– Да вот, пришли своего паренька проверить. – Харламов чуть улыбнулся.


– В порядке ваш ребенок. Можете его уже к себе забирать. Да разве может быть иначе – если его такой первоклассный хирург оперировал? – Регина не упустила шанса вильнуть хвостиком перед Иваном Николаевичем.


– Хорошо, переведем, – тот просто кивнул, словно не заметив ее похвалы. – Когда он проснется – дайте нам знать. Пока спит, тревожить не будем.


– Конечно! – и, видя, что он собирается уходить, с улыбкой предложила – может чайку?


– Нет, спасибо, – тут уже Анна подала голос. – Скоро пятиминутка. Прошу не задерживаться. Она кивнула коллегам, и пошла по коридору.


     Регина стрельнула глазами ей вслед, и развернулась к Харламову. Но он, чуть улыбнувшись, отрицательно покачал головой и  направился за Гореловой.




     Когда маленький пациент проснулся, Анна Сергеевна нашла Харламова, и они вместе пришли к нему в палату.


     Анна села на край кровати, Иван Николаевич встал рядом. Большущие детские глаза со страхом смотрели на них.


– Привет, – улыбнулись ребенку врачи.


– Здравствуйте.


– Как ты себя чувствуешь?


– Хорошо.


– Где-нибудь болит?


– Голова. – Мальчик подумал, словно прислушиваясь к своим ощущениям. – И нога немного.


– Ножку ты сломал. – Анна тихонько погладила его руку, лежащую вдоль тела. – Но она у тебя скоро заживет. А на лбу у тебя царапина. Ты только ничего не трогай, ладно? Тебе нужно лежать спокойно, чтобы все быстрее зажило. Ты ведь послушный мальчик?


     Ребенок кивнул.


– Ну, вот и хорошо. А мы с Иваном Николаевичем будем тебя лечить. – Анна кивнула на Харламова. – Меня зовут Анна Сергеевна. А тебя?


– Кирилл. А где моя мама? Когда они с папой ко мне придут?


     Горелова с Харламовым переглянулись.


– Понимаешь, Кирилл, к тебе пока никого не будут пускать, кроме нас. – Иван Николаевич пришел Анне на помощь. – Так надо.


    Ребенка перевели в отдельную палату. Он чувствовал себя хорошо и довольно быстро пошел на поправку. Наложенные на порезы швы начали заживать. Единственное, что надолго задерживало его в больнице, это сложный перелом. Мальчику предстояло провести на вытяжке пару месяцев.  Анна стала приходить к нему каждый день, и просиживала у его постели довольно долго.


     Кирюше уже сказали, что мама и папа погибли в той аварии. Сначала он долго плакал, а потом как-то притих, замкнулся, и это было самое страшное. Ребенку очень сложно было справиться одному с таким горем, а отвлечь его от всего происходящего, поддержать в тяжелейшее время, было, в принципе, некому. Конечно, весь персонал хирургического отделения, как мог, скрашивал время пребывания мальчика в стенах больницы – его подкармливали домашними «вкусняшками», приносили ему книжки и игрушки. Все старались поговорить с ним, растормошить хоть как-то, чтобы ребенок не замыкался в своем горе и в своем одиночестве. Но все равно рано или поздно, мальчику предстояло выйти из  больницы. А там его ждал детский дом – о том, чтобы отдать Кирюшу на воспитание единственной родственнице – бабушке, не могло быть и речи. Тем более что она за все это время в больнице появилась только  раз, да и то не в лучшем виде. Сам Кирилл про нее даже не вспоминал. Больше никто из родственников мальчика не объявлялся. Зато уже несколько раз приходили из органов соцзащиты, но по просьбе Гореловой мальчику пока не говорили по какому поводу.


     Анна Сергеевна с каждым днем все больше привязывалась к Кирюше. Она много с ним разговаривала, порой даже играла в какие-нибудь игры.


     Не раз и не два Анна видела, что и Харламов задерживается у Кирилла в палате. Она никогда не мешала их разговорам, даже не заходила в этот момент. Ее сердце сжималось при мысли, что ребенок рано или поздно поправится, и тогда его выпишут. Что будет с ним дальше, страшно было даже подумать. Если честно, то за долгие годы работы Анна Сергеевна видела всякое, видела и детей – сирот, видела, как совсем маленькие ребятишки становились инвалидами. Сочувствовала, переживала. Порой не спала ночами. Но внезапно осиротевший Кирюша вошел в ее сердце и прочно там остался. Она и сама не знала почему, даже иногда пыталась охладить свой пыл, здраво рассуждая, что ей не следует не только самой привязываться к маленькому пациенту, но и уж тем более приучать его к себе. Но… Начинался новый день, и она опять переступала порог его палаты…



* * *



     В июле на каникулы приехала Любаша. Анна очень соскучилась по дочери и была безумно рада, что девочка хоть два месяца пробудет рядом с ней. И тут же поняла, что у Любы появился молодой человек. Заметить это было несложно: раздавался телефонный звонок – и дочь моментально исчезала за дверью своей комнаты, при этом плотно ее прикрыв. Исчезала надолго, а когда появлялась, то глаза ее светились радостью.


– Ну и кто это? – напрямую спросила Анна Сергеевна дочь после очередного такого звонка.


     Любаша улыбнулась.


– Человек.


– А как его зовут, этого человека?


– Иван.


     Анна Сергеевна вздрогнула от неожиданности.


– Как?!


– Иван… – Люба удивленно изогнула брови. – Мам, ты чего?


     Вот оно… Самый подходящий момент, чтобы напрямую поговорить с дочерью. Не надо даже подбираться к теме, она сама выплыла наружу.


– Да так… – Анна пожала плечами. «Ведь сейчас струшу и не скажу». – Прикольно просто.


– Что – прикольно?


– Имя. Помнишь… – «Ну, же, давай, решайся!». – Помнишь человека, что чинил нам с тобой кран в прошлом году?


– Ну да. – Люба непонимающе смотрела на мать.


– Его тоже зовут Иван.


– Ой, точно! Я помню! – Она заулыбалась. – Он же вроде твой коллега.


– Теперь не только коллега…  Мы с ним встречаемся.


     На несколько секунд в комнате воцарило молчание. Анна замерла, напряженно ожидая реакции дочери. А Любаша некоторое время переваривала новость, потом кашлянула.


– Ну, знаешь, я как-то не очень и удивлена.


– Даже так? Почему?


– Не знаю. По-крайней мере он мне тогда понравился. Да и что говорить, мам, вы же взрослые люди, сами во всем разберетесь. И потом, – она вдруг обняла мать за плечи, – я всегда тебе говорила и сейчас говорю – ты же у нас умница и красавица, почему ты должна быть одна?


– Ну, ладно, умница и красавица, расскажи лучше, кто такой твой человек по имени Иван?


– Самый что ни наесть обыкновенный человек.


– А лет-то ему сколько? И чем занимается?


– Лет ему двадцать два. Он работает с нашим Артемом на заводе.


– И давно вы встречаетесь?


     Дочь что-то прикинула в уме.


– Полгода. Хотя нет, чуть больше. Мы на Старый Новый год познакомились.



     На следующий день после их разговора с Любой Анна Сергеевна встретила Игоря. Столкнулись они возле больничных ворот. Он только что припарковал машину и, выйдя из нее, нажал на кнопку сигнализации. Анна же как раз подходила к воротам.


– Аня!


– Игорь? Привет.


– Здравствуй! А я к вам. Мне к твоему главврачу надо.


– Ясно. Ну, пошли.


     Они пошагали по дорожке вместе. Некоторое время оба молчали.


– Как живешь? – первым заговорил Игорь.


– Нормально. А ты?


– Тоже нормально.


– Есть толк от поездки в Германию?


– Да. Динамика положительная – уже можно вставать. Пока не ходить, но хотя бы стоять самостоятельно – и это уже большой прогресс.


– Конечно. Поздравляю.


– Спасибо. Люба приехала? – спросил Игорь. – А то она мне недавно говорила, что скоро собирается на каникулы.


– Позавчера приехала.


– У нее все нормально?


– Да. Хочет недельку дома посидеть, а потом на работу устроиться.


– А отдыхать когда будет?


– В августе. Игорь, ей же не десять лет, пусть поработает, тем более что они вместе с Алкой, подружкой своей, куда-то вместе идти надумали.


     Горелов глянул на Анну, пожал плечами.


– Ну, так-то, конечно, пусть… Только от каникул совсем мало времени останется для отдыха…


– Отдохнут, успеют. – Заверила его Анна Сергеевна. – Они молодые.


     Они подошли к больнице. На крыльце стояли Харламов и Крымов. Крымов курил и что-то рассказывал Ивану Николаевичу. Увидев Анну вместе с Гореловым, он глянул недоуменно. Харламов же, видимо, не сразу понял, кто идет рядом с ней, а, сообразив, задержал на них взгляд.


     На крыльце все поздоровались. Игорь открыл дверь, пропустил Анну. Еще раз оглянулся на Крымова и Харламова.


– А это у вас кто? – спросил он уже в вестибюле.


– В смысле?


– Ну, этот товарищ, что с Крымовым разговаривает?


– Хирург. – Анна произнесла это как можно равнодушнее, но почувствовала, что Горелов явно заинтересовался.


– Недавно работает?


– Не очень.


     «Может, он его вспомнил, ведь на месте аварии Иван Игоря осматривал… – промелькнула догадка, – или же что-то почувствовал?» Хотя, что можно было почувствовать по одному взгляду? Да и вообще они с Харламовым уже давным-давно не встречались нигде, кроме работы, так что «витать в воздухе» ничего не должно. Но, видимо, витало, так как Игорь еще раз глянул на Ивана Николаевича, правда, уже в окно.


     Когда, управившись немного с делами, Анна нашла время и заглянула в палату к Кирюше, то увидела там Харламова. Они вместе с мальчиком разглядывали какую-то схему – на кровати был разложен конструктор. Заслышав ее шаги, оба подняли головы. Анна, чуть задержавшись на пороге, хотела уже не заходить, но две пары глаз уставились на нее.


– Привет, Кирюша.


– Привет, – заулыбался мальчик.– Смотрите, Анна Сергеевна, какой мне Иван Николаевич конструктор принес!


     Анна поглядела на кучу разных деталей, кивнула.


– Сложный, наверное?


– Сложный. – Согласился ребенок. – Мы уже вместе начали собирать.


– Ну, скажем честно, ты и сам неплохо справлялся, только вот немножко застопорился. – Похвалил Кирюшу Харламов. – Когда вырастешь, толковый из тебя инженер будет.


– Нет, я буду, как папа, механиком.


– Тоже хорошая профессия, – Иван Николаевич глянул на Анну. Она тревожно посмотрела на него. Мальчик до сих пор никогда не говорил о своей семье. А сейчас даже слово «папа» произнес вполне спокойно.


– Все профессии хороши, только сначала надо хорошо учиться. – Анна уже не раз с тревогой думала, что приближается не только время выписки Кирилла, но и определение его дальнейшей судьбы. Представители органов опеки уже заканчивали оформление мальчика в детский дом. А там, помимо всех новшеств, ожидается еще и учеба в новой школе.


– А я хорошо учусь. – Без хвастовства сообщил Кирюша.


– Вот и молодец! – Похвалила его Анна Сергеевна. – Ладно, я пойду, не буду вам мешать.


– А вы нам и не мешаете. – Бесхитростно заявил паренек. – Посидите с нами.


     Взрослые переглянулись.


– Ну, хорошо, посижу немного. А ты расскажи, как себя чувствуешь, чем занимался. – Анна Сергеевна подвинула стул и села рядом с Харламовым.



    * * *



     Пустой больничный коридор. Свет ламп с потолка отражается на новом линолеуме – буквально неделю назад здесь был закончен ремонт. Люба Горелова потопталась возле двери кабинета заведующего хирургическим отделением, потом села на стоявшую неподалеку скамейку. Они договорились с Анной встретиться после работы – Любаша присмотрела себе в магазине какое-то пальто и очень хотела его немедленно купить. Цена была не из дешевых, и девушка решила сначала посоветоваться с матерью. Но в самом конце рабочего дня Анну Сергеевну вызвал к себе главврач, и вот уже полчаса держал в своем кабинете.


     Люба терпеливо ждала – магазины работают до восьми, так что они должны успеть. В коридоре было тихо и пусто – основная масса врачей уже ушла домой. Люба повернула голову – в ее сторону на костылях продвигался мальчик с загипсованной ногой.   Он доковылял до двери кабинета Гореловой, подергал за ручку. Закрыто. Мальчик вздохнул и повернул, было, назад, но, поравнявшись со скамейкой, остановился. Потом сел чуть поодаль от Любы.


     Просто сидеть и молчать было скучно. Любаша посмотрела на ребенка.


– Привет.


– Привет. – Ответил мальчик. Помолчал немного, но потом чуть оживился и спросил: – Ты тоже к Анне Сергеевне?


– Я – да. Только ее сейчас нет, придется подождать.


– А-а… понятно…


     Ребенок, судя по всему, никуда не торопился. Да и куда можно торопиться, если ты и так уже лежишь в больнице,  к тому же еще и со сломанной ногой?