– Но я как-то не думала об этом. – Она пожала плечами. – И потом, я уже была замужем. Больше что-то не хочется.


– Ну почему сразу замуж, мам? Теперь можно просто поддерживать отношения.


– Люба!


– А что, Люба? Мамуль, я тебе вполне серьезно говорю, что ты не должна ставить на себе крест.


– А я и не ставлю.


     Дочь внимательно посмотрела на мать.


– Ты его хоть чаем напоила?


– Я предлагала, он не стал. Ну, да что ты пристала к нему? Иван Николаевич просто подвез меня до дома, а тут ты позвонила. Нам с тобой просто случайно повезло.


     Любаша посопела, желая, видимо, еще что-то сказать, но удержалась и промолчала.



                                                                                   * * *



     Утро понедельника началось с того, что главный собрал всех заведующих отделений и сообщил, что со следующей недели в больнице ожидается крупная проверка из министерства, от результатов которой зависит их дальнейшее финансирование. Из всего этого Рябов предложил коллегам сделать соответствующие выводы и отправил по своим отделениям.


     Спустя пару часов Анне на сотовый позвонил Яковлев.


– Привет, Аня! – радостно поприветствовал он ее.


– Здравствуй, здравствуй, дорогой! – Горелова искренне обрадовалась другу. Он звонил ей до этого пару раз, искренне интересовался ее делами.


– Как поживаешь? Замуж еще не вышла? – Хохотнул Яковлев.


– И не собираюсь. Чего я тебе плохого сделала? – Притворно обиделась Анна.


– Нет, я вполне серьезно.


– Я тоже.


– На работе как? Наши все в порядке?


– Нормально.


– Харламова к рукам не прибрали?


– В каком смысле? – не поняла Анна Сергеевна.


– К женским рукам.


– А-а. Ты же вроде не был раньше сплетником?


– Старею, наверное.


– Да ну?


– Скучаю я, Анька, зверски скучаю по всем вам. Я, кстати, знаешь, чего звоню?


– Если не просто поболтать, то не знаю.


– Ты во вторник где будешь? Не дежуришь?


– Нет.


– Я сегодня вечером к теще приеду на юбилей. Хотелось бы во вторник встретиться и поболтать с глазу на глаз. Как ты на это смотришь?


– Хорошо смотрю. Если ничего не изменится, то день я работаю, а вечером дома. Приезжай ко мне домой, поболтаем от души, и никто мешать не будет.


– Нет, вечером я уже обратно возвращаюсь. Давай я ближе к обеду к тебе на работу подъеду. Заодно и гляну, как ты там хозяйствуешь.


– Строго судить не будешь? – хохотнула Анна.


– Скажешь тоже!


– Тогда приезжай.


     Договорившись о встрече, они отключились. Анна, отложив телефон, призадумалась. Что-то Яковлев туману напустил… Неспроста он хочет ее увидеть. Скучать-то они скучали друг по другу, но Николай Матвеевич явно не оставил мысли о том, чтобы перетащить ее к себе в столицу. Не иначе как чего-то надумал…



      В кабинет заглянула вездесущая Ниночка.


– Анна Сергеевна, в среду у Ивана Николаевича день рождения. Наши деньги собирают на подарок.


     Горелова махнула рукой – заходи, мол, и полезла в сумку за кошельком. Нина с готовностью проскользнула  к столу поближе к Анне.


– Я на нашу Регину прямо не могу! – очередная информация явно не давала Ниночке покоя.


     Анна хмыкнула.


– Что опять?


– Ну не дает она прохода нашему хирургу, и все тут! Так и вертится вокруг него!


– А если это взаимно? – Анна протянула деньги.


– Что-то не похоже. Она за него, еще когда Яковлева провожали, уцепилась. Помните?


– Я не видела. – Сухо ответила Анна Сергеевна.


– Они даже из ресторана ушли вместе. Только Харламов ее, оказывается, просто до дома проводил. Она потом довольная ходила, словно он ее замуж позвал.


     Анна усмехнулась.


– Представляю, что в среду будет. – Хихикнула Ниночка. Праздники и дни рождения реанимация и хирургия обычно отмечали вместе.


– Ивану Николаевичу сколько лет будет? Не круглая дата? А то может подарок надо, а не деньгами? – По общей договоренности подарок приобретался на круглые даты, а так коллеги собирали имениннику деньги и дарили их в конверте.


– Нет, не круглая. Сорок четыре. На следующий год будет круглая. Хотя сорок пять, по-моему, это для женщин круглая. Сорок пять – баба ягодка опять. А мужики ведь не ягодки.


– Ну да, они орлы. – Серьезно заявила Анна Сергеевна.


     Ниночка заливисто расхохоталась.


     Когда за ней закрылась дверь, Горелова на несколько секунд задумалась. Значит он старше ее всего на год – самой Анне Сергеевне в сентябре будет сорок три. А то, что Регина неровно дышит к хирургу – в этом не было никакого сомнения – она сама не раз видела их вместе довольно непринужденно беседующими где-нибудь в сторонке. Вот только почему наши девчонки сделали вывод, что это не так уж и взаимно?


     Тут в кабинет влетел разъяренный Крымов и начал возмущаться, что его опять ставят на дежурство в выходной. Анна переключилась на него, и мысли ее о Харламове улетели прочь.


     Вечером позвонил  Яковлев. Они договорились встретиться на следующий день после обеда.


    Он приехал в точно назначенное время с огромным букетом роз. Анна, увидев его в дверях, ахнула и замахала руками.


– Ты с ума сошел! Прямо как на свидание явился!


– Имею на это полное право! Я тебя сколько времени не видел? Ты просто не представляешь, как я соскучился!


– Ну, проходи уже! А то, если кто увидит, в обмороке валяться будет.


– Пусть валяется.


– Проходи, – Анна сделала приглашающий жест рукой, – хочешь, на своем кресле посиди.


– Какое же оно мое? Оно теперь твое. – Он окинул взглядом кабинет. – О-о, родные стены! Ремонт еще не сделала?


– Нет, и пока точно не собираюсь. Меня все устраивает. – Горелова достала с полки вазу,  и, налив в нее воды, аккуратно поставила букет. – Садись, рассказывай, как жизнь. За встречу будешь? У меня вино есть, и твой подарок еще не кончился, налить?


– Спасибо, но я за рулем. В другой раз. А за коньяк я тебя ругаю – что ж до сих пор не осилила? Не с кем?


     Анна, вспомнив вдруг, как угощала коньяком Харламова, улыбнулась. Яковлев заметил ее улыбку, изогнул бровь.


– А?


– Ага. Ладно тебе в стойку вставать, рассказывай, давай о себе. – Анна первая уселась на диван.


     Сначала разговор шел о самом Николае Матвеевиче, о том, как он устроился на новой работе, да и в самой столице.


– Суетно, людно, одним словом  – просто кошмар в сравнении с нашей здешней жизнью. Но зато денежно, врать не буду.


– Заметно по цветам. Раньше за такие розы ползарплаты надо было отдать, причем даже твоей, – кивнула Анна.


– Это точно. Но что я все о себе да о себе. Ты-то как здесь?


– Нормально я здесь, я ведь дома.


– Работа как? Народ слушается?


– Пока не обижаюсь.


– Замуж еще не вышла?


– Нет, как видишь. – Горелова развела руками.


– И Игорь не вернулся?


– Тоже нет.


– Фигня. Такую женщину у нас там быстро определим в хорошие мужские руки.


– Где это «у вас»?


– В Москау, дорогая, в Москау. Там ведь дамы теперь пошли, ох, какие избалованные! Ни тебе пожрать как следует приготовить, ни посуду помыть. Все норовят готовым продуктом из магазина накормить да из пластиковой тарелки. Но я не об этом. У меня там, в клинике, местечко образовалось как раз для тебя.


     Следующие полчаса он потратил на уговоры подруги. Анна не сдавалась без боя. Признаться, она была готова к тому, что он начнет ее соблазнять переездом, не зря же он позвонил заранее и явился на встречу лично. Но сама для себя она еще ничего не решила. А, если быть совсем честной, то и не очень желала перебираться в столицу. В ход пошли все аргументы, начиная с весьма приличной зарплаты и кончая тем, что она будет гораздо ближе к детям, тем более что и Любаша не поменяла своего решения переехать к брату в Подмосковье.


     В конце концов Яковлев глянул на часы.


– Слушай, хорошо тут с тобой, но мне пора. Сроку даю тебе неделю. Отрицательного ответа не приму, так и знай.


– Да ладно тебе! Может у меня будет уважительная причина отказаться.


– Какая? – тут же зацепился Яковлев.


     Анна состроила гримасу. Отстань!


– Приму только одно – устройство личной жизни в лучшую сторону. Поняла меня?


– Поняла.


     Анна пошла провожать Николая Матвеевича. Все, кто встречался им по дороге, были искренне рады Яковлеву, здоровались, коротко спрашивали о жизни. Вместе с Анной они вышли на крыльцо.


– Ну, давай, Аня, – он взял ее руки в свои, чуть сжал.


– До свидания, Николай Матвеевич.


     Чмокнув друг друга в щеки, они разошлись.


     Вернувшись в кабинет, Анна Сергеевна подошла к столу и осторожно коснулась цветов кончиками пальцев. Огромные пунцовые бутоны были необыкновенно красивы. Таких цветов ей еще никто не дарил. Неужели надо расстаться с человеком, чтобы получить в подарок такую красоту…


     За ее спиной открылась дверь. Появившийся на пороге Харламов мгновенно увидел огромный букет на столе и задумавшуюся Анну Сергеевну рядом с ним. По тому, как нежно ее рука касалась роз, по тому, что она не сразу заметила, что в кабинет кто-то вошел, было видно, что мысли ее сейчас заняты чем-то очень важным.


     Иван Николаевич нахмурился и попятился, было, чтобы выйти, но Горелова уже услышала его и обернулась. От нее не укрылось, что Харламов сдвинул брови, и она с легким удивлением спросила:


– Что-то случилось, Иван Николаевич?


– Нет. Я, кажется, не вовремя, извините.


     Анна Сергеевна опустила руки от цветов, развернулась к хирургу.


– Что-то же привело вас сюда?


– Я просто хотел спросить насчет завтрашнего вечера. Можно немного посидеть в честь моего дня рождения?


– Конечно. – Она перехватила его взгляд, брошенный на букет.


– Спасибо. – Сухо поблагодарил он и, развернувшись, вышел.


     Ну и пусть идет. Не спросил ничего, и цветов не оценил, только глазами пострелял. Но что-то уж очень серьезными они у него сделались, да и сам как-то помрачнел сразу. Почему?


     Зато заглядывавшие потом к Анне коллеги восхищались букетом на всю катушку. По отделению уже разнесся слух, что к Анне заглядывал Яковлев, и всем было интересно узнать, как он поживает, женщины в открытую любовались подаренными цветами.



     На следующий день коллеги с самого утра начали чествовать Харламова. Анна пригласила всех в свой кабинет, и, как руководитель коллектива, произнесла поздравительную речь. Когда она закончила, остальные поддержали ее слова своими пожеланиями. Харламов поблагодарил коллег и пригласил на вечер в ординаторскую. Народ довольный заулыбался и согласно закивал.


     День пролетел быстро, операция была всего одна, да и та плановая и несложная. И потому по окончании рабочего дня врачи собрались на «днюху», как выразился Крымов, вполне миролюбиво настроенными и даже слегка расслабленными.


     От Анны не укрылось, что реаниматорша Регина и в самом деле почти сразу же оказалась рядом с именинником. Красивое молодое тело аккуратно упаковано во вполне сексуальный белый халатик, верхние пуговицы которого были довольно откровенно расстегнуты. Молодая женщина красилась совсем мало, но была все-таки чертовски хороша и аппетитна.


     Поздравили, выпили, закусили. Повторили. И еще раз повторили. Народ расслабился, повеселел, заговорил громче.  Анна налила себе в чашку сока из пачки и отошла к окну. К ней тут же присоединилась Светлана Ивановна. Поведав о том, как чувствует себя  недавно появившаяся на свет внучка, медсестра через некоторое время удалилась. Анна повернулась к окну.


      Чья-то рука коснулась ее локтя. Анна Сергеевна обернулась. Харламов.


– Анна Сергеевна, как поживает ваш кран?


– О-о! Спасибо! Он вполне успешно заменен на новый.


     Иван Николаевич кивнул.


– Говорят, Яковлев вчера сюда приезжал? – Как бы невзначай поинтересовался Иван Николаевич.


     Анна глянула на него.


– Приезжал.


– Как он там, привык к столице?


– По-крайней мере не жаловался. К себе звал.


– Ну и как, вы согласились?


– Пока еще думаю.


– Неужели за столько времени еще ничего не надумали?


– Да как-то нет… Хотя, может, и придется уезжать. Вот приедет на следующей неделе проверка, нароет чего-нибудь, и выгонят меня с позором. Тогда и поеду на поклон к Яковлеву.