A Naten - Обратная волна

В глубине души, Элли тайно желала, чтобы это случилось. Она жаждала, чтобы в ее жизни появился родной человек, который будет прикасаться к ней, обнимать ее. Ей хотелось настоящей всепоглощающей страсти… обожания, нежности… быть по-настоящему любимой и эмоционально и физически. Не имея этого в прошлом, она мечтала об этом в будущем. Более того… Элли начинала думать, что, возможно, хочет всего этого от Эм Джей. Ее чувства полностью вырвались из-под контроля.

Забавно, но если она не видела Эм Джей несколько дней, то чувствовала внутри себя пустоту. Если за всю неделю Элли не выпадало случая встретиться с президентом или провести с ней немного времени, то неделя для нее проходила зря. Ее тянуло к высокой женщине как наркомана, жаждущего новой дозы. Со стороны это казалось полным абсурдом, но это была правда, которую Элли не могла больше отрицать. И ей оставалось только одно – понять, что происходит и почему. Черт, ведь она специалист по психологии личности, так почему же она не может понять саму себя? Что это – проекция ее собственных сексуальных фантазий и надежд на первом же встретившемся привлекательном личике? Неужели теперь она подсознательно выбирает себя доминирующий тип личности? Или это просто гормоны и животная похоть? Или же между ними на самом деле что-то есть? Действительно ли они предназначены друг другу?… Элли не знала. Она не знала, что ей делать со своими чувствами, и понятия не имела, что ей делать с усиливающейся между ними напряженностью. Мягко говоря, Элли была в недоумении.

И тот факт, что Эм Джей ни с кем не встречалась, совсем не помогал ей, наконец, определиться. Эм Джей была та еще любительница пофлиртовать и, хотя она сказала, что в настоящее время у нее никого нет, она не уточнила, что не была кем-то увлечена или что у нее нет «случайных связей» на стороне. Глядя на Эм Джей, Элли была готова поспорить на все свои деньги, что у той было множество любовниц и большой сексуальный опыт. Ее красота, то, как она вела себя с другими, как излучала уверенность – все это не было показным; Эм Джей была абсолютно уверена в себе, потому что имела богатый опыт… во многих отношениях. Это было видно по тому, как она самовыражалась – заигрывания, насмешки, язык тела, блеск завораживающих глаз – все это о многом говорило Элли, а именно, что Эм Джей попробовала в своей жизни практически все и даже, вероятно,… не один раз.

Иногда девушка жалела, что не может просто сказать Эм Джей о своих чувствах… просто выложить ей всю правду и посмотреть на ее реакцию. Ну, уж нет… Это будет иметь катастрофические последствия, не говоря уже о том, что это, скорее всего, будет означать конец ее карьеры. Кроме того, Элли действительно не знала, что сказать или о чем спросить Эм Джей. С одной стороны, брюнетка первой начала задавать ей личные вопросы, но с другой – могла ли она поменяться с ней ролями и тоже задать их ей? Как узнать, где «личное» становится «слишком личным»? Как определить, что она уже вторгается в опасную зону? Где простирается эта граница дозволенного? Элли совершенно не знала всех этих тонкостей… Иногда все это казалось ей таким невозможным. Существовало чертовски много неизвестных, и это сводило ее с ума.

Элли удрученно поняла, что ей придется просто держать себя в руках и молчать, позволяя вещам и событиям идти своим ходом. Она должна научиться жить со своими сексуальными фантазиями… довольствоваться флиртом и тонкими намеками… мириться с неизвестностью и неопределенностью… и перестать мечтать, что, возможно когда-нибудь, так или иначе, их отношения могут перерасти в нечто большее.

Наконец, наступил день Благодарения, подарив всем пятидневные выходные. Элли, поддавшись на уговоры Кейтлин, неохотно решила провести праздник дома в Саванне. Приехав к матери в среду вечером, девушка провела самый мучительный день благодарения в своей жизни со своей семьей.

Уже в четверг днем ей захотелось вернуться обратно в Джексонвилл – даже если это означало, что ей придется вести машину ночью. Мало того, что ее мать постоянно пилила ее за образ жизни, так она еще не переставала твердить ей о браке, намекая на ее разведенный статус. Но настоящий взрыв произошел, когда Сюзанна Уотсон объявила Элли, что все еще иногда видится с Эриком Филипсом. Блондинка могла стерпеть многое, но то, что ее мать сказала это за обеденным столом в присутствии всех, очень глубоко ранило ее чувствительную натуру. И почему ей надо было вспомнить о нем именно сейчас? Элли предположила, что ее мать сделала это специально, только чтобы унизить ее, чем навсегда отбила у нее желание возвращаться домой.

– Я часто вижу его в торговом центре и супермаркете, – весело сказала Сюзанна, растягивая слова на южный манер. – Мы поговорили с ним, как старые друзья! – Продолжала щебетать она. – Знаете, я сказала ему, что все еще считаю и отношусь к нему как к сыну, – с притворной теплотой в голосе добавила женщина, как ни в чем не бывало, строя из себя чертову Марту Стюарт. Все это время Элли неподвижно сидела на стуле, медленно пережевывая еду, которая потеряла для нее весь вкус. Сюзанна осторожно бросила взгляд на свою младшую дочь, а потом продолжила. – Оказывается, он снова женился и уже успел развестись… бедный мальчик… «Просто не могу найти правильную девушку», сказал он мне!

Твою мать… подумала про себя Элли и закрыла глаза, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.

– Кстати, Эллисон, он просил передать тебе «привет»… Я сказала ему, что ты приедешь домой на праздник, – добавила Сюзанна. Однако, зная свою мать, и то, что та часто продолжала видеться с Эриком, Элли без труда догадалась, что она, очевидно, рассказала ему все о ее переезде в Джексонвилл.

После пламенной речи ее матери за столом установилась абсолютная тишина… казалось, еще одно слово или чье-нибудь высказывание по этому поводу, произойдет мощный взрыв. Напряженность была настолько осязаема в воздухе, что ее можно было рубить топором, и Элли всем сердцем сожалела, что его нет у нее под рукой. О, сколько слов ей захотелось высказать своей матери, большая часть из которых сводилась к одной фразе: «Ты чертова гребенная сука», однако она не желала попасть в ловушку, расставленную для нее Сюзанной. Следующее, что захотелось выпалить Элли, что она была лесбиянкой. Это определенно должно было шокировать ее мать и заставить страдать. Интересно, сколько человек из присутствующих еще потрясет ее признание? Элли всегда думала, что Эрин что-то подозревает о ее сексуальных предпочтениях, поскольку та часто делала ей замечания, которые, казалось, содержали в себе намек на ее ориентацию, однако единственными кто действительно знал о ней все, были Кейтлин и ее муж.

Но вместо того чтобы сказать хоть что-нибудь, Элли выбрала обычную для себя тактику – игнорирования и молчания. Не отрывая глаз от тарелки, она молилась, чтобы кто-то другой нашел новую тему для беседы. В конце концов, ее «спасителем» стал отчим, Альберт, который наклонился к ней и начал слишком уж ласково гладить ее по спине.

– О, Сюзанна, оставь бедную девушку в покое! – Растягивая слова, будучи не совсем трезвый произнес он.

Элли так и замерла от его прикосновений, в глазах сверкнуло предупреждение, на которое он совершенно не обратил внимания. Отчим всегда делал вид, что находится на ее стороне, всякий раз, когда она выражала несогласие со своей матерью, однако девушка прекрасно знала, что для него это был просто удобный предлог и возможность выставить себя «хорошим парнем». По ее мнению, Альберт был ни кем иным, как извращенцем, и она жаждала, чтобы он, наконец, убрал от нее свои потные лапы.

Прочитав мысли своей младшей сестры, Кейтлин решила включиться в беседу и начала рассказывать о своих делах в школе, где она преподавала, за что Элли была ей глубоко признательна, но сама так до конца обеда и не вступила в разговор.

***

После полудня, по заведенному обычаю мужчины ушли в гостиную смотреть футбол, а женщины остались убирать со стола. Элли страшилась предстоящего разговора, который обязательно должен был состояться, стоило им только оказаться с материю наедине на кухне, и который будет больше напоминать инквизиционный допрос, чем невинную болтовню. Поэтому, исходя из того, что Сюзанна устроила ей за обедом, Элли полагала, что имеет полное право упаковать свои вещи и убраться отсюда, однако ей не хотелось портить праздник остальным. Черт, она всегда заботилась о других. Возможно, в некоторой степени это был недостаток ее характера, но лучше уж это, чем бескорыстная глупость. В конечном итоге, несмотря на все попытки своей матери втянуть ее в спор, Элли решила, что не позволит ей испортить себе праздник. Сказав самой себе, что она здесь в основном, чтобы увидеть Кейт и Джоша, девушка пришла к выводу, что просто будет стараться держаться подальше от своей матери и Эрин. Однако… это оказалось легче сказать, чем сделать.

Ей удавалось избегать их вопросов, пока не пришла очередь мыть грязную посуду. И как только Элли стала сгружать ее в раковину, ее старшая сестра, не теряя времени, приступила к допросу.

– Итак, Элли… расскажи нам о своей бурной жизни в большом городе, – начала Эрин, которая ни разу с момента, как Элли покинула отчий дом, не соизволила позвонить ей и просто спросить, как у нее идут дела. Блондинка была уверена, что ее старшая сестра попросту ревнует, и не желала ссориться с ней в день Благодарения.

– У меня все хорошо, Эрин, – вежливо ответила Элли.

– Хорошо? Просто хорошо? Звучит как-то безрадостно! – Вмешалась в беседу Сюзанна. Видимо, у нее и Эрин накопилось к Элли множество вопросов, которым, казалось, не будет конца до самого вечера.

– Ну, расскажи мне, как это жить в большом городе… Где ты живешь? Завела ли новых друзей? Повстречала ли кого-нибудь интересного? – Обрушила Эрин на сестру шквал вопросов.

– Хорошо, хорошо! – Сдалась Элли, подняв в знак капитуляции руку вверх, и отошла на другую сторону кухни, испытывая потребность как можно дальше дистанцироваться от своих мучителей. – Город очень красивый – интенсивный трафик и много людей, однако это не так уж плохо, если ты живешь у пляжа, как я, – не удержалась Элли немного подразнить сестру, которая любила пляж. – Я живу в милом домике, он немного маленький и старый, но аккуратный и чистый, и… находится недалеко от пляжа. – Девушка послала старшей сестре вкрадчивую улыбку, посчитав, что та заслужила все это. Эрин, уловив сарказм, грозно нахмурилась, поняв, что ее младшая сестра просто насмехается над ней. – Поскольку я живу в городе всего лишь несколько месяцев и у меня не так уж много времени на личную жизнь, то друзей я завела только на работе, – продолжила Элли. – Кроме того, для меня это не самое главное, сейчас во главе угла я ставлю свою работу, – добавила она и, рассеянно взяв дольку морковки, откусила от нее кусочек.

– Ты никогда не встретишь хорошего человека, если все время будешь работать и работать, Эллисон Мари, – упрекнула ее мать. – Если, конечно, только ты не встретишь хорошего мужчину на работе… много ли приятных молодых людей в этой твоей компании? – Подначивала дочь Сюзанна, пристально смотря на нее.

Элли закатила глаза, ее мать только и делала, что думала о том, как бы найти ей мужчину и выдать побыстрее ее замуж.

Боже… если бы она только знала, застонала про себя блондинка. – Я уверена, что там много таких мужчин, мама, – проворчала Элли. – Но я пока не заинтересована, чтобы заводить новые отношения… это не главная цель в моей жизни, – саркастически добавила она.

На это замечание бровь Эрин взлетела вверх. – Да, все верно, твоя главная цель – убежать, спрятаться и самореализоваться в новой карьере, – огрызнулась она, подчеркивая практически каждое свое слово. Эрин, как и их мать, никогда не поддерживала сестру в ее стремлении переехать в Джексонвилл, и не понимала, почему та упрямится и не желает вернуться обратно домой. Именно в этот момент на кухню зашла Кейтлин, ее руки были полны грязной посуды. Увидев мрачное выражение лица своей младшей сестры, она заключила, что ее мать и старшая сестра снова взялись за старое.

– Я не бегу и ни от чего не прячусь, Эрин. Просто потому, что я не хочу ни с кем встречаться, не означает, что я бегу от кого-либо или от чего-либо! – Парировала Элли, вставая в оборону.