В замке появилось множество гостей из Франции.

Изабелла очень разволновалась. Поминутно с гордостью подчеркивала, что старше меня почти на пять лет. Мне тогда было десять, следовательно, ей около пятнадцати. В этом возрасте дочери значительных людей выходят замуж.

Изабелла страстно мечтала о муже. Говорить об этом ей было не с кем, кроме младшей сестры.— Ты ведь, понимаешь, наш отец самый могущественный человек в королевстве. И самый богатый. Что это означает?

— Наверно, что он самый богатый и могущественный.

— Дурочка! Это означает, что мы богатые наследницы. Я богаче, так как старше. И тебе тоже, наверно, кое-что достанется... собственно говоря, очень много. Сыновей у наших родителей нет. Поэтому все перейдет нам.

— Я об этом не думала.

— Ты не думаешь ни о чем, кроме Ричарда Глостера. Конечно, он брат короля. Только мне королевский брат не нужен. Мне нужен король. А что? В конце концов, я дочь великого Уорика... старшая... и если...

— Ты о чем?

— Тебе не кажется, что король самый красивый мужчина из всех, кого ты видела?

— Да, пожалуй. Не могу припомнить больше никого...

— Так вот, предположим...

— Значит...

Глаза Изабеллы сверкнули. Потом она сказала:

— В конце концов, кто возвел его на трон? Если отцу не понравится, что он делает, отец может сказать: «Ты больше не король. Я возвращаю корону Генриху».

— У Генриха уже есть жена... Маргарита... которую все ненавидят.

— Глупышка, я не собираюсь замуж за Генриха. Хоть бы ты слегка поумнела.

— Зато хочешь вступить в брак с братом Ричарда.

— Только не болтай никому.

— Но ведь наша мать сказала...

— Никто ничего не говорил. Я просто хочу внушить тебе, что это возможно.

— Ричард станет твоим деверем.

— Ричард ничего собой не представляет. Слишком юный и низкорослый. Тебе он может подойти.

— Как это понять?

— Ну, если я стану женой короля, будет очень

хорошо, если ты выйдешь за его брата. Притом, кажется, он нравится тебе больше всех остальных. Думаю, и ты ему нравишься, так как он разговаривает с тобой.

Мне было приятно это услышать.

— Да, — согласилась я. — Разговаривает. Интересно, когда он вернется.

Изабеллу это не волновало. В мечтах она уже видела себя королевой Англии.

Отец ненадолго приехал домой, появились еще гости из Франции, видно было, что ему очень приятно принимать их в замке. Они привезли ему письма. Мы с Изабеллой решили, что, возможно, он устраивает ей брак за Ла-Маншем.

— Бедный Эдуард будет разочарован, — сказала я.

Изабелла сверкнула на меня глазами.

— Я могу стать королевой Франции.

— По-моему, французский король женат и немолод.

— Так у него должен быть сын, разве нет? Видимо, ему я и предназначаюсь.

Изабелла не сомневалась, что гости устраивают ее брак. Когда она узнала, что ошибается, для нее это явилось тяжким ударом.

Мать часто разговаривала с нами, когда мы вышивали. Пятнадцатилетняя Изабелла уже понимала, что к чему; могло статься, ей и впрямь подыскивали подходящего супруга. Меня радовало, что мой черед еще не скоро. Я часто видела, как мать озабоченно смотрит на Изабеллу, и понимала, что она думает о судьбе девушек, выданных замуж слишком рано: в случае с ее дочерью брак имел бы государственное значение. Изабелла однажды спросила у матери:

— Миледи, почему у нас в. замке столько французов?

Мать подняла взгляд от напрестольной пелены, которую вышивала.

— Французский король домогается дружбы твоего отца.

— Понятно. — Изабелла самодовольно усмехнулась. — Этому есть какая-то особая причина?

— Король Франции очень коварен, — продолжала мать. — Его прозвали Пауком.

— Разве пауки коварные? — спросила я.

— Его боятся очень многие. А пауки внушают страх большинству людей. Видимо, оттого, что они выжидают, когда жертва попадет в их липкие сети, а потом набрасываются на нее.

— Отвратительно, — сказала я, глядя на Изабеллу. Она явно думала о замужестве. Как бы ей понравилось попасть в семью, во главе которой стоит такой человек?

— Французский король, — продолжала мать, — стремится к хорошим отношениям с влиятельными людьми во всех странах, которые могут ущемить его интересы. Потому и выказывает приязнь вашему отцу. Людовик взошел на трон всего три года назад, когда ваш отец сделал Эдуарда королем Англии. И восхищается тем, как граф Уорик правит страной. Вашему отцу это очень лестно. И хочет он не только добрососедских отношений с таким значительным государством, как Франция. В этой стране нашла убежище Маргарита. Ваш отец надеется, что Людовик согласится ради их дружбы заключить договор, который не позволит Маргарите укрываться в этой стране.

Изабелла слегка зевнула. Потом оживленно сказала:

— Мне подумалось, не занят ли отец устройством брака.

Мать бросила на нее резкий взгляд.

— Подслушивала под дверью? — спросила она, потому что Изабелла попадалась за этим занятием.

— Нет-нет, миледи. Просто спросила.

— Хорошо, я отвечу, но ты не должна никому об этом говорить. Твой отец действительно устраивает брак.

Изабелла сжала руки и подалась вперед.

— Для короля, — сказала мать.

Изабелла бессмысленно посмотрела на нее. Какое отношение может иметь королевский брак к Франции? Глаза ее уже темнели от разочарования.

— Да, французский король хочет, чтобы его свояченица, Бона Савойская, стала королевой Англии, а к кому он может обратиться за содействием, кроме вашего отца?

Бедная Изабелла! Мать, не замечая ее потрясения, продолжала:

— Королю пора жениться. Нам нужен наследник престола. Монархам следует обзаводиться детьми, пока они молоды. Никто не знает, что может случиться, особенно в эти ужасные времена. Кто бы мог подумать, что Генрих Пятый умрет так рано — молодой, сильный, смелый, победитель Франции? Пожить бы ему подольше! Он оставил единственного сына, несчастного Генриха. Иногда мне жаль этого беднягу. Смотрите только, об этом никому. Однако суть в том, что королю пора жениться. Я уверена, этот брак будет многодетным, и всем станет спокойнее жить, зная, что наследники трона есть. Вот чем ваш отец занимается с французами.

Мы продолжали вышивать. Изабелла не произносила ни слова. Но, когда мать ушла, я не удержалась и заметила:

— Ты ошиблась. Брак устраивается для короля, а не для тебя.

— Виной всему эта дурацкая война, — сказала Изабелла. — И забота об Эдуарде. Отец сделал его королем, теперь пора бы подумать и о своих дочерях.

Несчастная Изабелла! Для нее это явилось громадным разочарованием. Она так надеялась стать королевой Англии или в крайнем случае дофиной Франции.

Через неделю после Рождества отец поехал на похороны нашей родственницы, графини Солсбери. Они должны были состояться в Бисхемском аббатстве в Бекингемшире, и вся знать страны собиралась туда, чтобы отдать покойной дань уважения. Вернее, не ей, а графу Уорику. Я не знала, будет ли там король, но догадывалась, что Ричард туда поедет.

Вернулся отец, к моей радости, в обществе Ричарда. С ними приехал и Георг, герцог Кларенс.

Так мы впервые увидели Георга, сыгравшего весьма значительную роль в нашей жизни.

Ричард представил его с гордостью, видно было, что он очень чтит брата. Не восхищается им, как Эдуардом, но питает глубокую привязанность. Зная Ричарда, я поняла почему. Георг слегка походил на Эдуарда. Был высоким и очень красивым, обладал тем непринужденным обаянием, какое я обнаружила в его старшем брате. Держался со всеми приветливо, беззаботно смеялся и, судя по всему, был всецело доволен жизнью.

Однако вскоре я узнала, что Кларенс зол на судьбу. Ему бы хотелось быть старшим сыном. Видимо, это чувство нередко испытывают сыновья значительных людей: им всем хочется наследовать титул, земли, богатство, принадлежащие отцам. А тут в дополнение ко всему старшему доставалась корона.

Изабелла сразу же увлеклась Георгом, и он тоже оказывал ей знаки внимания. Раз он походил на Эдуарда, то, разумеется, вел себя так со всеми девушками; но я радовалась его появлению, оно загладило пережитое недавно моей сестрой расстройство. Изабелла прямо-таки рвалась замуж. Мечтала о высоком титуле, богатстве и, возможно, власти. Что неудивительно, учитывая почтение отца ко всему этому, а Георг являлся королевским братом.

Ричард, казалось, значительно повзрослел за время, проведенное с королем. Эдуард часто разговаривал с ним, он много узнал о положении дел в Англии и кое-что поведал мне. Желание служить брату у него еще больше усилилось. Король наверняка сказал ему, что это время уже близко. Ричарду оставалось провести всего несколько месяцев под наставничеством доброго королевского друга графа Уорика.

Отец решил показать Кларенсу, что он весьма желанный гость в Миддлхеме. Или, может, захотел напомнить ему о своих богатстве и власти. Я уже начала сознавать, как важно для отца, чтобы люди знали о них.

По-моему, гостеприимство, оказанное Георгу, не уступало тому, с каким был принят сам король: устраивались пиры, танцы, вечера проходили в веселых развлечениях, для его удовольствия на ристалище замка затевались турниры. Кларенсу это нравилось, он прекрасно владел оружием и обычно побеждал противника. Возможно, это бывало подстроено — ведь отец хотел показать ему, что он почетный гость. Но если к этому и приходилось прибегать, то очень редко, поскольку Кларенс был превосходным наездником, отлично фехтовал и одерживал победы без особых усилий, что вызывало восхищение у дам, особенно у Изабеллы.

В сущности, Кларенс очень походил на старшего брата, привлекал к себе людей обаянием, только — по выражению Ричарда — был не столь совершенен. Ричард, разумеется, считал, что такого совершенства не может достигнуть никто.

Ричарду приходилось участвовать в турнирах. Я смотрела за их ходом вместе с матерью, Изабеллой, прочими дамами, молясь, чтобы он победил и не выказал усталости.

Мы с ним иногда разговаривали, но реже, чем бывало, потому что он проводил много времени с Георгом.

Я спросила Ричарда о Рождестве, он ответил, что прошло оно замечательно и большую часть времени они с королем провели вместе. Рассказал о трогательной церемонии в Фотерингее, куда оба поехали сразу же после праздника.

— Отец с Эдмундом погибли тридцатого декабря три года назад, и мы ежегодно устраиваем по ним поминальную церемонию тридцатого января, ровно через месяц после их смерти. Это очень торжественное событие, на него собирается вся наша семья.

— Не очень ли горько вспоминать об этом?

— Нужно, чтобы мы не забывали.

— Но ты не смог бы забыть. Я знаю, их смерть постоянно у тебя на уме.

Ричард с серьезным видом кивнул.

— Жаль, тебя с нами не было, Анна, — продолжал он. — Там был покров, усеянный золотыми солнцами. Солнце — наш герб... Солнце Йорков. Были серебряные розы, хоругви с изображением Христа, восседающего на радуге, с золотыми ангелами. Чудесное зрелище.

— А как твоя мать? Ее очень печалила эта церемония?

— Очень, но все же мать настояла на присутствии там. Она очень гордится нашей семьей — особенно с тех пор, как Эдуард стал королем. Знает, что отцу хотелось бы этого. Для себя он не добился короны — зато она досталась Эдуарду.

Ричард умолк, и я поняла, что он думает о голове в бумажной короне на стене Йорка, знаменующей временное торжество дома Ланкастеров. Очень недолгое. Но теперь трон занимал славный Эдуард — лучший из всех королей Англии.

В глазах Ричарда стояли слезы, и я радовалась, что он не прячет их от меня. Увидел бы их еще кто-то, Ричард испытал бы стыд и гнев.

Той весной и летом Ричард часто покидал Миддлхем. Король присылал за ним, и он с радостью ехал. Я постоянно надеялась, что он вернется, и тихо радовалась, когда возвращался,. Ричард много рассказывал мне о своих отношениях с братом: о том, что Эдуард дал ему свиту, о том, как он добр, о том, какая честь — быть братом такого короля.

Изабелла сказала, что король любит Ричарда больше, чем Георга, и это несправедливо, так как Георг старше. В конце концов, Ричард еще мальчик, притом недоросток — ничуть не похож на братьев. Однако Эдуарду нравится его показное преклонение. И он оказывает Ричарду больше почестей, чем среднему брату.

— Кто тебе это сказал? — спросила я.

— Георг, разумеется.

— Ты, кажется, очень сдружилась с ним. Изабелла таинственно улыбнулась, и я продолжала:

— Король оказывает почести Ричарду за преданность.

— Георг умен и красив, а на Ричарда, не будь он королевским братом, никто бы не обратил внимания.

— Ты его совершенно не знаешь.