– Это все так серьезно? – совсем тихо, почти одними губами, спросила она у мужа, немного помолчав.


     Александр услышал ее. Он тоже ответил не сразу.


– Поверь мне. Просто поверь, я больше тебя ни о чем не прошу.


     Хелена развернулась в его руках. Глаза в глаза. И ни один из них не отводит взгляда. А между ними много лет, много радостей и горестей. И взлеты, и падения, и победы, и поражения. Хелена вдруг поняла, ЧТО, наверное, чувствовала эта русская, когда все в ее жизни рухнуло в один миг.


– А как же твоя книга?


– Если ты непротив, то я ее все-таки напишу.


– Но тебе же придется тогда с ней встречаться, нужны  будут детали…


– Я придумаю их сам. А ты мне поможешь. Хорошо?


     Она уткнулась мужу в плечо, вдохнула его запах и закрыла глаза. Господи, неужели так просто? И вдруг Хелена резко распахнула веки. Как она сказала – обратный отсчет? А ведь и у нее самой, пожалуй, начинается теперь обратный отсчет. Что ж ты так расслабилась-то, а, подруга? Потерять то, что дорого, можно так внезапно. А ты была уверена, что все уже навечно… Ах, русская, спасибо тебе, что вовремя ты меня встряхнула! Всегда надо быть начеку, всегда надо быть во всеоружии…


     В следующее мгновение Хелена уже смотрела мужу в глаза и улыбалась.


– Я люблю тебя.


– Я тоже очень тебя люблю.




     Они подошли к Анне в последний день форума. Подошли попрощаться. Хелена пожелала ей удачи и отошла к кому-то из коллег. Александр смотрел на Анну открыто, но с едва уловимой грустью.


– Я хотел попросить у тебя разрешения…


     Горелова удивленно подняла брови.


– Твоя история… Можно я использую ее для своей новой книги?


– Что?! – Анна не сразу поняла его. – Как это?


– Я хочу написать твою историю. Ты смогла начать жить новой жизнью. Многие боятся это сделать. Можно я напишу, как это было у тебя?


– Ты хочешь сказать, что напишешь про меня книгу? – Анна Горелова все еще не верила своим ушам.


– Если ты позволишь…


– Ой! – Она как-то по-детски всплеснула руками и приложила ладони к вспыхнувшим вдруг щекам.


– Если у тебя есть какие-то условия, скажи…


– Какие условия, Александр! Это же и так огромная честь для меня, чтобы обо мне писали книгу! Поверь, я этого совсем не заслуживаю!


– Ты не права…


– Погоди, – Анна вдруг посерьезнела. – А твоя жена – она знает об этом? Как она отнесется?


– Хелена почти сама подсказала мне идею. Прости, – он смутился, – я немного ей про тебя рассказал.


     Глаза Анны сощурились, она понимающе кивнула.


– Я же говорила тебе…


– Да. Ты была права. – Александр смотрел на нее открыто. – Я думал, что я – профессионал, но не знаю, как вы это чувствуете! Ваши женские сердца никогда не понять нам, мужчинам.


– И не пытайтесь! – Анна снова заулыбалась. – Лучше пиши книгу. Хотя… знаешь, у меня все-таки будет одно условие. Вернее даже не условие, а просьба.


– Какая?


– Я хочу прочитать ее. Пришли мне экземпляр хотя бы на немецком языке, я найду возможность сделать перевод.


– Хорошо. Но лучше я сразу вышлю тебе в переводе, хочу быть уверенным, что написано именно то, что я сам хотел сказать..


– Договорились.




        Звонок Харламова застал Анну врасплох. Это был последний вечер в Питере, завтра с утра они поедут обратно по домам. А сегодня участников форума катали по городу по всевозможным маршрутам,  обещали даже незабываемое зрелище – разведение мостов и катание на теплоходе. Они как раз спускались по трапу, когда ожил Аннин  мобильник.


– Привет!


– Привет! Как ты там? Как ощущения? – поинтересовался Иван.


– Можешь даже не спрашивать – такой красоты я еще в жизни не видела!


– Расслабилась-разомлела? – он явно улыбался.


– О, да! Даже не представляю, как потом буду возвращаться к действительности.


– Неужели мы так тебя напугаем?


– Ну что ты! По некоторым я даже успела соскучиться… – игриво промурлыкала Анна в трубку.


– У Кирилла все нормально.


– Это хорошо, но я не только его сейчас имела в виду.


– Гм…


     Анна четко представила, как Иван хмыкнул и прищурился. Бог мой, как же мне его не хватает! Дорого бы я отдала за то, чтобы увидеть эту ухмылку рядом с собой!


– И чем таким ты сейчас занимаешься, что у тебя даже есть время скучать?


– Мы только что сошли на берег – нас катали на теплоходе по Неве.


– И как?


– Красотища!


– Теплохода-то не испугалась?


– Нет. Он большой и надежный, по крайней мере, на вид. Ты не представляешь, на каких суденышках тут народ плавает! Катера, или как они там правильно называются, чуть больше тазика размером, а рассекают повсюду с такой скоростью!


– Надеюсь, вы не на таком были?


– Говорю же тебе – нас выгуливали на настоящем теплоходе. Он, правда, не супербольшой, но очень красивый НАСТОЯШИЙ теплоход.


– Все равно я волнуюсь. – Очень серьезно заявил Иван.


– Не волнуйся. Тем более что я уже крепко стою на суше.


– Где стоишь? – Харламов явно ее не расслышал – в телефоне раздался какой-то шум.


– Я стою на суше. На земле. А ты что там делаешь? – Анне послышался в телефоне звук машин.


– Я еду.


– Едешь?! – На часах было около десяти вечера – она недавно смотрела, удивляясь, что белая ночь и в самом деле БЕЛАЯ, то есть совсем светлая…


– Еду.


– Куда?


– Да так, дела были.


– У вас там все нормально? – Встревожилась Анна.


– Совершенно.


– А Кирилл где?


– У Мартыновых.


– Поздно ведь уже… – с сомнением проговорила Анна.


– Ань, ну что ты такое говоришь?! А то ты не знаешь наших пацанов! Они бы хоть вообще не расставались!


     Аннино сердце екнуло. Он так запросто произнес это «наших пацанов», что ей впервые вдруг показалось, что они и в самом деле родные. И он, Иван, и Анна, и, конечно же, Кирюша.


– Ладно. Только приедешь и сразу забирай его домой, а то перед Геной и Ларисой неудобно.


– Разберемся.  Лучше скажи – где ты сама-то сейчас находишься?


– Толком не знаю, но это точно где-то в центре. Нас сейчас грузят в автобус, говорят, что поедем Чижика-Пыжика смотреть.


– А-а, понятно. Смотри, будешь монетку бросать – целься лучше – он очень маленький.


– Кто?


– Чижик-Пыжик.


– А ты что, его уже видел?


– Было дело.


– А ты мне не говорил…


– Вот и говорю.


– Ну, Иван! Какой ты у меня загадочный все-таки!


– Это комплимент? – Он смеялся.


– Даже и не знаю! – заулыбалась в ответ Анна. – А монетку зачем бросать?


– Ну-у…говорят, примета какая-то… То ли на счастье, то ли для того, чтобы желание исполнилось. Я не помню. Ань?


     В трубке раздались какие-то посторонние звуки.


– Тебя стало плохо слышно!


– Автобус трогается! – Анна прикрыла рукой трубку.


– Ну, тогда до встречи!


– Пока!


     Анна подождала, пока он отключится, и только потом убрала мобильник. Он не сказал, что скучает, не сказал никаких нежных слов, но ей почему-то так хорошо от одного его голоса! Блин, Анна Сергеевна! Совсем ты голову потеряла от любви! И это на пятом-то десятке лет! Кто бы мог подумать, что такое вообще возможно, а особенно с ней, всегда считавшей себя холодной и неромантичной!




     Чижик-Пыжик и в самом деле оказался совсем маленьким, да к тому же сидел так далеко внизу, у самой воды. Протиснувшись к нему сквозь толпу туристов, Анна пощелкала фотоаппаратом, а потом, изловчившись, бросила в крохотную птичку пару монет. Но они и не думали попадать на постамент, а уж тем более задерживаться на нем, как это подразумевалось приметой, и шлепнулись в воду. Впрочем, метких кидальщиков пока вообще не было. На всякий случай Анна Горелова загадала желание и отошла в сторону.


     Их привезли сюда, на Фонтанку, и дали час времени на свободную прогулку. Потом их группа должна снова погрузиться в автобус и ехать на набережную – впереди была кульминация экскурсии – разведение мостов.


     Анна перешла на другую сторону небольшого мостика и, облокотившись на каменный парапет, посмотрела вниз. Река неторопливо несла свои маслянисто-темные воды, отражая красивый закат. Анна сделала несколько неплохих кадров. Потом, глядя на воду, задумалась. Странная все-таки штука – жизнь. И крутит она нами и вертит по всякому. Как вот эта река – может быть и спокойной и даже ласковой на вид. А может и подняться, и выйти из берегов. Может плавно нести на своих водах все огромные теплоходы и малюсенькие суденышки, а может и раскачать их, и даже волной захлестнуть. И так же, как и жизнь, никогда не повернешь ее вспять, как ни старайся… Анна вздохнула. Несколько дней назад приезжал неугомонный Яковлев. Теперь он уже взялся уговаривать их вместе с Иваном перебраться в Москву. Дела в клинике, где он работал, шли весьма и весьма успешно, требовались новые кадры. Зная, что Горелова и Харламов потрясающие специалисты, он надумал перетянуть их к себе. Соблазнял долго и упорно. Горы золотые, правда, не сулил, но достойную оплату труда гарантировал. Даже стыдил  обоих, что врачам их уровня не следует прозябать без развития. А в столице, дескать, развитие это самое что ни наесть широчайшее. И потом, у вас же теперь еще и ребенок на руках – ему-то точно не худо получать образование в Москве.


     Он дал им время на раздумье и ушел. Анна с Иваном переглянулись. Они оба понимали, что в чем-то Яковлев, конечно, прав. Но уже однажды уехавший из столицы Харламов возвращаться туда не хотел. Анна тоже продолжала придерживаться своего первого мнения. Но Кирюша…


     Вопрос разрешился сам собой. Вернее даже не сам, а именно благодаря ребенку. Переживший совсем недавно жуткую трагедию мальчик, узнав, что у него появилась возможность жить и учиться в самой Москве, вдруг неожиданно насупился.


– Я не хочу.


– Чего не хочешь? – не поняли взрослые.


– Уезжать не хочу. У меня все здесь. А там я буду один.


– Почему один? Мы же вместе поедем.


– Вам там все время некогда будет, я знаю. А мне придется в школу ходить и дома сидеть. И все. Вы же не пустите меня одного по городу ходить. А здесь я сам и на секцию хожу и вообще…


     Анна с Иваном переглянулись. Вот тут-то он точно прав. Москва не тот город, где небольшие дети гуляют сами по себе. А им точно будет не до мальчика, и здесь-то работы навалом, а там еще и дорога туда – обратно не один час может занимать. С появлением Кирилла им и так пришлось пересматривать график дежурств – кто-нибудь из них все равно должен был быть с ним ночью дома, а потому совместных дежурств им теперь не ставили. В крайних случаях, когда в больнице требовалось присутствие и одного и другого, им на помощь приходили Мартыновы. В Москве таких поблажек ни от кого не жди…


     Одним словом, взвесив еще раз все «за» и «против» на семейном консилиуме, все трое пришли к единому мнению – они никуда не едут.


     … Люди подходили к ней, фотографировали друг друга, окрестности. Пару раз просили ее сделать снимок чьим-нибудь фотоаппаратом.


      Отдав в очередной раз камеру владельцу, Анна повернула голову. По тротуару чуть в стороне от нее шел мужчина. Анна развернулась к благодарившим ее людям, улыбнулась и кивнула им. И вдруг снова посмотрела на приближавшегося человека. Глаза ее расширились от изумления. Не успевшие отойти люди непонимающе посмотрели на нее, потом проследили за ее взглядом. Высокий широкоплечий мужчина в светлых брюках и темной рубашке-поло увидел, что его заметили, и чуть замедлил шаг. Потом широко улыбнулся и приблизился к Анне. А она замерла, все еще не веря своим глазам.


     Подойдя к Анне вплотную, он, не замечая толпы людей, из которой уже многие обратили на них внимание, просто стоял и смотрел на нее.


– Как ты здесь оказался?


– Приехал.


– Зачем?


– Мне захотелось задать тебе один вопрос.


– Всего один?


– Да.


– Задавай.


– Я тут подумал –  ведь Анна Харламова звучит не хуже, чем Анна Горелова?


     Анна расширила глаза. Он проехал за рулем несколько сотен километров, чтобы… Чтобы сделать ей предложение?! Пожалуй, еще никто ТАК не удивлял Анну Сергеевну! И вообще никто в жизни не совершал ради нее таких странных, но таких красивых поступков. И от спокойного по натуре, терпеливого и рассудительного Ивана она этого тоже ну никак не ожидала! На несколько секунд ей показалось, что вокруг воцарила звенящая тишина. Весь мир словно замер, осознав всю важность происходящего на маленьком мостике через Фонтанку.