— Уорик погиб! — слышали мы повсюду. Люди только об этом и говорили. Его не стало — самого влиятельного человека в Англии, настолько могущественного, что он мог свергать королей и возводить их на трон.

Я чувствовала себя затерянной в непонятном мире. Отец погиб! Что с нами будет?

Королева восприняла эту весть спокойно. Мне пришло в голову, что она, хоть и выразила огорчение, не особенно опечалена его смертью.

Уорик возвел Генриха на трон, выполнил свою часть сделки. Останься он жив, то захотел бы править. В этом коренилась причина его честолюбивых устремлений. Он возводил королей на престол, чтобы управлять ими, а Маргарита не хотела, чтобы ею управляли. Итак, он исполнил то, что от него требовалось. Вернул трон Генриху. А затем... сражался при Барнете.

Маргарита задумчиво разглядывала меня. Я догадалась о ее мыслях: раз Уорика больше нет, что представляет собой его дочь?

Маргарита не испытывала неприязни ко мне. Думаю, даже питала какую-то привязанность. Возможно, относилась с легким презрением, поскольку я не была честолюбива, не жаждала короны... как она сама. Первоначальная ненависть ко мне как к дочери Уорика прошла. Мать принца Уэльского согласна даже была принять меня в снохи.

Но что я представляла собой после гибели отца в битве? Возможно, она думала, должна ли исполнить взятое обязательство, женить на мне своего сына.

Если б не согласилась, я была бы искренне ей благодарна.

Какие странные то были дни — дни кипучей деятельности и ужасной неопределенности.

От герцога Сомерсета шли послания. Он советовал нам ехать в Ланкашир, собирать войска. Писал, что дело Ланкастеров не проиграно из-за дезертирства Кларенса и смерти Уорика. Мне очень хотелось повидаться с матерью. Я получила от нее письмо, причинившее мне душевную боль. Мать горько оплакивала гибель отца. И сокрушалась: «Не знаю, что нас ждет».

Она сообщала, что едет в аббатство Болье, беспокоиться о ней не нужно. И намеками выражала надежду, что Эдуард не будет с нами суров. Весточка от матери явилась для меня большим утешением. Конечно же, я, невеста принца Уэльского, считалась такой же преступницей, как супруга графа Уорика. Что поневоле оказалась с Ланкастерами, значения не имело. Я стала одной из них. Я находилась в союзе с будущей свекровью и должна была следовать за ней.

Мы уехали из Уэймута. Маргарита держалась бодро. Повелев мне находиться подле нее, она ехала во главе кавалькады и, когда мы проезжали города и деревни, призывала людей на свою сторону. Самозванец снова в Англии, он убил достойного графа Уорика. На ее плечи легла забота о его несчастных дочерях. За графа необходимо отомстить. Мужчины должны присоединяться к ней, чтобы изгнать из страны подлого Эдуарда.

Когда мы приехали в Бат, у нас уже была небольшая свита. Там нас встретили всадники из Уэльса, они привезли весть, что Джаспер Тюдор собирает прекрасную армию, дабы сражаться за Генриха.

Джаспер предложил королеве объединить силы, так как Эдуард Йоркский находился поблизости и, узнав о приближении противника, выступил навстречу.

Посовещавшись с военачальниками, Маргарита решила так и поступить. Я восхищалась ею. Из нее вышел бы прекрасный командир, будь она лишена надменности. Как отличался от нее Эдуард! Он держался по-дружески с самым незаметным солдатом, давал почувствовать, что все должны сражаться, не щадя жизни, как рядовые, так и король. Его любили, потому он и добился успеха.

Затем произошла роковая битва при Тьюксбери.

Я ехала с Маргаритой во главе кавалькады, когда нас встретил принц Уэльский с набранными людьми. Он сказал, что Эдуард Йоркский неподалеку, и вскоре обе армии должны сойтись в бою.

Принц убедил королеву укрыться вместе со мной в небольшом монастыре близ дороги, по которой мы ехали. Заявил, что битва будет недолгой, победоносной, но он не хочет тревожиться мыслью, что его мать и невеста могут оказаться в опасности.

— Я буду спокоен, зная, что вы там, — сказал он. — И скоро приеду сообщить о нашей победе.

Я с беспокойством поглядела на королеву. Маргарите уже доводилось скакать в битву вместе с войском, и у меня мелькнула мысль, что она откажется.

— Ты должна укрыться, — сказал принц. — Я оставляю свою невесту на твое попечение. Как мне сражаться, волнуясь о вас?

Я догадывалась, какие мысли приходят Маргарите в голову. Она уже немолода. Генрих лишился короны десять лет назад, и почти все это время ей пришлось жить в изгнании.

Принц настаивал, и в конце концов Маргарита сдалась.

— Мы будем ждать с нетерпением, — сказала она ему.

— Знаю, дорогая мама. О нашей победе ты услышишь первая.

Когда она наконец согласилась ждать вестей в монастыре, я ощутила громадное облегчение.

Монахини приняли нас тепло. Не думаю, что они были сторонницами Ланкастеров. Для них мы являлись просто-напросто нуждающимися в убежище женщинами. Вряд ли играло роль, что одна королева, а другая невеста принца Уэльского.

Мне приятно было оказаться в покое, пусть даже ненадолго. Я измучилась и душевно, и физически. Чем больше я видела своего жениха, тем сильнее страшилась брака, а теперь он казался уже недалеким.

Я задумалась о сходящихся армиях. Ричард наверняка будет вместе с братом. Мне стало очень жаль, что мы находимся на разных сторонах. Я взмолилась Богу, чтобы он не пострадал в бою. А что до моего жениха... о нем я старалась не думать.

Ждать вестей пришлось недолго. Мы услышали их от солдат, вернувшихся прямо с поля битвы. Я не знала, на чьей стороне они сражались. Для меня это были раненые, пришедшие к монастырю в надежде, что их перевяжут. Я отправилась с монахинями помочь, чем смогу.

Один из лежащих на тюфяке солдат обратился ко мне:

— Миледи, вы...

— Леди Анна Невилл, — сказала я.

Тут появилась Маргарита. Она узнала о приходе раненых и пришла в надежде услышать о победе Ланкастеров.

— Какие новости? — воскликнула она.— Какие новости?

Оба солдата молчали. У меня неистово заколотилось сердце.

— Я королева, — угрожающе сказала Маргарита. — Отвечайте.

Одна из монахинь вмешалась:

— Ваше Величество, этот человек тяжело ранен.

— Вижу, — ответила Маргарита. — Королева задает ему вопрос, а он что-то скрывает.

— Мы разбиты, миледи, — произнес солдат.

— Принц Уэльский побежден?

— Король Эдуард одержал верх.

— Не верю. Не может быть.

Солдат закрыл глаза и откинулся на тюфяк. Маргарита подошла к нему и хотела встряхнуть, но две монахини ее оттащили.

Королева, терзаемая страхом и беспокойством, казалось, хотела наброситься на них с кулаками.

Я поспешила сказать:

— Миледи, когда раненые слегка оправятся, то, возможно, смогут сказать больше. Сейчас они совершенно обессилены.

Маргарита отступила назад.

— Этого не может быть, — сказала она. — Мой сын не допустил бы поражения. У нас были солдаты... было все.

— Позвольте проводить вас в келью. Отдохните. Я вернусь и помогу монахиням. Как только узнаю новости, приду к вам.

К моему удивлению, Маргарита позволила себя увести. Думаю, она боялась, что все рухнуло, и хотела пока не знать правды, подготовиться к ней.

В келье я уложила ее со словами:

— Не беспокоитесь, скоро вернусь. — Может быть, приедет Эдуард. Поле битвы недалеко. Он приедет, как только сможет.

Я оставила Маргариту и вернулась к раненым.

Тот солдат спросил:

— Королева ушла?

— Отдыхает, — ответила я ему.

— Миледи, мы проиграли бой. Наша армия разбита. Победа за Эдуардом. Милорд Сомерсет взят в плен. Это конец, миледи. Эдуард отвоевал престол.

— Вы уверены?

— Видел собственными глазами.

— Понятно, — сказала я.

— Я не посмел сказать все королеве, миледи.

— Что вы скрывали?

— Принц убит. Прошу вас, скажите ей. Она должна знать... а я не смею.

Я уставилась на солдата. Неужто? И попыталась представить, как эта весть подействует на Маргариту. Она сильная женщина — в этом я убедилась, но если правда, что принц убит... как ей сказать?

И я не сказала. Решила сперва убедиться, что это так. Ночь провела беспокойно. На рассвете проснулась и обнаружила, что в келье у меня кто-то есть. То была королева.

— Не спишь, Анна? — спросила она. — Нет, — ответила я. — Не могу.

— Почему не приходит никаких вестей? Эдуард сказал, что сообщит, когда сражение окончится. Не может ведь оно длиться до сих пор.

— Оно кончилось, — сказала я.

— Ты что-то знаешь. Эти солдаты... что-то тебе открыли. Скажи мне. Приказываю.

Я молчала. Маргарита схватила меня за плечи и затрясла.

— Говори. Скажи самое худшее. Я запрещаю тебе утаивать правду.

—Бой окончен, — сказала я.— Армия Ланкастеров отступает. Йорки выиграли битву при Тьюксбери.

— Так почему же не сказали мне?

— Солдаты не решились. Начали говорить... а потом побоялись.

— Как посмели они что-то скрывать?

— Не хотели причинять вам боль.

— Что еще ты знаешь? — спросила она. Я молчала.

— Говори, Анна Невилл! — вскричала Маргарита. — Ты не должна скрывать от меня никаких вестей.

Я опять не раскрыла рта.

Глаза у Маргариты стали бешеными. Казалось, она на грани помешательства. Я подумала — как сказать ей о смерти сына?

Маргарита, должно быть, прочла мои мысли. Я сказала, что битва проиграна. Да и все равно, она знала о поражении от раненых. Какая весть может быть хуже этой, и где Эдуард? Почему не едет? Думаю, в тот миг она догадалась.

Такого полного отчаяния я еще не видела. И не представляла, как утешить ее.

— Эдуард, — спокойно произнесла она. Я кивнула.

 — Что с ним? Взят в плен?

В голосе ее звучала надежда. Я не ответила.

— Скажи мне, ради Бога, скажи.

— Солдаты могли ошибиться, — сказала я.

— Что они тебе сказали?

— Что видели его.

— Так... так.

— Убитым.

— Значит, он мертв. Мой сын мертв! Я подошла к Маргарите и обняла ее.

— Солдаты ошиблись. Вы же знаете, как возникают подобные слухи.

Маргарита села на тюфяк и уставилась в пустоту. Я увидела на ее щеках слезы.

— Эдуард был для меня всем, — негромко сказала она. — Когда он родился... это было величайшим счастьем в моей жизни. Красивый, умный ребенок. Я наблюдала, когда он был малышом... нет ли у него отцовского безумия. Безумия не было. Он был умным и красивым. Мог стать великим королем. У него были прекрасные способности. Он жив. Он не может быть мертвым.

— Солдаты ошиблись, — сказала я. — Они говорили с чужих слов. Наверняка.

Маргарита гневно повернулась ко мне.

— Тогда где же он? Будь жив, то вернулся бы. Он знал, где я. И вернулся бы ко мне. Я лишилась его. Теперь уже все не важно. О Господи, почему ты не прибрал первой меня... вместо моего умного, красивого сына?

— Не нужно горевать. Мы еще услышим другие вести.

— Да, — сказала она. — Услышим. Но в глубине души я знаю: больше не увидеть мне его милого лица. Это и твоя утрата, дочка. Я стала думать о тебе, как о дочери. Ты была его невестой. И лишилась мужа, как я сына.

Маргарита стиснула мои руки, и я сказала снова:

— Это может оказаться неправдой. Она покачала головой.

— Я знаю. Это конец. Что мы наделали? Сперва Уорик, а теперь Эдуард... мой Эдуард. Ничто Не стоило такой цены. Пусть бы Йорк носил корону... лишь бы мне оставили сына.

Я не представляла, как ее утешить. Она любила его. И была более горячей в любви, чем в ненависти. Иногда я задумывалась, не любит ли она Эдуарда так горячо, потому что он должен стать королем и вернуть престол дому Ланкастеров, но тут поняла, что любила она его не только как человека, который насытит ее честолюбие, но и как сына.

— Оставь меня, — сказала Маргарита. — Я хочу побыть в одиночестве. Оставь меня с моим

горем.

Я хотела напомнить ей, что пока мы только слышали о смерти Эдуарда от солдат. Они могли ошибаться. Но королева не хотела слушать. Мне оставалось лишь уйти.

На другой день все подтвердилось. Принц действительно погиб в бою. Победа досталась Йоркам. Сомерсет и еще несколько значительных командиров попали в плен и тут же подверглись казни. Ланкастеры потерпели полное поражение, и король Эдуард вернулся на престол. Печально было видеть торе королевы, но все же я твердила себе: «Я свободна. Тому, чего я страшилась, никогда не бывать».

Нам посоветовали оставаться в монастыре. Напомнили, что мы враги короля-победителя и наша участь еще не определена. Поэтому обеим лучше пока остаться на месте.