед, его лицо заалело.

— Как, по-твоему, я должен вести себя в такой прискорбной ситуации? — спросил он.— А, как? Если я попытаюсь положить этому конец, то лишь сильнее подтолкну сына в объятия оппозиции. А это усилит мою печаль.

Глочестер согласился, что, принимая во внимание возраст принца и обретенную им свободу, сейчас вмешаться будет трудно. Возможно, если бы прежде Георга не контролировали так строго, он бы не рвался сейчас столь неистово к независимости. Но герцог не стал еще сильнее расстраивать брата этим заключением.

— Наверно, он приходит к тебе? — спросил король.

— Не часто.

— Но он тебя любит?

— Думаю, да. Но когда я попытался повлиять на него, он дал понять, что не желает слушать проповеди.

— Вот видишь. Вот видишь. Что можно поделать с таким щенком? Скажи мне, а, как?

— Возможно, он образумится, когда подрастет.

— Образумится! Образумится! Я слышал, он уже начинает говорить, как та женщина... вульгарное создание с длинными ресницами. Я слышал, что он злоупотребляет спиртным... что друзьям приходилось вносить его в дом, где он живет с актрисой. Хорошенькая история о принце Уэльском.

— Многие принцы ведут себя подобным образом,— попытался успокоить короля Глочестер.

— Я не потерплю такого поведения от моих сыновей. Говорю тебе — не потерплю. Но как я могу положить этому конец? Скажи мне. А, как?

Герцог Глочестерский не мог дать ответа.

— Боюсь, Камберленд путем шантажа вынудит меня принять эту его жену,— продолжил король.

— Вообще-то, она тоже член семьи,— заметил герцог Глочестерский, думая при этом о собственной супруге.

— Ох уж эти ресницы! — сказал король.

После ухода Глочестера король отправился к королеве. Она была немного встревожена тем, что Альфред набирал силы медленнее ее старших детей; к тревогам о маленьком Октавии, никогда не блиставшем здоровьем, добавились новые.