A Naten - Обратная волна

– Но, если ты ни с кем не ходишь на свидания, то, как ты планируешь выйти замуж? – Снова вмешалась Сюзанна. Элли взглянула на Кейт, но ее сестра только закатила глаза и покачала головой. Блондинке уже порядком надоело постоянное преследование матери и Эрин, и она была готова взорваться и выложить им всю правду о себе.

– Я не хочу выходить замуж, мама. Я была замужем, и тебе хорошо известно, чем это все закончилось, – сказала Элли, уже не скрывая раздражения.

– Да, да, я знаю, я знаю, – ответила Сюзанна пренебрежительным тоном, умышленно игнорируя эмоциональное состояние младшей дочери. – Неужели, ты всегда будешь винить этого бедного мальчика в своих несчастьях? – Сказала она, бросая на Элли строгий взгляд.

Гнев девушки достиг наивысшей точки. Ее лицо раскраснелось, ярость угрожала выплеснуться наружу. Как смеет ее мать до сих пор защищать этого урода ее бывшего мужа? Кейт, увидев состояние Элли, поняла, что драки не избежать.

– Этого мальчика?! – Прорычала Эллисон. – Этот мальчик ПРИЧИНА всех моих страданий, – процедила она сквозь зубы, яростно глядя на мать. Сюзанна повернулась к дочери и была удивлена интенсивностью ее гнева, направленному на нее. – Этот мальчик причинил мне эмоциональную и физическую боль, – продолжала Элли, еле сдерживая себя. – Этот мальчик опустошил меня… и, по непонятной мне причине, ты до сих пор защищаешь его, мама…? Объясни мне, пожалуйста, ПОЧЕМУ! – Закричала она голосом, полным ярости и боли.

Сюзанна мгновение смотрела на свою дочь. – Брак – это взаимодействие двух людей, Эллисон… и в неудаче тоже повинны оба, – снисходительно сказала она, считая Элли еще наивной девочкой.

– О, тебе ли не знать все о неудачных браках, правда, мама? – Ощетинилась Элли, посмотрев на мать и наплевав на то, как злобно звучат ее слова и как сильно они ужалили пожилую женщину. Будучи хорошо и правильно воспитанной девушкой, она никогда не смела повышать голос и бросать вызов своей властной матери… до сих пор.

Нижняя челюсть Эрин и Кейтлин от шока упала вниз, а лицо матери покраснело от злости.

– Это было неуместно, Эллисон Мари! – Зло выплюнула Сюзанна, делая шаг к осмелевшей дерзить ей дочери.

Однако Элли было уже не остановить. Не желая быть снова обманутой этой женщиной, девушка, не отрывая глаз, смотрела на свою мать. – Что? Забавно, что у тебя нет никаких проблем, когда ты третируешь и лезешь в мою жизнь, но стоит мне прокомментировать твою, то ты сразу же приходишь в бешенство, – возмутилась Элли. Конечно, она и раньше осуждала свою мать, но делала это деликатно и нерешительно, сегодня же все было совершенно иначе. Элли вдруг обнаружила в себе силу, которую не чувствовала прежде. Ей захотелось все высказать в лицо пожилой женщине и показать ей, что она не только счастлива и довольна своей нынешней жизнью, но и стала другой, более сильной и уверенной в себе.

Видимо Сюзанна заметила перемену в дочери, потому что, для разнообразия, решила промолчать. Она просто стояла и смотрела на Элли, которая превратилась для нее в незнакомку.

– Я больше не понимаю тебя, девочка. Я не знаю, кто ты, и почему ты живешь такой жизнью, – сказала Сюзанна, глядя на дочь в полной растерянности и с некоторой грустью в глазах.

Элли иронично рассмеялась. – О, я знаю, мама… Я знаю, что ты не понимаешь меня, – тихо сказала она, проводя руками по волосам и, покачав головой, вышла из кухни.

***

Кейтлин обнаружила свою младшую сестру на заднем дворе, качающейся на старой дряхлой качели, которая многое повидала в своей жизни. Ее серо-зеленые глаза смотрели далеко в даль, и не трудно было догадаться, что Элли, находясь здесь, была несчастна. Ну, разве можно было ее в этом винить? Кейт так надеялась, что они смогут собраться все вместе и хорошо провести время, но ее мать и Эрин своими наставлениями, бесконечными вопросами и ехидными замечаниями навсегда отбили у Элли желание возвращаться домой. Она даже не сомневалась, что ее сестра завтра же уедет в Дженсонвилл.

– Эй, арахис, – сказала Кейт, подходя к одинокой фигуре.

Элли скривила губы и угрожающе посмотрела на сестру. Арахис было ее детское прозвище, и Кейтлин всегда использовала его, чтобы ласково подразнить ее.

– Ты, неверное, сейчас очень зла на меня за то, что я уговорила тебя приехать сюда и мириться со всем этим, да? – Спросила Кейт и, сев рядом с Элли, приветливо похлопала ее по бедру.

– Мда, – тихо вздохнула Эли. – Я надеялась, что праздник пройдет лучше… Я действительно верила в это.

Кейт тяжело выдохнула. – Некоторые вещи никогда не меняются, да?

– Ага… кажется это действительно так, – ответила блондинка, покачав головой. Так они сидели и качались в тишине несколько минут.

– Итак… Полагаю, ты уезжаешь завтра? – С замиранием в голосе спросила Кейт, не желая, чтобы Элли уезжала, но не могла винить ее в этом стремлении.

Элли саркастически рассмеялась. – Я уезжаю сегодня вечером. Черт, я не собираюсь мириться еще три дня с этой фигней, – сердито сказала она. – На самом деле, я думала, повидаться с отцом… Может, мне стоит провести с ним остаток выходных? – Добавила девушка, глядя на Кейт и ожидая ее реакции.

В ответ сестра тепло улыбнулась ей. – Это было бы хорошо… Я уверена, он будет рад тебя видеть.

– Да… Я скучаю по нему, – задумчиво сказала Элли и улыбнулась, посмотрев на Кейт, которая в ответ тоже улыбнулась ей и погладила ее по золотистым волосам.

Ее младшая сестра, казалось, действительно изменилась. Она смогла бросить вызов их властной матери, чего никогда не сделал бы в прошлом. Казалось, Элли стала сильнее… менее наивной… более самостоятельной и уверенной в себе. С одной стороны, это было хорошо, но с другой – Кейт чувствовала, что Эллисон до сих пор несчастна. Или, может, она была просто расстроенной или уставшей… может быть, она устала от одиночества. Как бы там ни было, Кейт надеялась, что ее новая жизнь в Джексонвилл принесет сестре счастья. Ей всегда казалось, что Элли слишком многого ожидает от своего избранника, она ненавидела видеть свою сестру опустошенной и в полном одиночестве.

– Итак, расскажи мне о своей работе, – начала Кейт, желая улучшить настроение сестре. – В последний раз, когда я разговаривала с тобой, ты сказала мне, что много работаешь с президентом компании?

– АХМММ, да… Это так, она…

– Она? Вот уж не думала, что это женщина! Вау! Женщина-президент! Это так здорово! – Оборвала сестру Кейт.

Элли состроила рожицу. – Ничего особенного в этом нет, она умная и очень… ну, она очень хорошая, – лаконично закончила она, опасаясь выложить слишком много о своих сложившихся особых отношениях с Эм Джей Уиттон.

– Значит, ты работаешь с президентом компании. Это впечатляет, Элли. Как тебе это удалось? – Искренне заинтересованно спросила Кейт.

Элли слегка покраснела и пожала плечами. – Хм… ну, она курирует кадровый департамент, и ей часто необходима информация по персоналу, и… видимо, я единственная, кому удается быстро собирать для нее все сведения, так что… мы просто сработались вместе, – объяснила она, стараясь не вдаваться в детали.

– Что ж, это замечательно, милая! Прекрасно, что у тебя сложились такие хорошие отношения с президентом компании! – Воскликнула Кейт с гордой улыбкой.

– Какие еще отношения, Кейт, мы просто вместе работаем, и… и она мне нравится, – Элли отвела глаза и снова пожала плечами, стараясь казаться как можно беспечнее.

Кейт ответила понимающей улыбкой. – О, правда? – Сказала она. Ей было прекрасно известно, что Элли нравятся женщины, и, хотя они никогда откровенно не разговаривали на эту тему, она догадалась по поведению и внезапно покрасневшим щекам младшей сестры, что та кое-чего недоговаривает. Кейт усмехнулась и, растягивая слова, спросила: – Она красииивая?

Элли закатила глаза. – Боже Кейт, пожалуйста! Только не ты! Я НЕ ВЫНЕСУ этого! – Воскликнула она, сжимая руками голову.

– Эллисон, расслабься! Я просто дразню тебя! – Сказала Кейтлин, игриво ткнув сестру в плечо. – Чего ты так реагируешь? Что случилось?

– Ничего не случилось! – Отрезала блондинка. – Я просто… Знаешь, я уже устала оттого, что каждый учит меня жизни. Достало все это, – сказала она и уныло понурила голову.

– О, сладкая моя, – ответила Кейт, обнимая Элли за плечи. – Я просто дразню тебя, честно, – заверила она сестру. – Мне просто невыносимо видеть тебя несчастной, вот и все.

– Я вовсе не несчастна, – сказала Эллисон, качая головой. – В смысле… конечно, я чувствую себя несчастной сегодня, но… обычно это не так… в самом деле, – пробормотала она, стараясь, чтобы это прозвучало так, будто у нее все замечательно, но Кейтлин ей не поверила.

Она очень хорошо знала свою младшую сестру, и сейчас прекрасно видела, что ее что-то тревожит, но решила пока оставить Элли в покое. Стоит ей только надавить на нее, как та закроется от нее в своем стальном панцире. Поэтому Кейт приказала себе быть терпеливой, посчитав, что и рано или поздно она выяснит, что творится у нее на душе.

– Хорошо, малыш… ладно, – примирительно прошептала Кейтлин и, наклонившись, поцеловала Элли в макушку. – Давай вернемся внутрь, и ты позвонишь папе, и узнаешь, не возражает ли он против гостей.

– Ты поедешь со мной? – Спросила Элли, с надеждой в глазах смотря на Кейт. С широко распахнутыми глазами она снова стала похожа на девочку, которая обожала свою старшую сестру и всегда смотрела на нее любящими глазами, полными невинности и преданности. Мысль, что ее младшая сестра несчастна, разбивала Кейтлин сердце. Для нее Элли всегда останется маленькой девочкой.

– Конечно, только не надолго, – кивнула Кейт.

– Прекрасно, ты будешь договариваться с огнедышащим драконом…, – предупредила Элли сестру.

– О, черт, ладно! – Ответила Кейт и, скорчив рожицу, улыбнулась.

Девушки встали и, обнимая друг друга, направились обратно к дому своей матери.

У Эм Джей день Благодарения прошел как обычно – мучительно и скучно. Пообедав у Мэдисон в четверг, она ушла вскоре после того, как прибыли родители Дуга. Грубые и невыносимые, пожилая чета Коэн вечно цеплялась и осуждала Эм Джей за ее незамужний статус. Либо они действительно были настолько невежественны и глупы, либо намеренно строили из себя идиотов в жалкой попытке вывести из себя угрюмую свояченицу, чтобы только увидеть ее реакцию. Если бы не Мэдисон и Лиззи, Эм Джей давно бы уже с таким удовольствием высказала в лицо этим Коэн, что она самая настоящая лесбиянка и чертовски рада этому.

Но вместо этого, темноволосая женщина извинилась и покинула дом Мэдисон, радуясь возможности пораньше вернуться домой и насладиться тренировкой у боксерской груши, быстрой пробежкой вокруг дома, и, возможно, ей даже удастся поплавать в бассейне.

***

Руки Эм Джей ужасно болели после истязания у боксерской груши, но было так здорово выпустить пар… это было гораздо лучше, чем монотонное кручение педалей на велотренажере, от которого она избавилась еще в прошлом году. Разгоряченная и потная, Эм Джей решила отказаться от пробежки, и потащила свое усталое тело прямиком к бассейну, который так и манил ее своей спокойной, кристально чистой гладью. Сняв с себя всю одежду, брюнетка прыгнула в воду, в чем мать родила.

Не успела она всплыть на поверхность, как прохладный вечерний воздух напомнил о себе, однако ей было все равно. Глубоко вздохнув и погрузившись обратно в воду, нагретую за день солнцем, она поплыла через весь бассейн, делая изящные гребки под водой.

Мысли Эм Джей начали витать вокруг Эллисон. В последнее время она обнаружила, что думает о ней все чаще и чаще. Но хорошо это было или плохо, она не знала. Единственно, в чем Эм Джей была уверена, что это что-то значило, и это «что-то» мучило ее.

Она всегда предпочитала заниматься самотерапией, не желая, чтобы кто-нибудь посторонний копался у нее в голове, задавая дурацкие вопросы. В спокойной и расслабляющей обстановке ей лучше думалось, кроме того, самоанализ часто служил ей своего рода развлечением.

Однако сегодня вечером она была раздраженнее, чем обычно, обвинив в этом неумолкающих Коэн и их глупую игру в «двадцать вопросов». Они только и делали, что постоянно расспрашивали ее о личной жизни, а ей приходилось добродушно отвечать на вопросы, с легкостью отбивая их неуклюжие попытки докопаться до правды. Часто это забавляло ее, ей нравилось дразнить и вводить их в заблуждение, делая двусмысленные заявления. Но сегодня она оказалась не в настроении играть. По непонятным ей причинам, каждый раз, когда они поднимали тему ее «личной жизни», все о чем могла думать Эм Джей, была Эллисон и то, что происходило между ними. Она никак не могла себе объяснить, почему Элли не выходит у нее из головы, и почему она перестала воспринимать болтовню Коэн как обычно.