Она развязала ленту. Нашла послание, в котором принц весьма неуважительно отзывался об отце и говорил о своей любви к Утрате. Пробежав его глазами, она вспомнила каждое слово. О, он еще пожалеет о том, что унизил ее в парке! Она взбодрилась. Это — решение проблемы. Пусть он бросит вексель ей в лицо. У нее есть эти весьма ценные письма.

Мистер Фокс прочитал письмо, которое вручила ему Утрата; он не мог скрыть того факта, что оно произвело на него сильное впечатление.

— Только одно письмо, дорогая миссис Робинсон?

— Есть еще много других.

— И все в таком духе?

— Да, мистер Фокс.

Он улыбнулся ей.

— И вы не намерены выпускать их из своих рук. Я восхищаюсь вашей мудростью, которая не уступает вашей красоте.

Вы должны хранить эти письма под замком. Они очень ценные.

— И как мне следует поступить, мистер Фокс? Он встал и приблизился к ней с письмом в руке.

— Вы готовы доверять мне, миссис Робинсон? Она заколебалась, и он улыбнулся.

— Вы снова проявляете мудрость. Однако ввиду нашей укрепляющейся... дружбы... думаю, вы можете мне немного доверять. Пока что не слишком сильно. Но помните — мое положение таково, что оно позволяет мне в числе немногих людей лично общаться с принцем. Поверьте, миссис Робинсон, такое дело следует улаживать крайне тактично.

— Я это прекрасно сознаю.

— Тогда позвольте мне взять это письмо. Что такое одно письмо из множества? Если вы позволите мне поступить так, как я считаю целесообразным, думаю, нам удастся отогнать свору тявкающих кредиторов от вашей двери.

— О, мистер Фокс, если это произойдет, моя благодарность будет безмерной.

— Я буду счастлив заслужить ее.

Он покинул Утрату; она почувствовала себя лучше, чем в последнее время.

Фокс! — подумала Утрата и вздрогнула. Он был отталкивающим и одновременно обладал определенной привлекательностью. Если он сумеет вызволить ее из этой страшной ситуации, она действительно отблагодарит его любым способом.


***

Сидя в карете, которая везла его в Букингем-хаус, Фокс перечитывал письмо. Господи, подумал он, как можно быть таким глупцом!

Он размышлял не столько о дилемме принца и будущей благодарности миссис Робинсон — хотя оба эти момента оставались в его памяти,— сколько о том, как повлияет публикация этих писем на положение вигов. Принцу предстояло возглавить партию — конечно, только номинально. Это будет партия Фокса. Публикация писем приведет к повторению скандала с Гросвенорами; несомненно, герцог Камберлендский потерял тогда значительную долю своего престижа. Но он не отзывался в оскорбительном тоне о монархе, как это сделал глупый молодой человек. Что подумают министры о принце, проявившем такую неосторожность в общении с актрисой, своей временной любовницей? Эти письма могли погубить планы, которые Фокс строил на то время, когда принц достигнет совершеннолетия и займет место в Палате лордов. Авторитет принца, будущего лидера, подорвет не столько его безнравственность, сколько легкомыслие.

Бережно положив письмо в карман камзола, Фокс вылез из кареты и направился в покои принца, где был принят немедленно и с радостью.

— Извините меня за то, что я побеспокоил Ваше Высочество, не предупредив заранее о моем визите.

— Не стоит просить извинения за доставленное мне удовольствие, Чарльз.

— Боюсь, этот визит не порадует Ваше Высочество.

— О, Чарльз, что вы имеете в виду?

— Утрату Робинсон.

— О нет. Это закончилось.

— К сожалению, нет, сэр. Я искренне хотел бы этого. Я только что был у нее.

— Вы, Чарльз? Господи, не говорите мне, что вы и она...

— Ваше Высочество! Может ли такая леди столь быстро снизойти от красивого принца к презренному политику?

— Ну, если этот политик — Чарльз Джеймс Фокс...

— Но ведь и принц — это Его Высочество принц Уэльский. Однако позвольте мне перейти к делу. Она в отчаянии. Ее преследуют кредиторы.

— Чарльз, а вы представляете размеры моих собственных долгов?

— Приблизительно да, сэр, и они вызывают у меня чувство восхищения.

Принц засмеялся.

— Боюсь, я не могу дать ей денег. — У нее есть вексель.

Принц побледнел.

— Ваше Высочество может не беспокоиться по этому поводу. Я видел вексель и считаю его бесполезным для Утраты. В любом случае его можно предъявить лишь по достижении вами совершеннолетия, а до этого момента остается еще два года. По-моему, нам не следует беспокоиться из-за векселя.

Принц явно испытал огромное облегчение.

— Чарльз, я так рад, что она показала вексель именно вам.

— Да, слава Богу, я услышал о нем и решил, что мне следует срочно взглянуть на него. Однако меня сильно тревожит другой факт.

— Какой?

— Ваши письма к ней.

— Мои... письма?

— Ваше Высочество — обладатель блестящего, элегантного стиля. Имея такой дар, кажется грехом не воспользоваться им. Я бы хотел, чтобы Ваше Высочество был менее талантлив в этом направлении.

— Но эти письма...

Принц наморщил лоб, пытаясь вспомнить.

— Одно из них находится при мне,— сказал Фокс и достал его из кармана камзола.

Он протянул послание принцу, который прочитал его; лицо Георга залила краска.

— Не очень-то лестно вы отзываетесь здесь о Его Величестве. Боюсь, это письмо может быть расценено как порочащее монарха.

Принц собрался было разорвать письмо.

— Не делайте этого... пожалуйста. Я прошу прощения у Вашего Высочества, но это было бы неразумным поступком. Миссис Робинсон не пожелает расстаться с остальными письмами... более того, она еще лучше, чем сейчас, осознает их ценность.

— Значит, она хранила эти письма... до нужного момента. Подлое существо. Шантажистка!

— Ваше Высочество... снова простите меня... но это не решает нашу проблему. Мы имеем дело с этой хрупкой леди, которая, признаем, попала в отчаянное положение. По-моему, только это обстоятельство способно вынудить ее продать письма. Я чувствую, что она предпочла бы хранить эти послания перевязанными лентой, чтобы впоследствии читать их внукам и вспоминать дни любви и страсти. Но она наделала долгов. Она живет в страхе перед долговой тюрьмой, с которой знакома. Посмотрим на миссис Робинсон трезвыми глазами. Это нам поможет. Она — шантажистка? Ну, возможно. Но она загнана в угол и вынуждена бороться.

— Чарльз, из вас получился бы хороший защитник женщин. Я думал, вы на моей стороне.

— Конечно, на вашей, в прошлом, настоящем и будущем. Но я хочу уладить это дело как можно скорее. Сделать так, чтобы эти письма оказались на своем месте — то есть в огне камина,— прежде, чем они причинят непоправимый вред.

— Какой вред они могут нанести?

— Они могут сделать вас объектом насмешек, стать грозным оружием в руках ваших врагов, уменьшить вашу нынешнюю популярность, которая важна для вас и наших планов. Взять, к примеру, вашего дядю Камберленда. Его не очень-то любят в народе. Люди помнят отрывки из его писем к леди Гросвенор. К тому же нельзя забывать о вашем отце. Он все же король. Что вы писали о нем в этих письмах? Вы даже не помните, однако в этом послании вы были безжалостны. Даже те граждане, которые недолюбливают Георга Третьего, признают его своим королем. Критиковать его в письме к женщине легкого поведения... Конечно, я знаю, какие глубокие чувства вы испытывали к миссис Робинсон, когда писали эти слова, и что вы не считали ее таковой, но именно так будут смотреть на нее люди... осуждающе... не только друзья короля, но и ваши. Лидер в глазах людей в первую очередь должен быть осторожным, предусмотрительным, а вы, мой принц, скоро должны стать нашим лидером. Я знаю, что вы меня поймете.

— Да,— выдавил из себя принц.— Я понимаю, что был глупцом.

— Все мы совершаем когда-то глупости. Эта история может стать для Вашего Высочества источником ценного опыта. Но прежде всего мы должны разрешить эту ситуацию. Нам придется выкупить эти письма у миссис Робинсон. Они и вексель должны оказаться в наших руках.

— Вы считаете необходимым заплатить ей двадцать тысяч фунтов и выкупить письма?

— Думаю, ее можно уговорить расстаться с векселем; меня больше беспокоят письма. Всякий влюбленный молодой человек может подарить женщине вексель, оплатить который он затрудняется; письма — вот что представляет опасность.

— Чарльз, я знаю, что вы правы. Но я не могу достать эти деньги. Вам известно, что отец не очень щедр со мной. Неудивительно, что я в долгах. Люди охотно идут мне навстречу. Но мне не найти этих денег.

— Я думал об этом. Есть только один выход.

— Какой, Чарльз?

— Вы должны пойти к королю, Признаться в своей оплошности и попросить его выкупить письма.

— Что? Меньше всего я готов сделать это.

— Возможно, сэр, но, на мой взгляд, другого решения нет.

— Я никогда этого не сделаю. Печально покачав головой, Фокс произнес:

— Тогда, Ваше Высочество, я предоставлю вам улаживать все дело самостоятельно.

— Чарльз... каким образом? Вы должны помочь мне.

— Все, что я имею — к услугам Вашего Высочества. К несчастью, у меня нет денег, иначе они стали бы вашими. Я нахожусь в таком же положении, что и Ваше Высочество. Я могу увеличивать мои долги, но мне не получить наличных. Мне нечего дать вам, кроме моего совета.

— Лучшего на свете — в этом я уверен.

— Во всяком случае, беспристрастного. Я размышлял над этой проблемой, как над своей личной, поскольку, не говоря уже о моей любви к Вашему Высочеству, она затрагивает мои планы на будущее. Я мечтаю о том дне, когда Ваше Высочество займет свое место в политической элите страны, и не хочу, чтобы что-то помешало этому. Но я вижу только один выход. Эти письма необходимо выкупить у миссис Робинсон; достать деньги можно только через короля. Ваш дядя Камберленд находился в таком же положении. Я молю Господа о том, чтобы эта история не получила такой широкой огласки. Этого не случится, если мы будем действовать осторожно и быстро. Нельзя терять время. Если миссис Робинсон отправится к адвокату... а она сейчас в отчаянии... то мы погибнем. Мы должны срочно найти деньги и уладить это дело раз и навсегда.

— Чарльз, помогите мне.

— Я прошу Ваше Высочество отдать эту проблему в мои руки; но если я стану вашим советчиком, вы должны неукоснительно исполнять мои рекомендации.

— Пойти к отцу...

— Признаться во всей Истории, своей глупости, сказать, что вы осознали содеянное и вашу возросшую ответственность. Король — не чудовище.

— Вы не знаете его так, как я.

— Он сентиментален... клянусь, в глубине его души есть любовь к вам. Проявите такт. Он должен дать деньги. Для него важно избежать новых семейных скандалов. Сделайте так, какя сказал, и вскоре, когда это несчастье останется в прошлом, вы поймете, что вам следовало поступить именно таким образом.

— Чарльз... вы будете моим посланником на переговорах с Утратой?

— Да. Ручаюсь, если вы наберетесь мужества, необходимого для тягостного разговора с королем, вы сможете очень скоро выбросить эту историю из головы, избежав серьезных неприятностей.

— Чарльз, я полагаюсь на вас.

— Этим,— с поклоном произнес мистер Фокс,— Ваше Высочество доказывает свою мудрость.


***

Принц смиренно попросил отца дать ему аудиенцию, и король охотно согласился сделать это. Форма, в которую принц облек свою просьбу, понравилась Георгу Третьему. Сын проявил должное — и весьма необычное — почтение.

Он взрослеет, подумал король. Прежде принц был весьма строптивым... как и большинство молодых людей.

Он встретил принца в благодушном настроении; лицо сына показалось ему печальным.

— Ты хочешь что-то сказать мне, а?

— Да, отец. Я хочу попросить у Вашего Величества прощения за мои юношеские безумства.

— Неужели, а, как?

Король внимательно посмотрел на принца. Подобное смирение слегка насторожило его.

— Продолжай, продолжай,— приказал он.— Какие безумства, а?

— Я должен признаться, что вступил в... связь с актрисой.

— Знаю. Знаю.

— Это миссис Робинсон, игравшая в театре Шеридана.

— Не выношу этого человека,— сказал король.— Пьяницу, игрока... Хорошенькую жизнь он устроил своей жене. Жаль, что она вышла за него. Он ей изменяет. Гуляет по всему городу. Не люблю его. Он — друг Фокса.

Принц понял, что совершил ошибку, упомянув Шеридана.

— Отец, эта женщина больше не является... моей подругой.

— Образумился, а? Возможно, тебе пора жениться. Немного рановато. Я сам женился рано... наверно, это к лучшему.